Людские судьбы глава 32

             ГЛАВА 32
    Спала Татьяна плохо. Всю ночь её мучили кошмары, в которых ей являлся жестокий Умар со своими головорезами и начинал мучить её. Несколько раз она вскрикивала во сне и просыпалась, а затем снова проваливалась в тревожный сон. Утром девушка проснулась первой. Алексей ещё спал, разместившись на диване в соседней комнате. Стараясь его не разбудить, Татьяна на цыпочках прошла в кухню и поставила чайник. Затем она зашла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Пока она была в ванной, молодой человек проснулся и прошёл на кухню.
В квартире было душно, поэтому ему хотелось пить. Наполнив стакан, Алексей с жадностью припал к нему губами. Вдруг он услышал, как сзади кто-то вскрикнул. Он резко обернулся. Перед ним стояла Татьяна, с ужасом разглядывающая его голый торс. В нескольких местах на нём алели глубокие шрамы.
   - Сколько же всего тебе пришлось перенести, – с волнением произнесла девушка.
   - Сразу всего и не расскажешь, - ответил ей молодой человек. – Честно говоря, о многом даже не хочется вспоминать. Но, обещаю, что расскажу всё, что помню, только давай сначала доедем до мамы и тёти Оли. Я всё это время вспоминал о них.
    - Конечно, - улыбнулась ему Татьяна. – Я как раз собиралась поехать к ним сегодня. Вещи уже собраны, так что давай завтракать и в путь.
    - Слушаюсь, мой командир, - улыбнулся ей в ответ Алексей. – Пойду, умоюсь и быстро соберу себе что-нибудь в дорогу. Надеюсь, что за время моего отсутствия, вещи не стали мне малы.
   - Боюсь, как бы они не были тебе велики, - грустно сказала девушка.
   - Ну, это дело поправимое, - снова улыбнулся молодой человек. – Вместе с мамой вы меня быстро откормите, так что, боюсь, что в скором времени придётся обновлять гардероб.
   Через полчаса, позавтракав и взяв вещи, они уже шли к трамвайной остановке, чтобы добраться до автовокзала. Купив там билеты, молодые люди вскоре отправились в деревню. В автобусе Алексей обеспокоенно посмотрел на Татьяну и тихо произнёс:   
   - Ты знаешь, что-то боюсь я сразу маме показываться. Вдруг не выдержит и приступ сердечный случится? Ты вон тоже вчера чувств лишилась, а она уже всё -таки в годах.
   - Не переживай, - успокоила его девушка. – От радости ещё никто не умирал. Если хочешь, я пойду вперёд и постараюсь подготовить Светлану Михайловну и тётю Олю. Ты пока к ребятам на кладбище зайди, а потом домой приходи.
   Алексей благодарно улыбнулся. Уставившись в окно и погрузившись в свои мысли, до самой деревни он больше не проронил ни слова. Видя его состояние, Татьяна не стала лезть ему в душу, а тихонько сидела рядом, лишь своею рукою крепко сжимая ладонь Алексея.
   Автобус остановился на нужной остановке, и молодые люди вышли из него. Девушка проводила молодого человека до кладбища и, оставив его возле могил друзей, поспешила к дому Ольги Михайловны.
   Возле дома её встречал Антошка. Увидев сестру, мальчик с радостным криком бросился к ней.
   - Ура! Как же я соскучился, - выпалил он, крепко обнимая Татьяну.
   Она чмокнула брата в щёку и следом за ним вошла в дом. Её встретила Ольга Михайловна:
   - Танюша, родная, вот радость-то!
    Она развернулась и крикнула в пространство дома:
    - Света, Танюша приехала.
   Из кухни показалась Светлана Михайловна. Она была в переднике и с ножом в руках. Видимо, в тот момент, когда её позвали, женщина занималась приготовлением обеда.
   Расцеловавшись с сёстрами, девушка вошла в комнату. Женщины последовали за ней. От Светланы Михайловны не утаилось счастливое выражение её лица.
   - Ты прям, сияешь вся, - сказала она, с интересом рассматривая Татьяну. – Случилось чего?
   Девушка улыбнулась и попросила сестёр присесть. Мать Алексея заволновалась:
    - Господи, да не томи уже, говори поскорее, что произошло.
    Татьяна откашлялась, словно оратор, готовящийся сказать речь, а затем радостно произнесла:
   - Вы только не волнуйтесь, ничего плохого не произошло, да и, думаю, уже не произойдёт. Все наши ожидания закончились, Алёша жив и вернулся домой.
   Светлана Михайловна вскрикнула и выронила из рук нож. Её сестра с недоумением смотрела на девушку.
   - Где он? – с трудом выдавила из себя мать Алексея.
   - Он скоро придёт, - ответила Татьяна. – Просто Алёша решил сначала поклониться могилам своих друзей. Он сейчас на кладбище.
   - Я знала, я верила, что он вернётся, - со слезами на глазах произнесла Светлана Михайловна.   
  - Хватит слёзы лить, - опомнилась её сестра. – Давай-ка, лучше поскорее заканчивать
с обедом и накрывать на стол. У нас праздник сегодня, так что будем веселиться.
   Через час, хромая на одну ногу, в дом вошёл Алексей. Он нежно обнял мать и долго стоял неподвижно, прижав её к своей груди. По его щекам катились скупые мужские слёзы. Потом все сидели за столом, обедали и смотрели на Алексея. Понимая, что от него ждут  рассказа о том, где он находился всё это время, молодой человек вздохнул и начал своё повествование. Дойдя до того, как вместе с друзьями он оказался в  плену у банды Умара, Алексей на миг замолчал, а затем продолжил:
    - В первый же день пленения мы потеряли четверых их шести. Двое погибли от рук моджахедов, третьего убил Виктор Чертов, отомстив ему тем самым за предательство. За это душманы выстрелили в него в упор. Вскоре Витя умер, но этим извергам было этого мало. Они надругались над телом, отрубив голову и вспоров живот. Позже его обезображенный труп был подброшен в расположение советских войск.
   Женщины вскрикнули, Антошка крепко прижался к сестре. В его глазах застыл ужас, однако мальчик продолжал сидеть за столом, понимая, что всё, о чём рассказывает Алексей необходимо знать и помнить. Помнить для того, чтобы никогда больше не повторить. По просьбе Ольги Михайловны, молодой человек подробно рассказал о предательстве Фасхутдинова.
   - Оставшись вдвоём с Сергеем Казаковым, я приготовился к смерти, - продолжил рассказ Алексей. - Почему-то был уверен, что нам с ним тоже недолго осталось жить. Однако бандиты решили иначе. Нас обратно затолкали в  глинобитный сарай и оставили в нём до утра. Примерно через час дверь отворилась, впустив моджахеда с двумя солдатскими котелками в руках. Увидев их, мы оба поняли, что ещё поживём. Зачем было нас кормить, если собирались убить? С жадностью мы набросились на еду. И хотя, она была скорее пригодна для животных, чем для людей, мы уничтожили её в одно мгновение. Если бы только можно было знать, какие последствия это вызовет.
    Душманы часто подмешивают в пищу пленников наркотик, чтобы скорее подавить их непокорный дух и склонить к переходу в ислам. Такой наркотик был и в нашей пище. Честно говоря, я плохо помню, что происходило затем, но до утра нас оставили в живых. Утром явился Умар с тремя головорезами. Один из них мог изъясняться по-русски. Нам объяснили, что «господин» принял решение сохранить нам жизнь, для того чтобы в последствии попытаться обменять нас на пленных моджахедов. Затем нас вывели на улицу. Осмотревшись, я понял, что лагерь Умара находится высоко в горах. Здесь было горное селение, полностью занятое душманами. Русскоговорящий бандит сообщил нам волю своего господина. До нашего обмена мы должны были изучать фарси и заучивать суры из Корана. Мы ответили отказом, за что были жестоко избиты. Заковав нас в кандалы, бандиты снова бросили нас в сарай. Начались томительные часы ожидания. Зная о том, что пища может быть снова напичкана наркотиками, мы отказались от еды. Так прошёл ещё один день. А на следующие сутки в помещение, где нас содержали, добавили ещё восемь человек, причём двое из них оказались сержантами. Вскоре принесли еду. На этот раз она оказалась безвредной. Видимо, моджахеды решили поначалу поддержать в пленниках силы, а затем действовать по ситуации. Со следующего дня начались наши мучения. Всех пленников построили. Русскоговорящий душман довёл до нас, что сейчас по повелению господина Умара мы должны будем преступить к изучению благородного языка. Так они называли фарси, язык, на котором были записаны суры Корана. Умар спросил, нет ли среди нас желающих добровольно перейти в истинную веру? Таковых не нашлось. Нас снова жестоко избили. Придя в себя, Сергей Казаков смог мужественно ответить врагу, а затем плюнуть в его лицо. За это он поплатился жизнью. Изверги жестоко казнили Сергея, обрекая его на мученическую смерть. 
  Алексей снова прервался, отхлебнул из чашки остывший чай и, тяжело вздохнув,
продолжил повествование:
   - Далее условия содержания стали просто ужасные: питание – одни отходы, каждый день зверски избивали. У нас отобрали обувь и форму, одели кандалы.   В пищу снова стали подмешивать наркотик, поэтому после еды  мы нередко чувствовали странный подъем духа, а иногда, напротив, депрессию и апатию.   Моджахеды заставляли нас учить фарси, заучивая наизусть суры Корана. За неповиновение избивали палками. Скажу честно, я начал завидовать погибшим друзьям. Для них уже всё закончилось. На меня навалилась апатия. Всё чаще стали появляться мысли о смерти. Появилось желание попытаться вцепиться в горло какому-нибудь бандиту и умереть вместе с ним. От безумного поступка меня предостерёг один из пленных, старший сержант Орлов.
   - Умереть мы всегда успеем, - сказал он мне тогда, - а вот сделать всё возможное, чтобы выжить и не сломаться может не каждый. Но ты сильный, а значит, сможешь всё преодолеть.
    - Я христианин, а потому не могу предать веру, - ответил я ему.
    - Этого и не нужно, - устало улыбнулся старший сержант Орлов. - Делай вид, что соглашаешься с их условиями, а сам мысленно постоянно молись Богу, чтобы он помог всем нам. Только крест нательный спрячь понадёжней, а то сразу же убьют. Я сказал, что уже спрятал свой крест, зарыв его в ямку в земляном полу сарая. Орлов похвалил меня и попросил всё хорошенько обдумать.  И тут я дрогнул. Не  знаю, простит ли меня Господь, или нет, но только с этого дня я действительно стал стараться выжить любой ценой. Теперь я  старался понять язык врага, чтобы иметь возможность хоть что-то понимать из обрывков фраз, долетающих до нас. Возможно, со стороны могло показаться, что я пытаюсь угодить врагу, так смиренно отныне воспринимал свою участь. Только Орлов знал, что я всё время молюсь Господу о нашем спасении.
   - У тебя нет вины перед Богом, - перебила мать речь сына. – Ты поступил так, как подсказало тебе сердце. Видно, Господу было угодно сохранить твою жизнь. Тем более, как я поняла из твоего рассказа, ты ни на минуту не забывал о Нём, вознося свои молитвы.
   Алексей с благодарностью посмотрел на мать, улыбнулся ей и начал рассказывать дальше:
  - Всё же в один из дней я чуть не сорвался, пытаясь заступиться за  старшего сержанта, которого бандиты стали избивать палками. Толкнув одного из душманов, я своим телом прикрыл офицера. В следующее мгновение последовали сильные удары, от которых я потерял сознание. Почему меня оставили в живых, не могу понять до сих пор. Очнулся я уже в яме, куда меня сбросили, предварительно снова заковав в кандалы. Здесь было сыро и холодно. Бок страшно саднил. Приглядевшись, я увидел кровавую рану. По-видимому, кто-то из бандитов полоснул меня ножом.  В течение дальнейших суток не давали еды и питья. Чтобы ещё больше унизить моё положение, бандиты испражнялись прямо в мою яму. Не могу описать всего того, что пришлось испытать. Выжить помогала вера и молитва. Чтобы не сойти с ума, я постоянно твердил тексты известных мне молитв.
   Выпустили меня только через пять суток. За это время организм сильно ослаб, сказывался постоянный голод и нехватка воды. Закованные в кандалы конечности просто онемели. Я не мог самостоятельно сделать и шага. Меня бросили у ног Умара. Носком своего ботинка он приподнял мою голову и плюнул мне в лицо. Рядом раздался хохот его подчинённых. Главный душман указал на меня рукой и что-то произнёс. Бандиты рассмеялись, после чего послушно потащили меня к сараю, в котором находились остальные пленные. После того, как меня, наконец, оставили в покое, я осмотрелся. Вокруг находились те же пленные, что были здесь и раньше, только их стало меньше. Мне объяснили, что накануне моджахеды увели четверых, и те больше не вернулись. К сожалению, среди них был старший сержант Орлов. Вечером в лагере бандитов началось веселие. Они что-то громко кричали, слышались выстрелы. Затем до нас донеслись запахи приготовляемой пищи. Один из   пленников в этот момент находился вне места заточения. Его забрали моджахеды, для того, чтобы он выгребал за ними нечистоты. Вернувшись, парень рассказал, что душманы празднуют удачное избавление из советского плена своих товарищей. Стало ясно, что невернувшихся ребят обменяли на бандитов. Причём, скорее всего, этот обмен был не в пользу советских войск, так как моджахеды всегда на переговорах об обмене пленными требовали за одного советского военнопленного пять-шесть своих. Наше командование вынуждено было идти на эти условия, потому как освободить советских  бойцов иным путём было практически невозможно. Появилась слабая надежда на то, что и нас тоже могут обменять. А дальше покатились долгие дни ожидания. Сколько времени прошло в действительности, сказать не могу. Для нас даже минута казалась вечностью. Думаю, что в этом лагере нас продержали не меньше семи-восьми месяцев. За это время бандиты расправились со вторым пленным сержантом, казнив вместе с ним ещё двух солдат. Эти трое пытались совершить побег, во время так называемых «уроков Корана» набросились на охрану, но тут же были схвачены, а затем жестоко убиты. Причём расправились с ними не взрослые бандиты,  а трое  подростков в возрасте десяти - пятнадцати лет, которые держали на поводках  трех больших собак - афганских овчарок. Умар дал им определенное наставление, и те с визгом и криками бросились добивать кинжалами и топорами наших товарищей. Собаки грызли их за горло, мальчишки отрезали им носы, уши, распарывали животы, выкалывали глаза, отрубали руки и ноги. А взрослые подбадривали их и одобрительно смеялись. Минут через тридцать всё закончилось: собаки облизывались, а подростки  отрубили  своим  жертвам головы и, под одобрительные крики головорезов Умара, нанизав их на кол, подняли над собой, словно знамя.
    Алексей прервал свой рассказ. Руки его дрожали от нервного возбуждения. Он снова отхлебнул из чашки остывший чай.  Его слушатели сидели неподвижно, объятые ужасом.  Молодой человек  сделал ещё один глоток и добавил:
    -  С той поры я стал совершенно седым.
   Он тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ: 
   - Оставшихся в живых пленников жестоко избили. Только через две недели после
казни пытающихся сбежать, нас стали выводить из заточения, для того чтобы мы работали на бандитов. Пленников заставляли чистить сараи, в которых содержался скот и убирать нечистоты из выгребных ям. Однажды я увидел рядом с нами двух молодых людей славянской внешности, но одетых в местные одежды.  Их подвели к нам, и один из них начал говорить. Выяснилось, что это бывшие советские солдаты, перешедшие на сторону врага и принявшие ислам. Парень стал уговаривать нас поступить также, и тогда все наши мучения закончатся, и мы обретём долгожданную свободу. Он призывал нас сделать шаг вперёд, но никто не сдвинулся с места.  Через некоторое время в лагере Умара появились люди, одетые в военную форму западного образца.  Нам объяснили, что это западные эмиссары. Двое из них подошли к нам и через переводчика  стали рассказывать о том, как прекрасна и беззаботна жизнь на Западе, и что стоит нам лишь пожелать, как мы тут же отправимся в этот рай.
    Соблазн был велик, тем более, что трое из оставшихся пленников сделали этот выбор. Вскоре в лагерь были доставлены ещё пятеро советских военнопленных, а спустя неделю снова появились эмиссары. На этот раз уговорить кого-либо из пленников не удалось… 
   Да, совсем забыл, однажды мне удалось поговорить с теми бывшими советскими солдатами, которые добровольно приняли ислам, и перешли на сторону врага. Раньше
их звали Денис и Степан, теперь они имели имена Негмамад и Ахмат. Оба были родом с Украины. В плен сдались добровольно, так как не сошлись характерами со своими сослуживцами: их оскорбляли, издевались над ними, а они не могли ответить. Некоторое время мне довелось проработать вместе с ними.
   Видя, что никто из пленников не проявляет агрессии, надсмотр за нами ослаб.  Теперь даже на ночь не всегда одевали кандалы. В один из дней ко мне подошёл Негмамад и, потянув за руку, повёл за собой. Мы скрылись за стеной сарая. Парень указал рукой на землю и сел. Я опустился рядом с ним. Он рассказал мне историю, которая не даёт мне покоя до сих пор. В тот момент, когда Негмамад и Ахмат (тогда ещё Денис и Степан)  попали в лагерь моджахедов, здесь уже находились несколько советских военнопленных. Первое время все пленники жили вместе. Среди советских солдат был парень по имени Евгений. Уже после того, как Денис и Степан добровольно перешли на сторону врага, этот парень вместе с двумя товарищами организовал побег. Напав на охранников и завладев их оружием, они попытались прорваться в горы. Завязалась перестрелка, в ходе которой был смертельно ранен один из товарищей Евгения. Отстреливаясь, он вместе с оставшимися друзьями, поднимался в гору, прячась за обломками скал. Патроны заканчивались, а моджахеды напирали. Расстреляв весь боезапас, они, не желая  снова попасть в плен, бросились в пропасть…
   Услышав эти слова, женщины вскрикнули. Светлана Михайловна побледнела, её дыхание стало неровным. Татьяна вскочила из-за стола и кинулась на кухню, где в ящичке хранились различные лекарства. Накапав сердечных капель, девушка вернулась в комнату и протянула их матери Алексея. Женщина выпила лекарство, со страхом посмотрела на сына и тихо произнесла:
   -   Это был наш Женя. Я в этом абсолютно уверена.      
   - Я тоже об этом подумал, - ответил ей Алексей, - тем более, что Негмамад сказал,
что я очень похож на того парня.
   Светлана Михайловна перекрестилась и добавила:
   - Господи, благодарю тебя за то, что, дал мне возможность узнать, как погиб мой старший сын и вернул младшего живым.
   Алексей, Ольга Михайловна, Татьяна и Антон перекрестились вслед за ней.
  - А что было дальше? – полюбопытствовал мальчик.
  - Дальше я провёл в этом лагере ещё несколько месяцев, - вздохнув, ответил молодой человек. – За это время в лагере не раз менялись пленники. Одних куда-то увозили, других привозили. Общее количество всегда было не более десяти. Я особо сдружился с двумя из них. Их звали Пётр и Анатолий. Один был из Карелии, другой с Урала. Вместе мы провели около месяца, а затем парней расстреляли. Причиной этого послужило то, что они, не в силах больше выносить ежедневные побои, набросились на бандитов.
   С их гибелью стало очень тяжело, но я не сломался, не пошёл на сладкие уловки врага и, в конечном итоге, не принял ислам. Кстати, язык врага я стал понимать довольно хорошо.
   А затем случилось такое, о чём я нем даже и мечтать. Советские разведчики каким-то образом смогли вычислить лагерь Умара и совершить на него дерзкое нападение. Внезапно над кишлаком закружились два вертолета с десантниками, которые, не дав врагу опомниться,  сразу же вступили в бой. Услышав шум вертолета, а затем стрельбу, мы дружно навалились на дверь сарая, выломали её и выскочили наружу. Душманы принялись стрелять: двоих они убили, третьего ранили - он скончался уже в вертолете.   Я тоже получил ранения. Во-первых, пулей была повреждена нога, во-вторых, серьёзно поранен правый бок. От болевого шока я потерял сознание. Очнулся уже на борту вертолёта. В ходе боя главарь и его бандиты были уничтожены. От кишлака остались одни руины. Однако и со стороны освобождавших нас тоже имелись жертвы. Десантники подняли на борт живых и тела погибших и  взмыли вверх, унося нас подальше от этих проклятых мест.
  Так я снова оказался в расположении советских войск. Всех нас сразу же определили в госпиталь. Кому-то, как и мне, нужна была медицинская помощь, остальные нуждались в помощи психолога. Кто-то из бывших пленников указал на меня, как на лидера, сообщив, что я постоянно поддерживал их и старался защитить. Это зачлось мне в дальнейшем разговоре с представителем следственных органов. Он пришёл ко мне в первый же вечер, как нас доставили в госпиталь.  Правда,  разговора не получилось. Измотанный физически и морально, я не в силах был отвечать на его вопросы.  Меня била нервная дрожь. Со стороны могло показаться, что у меня дрожало всё: лицо, руки, ноги, туловище. Следователь взял меня за плечо, и эта дрожь передалась по руке и ему.  Он отдёрнул руку. Было такое впечатление, что у меня началась вибрационная болезнь. При попытке говорить я клацал зубами, поэтому старался отвечать на вопросы лишь кивком головы.  Поняв, что серьёзного разговора  не получится, следователь ушёл. Ко мне вошла женщина-психолог и, взяв его за плечи и стараясь успокоить, стала утешать, говорить добрые слова, что все уже позади, что надо войти в форму. Однако дрожь ещё довольно долго продолжалась. По её словам, мои глаза выражали весь ужас пережитого. Я был не только физически ранен, но и тяжело травмирован психически. Начался длительный период восстановления. За это время неоднократно приходилось сталкиваться со следственными органами. Постепенно, справившись со своим психическим состоянием, я смог дать необходимые показания. Многие из них были подтверждены показаниями других пленников. К тому же, как выяснилось, десантники смогли захватить нескольких моджахедов, среди которых оказался Негмамад. Он так же во многом подтвердил мои показания. В результате все предполагаемые обвинения в мой адрес были сняты. Мало того, как выяснилось позже, следователи связались с моим прежним командованием, и те подтвердили, что я числился пропавшим без вести после боя, в котором погибла большая часть нашего батальона. Оно же поведало о прежних моих заслугах и прислало характеристику на меня. Учтя всё вышесказанное, меня полностью оправдали.  Спустя пару месяцев уже на территории СССР в военном госпитале, где я проходил курс реабилитации, мне была торжественно вручена медаль «За отвагу».
   Закончив свой рассказ, молодой человек снова тяжело вздохнул, посмотрел на притихших слушателей и, внезапно улыбнувшись, добавил:
   - Не будем грустить. Жизнь так прекрасна, что не стоит омрачать её своими печалями. Всё это время я мечтал о том, как вернусь домой, обниму моя дорогую маму и любимую девушку. Создам семью и буду с нетерпением ожидать рождения наших детей.  Находясь в госпитале и общаясь там с психологом, я хорошо запомнил её слова:     - Главное в жизни – это семья. Карьера - не ждёт тебя дома, деньги - не вытрут слёзы, а слава – не обнимет ночью. *

*Использована цитата Ченнига Татума

  Они настолько поразили меня и запали в душу, что я с нетерпением жду момента, когда смогу навек соединиться со своей любимой Татьяной.
   Он поднялся из-за стола и под недоуменный взгляд своих слушателей прошёл в коридор, откуда вернулся через несколько минут, сжимая что-то в руке. Подойдя к девушке, Алексей опустился перед ней на колени и тихо произнёс:
   - Дорогая моя Танюшка, всё это время я вспоминал тебя, мечтая о том, как вернусь, и мы сможем создать семью. Я тебя очень люблю. Верю, что и ты испытываешь ко мне те же чувства. Эта вера помогла мне пройти через все круги афганского ада и вернуться
домой. Теперь, стоя перед тобою на коленях, я хочу спросить: «Готова ли ты, стать моей женой, навсегда связав свою судьбу с моей?». 
   Татьяна заворожено смотрела на возлюбленного, по её щекам катились счастливые слёзы. Опустившись на колени рядом с молодым человеком, она нежно обняла его и, притянув к себе, ответила:
    -  С первых дней нашего знакомства я мечтала о том, что свяжу свою судьбу с твоей, и вот, наконец, моя мечта сбылась. С радостью говорю тебе: «Да! Я согласна стать твоей женой».
   Алексей нежно поцеловал её в губу, а затем протянул маленькую бархатную коробочку. Раскрыв её, Татьяна обнаружила изящное золотое колечко с маленьким голубым камушком, напоминающим капельку морской воды.
  - Пусть этот голубой топаз станет символом моей любви, - произнёс молодой человек.
  Все присутствующие поздравили молодых. Светлана Михайловна крепко обняла Татьяну:
   - Я всегда мечтала о дочери и, наконец, моя мечта сбылась.
   Она выразительно посмотрела на Антошку и добавила:
   - Кроме того, вместе с дочерью я получаю и младшего сына, которого успела полюбить всей душой.
Антошка радостно подбежал к ней и, обняв, нежно прижался к женщине.
  - Как здорово! – сказал Алексей. – С сегодняшнего дня у меня снова появился брат, пусть и не старший, как было прежде, но не менее любимый.
   Мальчик улыбнулся ему в ответ и вдруг спросил:
   - А ты ещё можешь сказать что-нибудь на фарси?
   - Думаю, да, - ответил молодой человек. – Ты хотел бы услышать, как это звучит?
   Антошка кивнул головой. Алексей склонился перед ним в почтительном поклоне, а затем произнёс с улыбкой длинную фразу на фарси.
  -  А что это значит? – заинтересованно спросил мальчик.
  - Приветствую тебя, дорогой брат. Очень рад, что теперь мы будем жить вместе, - с улыбкой ответил молодой человек.
     Все присутствующие дружно рассмеялись.