Сила искусства

Тимофей собирался на концерт. Он уже давно не выходил в люди, потому что пятый год находился на пенсии. Сегодня ему хотелось красиво одеться и выглядеть элегантно, и причина тому была веская: выступала его внучка Аннушка.

     Тимофей стоял у шкафа в раздумье, рассматривая скудный гардероб, пытаясь отыскать  что-либо стоящее. Наконец, он выудил из недр слегка поеденные молью выходные брюки, надеваемые только по самым значительным событиям жизни. Тимофей натянул их и понял, что немного поправился: брюки сжимали живот. Он  оглядел себя  в зеркало со всех сторон,  и, решив, что под свитером будет ничего не заметно, стал брызгать на брюки водой, расправляя мятые места. Половина дела была сделана.

     Самолучший свитер оказался с дырками на рукаве, прожжёнными сигаретой. Тимофей вспомнил: «Славно погуляли на свадьбе сына!»   - «Может, примерить кофту жены?» - мелькнула идея. Тимофей облачился в сиреневый жакет.  Отражение в зеркале ему, в целом,  понравилось, но не хватало какой-то изюминки. Тимофей стал перебирать бельё в отделениях, и вдруг наткнулся на забытый клетчатый галстук, в котором он женился. Вот это была находка! Тимофей надел галстук на шею, поверх сиреневого жакета. Теперь отражение в зеркале стало  идеальным.

    Кроссовки нашлись сразу: в них Тимофей ходил, как говорится,  и в тын, и в овин. Это была лучшая в мире обувь: практическая и удобная. Смыв в тазу грязь с кроссовок, Тимофей  облегчённо завершил приготовления к выходу в свет.

     Тимофей гордо шагал по родной улице, и ему казалось, что из каждого окна на него смотрят соседи. Он был доволен своим внешним видом. Свернув на следующий квартал, Тимофей стал срывать красивые кленовые и осиновые ветки, любуясь разноцветными листьями. И хоть этот букет был больше похож на берёзовый веник, ничто не могло сравниться с его простой деревенской  красотой.

     Поднявшись по лестнице большого здания Культурного центра, Тимофей увидел открытую дверь, ведущую в зрительный зал. Он несколько опешил от волнения, и, заметив сидящих в ожидании концерта людей, неожиданно для себя поклонился в пояс и срывающимся голосом произнёс: «Спасибо! Спасибо, люди добрые!». Кто-то знакомый крикнул: «Тимофей! Проходи, садись!» Тимофей обрадовался приглашению, и послушно сел на первый ряд. Он несколько раз поправил чёлку, поёрзал на стуле, огляделся по сторонам, улыбаясь знакомым.
     Концерт начался. Тимофея завораживало всё то, что происходило на сцене. Он прихлопывал, притопывал, кричал по окончании каждого номера «Браво», а когда его любимая внучка Аннушка  вышла танцевать «Цыганочку», Тимофей встал,  приветствуя танец, встревоженный неведомым ему ранее щемящим чувством силы  искусства. На Тимофея зашикали сзади: «Сядь, ненормальный!». Но он всё стоял и стоял, хлопая в ладоши…

     Вечером Тимофей напился. Слёзы текли из его глаз, когда он рассказывал жене о том, какой чудесный был концерт, как изящно танцевала Аннушка, красиво пел юный солист, заливисто играл на гармошке соседский пацан. И как он, Тимофей, присутствовал при всём этом великолепии, и разделил с выступающими артистами радость настоящего творчества.

     Утром болела голова, Тимофей хотел поправить здоровье, но, поскольку спиртного под рукой не оказалось, он отправился в магазин. Тимофей держал жену под руку, и, поравнявшись с пятиклассником Серёжкой Николаевым, философски изрёк: «Дедушка с бабушкой идут. Здравствуйте, дедушка с бабушкой!». Серёжка удивлённо посмотрел на Тимофея, но здороваться не стал, он считал Тимофея слишком старым, чтобы его замечать.

     После опохмелки Тимофей вышел на улицу. Увидев соседку, он крикнул: «Степанида! Все люди должны жить в мирном мире. Вот сегодня я надел алую рубаху. Красная армия всех сильней! Правда! Правда! Ты – мне, я – тебе.  Дружба крепкая не расклеится от дождей и вьюг. Спасибо тебе! Спасибо мне! Спасибо за всё»…   Степанида согласно кивнула.

     Стояла золотая осень. Жизнь текла размеренно, как и положено в провинциальном городке. В огородах работали пенсионеры, убирая картофель и овощи. Листья на берёзах колыхались от тёплого ветерка, и, казалось, можно  было расслышать музыку в их плавном покачивании. И куда-то торопился добрый мужик Тимофей в алой рубахе, бескорыстно открытый этому миру; и хотелось ему сказать «спасибо» каждому встречному за то, что  живёт  в его душе всепоглощающее, вечное  чувство прекрасного ко всему земному, именуемое словами «сила искусства».


Фото из открытых источников