Часть 2 Глава 13

Прошло три дня после нашего возвращения с курорта, Яна была внимательна и ласкова со мной.
Предстояла поездка в Прибалтику, и я решил отогнать машину на осмотр и обслуживание, чтобы не случилось неприятных сюрпризов в дороге.
Ближайшей нормальный автосервис находился в Ленинграде, и я рассчитывал обернуться за пару дней
- Возвращайся скорее, - сказала на прощание Яна, - Я буду тебя очень ждать.
Мне повезло, и я все сделал за один день. По дороге домой меня стало мучить плохое предчувствие, я попытался отогнать его, списывая на плохое настроение.
Я на мгновение потерял контроль над собой и над машиной. В чувство меня привели яркие огни, бившие по глазам, и режущий нервы автомобильный сигнал.
Я едва успел вывернуть руль и убрать автомобиль со встречной полосы движения.
Отчаянно гудя клаксоном, мимо меня проскочила желтая «Волга» с шашечками на боку.
- Кто-то решил до Питера на такси доехать, - переведя дух, усмехнулся я, - Яна бы не одобрила.
В окнах квартиры было темно. Странно, Яна должна быть дома.  Дверь оказалась не закрытой, я вошел внутрь на подкашивающихся ногах.
Никого не было. Я распахнул дверцы шкафа. Пусто! Открыл ящик комода, где хранились документы – тоже пусто. Заглянул в кухню: на столе две чашки с недопитым кофе, в блюдце в кучке пепла смятый окурок.
Кофе не успел остыть, под потолком висело облачко сизого табачного дыма.
Значит, только что здесь кто-то был, пил кофе и курил. А потом ушел перед моим приездом. Мы разминулись минут на десять. На зеркале я заметил тетрадный лист.  Схватил его и, прочитав первые строчки, написанные ровным почерком Яны, вернулся на кухню, достал бутылку водки, свернул пробку, налил полный стакан и выпил.
И только потом вернулся к чтению
 Коленька, милый, прости меня!
Я уезжаю с Захаром в Америку.
Ты сам говорил, что скоро все изменится, и страна на десять лет погрузится в нищету и разруху. И я не знаю, есть ли у нас с тобой будущее или нет? Тут или там? А Захар – мой последний шанс!
 Прости меня, пожалуйста, но я должна была это сделать.
Я пил и не чувствовал вкуса водки, пил, как воду. Бутылка опустела, я знал, что больше алкоголя в квартире нет, но бродил из комнаты в комнату и выворачивал на пол ящики комода, сбрасывал на пол книги и журналы, смахнул стопку тарелок.
Немного успокоившись, нырнул под кровать, достал сумку, вытащил пачку пятирублевых купюр, сунул в карман и вышел на улицу.
Слава богу, у меня хватило ума не сесть за руль. Следующие четыре дня слились для меня в один сплошной хоровод. Я покупал водку у таксистов, пил её с какими-то бородатыми, дурно пахнувшими мужиками, которые привели женщину с синяком под глазом, и она лезла ко мне целоваться.
Я вырывался и кричал, чтобы она ушла. Потом я дал денег мужикам и отправил их за водкой. Они взяли, ушли и не вернулись. Женщина снова полезла целоваться, я вырвался и убежал. Потом я сам купил много водки и пил дома один, вырубался, просыпался, выпивал стакан и снова засыпал.
На четвертое утро я понял, что если выпью еще хоть каплю алкоголя, сразу помру. Держась за стены, добрался до ванной, открыл холодную воду и сунул голову под струю. В мой затылок кто-то загнал железный штырь и забивал его молотом все глубже и глубже.
Я упал на диван, накрыл голову подушкой и решил умереть.
Два дня я лежал, пил крепкий чай без сахара и смотрел в экран работающего без звука телевизора.
Мелькали лица дикторов, кадры кинофильмов, какие-то концерты, все это меня не трогало, я думал о Яне.
Когда у меня хватило сил взглянуть на календарь, меня словно ударило током. Наступило утро десятого августа.
У меня оставалось очень мало времени. Нужно было торопиться.
Залив бензобак под завязку, я пересчитал оставшуюся наличность и решил, что оставшейся суммы должно хватить.