О чём молчит Каменный пояс глава 10

10
    Ближе к полночи команда добровольцев под командой Емельянова, в которую, естественно, вошли Чапаев с Камешкерцевым, тихо погрузилась на лодки и под покровом темноты поплыла на противоположный берег Прута. Как и ожидалось, австрийцы их не заметили. Они были уверены, что русские войска будут форсировать реку правее, в том месте, где на противоположном берегу, по донесению их разведки располагался батальон противника со спущенными на воду плотами. До ближайших позиций врага отряду Емельянова нужно было преодолеть всего около 200 метров, но перед ними была в два ряда натянута колючая проволока. Емельянов шепотом скомандовал переправившимся на берег бойцам: «Передать по цепи! Примкнуть штыки, ползти тихо, за мной».
    Он достал из кобуры револьвер и по–пластунски пополз вперёд. Так под покровом темноты они доползли до колючки и здесь, уже поднявшись в полный рост, бросились в атаку. На проволоку бросали шинели и по ним прорывались через заграждения к траншеям австрийцев, для которых атака выскочивших из темноты русских солдат, явилась полнейшей неожиданностью. Они начали метаться и стрелять наугад, не понимая, откуда и в каком количестве наступает противник. Поднялась паника, завязался рукопашный бой.
    Рота Леонова вместе с их батальоном, только услышав первые выстрелы на противоположном берегу, начали переправу на плотах. Австрийская артиллерия в создавшейся неразберихе стала утюжить реку снарядами слева от переправы батальона, где накануне переправлялся Емельянов со своими людьми. А плоты с основными силами батальона австрийцы заметили только тогда, когда они уже вплотную подошли к их берегу. Солдаты спрыгивали на берег и сразу устремлялись в атаку. Павел бежал впереди своей роты и кричал: «Братцы, за мной! Вперёд! Постоим за царя и отечество! С нами бог!».
    Тем временем Емельянов со своими людьми успели захватить пулемёт и закрепились во вражеском окопе. Но австрийцы, думая, что здесь прорвались основные силы русских, бросили туда две свои роты подкрепления. Наши солдаты оказались в окружении, завязался неравный бой. При отражении первой же атаки был убит Емельянов. Австрийская пуля поразила его прямо в сердце, и наши солдаты остались без своего командира. Тогда Василий Чапаев, будучи раненым, и понимая, что им долго не продержаться, повёл оставшихся бойцов на прорыв к своему батальону. Из них только шестерым, оставшимся в живых из всей команды, удалось прорваться к своим. Их батальон тем временем выбил неприятеля из его окопов и закрепился там. За мужество и стойкость, проявленные в боях 5–8 мая 1915 года у реки Прут, Василий Чапаев и Пётр Камешкерцев были награждены Георгиевскими медалями.
    Противник ещё пару дней пытался контратаковать, но все его попытки оказались напрасными, так как за это время под прикрытием прорвавшегося батальона вся дивизия смогла переправиться через реку и закрепиться на занятых рубежах. Рота подпоручика Леонова, пользуясь временным затишьем, укрепляла свои позиции. Они рыли окопы, строили землянки, блиндажи, обустраивали пулемётные гнёзда. Павел Леонов с ротными офицерами на рассвете решили обойти с проверкой линию укрепления своей роты. Вдруг они услышали крики со стороны австрийцев, а затем увидели сквозь повисший белой пеленой утренний туман, поднимавшийся со стороны реки, что в сторону их позиций движется группа солдат в 10–12 человек, с высоко поднятыми руками.
    Впереди группы шёл офицер и громко кричал по–русски: «Рус, не штреляйте! Пошалуйста, мы стаёмся!». Прапорщик Архипов, стоявший рядом с Павлом, резонно заметил: «Паша, эти ребята всё никак не успокоятся, видимо опять какую–то пакость затеяли. Давай, я их из пулемёта положу, так–то оно надёжнее будет». Павел, глядя в бинокль на движущихся в их сторону людей, ответил ему: «Подожди, они вроде бы, без оружия идут, и у офицера тряпка белая в руках. Подпустим поближе и послушаем, чего они хотят».
    Сдавшимися в плен, как выяснилось, были солдаты с офицером 28–го Пражского пехотного полка подполковника Шаумайера, который занял оборону в нескольких километрах от позиций русского полка, у деревни Стебник Гута. В нём, в основном, служили чехи и словаки, среди которых симпатии к России были весьма распространены. К тому же в Австро–Венгрии, в состав которой входила Чехия, чехов и словаков всегда считали людьми второго сорта. В целом, на разных участках тогда сдались в плен два батальона. Так начиналась непростая история чешских легионеров в России.
    Ещё в начале 1–й мировой войны из проживавших в России этнических чехов и словаков была создана небольшая добровольческая дружина. Её, в основном, использовали для ведения разведки и пропагандистской работы в полосе Юго–Западного фронта. Но затем в эту дружину начали принимать военнопленных и перебежчиков. Их число постоянно росло. Из пленных чехов и словаков сформировали сначала полк, а затем бригаду и дивизию, которая успешно воевала на фронте против немцев.
    Вместе со своими солдатами в плен сдался и подпоручик 28–го полка Антонин Шедива. Он был сыном владельца сахарных заводов в Чехии, а в австрийскую армию попал по призыву. Антонину тогда исполнилось 23 года, а на вид он был среднего роста, со стройной фигурой спортивного сложения. Лицо его было смуглым и немного вытянутым, с продолговатой ямкой на подбородке и тёмно–карими, с лисьим прищуром, глазами под абсолютно чёрными бровями, почти сросшимися на переносице. Его короткие волнистые волосы тоже были чёрного цвета.
Ещё до войны Антонин со своим отцом часто бывали в России по коммерческим делам, и он довольно хорошо знал русский язык, хотя говорил медленно, с явным акцентом. По пленным, учитывая то, что все они сдались добровольно, от начальства не поступило никаких распоряжений. Поэтому солдат решили временно разместить в ротах, а подпоручику Павел любезно предложил пока расположиться в офицерском блиндаже.
    Остальные офицеры батальона приняли нового соседа весьма благосклонно, им было даже интересно пообщаться с офицером, служившим во вражеской армии. Относились все к нему с пониманием и сочувствием, за стол сажали вместе с собой, кормили и поили самогоном. Расспрашивали о службе у австрийцев, про снабжение их армии провизией, одеждой и боеприпасами, о зарплатах офицеров и младших командиров, про настроения среди солдат и офицеров. Антонин обо всём им подробно и с удовольствием рассказывал.
    Он говорил о том, что рядовым солдатам и младшим офицерам в немецкой и австрийской армии давно надоела эта война. Они так же, как и русские, страдали от холода, голода и болезней, также не хватало обмундирования и боеприпасов, но что самое главное – они не понимали, за что они погибают десятками и сотнями тысяч в этой проклятой войне, которой не видно было конца? Подразделения чехов и словаков снабжались по остаточному принципу, но зато бросали их в самое пекло сражений, не считаясь с людскими потерями среди них. Для высоких немецких и австрийских военачальников эти люди второго сорта были просто расходным материалом, а проще – пушечным мясом.
    Через неделю пленных чехов приказали переправить в штаб армии. Шедива поблагодарил батальонных офицеров и Павла за оказанное гостеприимство и, попрощавшись, вместе со своими солдатами отбыл в сопровождении присланного за ними прапорщика из штаба армии. Позже удалось выяснить, что чехов из штаба армии направили на службу в Чешскую дружину, которая в это время сражалась в составе 3–й армии генерала Радко–Дмитриева в Галиции.
    Дружина была сформирована в Киеве в августе 1914 года, как национальная воинская часть в составе российской армии, из добровольцев – чехов и словаков, проживавших на территории Российской империи. Впоследствии эта дружина явилась ядром Чехословацкого корпуса в России, которому была отведена совсем другая роль и на другой войне. Павел тогда даже не мог предположить, что судьба ещё сведёт его с Антонином Шедивой, но в других местах и обстоятельствах.

http://proza.ru/2019/09/04/1333