Открытые сердца

Похоже, сегодняшний его сон был снова полон какой-то белиберды. Впрочем, как и всегда. В последнее время Тони только и снилось, что он либо куда-то срывается, не имея возможности закончить дневные дела, либо попросту утопает в их абстрактном окружении. Однако, к счастью, терпеть подобное предательское отношение со стороны собственного подсознания ему оставалось уже не долго. Ведь вчера, затратив весь свой обеденный перерыв на разговоры с начальством, Тони всё-таки удалось вырвать у старшего менеджера целых два последовательных дня в качестве выходных! И кредиты с его персональной карты давным-давно поступили на счёт клиники. А значит, сегодня вечером им наконец-то займутся настоящие специалисты по имплантации МГ-чипа. И когда завтра он проснётся после операции, то жизнь Тони навсегда изменится. Его нервозные сны исчезнут, а обычное рутинное существование неприметного аудитора из глобальной финансовой корпорации станет именно таким, как утверждалось в рекламе. Ярким и оригинальным! Как у самого живого человека на свете!
О да, от подобных мыслей Тони был просто в восторге, и потому он больше не мог позволить себе валяться под одеялом ни единой секунды. И хотя за окном ещё стоял утренний туман, а световой фильтр работал в ночном режиме – лысеющий офисный работник достаточно бодро вскочил с гравикровати, слетев голыми ногами на пол. Естественно, такая резкая перемена позиции практически сразу не преминула напомнить Тони, что ему уже было далеко за тридцать, от чего у него слегка побелело в глазах и закружилась голова. Но тем не менее это нисколько не отбило у Тони дальнейшего желания добрести до вешалки с халатами, а потом и до ванной. Поскольку этим утром его стойкий энтузиазм мог вполне посостязаться с его застарелым геммороем, вечно ноющими суставами и постоянной апатией. Сегодня Тони тратил большую часть своих скромных накоплений на то, что должно было окупить его одиночество и отсутствие друзей с лихвой. Сегодня он становился одним из сотен тысяч других счастливчиков по всей планете, которые могли снова ощущать настоящие эмоции.
«Св-вет», – до сих пор немного заспанным голосом буркнул Тони, приказав электронике включиться, а нужным приборам начать свою работу. В последние годы эта короткая команда выполняла в его квартире сразу несколько функций, что было очень полезно, поскольку по утрам ему вечно не хватало времени. И даже не смотря на то, что его старенький костюмный помощник от глобального бытового гиганта Фелимс не слишком хорошо вписывался в столь отлаженную схему, срабатывая иногда лишь со второго раза – Тони и это умело ставил на поток, продолжая чистить зубы электронасадками, пока тот запускался и нагревался. Определённо приборы Фелимс были не самым худшем продуктом на рынке (хотя дела у их акций в последние дни шли не слишком хорошо), и вся причина, по которой Тони не мог раскошелиться на новый такой прибор, состояла лишь в его постоянной бережливости. К счастью, сегодня с подготовкой его костюма не возникло никаких проблем, и он был поглажен и вычищен раньше, чем Тони успел отправиться на кухню, дабы позавтракать тем, что успела приготовить ему мультиварка.
Искусственно синтезированный рис и кусочки отработанного фруктового жмыха. Не самый полезный завтрак. Но в нём хотя бы было что-то похожее на натуральный продукт. И это без всяких сомнений в десятки раз превосходило ту блевоту, которую раздавали у церкви Ультранового Завета на углу.
Расправившись с завтраком, хозяину квартиры оставалось только отключить последние работающие приборы и накинуть пальто. А после этого, как и в любой другой день – всё равно выползти на улицу, чтобы отправиться потом к ближайшей стоянке такси, откуда его ждал обычный путь на работу. Ведь, не смотря на все его чаяния, таков был строгий порядок для любого ответственного трудяги в современном мире. Если он, конечно, хотел сохранить своё рабочее место, поскольку двери всех мало-мальски значимых корпораций не закрывались ни на миг, работая даже ночью. А на каждое место в них, как правило, претендовало не меньше пары сотен таких же образованных и заслуживающих внимания личностей, как Тони. И благо, что сегодня ему предстояло всего лишь подразобрать кое-какие отчёты, с которыми он продолжал работать допоздна всю последнюю неделю, специально выкраивая себе как можно больше времени для этих многообещающих выходных. 

 «ТиЭмЭйч фармасьютикалс» – зачем чувствовать печаль, когда можно чувствовать что-то ещё?»
– Итак, а мы возвращаемся к нашему разговору с величайшим химиком современности и промышленным гением в сфере биохимических технологией – доктором Джо Танадой.
Огромная хорошо освещённая под имитацию дневного света студия разразилась, тем не менее, исключительно живыми аплодисментами. Вслед за ними последовали даже пара высвистов и целая череда разнообразных вздохов и ахов.
– Ого, какая реакция, Карен! Вы только посмотрите. Вот это и есть настоящие эмоции! Это и есть то, чего нам всем так не хватает в нашей современной жизни.
– Без всякого сомнения, доктор. И всё же не могли бы вы хотя бы немного пояснить нашим зрителям по всему миру в чём конкретно заключается ваша технология. Но только так, чтобы было не слишком сложно. И чтобы я тоже смогла понять вас.
– О, не думаю, что в моей технологии вообще есть что-то настолько сложное, Карен. Однако я попробую описать её максимально наглядно, поскольку попросту не могу устоять перед вашим обаянием.
– Спасибо… – немного засмущалась ведущая шоу и достаточно непринуждённо отвела свой взгляд в сторону.
– Понимаете, наш организм очень зависим от гормонов. Гормоны счастья, гормоны сна и суточного ритма, даже гормоны здорового роста тканей – всё это существует у нас внутри как единая, хорошо отлаженная система. Сейчас, например, если бы я прыгал с парашютом, то эта система производила бы гормоны адреналин и кортизол – которые отвечали бы сразу за несколько вещей у меня в теле. Но больше всего они отвечали бы за страх, а также своевременную адаптацию к нему (при этих словах между доктором и ведущей возникла голограмма, хорошо изображающая слова доктора Танады в красочной трёхмерной анимации). Помимо этого за работу с эмоцией страха у нас в организме отвечает и ещё несколько гормонов. Однако все они начинают работать не по нашей воле. Все они включаются в систему лишь тогда, когда это требуется. А в остальное время эти гормоны не ощущаются нами и как будто спят.
– И это их нормальное состояние, так ведь, доктор?
– Безусловно. Гормоны у здорового человека должны работать именно так и никак иначе. Но что если он, например, начинает нарушать свой суточный ритм? Причём постоянно. Ведь современные условия жизни относятся к нам не так как к нашим предкам. Порой они просто беспощадны, верно?
Аудитория в студии вновь отчасти оживилась, поддержав слова доктора.
– Тогда человек начинает страдать от гормонального расстройства и идёт в аптеку покупать кучу лекарств, чтобы нормализировать своё состояние. И вот это  – самый наш первый неверный шаг. Ведь от этого, прежде всего, страдает наша личность.
– А почему, доктор?
–  Потому что, дорогая Карен, человеческая личность – это отдельная, ещё более сложноустроенная, постоянно развивающаяся система, чем поддерживающие её роботу гормоны и условные реакции. Когда-то нам  для счастья хватало и того, что отмеряла нам природа. Победил соперника – счастье. Поел сытного мяса – счастье. Отыскал клад пирата на острове – счастье. Заставил дедушку подписать на тебя его дом – злонамеренное, но тоже счастье. В сознание поступила информация. Вы расценили её как позитивную. Ваш организм произвёл необходимый гормон – и поэтому вам стало радостно. Но вот, проходит пару десятков лет и блеск вашего газона пред домом в раннее солнечное утро больше не радует вас. Почему? Потому что вы живёте здесь со своей семьёй уже слишком много времени, чтобы вообще обращать на такие мелочи внимание. А вот ваша четырёхлетняя дочь сегодня увидела эту картину впервые. И она просто счастлива.
– Ой, да. У моей лучшей подруги как раз недавно была такая же ситуация с её ребёнком, когда он целых полчаса любовался дождём за окном. А когда она спросила в чём дело, ведь там просто лил обычный серый дождь, то её ребёнок ответил, что при этом там ещё одновременно светило и солнце.   
– Вот видите, Карен! Вот об этом я и говорю. Со временем наш организм становится плохо восприимчив к воздействию обычных, хорошо знакомых вещей. И тогда мы ищем всё больше новых увеселений. Но хорошо, если в какой-то момент вы решаете просто начать вышивать или путешествовать по миру. Потому что обычно с сегодняшним уровнем занятости в городах этим увеселением становится либо алкоголь, либо наркотики. Ведь их воздействие настолько же сильное, насколько и грубое. Равно, как и воздействие наших гормонов на организм. Да-да, именно так. Ведь они всегда бьют в одну точку, от чего наши инстинкты вскоре неизбежно притупляются.
– И?
– И вот здесь-то наша корпорация ТиЭмЭйч готова предложить миру своё самое главное открытие. Метагормоны. Новое, искусственно синтезированное вещество, которое в микродозах впрыскивается в ваш кровоток при помощи специального чипа-распределителя. Такая минимальная доза не способна навредить вам. Но может снова позволить любому человеку чувствовать всё как в первый раз. А также менять свои эмоции по щелчку пальца, вот так!
При этих словах доктор Танада действительно щёлкнул пальцами и вдруг моментально умолк, расплывшись на пару секунд в молчаливой улыбке.
– …Сейчас я с помощью своей помощницы в зале приказал своему организму почувствовать лёгкое, однако вполне реальное удовлетворение от сказанного. Не зависимо от того как много раз до этого произносил данную фразу. Я почувствовал это снова как в первый раз. И на данный факт не смогло повлиять не моё возможное смущение, ни мои возможные подсознательные страхи, ни какие-либо другие факторы. Я просто позволил себе эту эмоцию как награду. И вы, дорогие зрители, тоже можете позволить себе менять свои эмоции или усиливать их. Поверьте, всего через пару дней использования нашей технологии вы просто удивитесь какой полноценной личностью вы сможете стать. И какую по-настоящему полноценную жизнь вы сможете вести, даже занимаясь каждодневной рутиной.
А теперь посмотрите на нашу модель, на Энн! Прошу тебя, Энн, выйди, пожалуйста, в зал и встань пред нами.
После этой фразы в студии перед камерами появилась потрясающе красивая девушка шатенка с красной подстриженной чёлкой в розовом платье и, элегантно процокав из-за кулис на своих высоких каблуках, встала прямо напротив доктора Танады.
– Посмотрите, Карен: сейчас на руку Энн одеты специальные часы, которые действительно могут повлиять на её эмоциональный фон так же, как и реальные события. Но при этом наша технология – абсолютно безопасна. Она не затрагивает реальный гормональный баланс в организме, как лекарства или еда, и не меняет её личность. Но зато может дать сознанию Энн куда больше простора для взаимодействия с миром, чем обычное ощущения от тех или иных вещей, сопровождающих её при взгляде на предмет или явление. К тому же вы, уважаемые зрители, можете сейчас воочию отследить реакцию нашей модели и пронаблюдать за тем, что её эмоции – самые что ни на есть настоящие. Все готовы? Энн? Карен? Тогда приступим. 
По безмолвному кивку доктора модель в студии принялась просто пристально таращиться в зал, немного поглаживая своё запястье. Её лицо оставалось абсолютно спокойно, пока она легонько не нажала часы, выбрав пальцем одну из кнопок, после чего лучезарная улыбка симпатичной модели буквально озарила собою всю студию. Это выражение натурального детского счастья не шло ни в какое сравнение с игрой любого экранного актёра, поскольку не стремилось быть чем-то показным – а являлось именно тем, чем оно оставалось на самом деле. Сопровождаемая не только движением её губ, но также и выражением её глаз, бровей и даже ладоней, которые она сложила в замок, и немного покачалась в этой позе, незатейливая радость Энн продержалась ещё какое-то время. После чего девушка сама нажала на часы, и вдруг зрителям в зале стало дурно. Расширив глаза от ужаса, бедная модель мгновенно опустила уголки губ и исказила своё лицо так, что каждому присутствующему человеку в студии стало теперь понятно, насколько сильный страх испытывала бедная Энн, хотя перед ней всё ещё не находилось абсолютно ничего конкретного. И уж тем более пугающего. «Ай-й-й!» – раздался её несдержанный выкрик почти в самом конце, и Энн стремительно прислонила ко рту обе руки, поддавшись инстинктивному порыву. Но стоило ей всего раз взглянуть на спокойно сидящего в кресле доктора Танаду, как одна из её ладоней снова скользнула вниз к часам, нажав на очередную кнопку. В третий раз лицо Энн изобразило некую ясность в оценке происходящего, которая, тем не менее, очень быстро перешла в задумчивость, от чего брови девушки слегка напряглись, а по лбу и вискам забегали морщинки. И, наконец, после очередного нажатия на часы модель испытала настоящее наслаждение и даже заметно приоткинула голову назад, загадочно заулыбавшись непонятно чему, словно бы вспомнила какой-то очень счастливый случай из своей жизни, после чего немного покачалась в такой позе. 
– Приостановись немного на этой эмоции, дорогая Энн, и позволь мне поговорить с тобой на счёт твоих чувств…
– О, сейчас я действительно счастлива, доктор, – скромно подтвердила свою мимику девушка, вернувшись в первоначальную позицию и заговорив на всю студию чарующими нотками голоса. – Знаете: просто так. Почему нам столь редко выпадает эта возможность?.. Любить жизнь… и быть счастливым без каких-то особых причин…

– С вас 23 кредита. Спасибо, что воспользовались услугами «Дрон-эк». Работаем в сфере перевозки пассажиров уже 45 лет, – мягким голосом  объявил Тони андроид, вмонтированный на место водителя, но его пассажиру очень хотелось досмотреть передачу до конца.
– Да, да. Сейчас, – быстро расплатился он за поездку не глядя, приложив руку к специальному датчику на груди андройда, пока глаза Тони были заняты просмотром маленького телевизора в подголовнике переднего сиденья, но тут двери машины прямо таки мгновенно разблокировались.
– До свидания, удачного пути. До свидания, удачного пути. До свидания, удач… – начал нудить андроид, и Тони пришлось выйти. 
«Какое красивое лицо у неё было, когда она улыбалась…» – подумал он напоследок, после чего взглянул на высокое здание клиники, напротив которого остановилось его такси. Окружённое неоновыми вывесками и голографическими изображениями улыбок оно прямо-таки манило к себе любого отчаявшегося человека. «Может быть, когда я получу возможность ощущать такие же сильные эмоции, то смогу встретить и кого-то вроде неё… – попытался приободрить себя Тони, однако не смог побороть свой обычный скептицизм. – Или хотя бы не стану горевать, когда она меня отошьёт, а буду радоваться новому дню на пару с этим чипом в шее».

Спустя три дня, на рабочем месте Тони до сих пор нечего особо не изменилось, поскольку ответственный аудитор всегда стремился поддерживать на нём идеальный порядок. И всё же внутри он как будто помолодел, а его душа цвела от счастья. Проверяя очередной файл, Тони вёл записи страничка к страничке, но при этом каждый раз находил свою работу очень увлекательной и интересной. Какой отдел предприятия лучше всех производил свой бухгалтерский учёт, и как часто ему в тексте встречались совпадения с общей статистикой? Сколько в этом месяце его коллега Лари потратил на инвентарь, а сколько средств ушло по этим же показателям в прошлом месяце? Определённо все эти насущные задачи становились для Тони настоящим и увлекательным приключением, стоило только ему задать соответствующий режим на часах. И самое главное – у всего этого счастья абсолютно не было никаких ограничений по количеству применений, потому что оно не вызывало привыкания!
С такой эмоцией Тони чувствовал себя по-настоящему новой личностью, стоящей гораздо выше всех тех «мёртвых лиц» за соседними кабинками, которые явно ненавидели свою работу. Если вообще ещё могли  хоть что-то ненавидеть в жизни, а не относиться ко всему одинаково. И даже их вечно угрюмый начальник из Китая – родины современного менеджмента, начавшегося с того момента, когда население Земли перевалило за 15 миллиардов, уже не казался Тони таким уж строгим человеком. Просто он умел ответственно относиться к работникам своего отдела и ставил интересы компании выше всякого панибратства.
А ещё сегодня Тони решил обязательно снова наведаться в тот бар после работы! Ведь теперь это был его маленький секрет, с помощью которого он потихоньку учился разбавлять свои обычные будни приятной компанией и приятной выпивкой. Тем более что его чип распределитель мог справляться с состоянием алкогольного опьянения до определенной стадии, если не забывать активировать специальный режим на часах с каждой выпитой порцией.
Как и всегда дневные часы в его кабинке летели незаметно, а когда подоспел финал его смены, то Тони просто легонько соскользнул со своего стула и, прихватив портфель, чуть ли не вприпрыжку и со свистом отправился к лифту. Пролёт с красивыми секретаршами с сорок пятого этажа, буфет и его весёлые пухлые буфетчицы, пост охраны – и вот Тони на улице. Рука его уже машинально скользила к часам и обратно, пока лысеющий аудитор ждал свободного такси, но вскоре подоспело и оно. А всего через сорок пять минут стояния в вечерних пробках Тони уже ждало его ненаглядное многолюдное авеню, ведущее к бару!
Прогуливаясь по целой галерее неоновых вывесок и рекламных экранов с изображением соблазнительных моделей, показывающих новую кибернетическую модификацию для глаз, позволяющую менять их цвет за одно моргание, лысеющий аудитор огибал целые толпы прохожих. Но каждый раз, заглядывая в их лица, он ловил для себя что-то особенное, пусть даже это иногда оставалось открытое презрение или отчуждение в его адрес.
– Эй, приятель. Не хочешь поставить на моего робота-убийцу против этого никчемного куска железа? – завлекал кто-то Тони на уличные бои мини-роботов.
Однако офисный работник точно знал чего именно он хотел и куда шёл, поэтому всегда услужливо отвечал:
– Спасибо, нет. Простите.
«Ещё немного… Немного… А вон и вход!» – радовался про себя Тони каждый раз как дитя, завидев небольшую плохо работавшую вывеску какого-то не вполне приличного заведения с названием «Рюмка на дорожку». У его входа постоянно толпился народ, а пороги были просто уделаны в хлам приносимой с улицы грязью, не говоря уже о постоянном запахе отбросов, доносившемся непонятно откуда. Однако их новый постоянный посетитель словно бы ничего такого не замечал. Что определённо происходило с ним и на сей раз.
– Привет, Карл, – обратился он к вышибале, стоящему на входе, как будто знал его уже целую вечность и, не дождавшись ответа, шмыгнул внутрь.   
– Ещё один чёртов чипанутик, – только и проговорил одному из стоящих рядом с ним подвыпивших друзей вышибала, зная, что с такими обычно никаких проблем не возникает.
Основным мотивом внутреннего убранства бара был тёмно бродовый, в сочетании с тонкими узорами из чёрного и белого, изображавшими неоренесанссный стиль. А ещё в «Рюмке на дорожку» всегда играла классическая электронная музыка, висели длинные светящиеся диодные вуали и толпился развлекающейся народ. Некоторые из них также принадлежали к числу чипированых, и тогда Тони просто моментально находил с ними общий язык. Хотя большинству обычно хотелось лишь забыться и как следует оторваться перед завтрашней сменой, от чего общаться они предпочитали исключительно на языке танцев или выпивки.
Как всегда расположившись за барной стойкой, Тони заранее включил нужный режим и заказал себе немного виски со льдом. Иногда рядом с ним оказывались определённые люди, с которыми он пытался завести разговор. Но даже если разговор не клеился, то Тони просто нажимал на панели часов кнопку «наслаждения» и тут же забывал о своей лёгкой обиде на них.
Таким образом за вечер он успел сегодня познакомиться с двумя новыми людьми, которые оказались сотрудниками ближайших банка и аптеки, прежде чем его часы не начали сигнализировать о превышении лимита на алкоголь. Однако, почувствовав мимолётную жалость, вызванную тем, что этот вечер оказался для него не слишком результативным в плане знакомств, лысеющий аудитор решил всё-таки продолжить пить. Хотя и пообещав себе напоследок, что к одиннадцати вечера он обязательно отправится домой, если не сможет завязать более длительный разговор как минимум ещё с одним не чипированным.    
– Привет. Это вы мистер Энтони Коул? – оборвал вдруг неспешные наблюдения Тони за вяло танцующим залом голос какой-то женщины, что быстро заставило его обернуться…
Правда, в следующую секунду Тони буквально обомлел и быстро растерял всю свою напускную уверенность, только заметив её красную чёлку и яркую, приветливую улыбку.
– Вы, вы-ы…
– Энн Андерсон, приятно познакомиться, – задорно протянула Тони свою изящную руку девушка. 
– Это я… да…
– Послушайте, мистер Коул, я очень рада, что нашла вас здесь. Мне сказали, что вы здесь бываете. Дело в том, что операторы из корпорации Танада Мета Хормоунс обзванивают сейчас часть клиентов, которым в последнее время делали операции по установке чипов распределителей. Но вы не брали трубку…
– А-а есть проблемы?
– О нет, нет, нет! – немного засмущавшись пробормотала Энн, та самая настоящая Энн из телевизора, и ещё раз одарила Тони своей обворожительной улыбкой. – Можно сказать, что это просто небольшой социальный опрос, касающийся мнения клиентов о пользовании прибором. Позволяет нам собирать статистику и ещё лучше адаптировать прибор под запросы аудитории этого конкретного региона страны. Доктор Танада очень заботится о каждом своём клиенте, и поэтому я подрабатываю у него в корпорации ещё и сверхурочно, помогая операторам в подобных случаях. Ну? Что скажете? Не дадите ли мне короткое интервью прямо сейчас? Только давайте удалимся отсюда хотя бы ненадолго. Здесь слишком шумно и мне, скорее всего, не удастся записать ваши ответы на диктофон в холоскрине.
А, эм, да-а, давайте, – как зачарованный ответил девушке Тони и быстро расплатился по счёту с барменом. Сейчас он готов был отправиться за ней куда угодно, хоть на Луну.
– Спасибо большое за ваше содействие, мистер Коул! Эта информация очень поможет компании.

…Стол. Это определённо был простой деревянный стол. К тому же и с подгнившей ножкой. Поймав себя на этом образе, Тони также осознал, что очнулся. Он не знал сколько времени уже находился здесь вот так, в подвешенном состоянии, однако руки его болели жутко. И, по всей видимости, его огрели сзади чем-то тяжёлым, прежде чем он отключился на той улице за баром. По бокам от Тони зияли приличных размеров дыры в разрушенных кирпичных стенах, сплошь разрисованные люминесцентными граффити, и стояла тьма. По-видимому он был прикован к чему-то внутри полуразрушенного здания. Вдруг спереди от него включился яркий прожектор, который тут же ослепил Тони, а вдали раздались чьи-то шаги.
– Зашевелился, значит проснулся, – послышался пленённому аудитору чей-то грубый мужской голос.
– Ну давай, рассказывай, – поддержал его ещё один. – Как там оно витается в высоких сферах постоянного кайфа.
–Заткнись, Колинс.
– А чё?!
– Просто заткнись.
– За… Зачем вы меня похитили? У меня нет денет и дорогой собственности… – прокряхтел в свою очередь Тони. – Даже ипотека ещё не выплачена… И что случилось с девушкой? Где она?
– Я здесь, – явился вдруг в лучах прожектора изящный образ женской фигуры, облачённый, как показалось Тони, только лишь в естественную наготу.
– Энн?! – тотчас же одновременно и удивился и будто прозрел вытащенный девушкой из бара всего лишь некоторое время назад чипированый офисный работник. – Вы с-с ними?.. Я не понимаю… Это-о…
– Это реальность, – как-то не очень понятно ответила ему Энн, после чего подошла ближе, дав мужчине разглядеть свою, как оказалось, облегающую кожаную одежду и заплетенные в толстую косу волосы.
– О, это и вправду… вы, – с огорчением вымолвил Тони. – Но зачем? То есть… Почему вы с ними? Я-я, я буду жаловаться, не подходите! Полиция найдёт вас, ведь вас транслировали на всю страну!
– Угомонись, лысый! – нагло прервал его зарождающуюся тираду второй мужской голос, оставшийся позади, у прожектора. – Никому ты ничего не скажешь.
– О, мой бог, приглуши его уже, Свенсон! Или я сама это сделаю, – рявкнула за плечо девушка, остановившись у  самого лица их пленника, после чего снова развернулась к Тони и куда более спокойно продолжила. – Мистер Коул, Энтони… Послушайте. То, что делает доктор Танада – это один из величайших кошмаров современного мира. Его намеренья аморальны. Они разрушают саму сущность человека как единственно разумного творения природы.
Однако её пленный собеседник до сих пор оставался под впечатлением от того как эта милая девушка только что на мгновенье обратилась в настоящую амазонку, когда крикнула в сторону одного из своих товарищей. Да и её теперешняя одежда определённо говорила уже не в пользу того, что перед Тони всё ещё стояла та самая милая и очаровательная Энн из бара.
– А вы точно?.. – попытался даже уточнить он, но как-то быстро замялся от подобного вопроса.
– Ох, – несдержанно протянул на это первый услышанный Тони мужской голос. – Наша не в меру зубастая атаманша хочет сказать, что у каждого человека в мире, который всё ещё пользуется этим чипом, не всё в порядке с мозгами. И с сознанием. С самой его личностью, короче.
После этого тяжёлые шаги стали вновь приближаться со стороны прожектора к тому месту, где висел Тони, явив ему вскоре усатого мужчину в военной одежде специализированных подразделений страны. Присев на краешек стоящего неподалёку стола, он сложил руки на груди и продолжил:
– Если верить нашему здешнему самоделкину, то твой чип отключился ещё позавчера вечером. Просто благодаря тому, что ты глотнул лишнего. Эти штуки, знаешь ли, в нескольких случаях из ста ломаются. Редкость, конечно. Но тоже приятно, если уж говорить о продукции этого Танады.  Ведь ему самому возиться с «поломанными» не пристало. И на жалобы он не отвечает.
Последние свои две фразы усатый человек в военной футболке произнёс с нескрываемым презрением. Однако пока он всё это говорил, Тони не переставал украдкой оглядываться, пытаясь определить куда конкретно его затащили эти сумасшедшие.
По всей видимости, он оказался где-то на окраине города среди недостроенных комплексов зданий, замороженных когда-то национальными строительными компаниями как нерентабельный проект. Подобных объектов в последнее время по всему миру развелось масса, и все они привлекали к себе только всякого рода шваль, наркоторговцев и бездомных. Ведь постоянной регулярной охраны на каждый такой огромный комплекс зданий хватало не всегда.
– Послушайте, Энтони, – снова обратилась тем временем к лысеющему офисному работнику весьма преобразившаяся Энн. – Мы не желаем никому зла. Мы – наоборот боремся за освобождение от чипированного рабства. И снимаем оковы метагормональных чипов с людей. Вот посмотрите, давайте я вам даже приведу такой пример, если хотите.
– В первый день, когда вы ещё находились в палате клиники, принадлежащей корпорации, вам включили телевизор. Это так?
– Ну, да.
– Вот. А теперь вспомните своё поведение. Сначала вы смотрели его просто для интереса. Или чтобы отвлечься. Потом в палату вошли медсёстры и принесли вам часы. И наверняка попросили вас понажимать на кнопки в произвольном порядке. Якобы чтобы протестировать работу чипа. Затем они снова ушли. И вы продолжили смотреть телевизор.
– Я не понимаю к чему вы клоните.
– Ничего, сейчас я вас удивлю. И вот вы продолжили смотреть какую-то передачу, или ток шоу, или сериал, который, конечно же, прерывался на рекламу. Хотя вначале вы, скорее всего, отвлеклись от телевизора, чтобы просто осторожно потыкать на кнопки и получить свою первую дозу метагормонов, так? Возможно, экспериментировали с этим до самого вечера. Однако вы не знаете, что в этот момент ваш организм работал не только по вашей указке. Ведь каждый раз, когда такое происходило, внутренний процессор чипа собирал о вас информацию. И потом, когда система распознавала те сигналы вашего мозга, которые сообщали, что вы смотрите рекламу по телевизору – в работу чипа подключался скрытый алгоритм действий. Если кратко: он побуждал чип каждый раз вбрасывать в кровь метагормон, отвечающий за наслаждение и удовольствие, когда по телевизору начиналась реклама определённого продукта. Совсем небольшую часть этого метагормона, меньшую чем в обычной дозировке. Но достаточную, чтобы приучать вас любить этот конкретный продукт на уровне подсознания. И даже больше того: на уровне физических, телесных реакций, мистер Коул.
– …Молодец, Энн. Вижу, что ты уже очень хорошо разобралась в моих теориях, – поблагодарил вдруг девушку ещё один голос, довольно тихий и сухой. После чего откуда-то сверху Тони услышал лёгкие аплодисменты. Как оказалось, над его головой всё прошедшее время располагался полуразрушенная открытая терраса с железными перилами по краям, которую было плохо видно во тьме.
– Доктор Сигма! Вы вернулись! – радостно воскликнула девушка, позволив Тони на мгновение ещё раз услышать свой прежний, яркий голос. Но только лишь на мгновение.
– Что там у нас? Поймали ещё одного «поломанного» сегодня?
– Да, Метч отыскал его в городе прошлой ночью, когда проверял электронную карту клиентов корпорации, которую я принесла сюда.
– Славно-славно. Так вот, молодой человек, Энн забыла добавить что – как это получается, с позавчерашнего вечера? – да, значит где-то с позавчерашнего вечера, после поломки чипа вы перестали чувствовать искусственно вызываемые эмоции при каждом нажатии кнопки часов и стали вновь чувствовать свои.
На мгновение внутри полуразрушенного здания воцарилась давящая тишина.
– Что… Как это, погодите, – нервно усмехнулся Тони. – Но я же пользовался прибором вчера ещё в течении всего дня!
– Это уже было чистейшей воды плацебо, мистер. То есть программа в часах работала, но чип не отвечал.
Хотя допускаю, что чип мог продолжить работать в автоматическом режиме, когда вы смотрели телевизор. Или видели рекламу в магазине, на улице и в других местах. Возможно, проходили мимо закусочных сетей фастфуда, смотря на их вывески…
– Ох, доктор, имеет в виду, – взялась перефразировать его слова Энн, приложив руку ко лбу, – что все эти вчерашние эмоции, которые вы якобы получали от чипа, были вашими собственными, Энтони. 
– Погодите, так не бывает…
– О бывает, мистер. Ещё как бывает, – снова раздался голос человека, которого Энн называла «доктор», откуда-то сверху. – Вы не знаете на что в самом деле может быть способен человек… А ведь с помощью этой технологии Танада мог бы просто лечить современное общество, отпуская своих клиентов всего через пару дней, когда чувствительные способности их личностей восстанавливались до нормального уровня. И извлекая из их тел этот свой проклятый чип. Но нет! Вместо этого он решил, что будет выгоднее заключать контракты с гигантскими торговыми  корпорациями, производящими самую вредную и разрушительную пищу на сегодняшний день. А так же всю возможную шелуху и мишуру, которой люди заполняют свои будни. Хотя, по моему, пока эта технология лучше всего работает именно на простейших потребностях человека – еде, напитках и тому подобное. Но попомните мои слова: не далёк тот день, когда в дело подключаться и другие метагормоны.
– А-а, да понял он уже всё, наверное! – снова раздался голос наглого мужчины, оставшегося стоять у прожектора в одиночестве, но решившего вскоре тоже подойти к Тони. Оказалось, что его внешность хорошо сочеталась с его манерами – он был рыжеволосым и довольно молодым, судя по усеянному угрями лицу. – Я, Колинс, мужик. Рад знакомству и всё такое. Ну что, перебираешься к нам?
– Перебираюсь… Куда? – не вполне уверено проговорил Тони и обронил  голову, уткнувшись глазами в грязный цементный пол. Теперь кроме затёкших и ужасно ноющих рук, у него также начинала болеть и голова. – В это всё довольно сложно поверить…
– Давайте освободим его, – с бескомпромиссной уверенностью в голосе произнесла вдруг Энн, чем быстро удивила всех окружающих, в том числе  самого Тони. – Я верю, что он всё понял как надо.
– Ты с ума сошла, дура?! Его пока нельзя так просто с цепей снимать! Да он ещё даже не воткнул в наши цели! А что если он потом слиняет от нас? Прямо к легавым в отделение, как только Майк или я отвернёмся, – шикнул на девушку Колинс, но всё ещё сидящий рядом Свенсон её поддержал.
– Как знаешь, Энн, детка. Но возиться с ним будешь сама.
– Я вам не нянька! Год назад ты и сам был такой же, Колинс. Всё бегал за Майклом, как пёс. И вообще какого чёрта вы тут начали решать всё за меня?!.. Мне просто кажется, что в случае чего он нас не подведёт. Ведь так, мистер Энтони? 
– Я, я-я… – протянул в очередной раз их пленник, совершенно не зная что сказать. Хотя теперь, пожалуй, у него действительно появились кое-какие воспоминания о позавчерашнем вечере, когда он просто не смог устоять перед тем, чтобы не купить в ларьке по пути из бара домой стремительно набиравшее сейчас популярность по всем рекламным блокам на ТВ искусственно синтезируемые чипсы. 
– …Вот и отлично! – немного более мягко, чем до этого, заключила за него стоявшая напротив Тони девушка, не обращая никакого внимания на его сомнения, и затем снова обратилась к своим товарищам. – Давайте освободим его, ребята. Майк, сними цепь с трубы. А ты, Колинс…
– …Они здесь! Сдавайтесь!!! – раздалась неожиданно чья-то далёкая команда с внешней стороны здания, после чего вкруг него зашуршали целые хороводы новых шагов, не предвещавших, по-видимому, ничего хорошего.
– Чёрт, это легавые! Я так и знал, что из-за этого мужика мы все спалимся сегодня… – звякнул было своим раздражающим голосом рыжеволосый Колинс, однако Энн довольно быстро перебила его.
– Кто сегодня дежурил снаружи, чёрт вас всех подери?! Не важно. Майк, давай вместе со мной на второй этаж. Прикроем отступление. Освободи пленника Колинс, он пока на тебе. Где моя винтовка?!
 
С того дня Тони утратил не только свои желанные иллюзии по поводу МГ-чипов. Он вообще забыл о том, что такое обычная, размеренная жизнь. Еле-еле избежав облавы, устроенной полицией в ту ночь, похитившие его сопротивление ещё потом целую неделю таскало за собой Тони из одного своего тайного укрытия в другое, заставив избавиться даже от персональной карты, вмонтированной в ладонь. На этом настоял некий Метч, ходивший в их отряде как самый мозговитый и дотошный программист на свете. Из-за его маниакальных утверждений, что правительство тайно следит за всеми своими гражданами с помощью этих карт, Тони очень быстро лишился доступа ко всем своим счетам. Теперь он даже не мог вернуться домой на метро или на автобусе. И благо ещё, что его МГ-чип в шее нельзя было просто так извлечь, не навредив его нервной системе.
Вдобавок, в каждом посещённом им убежище Тони видел и других «поломанных», часть из которых была похожа на него. Хотя большинство оставалось слега не в себе. Порой они никак не могли отделаться от навязчивых состояний, беспрестанно лазая по убежищу с дикими глазами. Когда другие просто время от времени то плакали, то смеялись, пытаясь спонтанно усилить свою обычную реакцию. «А Танада ещё говорил, что эта штука не вызывает привыкания…» – разочаровано и озлоблено тянул на это Майк Свенсон, однако Тони в тот момент больше думал о своём возможном будущем, если бы его чип продолжал стабильно работать.
– Сколько времени вы носили МГ-чип? – спросил он однажды одного из таких «поломанных».
– Пять с половиной лет. Пока я однажды не глотнул пару лишних бокалов шампанского у дочки на свадьбе, –  ответил бывшему офисному работнику удручённый толстяк.
Тогда Тони решил обратиться на счёт этой проблемы к самому доктору Сигме, как только они вновь встретились в заброшенном участке канализации, где располагалась его тайная лаборатория. 
– Это уже не плацебо и не зависимость, мистер Коул.
– А что же тогда? И неужели вы не можете им помочь с вашими-то способностями, доктор?
– Я стараюсь. Ну, тут дела обстоят несколько сложнее. Поскольку их личности требуют совершенно другого рода эмоций. Точнее взаимодействия с ними. А без них у этих людей начинается эмоциональное голодание.
– Почему?
– Потому что, мистер Коул, – отвлёкся от своих электронных приборов седеющий доктор, сняв с головы портативный микроскоп, – когда ты с детства растёшь в обществе, где никто не испытывает достаточно сильных эмоций, а потом ещё очень долго учишься и работаешь в подобном коллективе, то… Скажем так, у всех нас до сих пор остались от природы определённые потребности. И они должны удовлетворяться так или иначе. И раньше они худо-бедно удовлетворялись. Но потом процесс встал на другие рельсы, и человеческая личность научилась функционировать по-другому. Точнее в конце XXI века её принудили к этому новые глобально-социальные условия. И вот после подобной адаптации представьте, что появляется возможность модифицировать вашу личность такими эмоциями, которые пробуждают её вновь. И даже боле того – дают ей улучшение, которого не было раньше. Сознательный контроль над глубиной любой поверхностной или подавленной эмоции. Естественно, после этого образуются новые нейронные связи в мозге. Они получают стимуляцию в нужный момент. А потом очередная стимуляция приходит уже из другого сочетания метагормонов. И из другого. Мозг не успевает впасть в зависимость от них, но успевает адаптироваться так или иначе. И чем дольше такое воздействие продолжается – тем разрушительней эффект. Человек начинает желать их не меньше, чем те предметы, на которые они скрытно впрыскиваются во время просмотра рекламных блоков. Но это уже не только старая природная потребность. Это – новая структура современной личности. Дополненная возможностью контроля того, что изначально не должно было стать ей подконтрольно вовсе.
А потом в какой-то момент всё рушится.   
– Я понимаю…
– Не думаю, мистер Коул. Ведь после нескольких дней, а в некоторых случаях – даже недель, отсутствия настоящего контроля над эмоциями люди начинают словно расшатываться. Как потерявший равновесие волчок. Их психика приходит в негодность. Поскольку сам мозг не в состоянии достаточно точно подрожать системе метагормонов, не смотря на всю его природную сложность и налаженные нейронные связи. А дальше уже происходит то, что вы видели. Люди просто живут с тем, с чем остались. Кто-то даже приходит в норму. И тогда проявляется положительный эффект от метагормонов. Они хотя бы становятся похожи на настоящих людей. Такие радостные и одухотворённые, знаете ли. А когда надо – яростные, злые и решительные. Как наш Колинс. Однако чаще они будто снова замыкаются в себе, стараясь вернуть то самое чувство как раньше. Пару моих пациентов даже покончили с собой. Ещё больше пытались это сделать, чтобы испытать хоть какие-то эмоции. Но всё это для них было уже не то. Потому что исчезал эффект контроля. И усиления. И ведь ничто, в сущности, не мешает им жить по-прежнему. До получения МГ-чипа. Однако – увы. Их мозг становился их злейшим врагом.
– И вы полагаете, что это не зависимость?! – с негодованием вымолвил ему тогда напоследок Тони и, строптиво развернувшись, покинул лабораторию. Однако доктор уже знал, что лучше было не спорить с «поломанным» в таком состоянии и просто предоставить его на несколько дней самому себе.
«Надеюсь, ты найдёшь свой ответ», – только лишь подумал про себя доктор Сигма, вернувшись к работе.

Однако, в течение ещё нескольких дней, Тони больше не желал надолго уходить в себя. Каждый раз, когда Энн отбывала в здание ТиЭмЭйч фармасьютикалс, он заботился вместо неё о самых пострадавших «поломанных» в разных убежищах и со временем начал понемногу завоёвывать их доверие. Равно как и доверие всех остальных членов сопротивления, с которыми он охотно подписывался ходить в город за пропитанием, получаемое ими в основном у церквей Ультранового завета. Сменив в какой-то момент свой порядком износившийся офисный костюм на единственную запасную футболку Свенсона, Тони очень скоро почувствовал, что его стала меньше беспокоить постоянная боль в суставах, нервозные сны и гемморой, поскольку гораздо чаще ему приходилось думать о том, чтобы не замёрзнуть. А когда однажды он попросил Колинса побрить его наголо, тот охотно согласился столь удачной возможности поизмываться над Тони, но не смог этого сделать, поскольку больше не видел в нём того прежнего слегка обрюзгшего размазню, каким тот показался ему при самой первой их встрече.

Ещё через полмесяца всему их отряду представилась отличная возможность проникнуть на один из складов ТиЭмЭйч фармасьютикалс и взорвать новую партию чипов вместе с дополнительным оборудованием. Тогда Тони впервые вызвался сам заложить снаряды, когда остальные останутся стоять на стрёме после проникновения на территорию склада. Никто не стал возражать. Хотя Энн и посмотрела на него во время обсуждения плана каким-то очень взволнованным взглядом.
Но когда все они прибыли к месту назначения и под покровом ночи проникли внутрь, удачно избежав патрулей охраны в первый раз, всю группу Тони настигли раньше, чем он успел осуществить задуманное. Тогда, яростно отстреливаясь, товарищи принялись доблестно прикрывать бывшего робкого аудитора, который изо всех сил рвался теперь к запасному выходу, чтобы  быстро проломиться сквозь его дверь на склад с помощью топора.
– Отступаем!  – скомандовал всего через полминуты более опытный в подобных делах Свенсон, когда одного из их отряда ранили.
– Но Тони ещё там! – прокричала ему Энн, меняя обойму в стареньком пистолете, однако тот и слушать её не стал. Прихватив в охапку отчаянно сопротивлявшуюся девушку, Майк продолжил отстреливаться от охранников завода, хотя большая часть вооружения у сопротивления определённо уступало их новеньким гравивинтовкам.
 Пока в определённый момент не прогремел ужасающий взрыв, унеся с собой жизни всех и каждого, кто находился в достаточной близости от склада.
– Он…
– Не произноси ничего дальше!.. Просто заткнись, Майк! – взревела похолодевшая Энн, когда оба они уже были у прорехи в заборе. Из её глаз не переставая бежали слёзы.
– …Выходи за меня Энн, – послышалось вдруг откуда-то позади из-за ограды и оба члена сопротивления лихорадочно закрутили головами.
– Я всегда любил тебя. Просто боялся тебе об этом сказать, – продолжал тем временем говорить изрядно пострадавший Тони, придерживая одной рукой другую. Вся его одежда была жутко изодрана. На лице зияла пара ссадин.
– Ты жив! – только и ответила на это девушка и в следующую секунду бросилась к Тони, обняв его с такой безудержной теплотой и радостью, что на мгновение смогла затмить этим действом разгоравшийся невдалеке склад.
– Э-э, потом будете… – попытался прервать их Майк, занеся автомат к груди. – Там ещё могли остаться вполне себе живые охранники. Раз уж ты сам как-то умудрился выжить.
– Я… Я не хотел умирать, пока не расскажу ей о своих чувствах, – признался ему Тони, как только нашёл в себе силы сделать это. – Хотя на самом деле думаю, что мне просто крупно повезло. Поскольку меня и двух других моих преследователей отбросило ударной волной наружу сразу после взрыва. Но удачно приложиться о мусорные баки, как видно, удалось только мне. А кто-нибудь ещё выжил, не знаете?
– Нет. Колинса ранили. И я не думаю, что взрыв пощадил его так же, как тебя. Дерк и другие пытались оттащить его…
– Как?.. – только и вымолвил на это Тони. Но вскоре Энн стала поспешно уводить его на себе от склада, поддерживая за плечо.
Правда, всё то время, что они втроём пробирались к назначенной точке встречи после завершения операции, внутренний мир Тони не переставал сотрясаться от целого спектра сильнейших эмоциональных потрясений. Горящий огонь взорванного склада с самого начала зажёг и его огонь, который заставил Тони найти в себе силы побороть слабость и добраться до Энн во что бы то ни стало, чтобы хотя бы напоследок признаться ей во всём, что он так долго хранил на душе. Но, не смотря на весь этот настоящий восторг, Тони слишком хорошо понимал сколько жизней успел загубить этот потрясающий алый манифест об их противостоянии ложным эмоциям, распространяемым Танадой. И самой скорбной новостью здесь могла стать лишь смерть их собственных товарищей, с которыми Тони успел за эти несколько дней сдружиться больше, чем со всеми со всеми бывшими коллегами по работе вместе взятыми. Поскольку подобного сочетания чувств никогда не было возможно достичь ни с помощью одной химической субстанции, искусственно стимулирующей мозг ради мнимого контроля над ситуацией. Но именно в этом Тони, как не странно, и смог найти свой ответ, который так долго искал после их разговора с доктором Сигмой. Он наконец-то понял как тесно зависят чувства, настоящие человеческие чувства, от того жизненного пути, который этот человек выбирает каждый день. И наоборот. Ведь обе эти вещи – неразрывны.

… А ещё через неделю, отдав последние почести героической смерти Колинса и остальных, Тони и Энн сыграли скромную, но очень яркую и разгульную свадьбу. Насколько это вообще позволяло им положение отступников, живущих на самой границе цивилизованных территорий и внешних пустошей. И, даже не смотря на то, что Энн не прикоснулась на ней ни к капле алкоголя, поскольку её МГ-чип всё ещё оставался в рабочем состоянии – сердце девушки никогда так не радовалось, получая фальшивые эмоции на телешоу или во время первых дней жизни с этим устройством под надзором самого Танады. Ещё до того, как она узнала о сопротивлении.

– Почему бы тебе тогда просто не убить его? – задал Тони однажды свой вопрос Энн, когда оба они готовились к очередной операции. – Ведь ты так часто находишься с ним рядом.
– Потому что Танада – не наш главный враг, – коротко отсекла мужу Энн. – Вот увидишь – через пару недель после смерти у него появится не менее алчный преемник. Считай, что мы просто воюем против всех подобных устоев в обществе разом. Я лично всегда так думала… Помогает мне лучше стрелять из винтовки на вылазках.

Но вернуться с этой операции Энн было уже не суждено. Её локацию отследил новейший дрон-убийца, о приобретении которых другие члены сопротивления всегда могли только мечтать. Ближе к концу, когда Тони и остальные уже возвращались с задания, Майк нашёл бездыханное тело девушки в кустах, куда она упала с невысокой самодельной вышки. Странно, но при ближайшем осмотре Майк также обнаружил, что на лице её застыла довольно неестественная посмертная улыбка. И это очень удивило не только его самого, но и всех быстро подоспевших на его зов товарищей. …Однако лишь Тони удалось тогда понять почему его бывшая жена хотела умереть именно так. Поскольку ни его дальнейшие крики, ни слёзы не смогли заставить потускнеть эту эмоцию ни на миг. Оставив Энн живой в его памяти ещё на многие, многие лета.

И даже не смотря на то, что это была далеко не первая и не последняя их жертва в подпольной борьбе за во многом несбыточные цели – все они продолжали бороться до самого конца с широко открытыми сердцами.