VIII

 Усмехнувшись тому, как растерянно Винченцио оглядывает комнату, Имельда торжественно провозгласила:
 - Итак, добро пожаловать в мое темное святилище, синьор ди Розальба! Непросвещенным сюда путь заказан, однако ради вас я сделала исключение.
 Юноша в ответ лишь рассеянно кивнул, не переставая изучать взглядом вещи, находящиеся на столе. Причем пузырьки, перья и травы его не слишком интересовали. Особый интерес вызвал лишь особый уголок, в центре которого находилась раскрытая старая Библия. Видя, что Имельда не возражает, юноша перелистнул несколько ее страниц и вскоре заметил, что все тексты, начиная с Нового Завета, были подчеркнуты разными чернилами во многих местах.
 - Это вы сделали? - негромко спросил Розальба.
 - Совершенно верно. Опять же, повторюсь, я не являюсь неверующей, я лишь сомневающаяся в правдивости книги, написанной больше полутора тысяч лет назад. И потом, ведь нам показали не оригинал, не исходной текст, а то, что еще монахи множество раз переводили, каждый по-своему, как удобно было самому или вышестоящим церкви... Да, вот мой главный источник недоверия: отсутствие подлинности и доказательств! Я не намерена как-то оскорблять Иисуса, однако не забывайте, что Библию писал не он сам, а его ученики спустя годы, и потом их рассказы не раз искажали в еще большем значении.
 - То есть, вы имеете свои представления о Боге и Его сыне, верно? - поинтересовался Винченцио.
 - Именно так. Более того, я не считаю Иисуса сыном Божьим в том смысле, будто бы он был зачат от некоего бестелесного Духа, это само по себе уже абсурдно, если вдуматься. Тем более, когда прекрасно знаешь весь процесс зарождения в человеческом теле жизни... Если еще учесть, что Дева Мария была вполне себе девицей из плоти и крови и имела еще и земного мужа Иосифа. Также, если внимательно вчитаться в Библию, можно найти, что изначально Иисус называл себя именно Человеком, а не сыном Господа. Вот здесь: "Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог". То есть, поначалу он сам еще не мнил себя Царем иного мира, это пришло, очевидно, после того сумасшедшего преклонения перед ним со стороны апостолов и прочих людей, узревших его "чудеса". К слову о них: на мой взгляд, Иисус был лишь очень хорошим врачевателем, способным лечить наложением рук, успокаивать и внушать огромное доверие к самому себе. И не более того. Взять хотя бы мой любимый сюжет про воскрешение дочери Иаира: там Иисус прям говорит "Девица не умерла, но спит". Он же просто вывел ее из состояния летаргии, только и всего! Он не возвращал ее душу с небес обратно в телесную оболочку! Это те невежественные люди так решили, а ученики записали. И как хорошо, что в наше, все-таки чуть более разумное время, о таких вещах способен догадаться тот, кто не слепо верит, а задумывается. Но, конечно, его последователям было выгодно называть своего учителя новым божеством, мессией, безгрешным пророком! И он в силу своей относительной молодости, простодушия и доверчивости вскоре и сам в это поверил. Так бывает: когда перед неопытным человеком неожиданно открываются все двери, когда его оглушает успех и популярность в обществе, он тоже начинает считать себя избранным, особенным и свято верить в свое высшее предназначение. Будь Иисус более скромнее, он бы спокойно мог прожить гораздо дольше, тихо проповедуя любовь и милосердие, и не навлекая на себя гнев иудеев. Однако, приобретя столь сильное влияние, нажил себе смертных врагов, которые испугались, что он отнимет у них власть и деньги, пускай ему материальные блага ничуть и не были нужны. Вот и все. Вся суть моих убеждений: все описанное в Новом завете можно объяснить с точки зрения разума и здравого смысла. Ветхий не считается, потому что там вовсе нет и крупицы достоверности, чего стоит хотя бы долгожитель Мафусаил, который чисто физически не смог бы прожить почти тысячу лет, человеческое тело подлежит распаду гораздо раньше. Я не философ, чтобы тратить свою жизнь на поиски вечной Истины, однако открыла ее для самой себя. Я не заставляю никого мне поверить, но могу в любом случае предъявить доказательства правоты моих слов. И уже много лет не питаю теплых чувств к людям, придумавшим всю историю с Небесным царством, Раем, Адом и Страшным судом ради собственных интересов, чтобы обманывать Доверчивых. Запомни это, Винченцио: там, за облаками кроме планет, открытых еще античными мыслителями, ничего нет. И в недрах земли, если и есть огненный котел, то без всяких чертей и Дьявола. Что наверху, что внизу - там никого нет.

 С этими словами Имельда демонстративно задула одну из свечей. Винченцио стоял, не зная, что сказать. Видя его нерешительность, Ментони усмехнулась.
 - Понимаю твое потрясение от услышанного. Должно быть, ты теперь уже несколько усмирил свой пыл в плане чувств ко мне. Я сейчас кажусь тебе чуть ли не демоном, посланным владыкой тьмы, чтобы ввести тебя в Заблуждение и Искушение. Ты как Христос в пустыне, к которому является Сатана, я знаю. Только я не посланница Ада, уверяю. Я лишь вдумчивый человек, решивший посвятить свою жизнь поискам знаний и помощи людям, в то время как многие "святые" и маги-шарлатаны их попросту скорее отправляют в могилу своими бессвязными молитвами и амулетами. 
 Чувствуя надвигающуюся слабость, Винченцио, нервно сглотнув, проговорил:
 - Нет, правда, это все очень интересно, и ваши доводы действительно весьма разумны, однако... Мне необходимо осмыслить их самому, чтобы лучше понять.
 На губах девушки вновь появилась снисходительная улыбка:
 - Что же, я не вправе вас более задерживать, синьор ди Розальба, я показала вам эту комнату и открыла свою тайну, поскольку вы один из немногих, кому я доверяю. Я знаю, что вы не побежите сейчас к святым отцам, чтобы донести на меня, и этого вполне достаточно. Большего от вас я не прошу. Но повторюсь: едва ли сын художника, с детства живущий в мире возвышенного искусства, сможет питать чувства к той, что каждый день исследует мертвых, чтобы потом лечить живых, и смотрит на мир исключительно трезво и здраво, без фантазий и ложных надежд.
 Юноша не знал, что на этот ответить, и лишь попрощался, неуклюже направляясь к двери. Пожелав ему удачного пути домой, Имельда вновь закрылась в своей обители разума и наук, после чего истерически расхохоталась.
 - И на что этот несчастный надеялся... как будто он сам захочет ту, что низвергла все законы церкви, а Бога и ангелов с небес... Он еще слишком молод и наивен, чтобы это понять.