Часть 2 Глава 14

Этой же ночью я выехал в Юрмалу и через десять часов остановил машину на тридцать пятом километре трассы Слока – Талси, возле злополучного моста через речку Тейтупе, который после пятнадцатого августа должен стать местом паломничества сотен тысяч поклонников Виктора Цоя. Хотя, какая это была речка? Так, ручеек. Метра два шириной и глубина по колено. Берега густо заросли деревьями.
Я был наслышан о том, что в конце восьмидесятых здесь к русским относились как к оккупантам, но пока ничего такого не почувствовал. Все попавшиеся мне местные жители были добродушны и благожелательны.
За все то время, что я находился на месте будущей аварии, мимо не проехало ни одной машины, но, когда я садился за руль, из-за поворота появилась черная «Волга». Номера машины были заляпаны грязью, несмотря на то, что сама машина была натерта до блеска. Автомобиль ехал медленно, но затемненные стекла, скрыли от меня водителя и пассажиров. Внутри снова шевельнулось нехорошее предчувствие.
Найти дом, где жил Цой и Наташа, было нетрудно. Проехав мимо автобусной остановки до развилки, я свернул налево и на втором от перекрестка ломе увидел табличку «Зелтини». Обычный дом, с печной трубой над крышей и небольшим участком. Темно-синий «Москвич» - 2141 с номером «Я 68-32ММ» стоял в дворе, рядом стояла «девятка» Каспаряна. О том, что владельцы машин дома, говорила музыка, доносившаяся из крохотного сарайчика с черепичной крышей, который являлся студией, где Цой записал свой последний «Черный альбом». Я присутствовал при историческом событии. Надеюсь, теперь, с моей помощью, этот альбом станет просто очередным и будет называться иначе.
Я проехал чуть дальше, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и, увидав магазин, припарковал возле него машину.
Это оказался коммерческий магазинчик, которые в конце восьмидесятых стали появляться по всей стране, как первые признаки капитализма.
Я поздоровался с продавцом, взял бутылку «Пепси-колы» и решил прогуляться к морю. Для этого пришлось возвращаться назад и, проходя мимо «Зелтини», я увидел, как возле «Москвича» стоят два темноволосых парня.
Это же Цой и Каспарян! Они курили и что-то увлеченно обсуждали. Юрий говорил, а Цой улыбался и кивал головой.
Моим первым желанием было подбежать и попросить автограф. Я похлопал по карманам в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы расписаться. Но потом понял, что это будет нелепо выглядеть. Поэтому, стараясь не привлекать внимания, прошел мимо. Докурив, музыканты нырнули в сарайчик и прикрыли за собой дверь.
Как все просто и буднично: люди занимаются любимым делом, и не думают о будущем.
Море было рядом – стоило пройти по тропинке через заросшую соснами дюну. На берегу было пусто, не считая нескольких человек, сидевших чуть поодаль.
Двое мужчин и три женщины пили вино из бумажных стаканчиков и громко смеялись. Потом худенькая черноволосая женщина медленно побрела по берегу в мою сторону, иногда наклоняясь, чтобы поднять камешек. Остальные принялись плескаться в море.
Я узнал в женщине Наташу Разлогову и, когда она проходила рядом, вдруг увидел в ее глазах такую тоску, что самому захотелось завыть. Словно она знала о том, что должно случиться. Покинув пляж, она направилась в сторону дома «Зелтини».
Купающиеся выбрались из воды, собрали вещи и двинулись следом.
- Наташа! – крикнул бородатый мужчина, - Витьке напомни, что он обещал меня в Юрмалу завтра отвезти. Заодно и сам проветрится, а то сидит в своем сарае целыми днями, света белого не видит!
- Хорошо! – грустно улыбнулась Наташа, - Передам, но он, если обещал, никогда не забудет. Говорит, вот запись сделаем, Юрку отправим, тогда отдыхать будем.
Я вернулся к магазину, познакомился с продавцом, представившись писателем, и спросил, где можно найти жилье на несколько дней.
Продавца звали Янис, и он являлся хозяином магазина. Янис подумал и сказал, что его двоюродный брат живет один и будет рад пустить на ночлег знаменитого писателя из Ленинграда.
Через полчаса молчаливый дядька с длинными седыми усами показал мне комнату, где кроме железной кровати и стула ничего не было, и на ломанном русском языке сказал, что я могу жить сколько хочу, за десять рублей в сутки.
Я заплатил за три дня. Вещей, кроме сумки у меня не было, жилье меня устраивало, и я рухнув на кровать, сразу заснул.
А на утро предстояла поездка в Юрмалу, куда должен был ехать и Цой.
Дождавшись, когда его «Москвич» выедет со двора, я поехал следом. Дорога, как обычно, была почти пустой, и я слегка расслабился и не глядел в зеркало заднего вида. Обогнавшая меня черная «Волга», оказалась полной неожиданностью.
Это была та же машина, что встретилась мне вчера. Номера все так же были замазаны грязью. И снова что-то нехорошее шевельнулось в груди.
«Волга», не сбавляя скорости обошла «Москвич» Цоя и исчезла за очередным поворотом. Больше до самой Юрмалы мне не встретилось ни одного автомобиля.
Цой высадил своего спутника на въезде в город, а сам поехал дальше. Я последовал за ним.
Наверно, нужно было выбрать удобный момент, подойти к нему, познакомится и все рассказать, предупредить об опасности. Я решил так и сделать.
Виктор тем временем, оставив машину на стоянке, направился к ювелирному магазину.
Я успел выпить кофе и съесть два бутерброда, пока он не вышел оттуда.
Я уже сделал шаг навстречу, как к Цою подбежали две девушки, на шее одной из них висел фотоаппарат. Они протягивали Виктору блокнотики, в которых тот с улыбкой расписывался, после чего стали его фотографировать. Цой терпеливо разрешил сделать три фото, потом улыбнулся и, что-то сказав им, направился к машине. Шанс был упущен, но я знал, что до двенадцати часов пятнадцатого августа, с Виктором ничего плохого не случится.
Улица Йомас проходила через весь город, являясь культурным центром. Здесь был расположен знаменитый концертный зал «Дзинтари», множество магазинов, летних кафе, ресторанов. Люди неспешно прогуливались, сидели в летних кафе, ели мороженное и сладкую вату.
Я хотел остаться и погулять по местному Бродвею, но заметил, что следом за «Москвичом» Виктора черной тенью скользнула знакомая «Волга» с грязными номерами.
 Слишком часто стала мне встречаться эта машина. Ох, неспроста…