Моя крепость

   Каждое утро я просыпаюсь, вслушиваясь  в тишину моего старенького дома, невольно думаю о том, какие он хранит  тайны, и   вспоминаю  его историю.

     Дом был построен и принадлежал хозяевам многодетной семьи, хотя имел всего одну комнату, прихожую и кухню, видимо средств  на более просторные хоромы у владельцев  не было.  Он располагался рядом с озером, на улице с поэтическим названием – Лермонтова. В семье прежних хозяев росла девочка, больная эпилепсией. Однажды она  пошла на мостки ловить  рыбу, и, по нелепой случайности, или судьбе, приступ коварной  болезни случился именно там. Девочка упала в озеро и утонула, поблизости не оказалось никого, кто бы мог ей  помочь.  Хозяева больше не захотели жить   рядом с водоёмом,   решили продать дом и уехать.

     В деревне Пески Кирилловского района  в просторном доме с летней и зимней половиной  жила   большая семья: мои дед, бабушка, мама, отец, их дочь, моя сестра Танюшка, а меня ещё не было на свете. Все давно мечтали переехать жить в Кириллов. Мама работала в больнице медицинской сестрой, отец – рабочим на пилораме, дед – в колхозе. На работу приходилось ходить за семь  километров в город туда и обратно. На семейном совете решили продать дом на  Песках и купить новый в Кирилове. Так семья перебралась на улицу Лермонтова, в наш нынешний дом. В тесноте, да не в обиде. Бабушка водилась с Танюшкой целыми днями, остальные работали. Моя сестра была очень непоседливой, шустрой девочкой. У бабушки сильно болели ноги. Во время прогулок она садилась на лавочку возле дома, привязывала Танюшку на длинную верёвку за пояс, таким образом, внучка оставалась в поле её зрения и под контролем. Вечером вся семья собиралась за столом, ужинали, строили планы на будущее.

     Вскоре мама узнала, что беременна. Бабушка очень огорчилась, ведь на Танюшку у неё еле хватало сил. Сказала, как отрезала: «Дочь, делай  аборт». Мама пошла на прием к врачу. Ей стало очень жалко меня. Она так и не зашла в кабинет… Дома сказала, что аборт делать уже поздно. Мне просто суждено было родиться на этот свет, в нашей семье, в этом доме.

     В назначенный день в конце марта я пополнила собой дружную семью. По словам мамы, я родилась очень спокойным ребенком. Когда мне исполнился месяц, у  бабушки  случился приступ, оторвался тромб, всё произошло в считанные секунды, ей было всего 49 лет, когда она покинула этот мир. Бабушка уже успела меня полюбить…

     Дед страшно горевал, начал выпивать. Он бы, наверное, спился совсем, но тут друзья познакомили его с женщиной, которая сказала строго: «Или я, или выпивка!» Дед выбрал её и ушёл жить в другой дом на окраине города.

     Мы остались вчетвером. Дом никогда не был тёплым, зимой мы часто мёрзли, отогревались на русской печке, ссорились, мирились, но всегда спешили сюда, потому что здесь можно было быть собой. В грозу дом укрывал от непогоды, в жару – от зноя, в печали встречал сердечностью маминых глаз.

     Так летело время. Мама развелась с отцом, всё из-за его выпивки, родился наш брат Алексей. Танюшка и я выросли, уехали из Кириллова,  вышли замуж, у нас появились свои дети. Летом мы с радостью возвращались в родительский дом. Он гудел от детских голосов,  нам всегда в нём хватало места, слышались мамины революционные песни. Она пела  громко и выразительно, с большим душевным подъемом. Мама всегда была жизнерадостной, любила детей и как-то удивительно легко с ними справлялась. Мама развешивала рисунки внуков по всем стенам дома и не разрешала нам их снимать. Каракули детей, хоть и портили внешний вид, ей нисколько не мешали. Однажды мама решила, что детям нужно заниматься спортом, поэтому она без лишних раздумий, вбила в потолок две большие скобы и приделала к ним канаты. Сколько радости было у ребят! Они карабкались к потолку  по канатам, съезжали обратно.

     В моей семье произошёл кризис, и я с дочерью возвратилась в Кириллов. Моя мама, в силу своего неунывающего жизнерадостного характера, стала для внучки самым главным человеком, которому она безраздельно доверяла свои рассуждения и секреты. Дочь часто фантазировала, бабушка записывала её рассказы в тетрадь, а  вечером  с удовольствием читала эти рассказы всей семье, и мы от души  смеялись  над Любиными сочинительствами. Я хотела обучить дочь технике скоростного чтения. Для этого все предметы в доме были подписаны. На каждом лежала  или прикреплялась табличка – стол, включатель, стул, телевизор, книга. Мама с энтузиазмом пополняла эту коллекцию. И действительно, Люба научилась читать очень рано. Ей нравилась география: мама, видя такое пристрастие внучки, обвесила все стены картами, среди них была большая карта – Союз советских социалистических республик. На ней кружочками были обведены многие города, реки, по мере их изучения.  Для общего развития на потолке  были приклеены яркие  пособия по экономике с названиями «Что такое рыночная экономика?», «Основные понятия экономики», а также детские стихи и русские народные сказки с картинками. В такой обстановке не научиться читать было просто невозможно. Мама, имея образование фельдшера,  показывала Любе книги по анатомии и рассказывала о строении человека. Она знала наизусть почти все стихотворения Корнея Чуковского, и цитировала их без конца.  Алексей, наш  младший брат, занимался лепкой из пластилина и росписью по дереву.  Его поделки стояли неприкосновенными на самых видных местах:  фортепиано и шкафу, а икона Божьей матери, которую он срисовал с оригинала, до сих пор находится в самом центре комнаты над зеркалом.  Наш дом всегда немного напоминал жилище Карлсона, который живёт на крыше. Там никогда не было порядка, но как легко и свободно в нём дышалось!
     В доме  не было ничего лишнего: новую мебель не покупали, не было средств. Мечтали переложить русскую  печь, потому что по-прежнему замерзали зимой, и она занимала много места, но идея оставлялась неосуществленной всё по той же причине.

     Мы очень любили свой дом, потому что в нём можно было рассказать обо всём на свете, поделиться своими проблемами, найти понимание и сочувствие. Все тайны оставались в его стенах, между родными людьми. Мама всегда была на нашей стороне, она грозилась расстрелять из автомата всех  «коварных врагов Отечества», и это придавало сил  не сдаваться трудностям. На пролёте дверей, ведущих из прихожей в комнату,  до сих пор стоят отметки красным карандашом: Саша, Лёша, Люба – это дети измеряли свой рост. Мама не давала закрашивать эти отметки, видимо, они ей были очень дороги. Основное богатство  комнаты составляли музыкальные инструменты: фортепиано, баян, гармонь, гитара, синтезатор. Это  были те вещи, которые нашей семье были жизненно необходимы, ведь все её члены  играли кто лучше, кто хуже,  но играли абсолютно все!  Чаще всех за инструментами заседала Люба, иногда кто-то из родных возмущался: она умолкнет сегодня? И здесь мама грудью вставала на защиту внучки: пусть играет, у неё талант, вам мешает что ли? Не нравится – заткни уши ватой, или иди погуляй! Не отвлекай девку!

     Время шло, всё менялось: вырос Алексей, уехал в другой город, потому что не мог найти работу на родине. Мамочку сразила жестокая   болезнь, она покинула мир  в 65… Дочь вышла замуж.

     И вот  я одна в своём уютном мирке, в стареньком доме, который всё помнит: стихи, музыку, мамины песни, детский смех… В нём холодно зимой, печку так и не переложили, окна состарились и из них дует по ночам, но как тепло  здесь моей душе: ведь именно в этом доме я была счастлива и счастлива до сих пор. По-прежнему меня окружает старенькая мебель, купленная дедом и бабушкой, и их фотографии на стене в прихожей. Они напоминают мне о корнях, о том, что дед прошёл финскую и Великую Отечественную войны,  и о том, что бабушка была агрономом и работала в колхозе, потому что окончила десятилетку и считалась очень грамотной…

     В мамином уголочке в комнате – иконка, её фотография и свечка. Свечка, которую я зажигаю в память  о человеке, который дороже и ближе всех на свете, которому я обязана  своим рождением и  тем, что пишу эти строки, тем, что никогда не сдаюсь трудностям, тем, что я улыбаюсь, наперекор  невзгодам.

     Сегодня я хотела  написать о своём доме, а написала почему-то о родных людях. Видимо, моё жилище и мои родные – это нечто целое, то, что нельзя отделить друг от друга. Я закрываю глаза и вижу всех живыми и здоровыми: деда, бабушку, маму. Вы со мной, мои родные, в этом стареньком домике на улице Лермонтова. Ваши души здесь,  вот почему мне  так уютно.

      И я знаю, что  обязательно наступит лето, и дом наполнится радостью: мы соберёмся за одним столом, помянем тех, кого нет с нами, пожелаем друг другу счастья, и вновь все разлетятся по свету.

      А   наш старенький зелёный дом на улице Лермонтова всегда будет стоять и  преданно ждать своих хозяев.

     И я всегда буду жить в нём, храня воспоминания, и любить его деревянные, до боли  знакомые  стены, которые, как настоящая крепость, защищают меня от всех бед и ненастий. И каждый вечер, возвращаясь с работы, я буду глядеть в окно, в котором без меня не загорится свет, и буду вновь и вновь зажигать его и растоплять русскую печь, и молиться о родных, соединяя их души воедино в светлых словах и чувствах, под крышей родного любимого дома на улице с поэтическим названием – Лермонтова.


Фото из открытых источников