Шекспир. Сонет 99. Перевод

99[x]

      The forward violet thus did I chide:
      `Sweet thief, whence didst thou steal thy sweet that smells,
      If not from my love's breath? The purple pride
      Which on thy soft cheek for complexion dwells
      In my love's veins thou hast too grossly dyed.'
      The lily I condemnd for thy hand,
      And buds of marjoram had stol'n thy hair;
      The roses fearfully on thorns did stand,
      One blushing shame, another white despair;
      A third, nor red nor white, had stol'n of both,
      And to his robb'ry had annexed thy breath,
      But for his theft in pride of all his growth
      A vengeful canker eat him up to death.
      More flowers I noted, yet I none could see
      But sweet or colour it had stol'n from thee.


      Раннюю фиалку так я бранил:
"Милая воровка, откуда ты украла свой сладостный аромат,
      если не из дыхания моего возлюбленного? Пурпурное великолепие,
      которое стало цветом твоей нежной щеки,
ты слишком сгустила в венах моего возлюбленного**".
 Лилию я осуждал за то, что она обокрала твою руку,
      а бутоны майорана украли твои волосы.
      Розы были от страха как на иголках***,
      одна краснеющая от стыда, другая белая от отчаяния,
   а третья, ни белая ни красная, обокрала обеих
      и к своей краже присоединила твое дыхание,
      но за ее воровство во всем великолепии ее расцвета
      мстительный червяк поедает ее насмерть.
Я наблюдал и другие цветы, но не видел ни одного,
      который бы не украл сладость или цвет у тебя.


      * В сонете 99, вопреки традиционной сонетной форме, содержится пятнадцать, а не четырнадцать строк.
      ** Неясное место. Фиалка, которую поэт обвиняет в воровстве, в строке 5 оказывается, наоборот, источником пурпура для вен Друга, где этот цвет слишком сгущен. С большей натяжкой, но более логично было бы истолковать это в том смысле, что фиалка украла пурпурный цвет из вен Друга, грубо сгустив его.
      *** В оригинале: "on thorns did stand" -- фразеологизм, соответствующий русскому "быть как на иголках". При этом имеется очевидная игра с буквальным значением слова "thorns" (шипы).


Фиалку раннюю я так, мой друг, бранил:

"Воровка милая, зачем украла ты
Свой аромат из уст моей любви,
И пурпур небывалой красоты
Ты замешала на ее крови?"

Прельстила лилию рук нежных белизна,
А майоран взял блеск твоих волос...
Зарделась роза от стыда одна,
Бледнеть другую вынудил вопрос.

А третья, ни бела и ни красна,
Обеих обокрала и тебя,
За что червяк, очнувшийся от сна,
Ей мстит, сжирая разом, не дробя.

За всеми я цветами наблюдал,
И каждый что-нибудь твое украл...