Свет Родины. IV. Сёстры

    В Томске меня встретила племянница Саша, мы с ней сразу узнали друг друга, пусть и знакомы были только по переписке и фотографиям.
Но сначала небольшое отступление.
    С моим отцом я встретилась впервые, когда мне вот-вот должно было исполниться пятнадцать лет. Так произошло, что родители расстались после двух лет совместной жизни, и я – кроха – не помнила его.
Отсутствие отца я переживала тяжело. И вот через тринадцать лет после разрыва с мамой папа приехал к нам в деревню, чтобы увидеться со мной и моим братом – своим сыном, который родился уже после его ухода. В этот же день отец пригласил меня к себе в посёлок Стрежевой, в котором проживал со второй семьёй, – я согласилась, и мы выехали на следующий день.

  Из Томска до места плыли по Оби на теплоходе «Максим Горький». От путешествия я была в восторге, мне нравилось всё: и теплоход с его этажами и палубами, и Обь, похожая на море, и белые крикливые чайки, которых я не видела никогда, и густые хвойные леса, мимо которых мы проплывали.
  По приезде в Стрежевой я познакомилась со своими младшими сёстрами: Люсей, Валей, Верой и Ниной, и произошло это событие, отталкиваясь от настоящего времени, почти полвека назад. Тогда посёлок Стрежевой был небольшой сибирской деревней, состоящей из деревянных домов, где жили в том числе и граждане, отбывавшие ссылку за уклонение от работы (вот бы для них теперешнее капиталистическое время: гуляй – не хочу!). Этих граждан стрежевчане называли тунеядцами. При встрече с ними отец тихонько говорил: «Вон, смотри, – тунеядец идёт», - отчего мне становилось почему-то не по себе. Но что интересно, папа никогда не рассказывал о наших репрессированных родственниках(5), – скорее всего потому, что в те далёкие шестидесятые об этом не говорили. Не говорили вообще – боялись.

  Была ещё одна поездка в семью отца, в 1963 году, – она состоялась после моего провала на вступительных экзаменах в Томский политехнический институт. Это пребывание затянулось на три месяца, после чего я покинула Стрежевой и вернулась обратно домой. С тех пор с отцом и сёстрами я больше не виделась – жизнь разметала нас по разным сторонам, а вскоре и папа умер: не смог справиться с последствиями от многочисленных ранений после войны.

  В конце XX века в нашу жизнь ворвался Интернет. С его помощью в ноябре 2009 года на одном из социальных сайтов я встретилась с младшей сестрой Ниной. Так мы снова восстановили связь между собой, и вот теперь – через много лет – нам всем предстояло увидеться. Конечно я переживала, даже думала: «Может зря поехала, может не нужно ворошить прошлое, буду ли я желанной гостьей, – ведь столько лет не виделись, почти чужие». Всякие мысли лезли в голову, но реальность превзошла все ожидания: встретили меня хорошо. Правда, в самом начале чувствовалась некоторая натянутость, но после того как за ужином с сёстрами спели «Голубку», всё стало на свои места. А голоса у всех оказались отличными – сказалась, видимо, папина наследственность: он обладал отменным баритоном и играл на нескольких инструментах.

  Томский Академгородок меня покорил, и не только он – меня покорил весь Томск. Почему-то тогда, в шестидесятые годы, город не произвёл такого впечатления, более того – даже не понравился. Но сейчас меня восхищали его удивительные холмы – ведь недаром он зовётся городом на семи холмах, – его прямые как стрела улицы, красивые современные здания с каменным модерном, деревянные дома с уникальной резьбой, тихие старинные улочки с отполированной брусчаткой, кедровые аллеи в Академгородке с шишками, падающими под ноги, а Лагерный сад среди этого великолепия – особенно, потому что именно здесь произошла самая главная моя «случайность».


http://www.proza.ru/2019/09/03/397


Рецензии