Мерзкая госпожа Бовари и суд над романом Флобера

Мерзкая госпожа Бовари и суд над романом Флобера

(Выборка очерков, опубликованных в книгах издательства Вече)


1. Коротко о писателе 


Блестящий стилист, создатель т.н. объективного романа французский писатель Гюстав Флобер (1821—1880) прославился как автор шедевра мировой литературы — романа «Madame Bauvary. M;urs de provinse» — «Госпожа Бовари. Провинциальные нравы» (1851—1856). Эта книга, которой писатель отдал пять лет напряженного, мучительнейшего труда, сделала Флобера признанным лидером нового художественного направления реализма и предтечей натурализма Э. Золя. Один из самых искусных и «искусственных», хотя и основанный на реальной истории и воспроизводящий провинциальную (и не только) жизнь всей Франции, по мнению литературно-художественного критика Л. Дюранти, роман «напоминает чертеж — в такой мере он сделан при помощи циркуля, кропотливо, рассчитанно, обдуманно».


2. Подробнее


Гюстав Флобер родился 12 декабря 1821 г. в Руане, где его отец, д’Ачиль-Клеофас Флобер, был главным врачом и хирургом городской больницы. Мать, Анна Жюстина Флёри, была родом из старинной нормандской семьи, и от нее Флобер унаследовал свою внешность. У Гюстава были еще старший брат Альберт и младшая сестра Каролина.

Любимым занятием мальчика было часами разглядывать больных уродов и трупы в мертвецкой. Похоже, он досконально изучил их, так как очень многим своим персонажам с ужасающей точностью передал их пугающие черты, а созерцание физических уродств помогло убедительно описать уродства нравственные.

Во время учебы в Королевском коллеже Руана Гюстав звезд с неба не хватал, но проявил интерес к истории и литературе.

В 1840 г. Флобер поступил на факультет права в Сорбонне. Жил уединенно, избегая общества товарищей и посещая лишь нескольких художников, где познакомился с В. Гюго и писательницей Луизой Коле, ставшей на восемь лет его любовницей.

Через три года из-за нервной болезни (подобие эпилепсии) Гюстав бросил университет и решил посвятить себя литературе. Отец купил ему небольшое поместье Круассе, неподалеку от Руана. Через два года отец скончался, а следом умерла и сестра Каролина. Флобер с матерью обосновался в своем поместье и провел здесь почти безвыездно всю жизнь. В доме царила тишина и культ работы, изредка нарушаемые наездами немногочисленных друзей. Бывая в Париже, Гюстав видался с Ж. Санд, Т. Готье, Гонкурами, А. Доде, Э. Золя, Ж. Ренаном, И.С. Тургеневым, увлекался беседами о литературе и искусстве и обожал громить словом буржуазное общество. Но при этом он с презрением относился к любым политическим программам и со скепсисом к любым революциям.

Приличное состояние позволило Флоберу не зависеть от литературных заработков, а годами вырабатывать свой особый стиль, ежедневно по семь часов шлифовать и полировать свою прозу до блеска.

При желании он отправлялся в путешествие. За жизнь Флобер совершил две продолжительные поездки — одну по Бретани и другую на Восток (Египет, Сирия, Палестина, Греция), оба раза в сопровождении своего друга М. дю Кама.

В 1856 г. в журнале «Ревю де Пари» Флобер опубликовал роман «Госпожа Бовари. Провинциальные нравы», один к одному изложив реальную историю некоей Дельфины Кутюрье. Общественность возопила, а прокуратура возбудила против Флобера и главного редактора журнала судебное дело по обвинению в оскорблении общественной морали и религии. Это был первый подобный процесс во Франции. Обвиняемого оправдали, а публика зачитала журналы с романом до дыр.

Вышедшая в 1857 г. отдельной книгой «Госпожа Бовари» имела головокружительный успех и была тепло встречена критикой. Общество «созрело» до того, что стало воспринимать пошлых мещанок как настоящих героинь своего времени. Но, с другой стороны, оно не могло не видеть, что провинция, представленная Флобером, есть вся Франция — олицетворение ничтожества человеческих вожделений, всеобщего измельчания и опошления. Работая над романом, Флобер замечал в письмах, что ему приходится писать серым по серому. «Я думаю, впервые читатели получат книгу, которая издевается и над героиней, и над героем», — писал Флобер о своем романе, признавая, таким образом, что Эмма одновременно и жертва, и убийца.

Флобер стал признанным лидером нового художественного направления реализма, прямым учителем Г. де Мопассана, а позднее был объявлен предтечей натурализма Э. Золя и братьев Э. и Ж. Гонкуров.

В 1862 г. вышел второй роман Флобера «Саламбо», действие которого происходит в Карфагене после 1-й Пунической войны. За обилие ювелирно прописанных садистских сцен убийств и жертвоприношений писателя публично объявили развратителем нравов и предали церковной анафеме. А еще через год Ватикан запретил «Госпожу Бовари» и внес ее в «Индекс запрещенных книг».

В 1869 г. был опубликован третий роман Флобера — «Воспитание чувств», являвший собой нелицеприятный портрет «потерянного поколения» французов первой половины XIX в.

Франко-прусская война 1870—1871 гг. отвлекла Флобера от письменного стола. Он служил в армии в чине лейтенанта и был награжден орденом Почетного легиона. Вернувшись в Круассе, доработал философскую драматическую поэму в прозе «Искушение Святого Антония», написал комедию «Кандидат», «Три повести» и восемь лет трудился над давно задуманным сатирическим романом «Бувар и Пекюше». Роман остался незавершенным.

В последние годы жизни Флобера преследовали несчастья: смерть матери, его друга Буйе, разрыв с еще одним другом — М. дю Камом, серьезные финансовые затруднения после того, как значительную часть своего состояния он уступил бедным родственникам, немилость критики. Тяжелый нервный недуг также не добавлял радости и оптимизма. К счастью, Флобер не испытал полного одиночества, т.к. о нем нежно заботилась его племянница, а дружба с Ж. Санд и с Г. де Мопассаном интеллектуально подпитывала его.

Болезнь и тяжелый литературный труд истощили силы Флобера; он умер от апоплексического удара 8 мая 1880 г.

В 1890 г. в Руане поставили памятник писателю, работы известного скульптора Шапю.

В 1887—1893 гг. были опубликованы «Письма» Флобера, квалифицированные как литературный памятник эпохи, а в 1910 г. — «Лексикон прописных истин», составленный писателем в связи с работой над романом «Бувар и Пекюше».

Великий стилист стал образцом творческой добросовестности, преданности своему призванию, горячей любви к слову, родному языку. Сочинения Флобера были хорошо известны в России. Его произведения переводил И.С. Тургенев.


3. «Госпожа Бовари. Провинциальные нравы» (1851—1856)


О госпоже Бовари, главном детище Флобера, написаны сотни томов исследований, тогда как ей достало бы и одного слова: «Самка». А как иначе назвать порочную особь женского пола, которая со скуки завела себе любовников, разорила, а затем и вовсе покинула семью, погубив мужа и оставив дочь нищенкой? Как иначе назвать самоубийцу, саму себя лишившую души и не раскаявшуюся перед теми, кто действительно любил ее? Гораздо интереснее, кем она была для автора — жертвой или убийцей, вот в чем вопрос.
 
«Госпожа Бовари» вышла отдельной книгой в 1857 г. с посвящением парижскому адвокату, бывшему президенту Национального собрания и министру внутренних дел, Мари-Антуану-Жюлю Сенару: «Дорогой и знаменитый друг! Позвольте мне поставить Ваше имя на первой странице этой книги, ибо Вам главным образом я обязан ее выходом в свет. Ваша блестящая защитительная речь указала мне самому на ее значение, какого я не придавал ей раньше...».

Дело в том, что первая публикация романа в шести осенних выпусках журнала «Ревю де Пари» за 1856 г. вызвала возмущение общественности, и Флоберу было предъявлено обвинение в безнравственности, в «реализме», т.е. отсутствии положительно идеала, оскорблении религии и «откровенности», угрожающей общественной морали. Защищал писателя и его «сообщников» — главного редактора и типографа — господин Сенар. Суд оправдал обвиняемых и вошел в историю литературы и юриспруденции как первое открытое судилище над литератором и его произведением. Книга же, благодаря еще и этому судебному процессу, имела невероятный успех.

Чем же она так проняла читателей, пленила критиков и «достала» блюстителей тогдашней нравственности?

«Госпожа Бовари» посвящена современной Флоберу французской действительности, периоду между двумя революциями: 1830 и 1848 гг., провинции, под которой писатель разумел всю Францию.

Женатый лекарь Шарль Бовари увлекся (чисто платонически) хорошенькой Эммой Руо. После внезапной смерти своей уродливой супруги он женился на ней. Эмма оказалась прекрасной хозяйкой, но боготворивший супругу Бовари не догадывался о смятении, царившем в ее душе, плененной с отрочества романами, книжными страстями, мужчинами-рыцарями и прочей скудоумной романтикой. Добрый и трудолюбивый Шарль был, увы, не рыцарь, вел размеренный пошлый образ жизни. Мадам скучала… После единственного выхода в «свет» — бала в родовом замке маркиза, где Эмма вальсировала со столичным виконтом, она и вовсе засмурнела, затосковала, заболела. К тому же она уже ждала ребенка. Заботливый супруг поспешил сменить климат, и Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном.

На новом месте все было пошло, как и на старом. Среди постных физиономий обывателей выделялся двадцатилетний скромник-красавчик Леон, не чуждый музам. Беседы о «высоком» сблизили обоих и спасали от скуки. Когда у Эммы родилась Берта, ей тут же подыскали кормилицу. «Пошлая» жизнь шла своим чередом, и лишь общество Леона, с которым Эмма часто виделась, скрашивало ее одиночество. Молодой человек был пылко влюблен в нее, но так и не раскрыл ей своих чувств. Знал бы юноша, что и Эмма точно так же была обуреваема страстями! Вскоре Леон уехал в Париж продолжать образование, а Эмма, впав в черную меланхолию, накупила в долг обновок и незаметно для себя и мужа оказалась у лавочника в изрядном долгу.

Как-то Эмма познакомилась с помещиком Родольфом. Холостяк любовной болтовней и своей породой вскружил ей голову. Наделяя этого самца неким романтическим ореолом, Эмма одаривала любовника подарками, чем залезла к лавочнику еще в большую кабалу. После того, как Шарль неудачно провел операцию (заранее обреченную), Эмма окончательно убедилась, что ее муж — полное ничтожество, и оттого особо сладкими ей казались встречи с Родольфом, начавшим уже уставать от этой связи, грозившей его репутации. Возлюбленная стала уговаривать любовника бежать с ней из городка, тот было согласился, но в последний момент передумал и уехал один.

Эмма слегла, полтора месяца провела в трансе. Шарль не отходил от нее. После поправки госпожа увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Шарль повел женушку в оперу, где в антракте она неожиданно встретила Леона, практиковавшего в Руане. Спустя три года после их разлуки они стали любовниками. Мадам с новой энергией любила, лгала мужу, сорила деньгами и все больше увязала в долговой яме у лавочника. Тот не раз говорил ей, что пора бы, милочка, и рассчитаться по векселям, дело дошло до описи имущества Бовари. Эмма бросилась к Леону, но тот оказался трусом. Родольф также не дал ей денег. Ни в ком из обывателей не найдя сочувствия, Эмма приняла мышьяк и через несколько дней скончалась в страшных мучениях. Полностью разоренный Шарль был убит горем. Найдя письма любовников к своей супруге, он в отчаянии умер, оставив маленькую Берту без средств существования и на произвол судьбы.

В образе Эммы Бовари отразились черты довольно легкомысленной Луизы Коле, любовницы Флобера, а сама история фактически повторила жизненную драму некой Дельфины Деламар, в девичестве Кутюрье. Та, правда, была прытче героини романа, почти десять лет дурачила мужу голову, меняя любовников как перчатки. Разорив супруга, она «на закуску» приняла смертельную дозу мышьяка. Супруг также покончил с собой, а его маленькая дочка оказалась одна в волчьем мире.

Этим описанием несостоявшегося «простого человеческого счастья» госпожи Бовари, заключенного для нее в формуле «веление плоти, жажда денег, томление страсти» и пронял Флобер общественность в разных странах и в разные времена. Судьба пошлой пустышки, предавшей своего мужа и ребенка и вместо покаяния наложившей на себя руки, оказалась близкой многим людям, живущим такой же и почти такой же жизнью. Во всяком случае, о трагедии тщедушного мирка героини говорить можно только с большой натяжкой, а все ее страсти на поверку оказались мыльным пузырем.

В середине XIX в. реализм для публики был внове и шокировал, поскольку все привыкли к романтике описаний. В XX в. читатели оказались не только в плену совершенного стиля произведения, но и в шорах литературной критики, для которой образ похотливой самочки стал стягом, которым размахивают сексуально озабоченные интеллектуалы, пытающиеся еще больше раскрыть «трагичность» образа госпожи Бовари. Увы, в сбитой ими пене не разглядеть тривиальности и пошлости их рассуждений — уж очень пена объемна, шипуча и искрится пустыми словами.

В 1864 г. Ватикан запретил «Госпожу Бовари» и внес ее в «Индекс запрещенных книг». Думается, не без оснований. Но, как мы сегодня понимаем, это не помогло бы и априори. Образом убийц и самоубийц уже никого не удивишь, не шокируешь в мире, перелицованном без Бога под них.

На русский язык роман перевел Н.М. Любимов.

Из множества экранизаций можно выделить две: американскую 1933 г. — «Порочная любовь» режиссера А. Рея, и французскую 1991 г. — «Госпожа Бовари» режиссера К. Шаброля.



4. Суд над «Госпожой Бовари»


Закат Гюстава Флобера был неярким. Недомогания, безденежье, безучастие французской критики, одиночество, скромные похороны в пригороде Руана Круассе… Говорят, Гюстав страдал оттого, что не мог собрать все напечатанные экземпляры первого своего романа «Госпожа Бовари» и сжечь их. Большой кровью дались они ему.

Не таков был рассвет писателя. «Госпожа Бовари» буквально взорвала французское общество. Роман, которому Флобер отдал 55 недель напряженного труда, приковал внимание критиков и писателей, читающей публики — от швей до императрицы Евгении, законников и моралистов. Обычно за нравственность хватаются, когда она показывает хвост. И первыми (да и последними) хватаются ханжи. Вот и на этот раз публикация «Провинциальных нравов» (подзаголовок романа) в шести номерах (с 1 октября по 15 декабря 1856 г.) литературного журнала «Ревю де Пари», принадлежавшего другу писателя Максиму Дюкампу, вызвала у сотни-другой буржуа несогласие с подобной трактовкой уклада их жизни. Они и стали ложкой дегтя, замутившей общество, гнев которого «был направлен прежде всего против реализма романа».

Сегодня трудно понять, какую крамолу нашли ревнители благочестия в этом чистом до прозрачности произведении — разве что ту, в которой они сами погрязли по уши. Заурядная, но блестяще выписанная история провинциальной дамочки (так и напрашивается словцо — самочка), «порочной по природе своей» (слова Флобера), погубившей себя и мужа и обрекшей дочь на сиротство и нищету; да 4 эпизода эфемерного посягательства автора на еще более эфемерное целомудрие законодателей морали — вот, пожалуй, и все прегрешения писателя. Вполне понятно недоумение прозаика, впоследствии вопрошавшего: «Можно ли написать что-то более безобидное, чем моя несчастная «Бовари», которую таскали за волосы, точно распутную женщину, перед всей исправительной полицией?»

Однако же процесс состоялся, и процесс нешуточный, повлиявший на творчество многих современников Флобера и на искания его последователей.

Была еще одна причина — публикация романа явилась поводом, чтобы властям устроить политический суд над неугодным им либеральным издательством «Ревю де Пари».

Романом вплотную занялось МВД. Обнаружив в тексте факты «оскорбления общественной морали», стали готовить процесс. И хотя Флобер добился аудиенции у министра народного образования и у префекта полиции, заручился поддержкой (на словах) многих литераторов и ряда издательств, гнева правоохранительных органов избежать романисту, попавшему «в водоворот лжи и бесчестья», не удалось. «Влиятельные женщины, в частности императрица, ходатайствовали за автора. Однако император заявил: «Оставьте меня в покое!», и делу был дан ход». (А. Моруа).

29 января 1857 г. перед 6-й палатой исправительной полиции в переполненном зале Дворца правосудия в Париже предстали автор нашумевшего романа Гюстав Флобер, редактор журнала «Ревю де Пари» Леон Пиша-Лоран и типограф Огюст Пийе. По мнению историков, процесс «проходил крайне формально».

Генеральный прокурор Эрнест Пинар обвинил автора и издателей «Госпожи Бовари» в безнравственности, в «реализме» — отсутствии положительного идеала, непристойности и богохульстве, проиллюстрировав свою речь «порнографическими» цитатами из романа. «Обвинительная речь на суде изобиловала восклицательными знаками». Несмотря на категоричность прокурора, заявившего, что роман оскорбляет общественную мораль, обвинение больше напоминало критический разбор произведения, вполне квалифицированный, но в целом странный и даже комичный в здании суда.

Руанский адвокат Флобера г-н Мари-Антуан-Жюль Сенар не подвел своего подзащитного. В «блистательной» 4-х часовой речи, усладившей публику, защитник «уничтожил товарища прокурора, который корчился в своем кресле, после чего заявил, что не станет отвечать». Сенар представил в выгодном свете семью Флобера, его отца-хирурга, братьев, самого Гюстава; перещеголял прокурора в критическом разборе романа, процитировал письмо знаменитого писателя и политического деятеля А. де Ламартина о том, что «Госпожа Бовари» — самое прекрасное произведение, которое тот читал за последние 20 лет; развенчал все обвинения прокурора в непристойности «Бовари», завалив его «вольными» цитатами из Боссюэ, Масийона, Шенье, Мюссе, неприличными эпизодами из Монтескье и Руссо.

Защитник убедительно показал, что «отмеченные отрывки, хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом». Главный акцент адвокат сделал на том, что роман вовсе не безнравственное, а напротив, глубоко нравственное произведение, т.к. аморальная героиня наказана за свои ошибки. (Именно это обстоятельство сильнее всего повлияло на мнение присяжных и судей). Точку Сенар поставил, назвав «Госпожу Бовари» шедевром.

Целую неделю присяжные ломали голову над решением. Наконец 7 февраля они вынесли свой вердикт, осуждавший обвиняемых за легкомыслие, которое те проявили, опубликовав «оскорбительное для общественных нравов произведение»; но поскольку не было установлено явной вины журнала и автора, их оправдали и освободили от судебных издержек.

Лучшую оценку этому суду дал Пинар — на следующем суде, где он выступал обвинителем «Цветов зла» Ш. Бодлера. «Обвинять книгу в оскорблении общественной морали — дело тонкое, — сказал прокурор. — Если из этого ничего не выйдет, автора ожидает успех, он окажется, чуть ли не на пьедестале, и получится, что его просто-напросто травят».

Флобера суд сломал и сделал затворником. Шумиха, поднятая вокруг его первой книги, отвратила писателя от реалистической прозы, но для его детища процесс явился прекрасной рекламой. «Госпожа Бовари» дважды вышла в 1857 г. тиражом 6,6 и 15 тыс. экз. без каких-либо купюр. Автор посвятил роман г-ну Сенару: «Дорогой и знаменитый друг! Позвольте мне поставить Ваше имя на первой странице этой книги, ибо Вам главным образом я обязан ее выходом в свет. Ваша блестящая защитительная речь указала мне самому на ее значение, какого я не придавал ей раньше».

Оба тиража мгновенно разошлись и вызвали неподдельный интерес читателей и разноречивые мнения критики — от «искусства второго сорта» (П. Лимейрак) до «чуда» (Ш. Бодлер).

Флобер как-то признался, что «хотел передать в книге ощущение цвета плесени». Однако же читатели, созревшие до того, чтобы воспринимать пошлых мещанок как героинь своего времени, и книгу в целом восприняли неким праздничным фейерверком чувств, в котором истинные трагедии стали незаметными.

Повторюсь: в 1864 г. Ватикан запретил «Госпожу Бовари» и внес ее в «Индекс запрещенных книг».

Мировое признание к «Госпоже Бовари» пришло в XX в., когда многие читатели и литераторы причислили ее вслед за «Анной Карениной» Л.Н. Толстого к лучшим романам всех времен.


P.S. Как ни странно, но люди, возбудившие против Флобера процесс, в конечном итоге оказались правы. Писатель в XX в. сам стал жертвой общества, которое идеализировало преступную мадам Бовари и превратило ее в положительную героиню, а открытое предательство, подлость и ложь в семье возвело в непререкаемое нравственное достоинство, любое противостояние которому стало пресекаться как ханжество чуть ли не в судебном порядке. Флобер же, чересчур красиво, изыскано и утонченно описавший коварство и зло, невольно превратил их в любовь и жертвенность, чем совершил, быть может, гораздо большее преступление, чем то, в котором его обвинил прокурор. «Эмма Бовари вкупе с Анной Карениной стали локомотивами развала европейской нравственности и обращения нравственности общества белой расы в ее нынешнее небытие». (В.Н. Еремин).


Фото из Интернета