Волчица и ее стая Глава 3

   
 Беззаботная Сенькина юность

Быть снова дождю! Определила Черногузиха.

 Женщине что-то не нравилось в наступившей погоде. Повернулась, зашлепала босыми ногами по лужам, приближаясь к старенькому, присадистому домишке, стоявшему за косым штакетником.

 Ближнее окошко у крыльца распахнуто, значит, хозяйка уже на ногах. На ночь окна она не открывает.

Черногузиха не говоря ни слова, просунулась в это раскрытое окошко, навалилась на него грудью и заполнила собой все пространство, между луток.

 В комнате она увидела мятущуюся возле железной кровати свою давнюю подружку, мать Семена. На столе узелок со снедью.

На узкой кровати, разбросав длинные ноги, лежал Сенька, раздетый до трусов.

 Вокруг него бегала ее подруга, охая и заламывая руки. Сеня!  взывала она, подымайся, сынок! Солнце уже над крышами.

 Ты же обещал деду Панасу помочь на сенокосе, Оська, уже ушел косить. Семен, крутнувшись на одеяле, не разлепляя век, лишь отвернулся к стене.

-Водички под бок плесни,- посоветовала гостья, лежа на подоконнике. Она нащупала под коленом бутон георгины и швырнула им в непослушного парня.

 Мать благодарно взглянула на подружку, подоспевшую на выручку в борениях с сыном. Опустилась на табурет, беспомощно сложив руки в подоле юбки.

 В такие минуты, она не раз себя корила, что по ее вине разрушилась ее семья, что у Сеньки,  и Оськи, нет отца.

Ох, и поспать же он любит, сказала мать, но это еще не беда, а вот то, что приладился исчезать из дому на всю ночь, это беда.

 Патлы отпустил до плеч, ровно в секту, какую записался. Плохие слухи пока за ним не тянутся, да ведь недолго и до беды.

Свой рассудок спит пока, родительское слово мимо ушей пролетает.

Черногузиха слушает жалобы подруги в пол-уха, ждет, когда устанет мать поносить неслуха.

Сколько раз Черногузиха вразумляла подругу; возраст свое возьмет, образумится Семен. Не от роду – племени, блажь эта.

 Лицом парень пригож, а что худен больно - это от годков у него, в рост погнало малого.

 Из всех неудач, связанных с подросшим сыном, мать не терпела его патлатости. Возмущалась

 свалявшимися волосами парня, достигающими до плеч; однажды слегла от крика. Назвала его, эту не мужскую прическу, «ведминой». По наущению дурной женщины, мол, отрастил.

Черногузиха знала, что здесь не обошлось без ее Татьяны. Это с ней он бродит до рассвета. С того дня, как разругалась мать с сыном  на долго, пришлось ей все таки уступить.

 Мать не любила, когда люди за что-нибудь хвалили при ней сына. Все ей чудилась в словах этих злая насмешка.

 Не только над сыном, но и над нею, плохо глядевшей за своим подростком. Ты бы сынок брал пример с Оськи, его не надо уговаривать, отец его научил всему и дисциплине тоже. Семен недовольно пошевелился.

 Мать, наконец, прекратила воркотню, и, кажется, в самый раз. Он потянулся длинно, уперся ступнями ног в стенку кровати, разлепил глаза и, прежде чем подняться, натянул до пояса одеяло.

Черногузиха повела глазами на него.

У всякой женщины, имеющей взрослую дочь, есть свой  тайный интерес к парням. Да, дурные, заросшие нынче женихи, к табаку и самогонке не в меру тянутся.

     Растишь дочь, во время думай о ее счастье. От одного из таких неслухов, уже сейчас зависит судьба, ее дочери, Танюшки. Не смотря на злые слова матери в адрес Семена, он ей виделся, понадежнее, иных.

 Возможно, тем вызвал у нее симпатии, что не ругался грязно на улице, а если упрекнешь в чем по свойски, смолчит, к возрасту, уважение окажет.

Жили подруги друг от друга не далеко, через поле, которое летом покрывалось голубым цикорием и синими васильками.

 Всякий раз, когда на виду у других, а когда украдкой, несла Черногузиха подруге через поле, крынку молока или коврижку хлеба, считай, она помогала кормить,  ее сыновей.

 Знает ли Семен о том? Едва ли. На тех приношениях считай, ребятишек помогла поднять на ноги, так как зарплата у подруги была не большой, и на все денег, не хватало.

Тревожило Черногузиху одно, с некоторых пор, стала она замечать, что одна из местных особ, давно расставшись с девичеством, стала засматриваться на ее будущего зятя.

Она, не в пример Танюхе, знает, чего хочет, от жизни, хотя ни лица, ни стати, но в арсенале есть запас, четыре брата, старше ее. Они могли исполнить ее любую прихоть, кого угодно избить, запугать, унизить.

Но ничего, подумала Черногузиха, ему еще служить, за это время много воды утечет, смоет и эту местную «достопримечательность». Постучали в калитку, Черногузиха выбралась из окна и повернулась к калитке.

-Что вы хотели?- спросила она у парня.
-Повестка из военкомата,- ответил он. И огласил ее текст. Услышав в открытое окно, в чем дело, мать заплакала, подошла и обняла сына за плечи.
Но вот сынок пришло и твое время, вылететь из родного гнезда.

- Ну что ты мама,- сказал Семен,- не плач, не я первый, не я последний, на следующий год, мне на  подмогу, придет служить, Оська.

Так, что, не грусти.
Какие-то новые нотки в его голосе услышала Черногузиха, вроде бы и тот Сенька, и не тот, появилась теплота у него в словах, по отношению к матери.

 А теперь мне надо кое-куда сходить, сказал Семен, быстро одевшись, он вышел из дому.

На следующий день он прибыл в районный военкомат. В очередной раз открылась дверь, девушка в погонах объявила, следующий.
 
 Семен  вошел в комнату, где сидело пять человек, все смотрели на него. По центру сидел военком и перебирал бумаги.

-Ну-с, молодой человек, назовите себя. Сенька,  открыл рот, и запнулся. В мозгу пролетело его настоящее имя, Семен, и он назвал его. Куда бы вы хотели пойти служить?  Он обвел всех присутствующих взглядом, на лицах читалось любопытство.
 -Хочу служить, связистом.

- Почему именно связистом?
 
- Мой отец, во время Великой Отечественной войны, служил связистом, много об этом рассказывал.

- А десантником не хотели бы стать,- спросил его майор, сидевший по правую руку от военкома. - Нам такие парни, очень нужны, рост, спортивная выправка, образование, все подходит. Высоты не боитесь?

-  Да нет,- ответил Семен.
Ну что скажите на мое предложение,- переспросил майор
-Да можно и десантником, ребята, друзья, кто служил в десанте, говорят, не плохо  служить в ВДВ.

- Это другое дело!- сказал военком и стал рыться в своих папках, замечая как бы про себя,- в десант согласен, а сам наверно, даже на самолете ни разу не летал! Вот на флот ни кто не хочет!

 Перед тобой одного, так ели, понимаешь, уговорили. Вся комиссия дружно заулыбалась и весело заерзала на стульях.

- И что молодежь так море не любит?- спросил Семен.

-Я море люблю,- сказал он,- но только купаться в нем.
В конце концов, нужная папка была найдена и, сделав в ней небольшую пометку, он торжественно заключил:- Ну, давай в ВДВ.

Сенька просиял, о большем он и мечтать не мог, конечно, хотел вначале в связь, но десант это здорово, тем более,  накануне посмотрел фильм в кинотеатре о воздушном десанте. 

 Был еще под его впечатлением: сколько там было армейской романтики и интересных приключений, выпавших на долю сильных и смелых ребят, и из всех невероятно сложных ситуаций, «голубые береты» всегда выходили победителями, как и подобает настоящим героям.

А чего только стоит крепкая, армейская дружба, и взаимовыручка друзей! Фильм вскружил Семену голову, и он был счастлив, что ему предложили десант.
 
Пока заполняли призывную повестку, председатель строго предупредил:- Кого на сбор приносят под руки - сразу отправляю в вытрезвитель, а потом гарантирую, стройбат. Имей в виду!

 И еще - прическу приведи в порядок. Два миллиметра, не больше! А то зарос, как дьякон, смотреть противно. Семен сказал:- меня моя мама, зовет патлатой, « ведминой».

 -Но вот видишь, до чего ты дошел.

Домой Сенька летел, как на крыльях. Чувство гордости переполняло его. Он будет десантником!

 Накачает мышцы, научится приемам рукопашного боя! Форма цвета хаки. Голубой берет – словом, друзья, умрут все, от зависти.
На душе стало легко и свободно. Сразу отступили тягостные мысли ожидания, вызова в военкомат.

На четырнадцатое число собрались друзья, проводить его в военкомат, всю ночь слушали музыку, танцевали, а утром все отправились провожать его до ворот, военкомата.

 Рядом с Семеном, шла Танюшка, держа его за руку, все повторяла: Ты пиши мне, не забывай. Я буду ждать тебя.

- Буду, я тебе писать, отвечал ей Семен, ты только дождись меня.
Привезли на «девятку», поселили в каком-то большом помещении с лежаками. Пусто и скучно, на окнах решетки, у забора патрули.

Странно, подумал Сенька, нас служить,  или на зону? Но делать нечего, надо ждать.

Все ребята шли в десант. Поселили их отдельно, нужно было ждать формирования команды.

 Среди ребят сразу выделился главный, он распределял запасы, привезенные в рюкзаках из дома, и посылал местных «охранников» купить водки, за что щедро наливал им и давал закусить.

 Местные сержанты пытались присоединиться, но натолкнулись на протест « главного», а все остальные его поддержали, это был первый закон десанта, стоять друг за друга, который ребята освоили, еще не успев попасть в войска.
 
Формировали команду слишком долго на распределителе, они уже всем порядком надоели, а команду никак не могли собрать. Ребята уже ходили все оборванные,  так как, в дорогу одели, конечно же, не новые вещи, а что попроще.

 Им запрещалось расхаживать по территории, то есть не мозолить лишний раз глаза начальству, не шуметь, драк с новичками не затевать. От скуки изменили себе прически, побрились наголо и стали, как ходячее яйцо, одним словом, яйце - головые.

Наконец, яйце - головая команда была собрана и готова к отправке в учебки. На КПП приехали родственники тех, кто жил неподалеку от «девятки».

 Угощали всех домашними продуктами, чужих и своих, теперь ребята были одной, большой семьей, будущих десантников.

На вокзале прозвучало: По вагонам!- и отправились в далекую Литву.



ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ