Охотничьи рассказы от Палыча. Вова на ёлке

     Собрали мы нашу группу охотников, я достал путёвку на кабана. Обзвонил всех, согласовал время сбора, на субботу с утра, у Лихинского оврага. Самое кабанье место, по оврагу всё заросло орешником, на верху попадаются дубы. В этом году урожай на орехи и жёлуди был богатый. Племя кабанье разрослось, в овраге дорогу натоптали, под дубами землю всю перепахали, полезли на картофельные огороды в соседние с оврагом деревни. Егерь Фомич, всё обследовал предварительно и мне доложил. Трофеи обещали быть богатыми. Я распределил кому, что привезти с собой. Собак разрешил брать только лаек. Собрались все утром, в назначенном месте. Все как "стёклышко", даже с похмелья никого не было. Кабан зверь серьёзный, расслабляться при кабаньей охоте нельзя. Вова Степанов, как всегда прибыл последним и с довольно помятым видом. Всех уверял, что накануне ни, ни и запах у него "природный". Поскольку Вова был парень крупный и довольно упитанный, в загон его ставить смысла не было, быстро выдохнется, лазая по оврагу. Поставили его в нужном месте на номер. Я развёл кого надо по другим номерам, а меня и ещё четверых "поджарых" егерь Фомич повел в загон. Уложили мы три свиньи взрослых и четверых подсвинков. Начиналась настоящая тяжелая работа, все подобрать, вытащить из оврага, донести к транспорту, разделать, загрузить, отходы закопать и ехать ко мне на базу в деревне, недалеко от Лихинки, отметить охоту, как следует. Фомич собрал всех с номеров, только нигде не было Вовы. Пошли искать Вову, нашли его рядом с его номером, он висел наверху ёлки, обняв её как мать родную, руками и ногами. Ружьё его валялось внизу под ёлкой. Мы долго уговаривали его спуститься к нам. Наконец он кое как слез с ёлки и стал нам рассказывать. Короче, Вова парень рыхлый, тяжёлый, стоять ему стало тяжело и он присел на лежащее бревно. Выстрелы он слышал, но кабаны на него не выходили. Когда сосед по номеру, стал ему кричать, чтобы Вова с номера уходил на пункт сбора, Вова встал с бревна, услышал за спиной похрюкиванье, обернулся и увидел секача с выводком. Дальше, говорит он, я уже ничего не помню, пришёл в себя только когда вы стали звать меня слезать. Ёлка, на которую Вова залез, превратилась в телеграфный столб, все сучья были обломаны. Она стала нашим главным ориентиром при охоте в Лихинском овраге. Когда спрашивали, где собираемся, все кричали, у Вовиной ёлки, а Вова кричал, громче всех.