Необратимая справедливость

Узкая скамья, цветущая гнилью и ржавчиной, приветливо чесала задницу, сидящего на ней мужчину. Он ёрзал на ней как угорь на сковороде. Тишина в помещении, волнительное ожидание, молчащие лица, бьющие по нему взорами упрека, больнее чем батя в детстве ремнем. На расстоянии вытянутой руки, от них сейчас его защищает толстая металлическая обрешетка. Если бы не эти, мощные прутья, его бы, наверное, уже разодрали в клочья. Громкие вздохи присяжных, точно лупили по его клетке, мечтая разворотить ее и добраться до содержимого. Вытащить эту гниль сюда, в толпу и размазать его как помидор по всему залу суда. Отец погибшей девушки, не явился на заседание. Он нашел занятие поинтереснее. Он скручивал несколько бельевых веревок в толстый канат, в сердцевине которого пропустит проволоку, и она местами будет выглядывать наружу. На проволоку же будет подано напряжение от высоковольтной сети. Канат будет хорошо смочен в бензине. Он уже похитил пятилетнюю дочь подозреваемого и держал ее в старинном, деревянном сундуке для тряпья. Ей как раз хватало там места, а воздух для дыхания, проникал туда без затруднения через щели и прогалины. Деревянный ларь закрывался на большою железную петлю, через которую был продет надежный многолетний, увесистый замок, размером с человеческое сердце. Заложница спала, растеряв все силы на бессмысленные крики и попытки выбиться. Маленько чудо, в позе эмбриона, обняла себя и тихонечко сопела, её лицо хранило застывшие слезы и глаза во сне слегка вздрагивали. На шее висела цепочка, поддерживающая маленький кулон. Его можно было открыть и внутри теплилась крохотная фотография, на которой они с папой весело смеялись, обнявшись. Она как талисман, как оберег, каждый раз напоминала девочке, что папа всегда рядом, что он всегда поможет и спасет. Она и сейчас, спала и ждала своего папу, зажав в руках этот кулон, пока папа томился, ожидая правосудия. Убитая горем психика, того кто сейчас мастерил веревками, сорвалась в пропасть без человечности и неслась на встречу к страшному. Он закончил со своим изделием и направился к спящей девочке. Дочь за дочь… Крутилось в его потерявшей рассудок действительности. Малютка проснулась от щелчка проворачивающего ключа, проникшего в замок. Она испуганно подняла лицо и прикрылась руками от непривычного света, который жадно ворвался во тьму, желая заполонить собой любое возможное пространство. Она видела над собой расфокусированный силуэт похитителя, державшего в руках какую – то толстую веревку. Из её маленького, тесного и темного пристанища, он выглядел как скала, возвышающаяся над крохотным городом.  В его спину врезался неудержимый свет, рассыпаясь ореолом вокруг вырастающей фигуры. Медленно спускающаяся пыль, как мелкий штрих твердым карандашом очерчивала каждую деталь возникшей картины. Он протянул свою большую руку и схватил ее за футболку в области плеча. Силой потянул к себе и вытащил из сундука. Он крепко связал её, своей новой веревкой и привязал к шаткому, деревянному стулу со спинкой. Малышка почувствовала холодное прикосновение нервного, жесткого сиденья и спинки. Тугие канат больно надавил на тело. Она плакала и не могла шевелится, она кричала и просила отпустить ее. Все его движения были слегка торопливыми, а эмоции безответными. От одного конца, связывающего её каната, тянулся какая-то проволока, и уходила своими изгибами к непонятно расплывающемуся в серости и темноте отдаленного угла тумблеру. Канат, как не отжатое после стирки белье, сочился, но издавал не ароматы свежести и порошка, а орал вонью бензина, кружившего голову. Мужчина отошел, к тумблеру и поднял рычаг из нижнего положения, к верхнему. Сердце девочки на секунду замерло от испуга, но ничего не произошло, как могло показаться в самом начале. Но легкий шорох, обострили ее внимание, она начала оглядываться вокруг и рассматривать тебя, суетливо бегая глазами. Напряжение поступающего тока, который ворвался по проволоке суетилось в путанице связанного каната. И маленький шорох, который так насторожил ее, нагрелся и воспламенил, пропитанные бензином веревки. Жар мгновенно окутал ее, впиваясь в одежду и кожу, как голодные крысы. Огонь бесновался, разбрасывая по комнате избыточное тепло и свет. Дым взгромоздился над племенем и поплыл к потолку, пытаясь найти выход на улицу. Девочка завизжала от боли и жара, как заживо горящая птица. Она кричала, повторяя одно слово «папа! Папа! Папа!» и дергалась на впитывающим огонь стуле. Связывающая ее веревка догорала, и теперь оголенный провод касался ее тело и электрический ток, рвущийся в замкнутости этой цепи, вырвался в ее тело, поразив сердце, мгновенно остановил его, прекратив мучения держащийся за кулон-талисман малышки. Кожа ее, как тоненькая бумага, мгновенно осыпалась пеплом на пол. В глазах, молча наблюдающего за происходящем, отражались огоньки угасающей жизни и торжествующего пламени пожара догорающего ребенка.
Странный укол в сердце почувствует оправданный подозреваемый, выходя из пленяющего его здания. Адвокат найдет существенные доказательства его невиновности. Торжествующая в нем справедливость, будет радостно торопить его домой, к любимой дочери. Ведь папа обещал к ней вернуться как можно скорее.