Привкус мёда

     Лето радовало погодой. Словно извиняясь за прошлогоднюю хмурость и назойливые беспощадные ливни, оно, не скупясь на ясные дни, щедро ласкало теплом. Дожди шли лишь ночами, но не тягостные и буйные, а спокойные, благодатные, только для того, чтобы насытить землю недостающей влагой.
Первый луч солнца прополз сквозь плотную листву, стекло окна и упёрся в хрустальную вазу, стоящую на комоде. Искрящиеся солнечные зайчики мгновенно разлетелись брызгами по стенам и потолку спальни уютной дачи. Вадим Александрович проснулся, кряхтя, поднялся и открыл форточку. Резвый, ещё непрогретый ветер подхватил лёгкий тюль и выгнул его надутым прозрачным парусом. Вадим Александрович наклонился, схватился за спину и поднял упавший с кровати шерстяной плед. Встряхнув его, укрыл жену, которая, съёжившись, спала под тонкой простынёй. Он улыбнулся прыгающим по стенам отблескам лучей, взял с комода вазу и прямо в пижаме вышел на открытую веранду. Влажное утро пахло травой. Следы ночного дождя лениво выгорали на солнце.

Вадим Александрович поставил вазу на балюстраду, сунул ноги в блестящие галоши и не спеша направился к цветнику по вымощенной серой плиткой дорожке. Огляделся, выбрал цветы и нарезал охапку ярких сиреневых ирисов.
Он вернулся к дому, зачерпнул из бочки дождевую воду вазой и приладил в ней цветы. Зашёл на веранду и поставил вазу на середину стола. Вдохнул свежий цветочно - карамельный аромат и устроился в кресле.
"Странная штука память, - подумал он, - чем старше становишься, тем настойчивее она пытается выковырять из потаённых глубин обрывки каких - то событий: нужных, ненужных — неважно... И ведь непонятно — зачем? Есть моменты, о которых и вспоминать-то не хочется. А то, что хочется, я и так помню. Как можно забыть тот день, когда буквально за часы я сделал выбор и ни разу об этом не пожалел?.. Ни единого раза, а ведь прошло уже полвека. Мне тогда было шестнадцать".
Вадим Александрович вытянул ноги, поудобнее расположился в кресле, закрыл глаза и в очередной раз вспомнил историю, которую уже наизусть знали дети и внуки.
 
Раньше на месте дачного посёлка стояла небольшая деревня, где жили дедушка с бабушкой, у которых Вадим проводил каждое лето, начиная с пятого класса. До этого он ездил в пионерский лагерь "Дзержинец", но разве можно сравнить лагерь, в котором приходилось соблюдать режим, ходить на линейки и выпрашивать добавку компота в столовой,  с деревенской свободой и раздольем. Когда с мальчишками можно ходить купаться, ловить рыбу, шастать по лесу в поисках грибов и ягод. Разве можно сравнить столовское картофельное пюре со слегка подгоревшей, запечённой в углях картошкой, которую выковыриваешь веткой из тлеющего костра. Перекидываешь с руки на руку несколько раз и, не дожидаясь, пока она остынет, разламываешь её и, вгрызаясь зубами в разваренную жёлтую мякоть,  ешь, обжигая губы, размазывая по щекам мельчайшую золу.

К поездке в деревню Вадим готовился заранее. Весь год, копеечка к копеечке, он складывал в банку из-под растворимого кофе, оставшуюся после похода в магазин сдачу, а потом отдавал деньги маме, и она в заводском столе заказов покупала шоколадные конфеты, которые в глубинке считались чуть ли не заморскими сладостями.
-Опять в деревню отправляешь сыночка? - спросила продавщица, с ненавистью глядя на гору мелочи, высыпанную на прилавок.
-Да, - ответила мама. - Ты, Маша, не считай. Вон там на бумажке написано, сколько тут. Он и конфеты потом пересчитывает, чтобы всем друзьям поровну досталось. Ты же знаешь: у Вадюши всегда всё точно, как в сберкассе.
-Знаю, знаю,  - хмыкнула Маша, насыпая конфеты в свёрнутый из жёлто - серой бумаги кулёк.
 
В полупустой электричке Вадим добирался до деревни.
"Наверное, теперь не смогу каждый год ездить. В технарь поступил, взрослая жизнь начинается: строительные отряды, сессии всякие, зачёты. Интересно, а может, кто из пацанов учиться в город приедет? Вот бы здорово было. А может, и Наташка из деревни свалила куда подальше, тоже было бы прекрасно".

С Наташкой у Вадима не заладилось с первого приезда в деревню. Она была дочкой соседей, живущих через забор, разделяющий дворы. Её отец, Иван Иванович, по советским меркам считался человеком зажиточным и даже имел собственную новую машину "Москвич 412". Конечно, на деньги, заработанные в колхозе, такую роскошь прикупить было невозможно. Иван Иванович, начитавшись журналов, обустроил небольшую пасеку. Вскоре дело пошло, и мёда было столько, что хватало не только для себя, но и на продажу. Местный участковый нутром чуял, что всё это не совсем законно, и старался появляться в деревне  только один раз за год, чтобы получить мзду в виде трёхлитровой банки ароматного лакомства.
 В поисках медоносов пчёлы кружились по деревне и часто залетали в комнату, в которой жил Вадим. Угрожающе жужжали и норовили сесть на лицо. Он возненавидел их, а заодно и Наташку, которая всегда издевательски хохотала, наблюдая за Вадимом, который бегал по двору и взмахами полотенца старался выгнать противных насекомых со своей территории. С тех пор Вадим с Наташкой почти не общались, при встречах он отворачивал голову, а она презрительно хмыкала, провожая его уничижающим взглядом.
 
Он вышел на станции, закинул на спину большой туристский рюкзак и вышел на дорогу, ведущую к деревне. Тащиться пешком шесть километров не хотелось. Вадим махнул рукой проезжающему мимо самосвалу. Машина остановилась. Вадим дёрнул за ручку двери и, увидев знакомого шофёра, улыбнулся:
-Дядя Серёжа, здрасьте! До бабушки подбросите?
Водитель нахмурился, внимательно посмотрел на парня и воскликнул:
-Ох, ёшкин кот, Вадька! Я тебя не узнал. Вымахал-то как. Мужик. Садись.
Вадим забрался в кабину и самосвал рванул с места, срывая с земли слой мелкой гравийной крошки, перемешанной с пылью.
 
Вадим зашёл в калитку, поставил рюкзак на лавку и крикнул:
-Бабуля, Дед! Я приехал!
-Ишь, какая невидаль! - раздался девичий голос за кустами.
Вадик повернулся и увидел Наташку, над её головой кружились пчёлы.
Она, прищурившись, ехидно смотрела на него и грызла семечки. При этом шелуху выплёвывала так смачно, что казалось, будто в этом плевке отражается всё её презрение к Вадиму.
-Не твоё дело, - буркнул он и зашёл в избу.
Дедушка с бабушкой обрадовались подаркам, которые привёз Вадим. Долго мучали его вопросами о городской жизни и кормили. Наконец, увидев, что внук позёвывает, отправили его спать.
 
Когда Вадим проснулся, бабушка уже настряпала булочек и заварила чай. Что она добавляла в него -  он не знал, но даже пропитанный утренней свежестью ветер не мог разогнать душистый, волнующий аромат. Да и вкус у него был необычный, совсем не такой, как дома: словно и заварки в нем не было, а лишь травяной сбор с привкусом жасмина, гвоздики и яблок.
-Садись, Вадюша, - сказала бабушка, - завтракай. Дед-то ни свет ни заря на рыбалку упёрся. Решил тебя сегодня ухой удивить. А я вот булочек напекла. Эх, корицу бы ещё туда, да где её у нас сыскать... Но не беда, я сейчас мёду принесу. С медком-то вкуснее будет.
-Нет, бабуля, только не мёд! - взмолился Вадим. - Не люблю я его, знаешь ведь.
-Ну и зря. Мёд-то у Иваныча распрекрасный, прямо целебный. Да и Натаха у него ладная: и спорая, и красивая, и умеет всё. Не то, что ваши городские. Прямь невеста на выданье, да и ты же у нас жених почти. Присмотрись к девахе-то, не пропусти.
-Бабуля, - поморщился Вадим, - Какая невеста? Мне учиться надо.
Бабушка налила чай в кружку и пододвинула её внуку. Встряхнула с тарелки капельки воды, протёрла полотенцем и положила на неё булочки. Погладила Вадима по голове и сказала:
-Кушай, учёный, да бабушку слушай. Я же вижу, как Натаха на тебя смотрит. Выросла девка, как яблочко налилась, ровненькая да румяная.
Вадим громко хмыкнул. Наташа всегда виделась ему ехидной, злобной пчелой, но точно не яблочком.
Вадим поел и отодвинул тарелку.
-Спасибо, бабуля, всё было вкусно, - сказал он. - Я, наверное, за грибами схожу.
-Сходи, сходи. Грибов нынче много. Недолго только, к обеду приходи, а то дед обидится, если к ухе не поспеешь.
-Хорошо, бабуля. Я быстро.
 
Грибов действительно было много: белые, подберёзовики, подосиновики. Одни торчали на самом виду, другие скрывались в высокой траве около трухлявых поваленных деревьев. Встречались и совсем маленькие, едва потянувшие шляпки к небу. Они робко прятались под чёрными слипшимися листьями. Солнце струилось сквозь густые кроны деревьев, словно через огромное сито. От этого лучи блёкли, теряли силу и оседали на землю ровными белёсыми линиями.
Вадим брёл, глядя под ноги, высматривал грибы и ворошил длинной веткой лежащие на земле прошлогодние листья. Набрав корзину, он вышел к высохшему старому руслу реки, покрытому пушистой травой, за которым виднелся небольшой лесок.
"Вот туда и пойду, - подумал Вадим, - сегодня там точно не ступала нога человека. Вторую корзинку до верху набью и домой".
Он пошёл по траве, не замечая, что с каждым шагом она становится мягче, а следы от кед наполнились пузырящейся жижей. Вадим сделал ещё шаг и по грудь провалился в илистую воду, завязнув в тягучей жиже, не касаясь ногами дна. Он попытался сдвинуться, но трясина обволокла тело и не давала пошевельнуться. Вадим повернул голову и увидел лежащий неподалёку поваленный тонкий ствол молодой осины, с ещё зелёными мелкими листочками. Он протянул руку, но до дерева оставалось около метра. Вадим вновь попробовал пошевелить ногами, но болото не отпускало. В глазах защипало от выступивших слёз, поднятые кверху руки начали затекать, наливаясь властной тяжестью, пальцы затряслись.

-Помогите! - крикнул он, но голос сорвался, превратив отчаянный крик в сиплый шёпот.
-Помогите! - вновь крикнул Вадим, замер от удивления, тряхнул головой и вытер слёзы.
Перед ним стояла Наташка.
-Тихо, Вадик, только без резких движений, болото этого не любит - сказала она, взяла осину со стороны веток, а другой конец протянула парню.
-Цепляйся, я буду тянуть.
Вадим схватился за дерево и, медленно перехватывая ствол, оцарапывая ладони, выбрался из трясины. Он лежал на животе и тяжело дышал. Наташка сидела рядом. Она поджала ноги к груди и обхватила их руками. Вадим поднял голову, посмотрел на неё, улыбнулся и сказал:
-Спасибо тебе, Наташа. Ещё бы немного - и всё, засосало бы меня.
-Да пожалуйста, - хмыкнула она. - Только спасибо тёте Нюре скажешь, бабушке своей.
-Бабушке? - удивился Вадим. - Не понял. Почему бабушке?
-Потому. Ты только за порог, а тётя Нюра ко мне прибежала. Ты, говорит, сходила бы с Вадюшей в лес, а то не дай Бог заплутает. В общем, уговорила меня, вот я и пошла. Но не из - за тебя, конечно. Просто тоже за грибами собиралась. Видишь, сколько набрала, - она махнула рукой в сторону двух полных корзин.
Вадим поднялся, Наташка посмотрела на него, закрыла лицо руками и рассыпчато захохотала.
-Ты чего? - удивился Вадим.
-Ты весь в грязи. Пошли, там за прогалиной речка, искупаешься, а то тиной от тебя несёт, как от чудища болотного.
Она встала, засмеялась и побежала к пролеску, размахивая руками. Вадим подхватил корзины и помчался за ней.

Вязкая тишина укутала берег, а лёгкий ветерок лениво разогнал облака.  Сверкающая гладь прозрачной реки время от времени вздрагивала набухшими пузырьками, которые мгновенно взрывались и растекались по воде небольшими ровными кругами. Тишину нарушал только треск дятла да едва доносившийся из леса щебет птиц.
-Чего замер? - спросила Наташка, - раздевайся, и в воду.
-Так, я это... без плавок, - смутился Вадим
Наташка опять захохотала.
-Вот я трусов мужских не видела. Отцовские во дворе на верёвке сушатся, как парашюты. Давай, давай! Я твои вещички прополощу. Пока сидим, они быстро высохнут на таком солнце.

Она задрала широкий подол юбки, заткнула его за пояс и, оголив стройные ноги, вошла по колено в реку. Вадим скинул одежду, разбежался и нырнул. Нырнул красиво, как учили на физкультуре, ровно и не поднимая брызг. Пока он отмывался от болотной жижи, Наташа простирнула его вещи и разложила их на траве.
К вечеру у Вадима поднялась температура. Он лежал в комнате с холодным полотенцем на лбу, тихонько постанывал и прислушивался к нарастающему скандалу, созревшему за прикрытой дверью. Бабушка с дедушкой отчаянно спорили на тему, как им лечить внука. Бабушка склонялась к тому, что Вадиму нужен крепкий чай с малиновым вареньем, а дедушка на жизненных примерах доказывал, что сто грамм самогонки - лучшее лекарство от всех болезней. Неизвестно, чем бы это закончилось, но на счастье пришла Наташка.
-Где больной? - по-хозяйски спросила она.
-Там! - хором ответили старики и одновременно указали пальцами на комнату Вадима.
 Наташка открыла дверь и зашла в комнату. Безрадостный тусклый свет настенного допотопного бра уныло осветил её фигуру. Наташка поставила на тумбочку небольшую банку с мёдом, достала из кармана чайную ложку, завёрнутую в тряпочку, и села на кровать рядом с Вадимом.
-Ну, что, больной, будем лечиться, - утвердительно сказала она и крикнула:
-Тётя Нюра, принесите нам, пожалуйста, кружку вашего травяного чая, лучше погорячей.
Вадим приподнялся, скинул влажную тряпку со лба, прислонил подушку к спинке кровати и сел.
-Ты что - врач? Откуда ты знаешь, как меня лечить?
-Врач не врач, а в медучилище поступила.
Глаза Вадима вспыхнули.
-Так ты в городе учиться будешь? Значит, мы сможем встречаться?
-Учиться в городе, жить в общаге, а насчёт встречаться - подумаю. Посмотрим, как вести себя будешь.
-А как надо? - оживился Вадим.
-Ну, не знаю, - засмеялась Наташка, - например, съешь сейчас десять ложек мёда и запей горячим чаем.
-Десять? - возмутился Вадим, - никогда. Я и одну не могу, а ты — десять!
-Ну, во-первых, они маленькие, чайные, а во-вторых -  ты встречаться со мной хочешь?
Наташка зачерпнула мёд ложкой, провела ей по краю банки, соскребая пухлую янтарную каплю, и протянула ложку к губам Вадима.
-Открывай рот быстрее, а то обольём тут всё.
Вадим покорно открыл рот.
-Вот и хорошо, молодец. Дальше продолжай сам, мне домой пора. Обещаешь, что съешь ещё девять ложек?
-Обещаю.
-Честно?
-Честно.
-Поправляйся, я завтра утром приду проведаю. Думаю, что это ты просто переволновался. Пока.
-Пока.
Наташка ушла. Бабушка принесла кружку с ароматным чаем, и Вадим, морщась, начал поедать мёд.
 
Вадим Александрович вздрогнул и поднялся с кресла.  На веранду вышла Наталья Ивановна.
-Доброе утро, Вадюша, - сказала она.
-Привет, Наташенька! Как спалось. Воевала с кем-то? Плед на полу валялся.
-Нет, не воевала. Что - то хорошее снилось, только заспала.
Наталья Ивановна увидела букет, всплеснула руками и обняла мужа.
-Вадюша! Ты, как всегда, очарователен.
Она подошла к столу, наклонилась над ирисами, глубоко вдохнув густой, душистый аромат, и улыбнулась.
-Какая прелесть, Вадюша. Спасибо.
-Да, Наташенька, уже пятьдесят лет как я у твоих ног.
-Быстро пролетело время, ничего не скажешь. Ты ульи проверил?
-Нет ещё. Рано. День сегодня солнечный будет, часов в девять улетят мои пчёлки на работу, тогда и посмотрю.
-Скажите, пожалуйста, всё-то он знает, - засмеялась Наталья Ивановна, - Ладно, пчеловод, давай завтракать.
 
01.09.2019