Без вины виноватые - 3 место

Захар для постройки нового дома подгадал местечко любенькое, радующее глаз природной красотою. За огородом речушка звонкая, за нею лесок молодой, плавно переходящий в густые заросли из ясеня, клёна, орешника. А следующей весной Захар заложил яблоневый сад, как у многих односельчан живописной деревеньки Заречное.
         
Его жена Мария, словно не ходила по земле, а летала. Всё у неё в жизни ладилось: и муж мастеровой, заботливый, и дети послушные. От старшего Василия никогда слова дурного не слыхала. Крепким, красивым вырос малый. С нетерпением ждала Мария его скорого возвращения со срочной службы. Десятилетняя дочурка Настюшка тоже мамку жалеет, ещё неловкими ручонками норовит все домашние дела захватить. Ей мама к Новому году обещала сестрёнку «купить». Ведь с братишкой  Ваняткой в куклы не поиграешь, он хоть и моложе сестры на четыре года, но уже понимает, что лоскутки и тряпицы - это всё девчоночья забава.
      
Но неожиданно в их новенькое жилище постучалась беда, и было имя той беды - война!
      
Запричитала в отчаянии Мария: «Как же теперь Вася мой? Хоть бы глазиком одним взглянуть на него перед новой разлукой». Но вместо родного порога солдату предстоял быстрый путь на фронт. Призвали на защиту Родины и Захара. На прощание он крепко обнял Марию, потом усадил на колени детвору, строго наказал следить за тем, чтобы мамка не плакала. Стоило теперь Ване с Настей увидеть хоть слезинку в глазах матери, как тот час они спешили её успокоить.
      
Но однажды, после прихода почтальона, дети до тёмной ночи так и не смогли утешить мать, кричавшую до беспамятства. Назавтра, собравшаяся родня сухой картошкой с квасом, да добрым словом помянула светлый образ погибшего Василия. А Ванюшка, забившись в угол, как волчонок скрежетал зубами и не по-детски со злостью твердил: «Отомщу немцам, отомщу гадам и за Ваську, и за слёзы мамкины…»  И отомстил. В начале июля сорок второго фашисты оккупировали Заречное. Марию с тремя крохами (народившемуся Коле было полгода) выдворили в сарай, а их добротный дом немцы облюбовали под штаб.
      
Как-то во временное затишье на передовой немецкое офицерьё устроило гулянку. Напившись, все повалились прямо за столом. Затаивший обиду Ваня прокрался в собственный дом и вытащил у одного из спящих из кобуры парабеллум и под покровом ночи закопал оружие мести на убранной гряде лука. Наутро, проспавшийся «хозяин» пистолета, как разъярённый зверь, влетел к Марии и, наставив на неё автомат, на ломаном русском языке угрожающе заорал: «Руссиш, партизане, связ».
      
Упав на колени и прижимая к груди  Колю, Мария клялась небесами и детьми о неведении своей вины. Ничем не выдал себя в тот миг маленький «мститель», а мать и предположить не могла о его причастности к этому делу. Видя искренность Марии, фашист опустил оружие, но в целях профилактики решил жестоко наказать. Вытолкав мать с ребятнёй на улицу, он погнал их в соседнее село Семидесятное, где были созданы два концлагеря (подтверждением служат архивные областные документы). Под открытым небом в глубоком крутояре помещалось до семи тысяч пленных красноармейцев и мирного населения. В лагере был установлен зверский режим: заключённых морили голодом, избивали плетями и прикладами. Ежедневно десятки безвинных людей расстреливали на месте. И сие чистилище было уготовано и Марии с детьми.

Больше смерти узники боялись нечеловеческих испытаний, устраиваемых фашистами. У одного военнопленного при личном осмотре они нашли партбилет, и на глазах у всех изверги вырезали на его спине широкий ремень, засыпали рану солью и плотно забинтовали, дабы тот не истёк кровью,  и продлились его предсмертные мучения. За каждый неосторожный шаг подобные зверства повторялись.
      
Марию офицеры держали для хмельной забавы. Будучи навеселе, они запрягали её в дрожки, усаживались как господа, и, погоняя плёткой, потешались и скалили зубы над тем, как согнувшись в три погибели, сильная русская женщина из последних сил тащит на себе «драгоценный груз». В награду за покорность фашисты, как щенкам, бросали её детям объедки со своего стола. И это позорное унижение Мария терпела лишь ради спасения ребяток.
      
До освобождения из ада «протянули» немногие. Мария с детьми остались в живых. Радости от возвращения домой было немного: жильё разбито, погреб пустой. В этот миг Марии до боли в сердце захотелось прижаться всем своим существом к надёжной опоре, к Захару и вдоволь выплакаться обо всём пережитом. Но придётся ли, нет с ним свидеться, тогда одному Богу было ведомо.
      
При поддержке близких и дальних родственников уцелевшие узники перезимовали. Едва стаял снег, Мария с ребятами засуетились огород обихаживать: землицу - матушку от осколков снарядов освобождать, подготавливать под посадку. И надо же лопата Марии наткнулась на «трофей» Вани. С головы до пят мать окатило холодным потом. Страшно представить, что было бы с нею и детьми, поймай тогда гитлеровцы Ванятку за руку, если даже без вины они оказались такими виноватыми.

Меж тем Марию снова ожидал невыносимый удар судьбы. Его тяжесть она не смогла перенести. С гибелью мужа солдатка так и не смирилась. Десять лет после Победы она неустанно ждала Захара с войны, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому скрипу калитки.
      
Скончалась Мария в 1955 году. Её безвременная смерть потрясла детей, особенно тринадцатилетнего Колю.
      
…Нет уже в живых неуловимого «мстителя» - Ванюшки, Ивана Захаровича. Мамина помощница Настюша, Анастасия Захаровна давно является жительницей Свердловска. А младший Коля, Николай Захарович, живёт в посёлке имени Дзержинского (Воронежская область). Он профессиональный баянист, а в часы досуга пишет стихи и радует ими любителей поэзии.
----------------
Со слов Николая Захаровича записаны горькие воспоминания его матери Марии Внуковой.
----------------
ИТОГИ КОНКУРСА http://proza.ru/2022/02/21/733