О чем молчит Каменный пояс глава 11

11
    В конце апреля 1915 года германское командование, подтянув большие резервы и артиллерию, приняло решение провести наступательную операцию в Галиции, что явилось полной неожиданностью для русской армии. Большую роль в успехе начавшегося наступления сыграла артиллерия. Немцы буквально сметали своими снарядами нашу оборону. Русские войска часто могли противопоставить врагу только штыки. В результате немцы заняли всю Галицию. Тылы русской армии оказались под угрозой.
    Все завоевания 1914 года были потеряны, в том числе и крепость Перемышль, взятая с такими усилиями. Затем пал Львов, и 8–я армия генерала Брусилова начала отступление из Карпат. Противник настойчиво пытался полностью окружить её. На карпатских перевалах наседали австрийские дивизии, они старались сковать русских боем и зайти в тыл 8–й армии. Критическое положение несколько облегчало только то, что Брусилов ещё в начале сражения отправил в тыл все лазареты и обозы, войска отводил скрытно, вводя врага в заблуждение постоянными манёврами.
192–й Рымникский пехотный полк, куда на должность командира роты был переведен      
Михаил Каличев, в составе 48–й «Стальной» дивизии героически сражался в Карпатских горах на Дуклинском перевале. Дивизию ввели в состав 24–го корпуса 8–й армии генерала Брусилова, и она прикрывала её отход. Благодаря стойкости и героизму её солдат, 8–й армии удалось благополучно выйти из ловушки, подготавливаемой немцами, и отступить с минимальными потерями, чего нельзя сказать о соседней 3–й армии генерала Радко–Дмитриева. 
   К вечеру 1 мая, после проведения тринадцатичасовой артподготовки, германские и австрийские войска под общим командованием генерала Макензена перешли в решительное наступление на участке 3–й армии. Им удалось разгромить главные силы армии генерала Радко–Дмитриева, занимавшие укреплённые позиции на Дунайце, между Карпатами и рекой Вислой. Части 3–й армии яростно сопротивлялась врагу, но, истратив почти весь запас снарядов и потеряв около 40 000 личного состава, вынуждены были под угрозой окружения и полного уничтожения отступить. Корпус генерала Цурикова, учитывая создавшееся положение, в срочном порядке был переброшен на помощь 3–й армии Радко–Дмитриева. Он расположился на укрепленных позициях в гористой местности, юго–западнее местечка Дукла.
   Именно 48–я дивизия этого корпуса вступила в ожесточённые бои с превосходящими силами противника и спасла от окружения и полного разгрома 3–ю армию Радко–Дмитриева. При этом «Стальная» дивизия сама попала в окружение и понесла жестокие потери. В путанице отступления приказ об отходе дивизии пришёл с опозданием. Рымникский полк, после небольшой передышки личного состава, измотанного в тяжёлых боях, выступил рано утром от села Хирова по направлению к деревне Ивля. Но к этому времени австро–германские войска уже успели занять господствующие высоты к северу и северо–востоку от неё.
          ***
   Рота подпоручика Каличева, шедшая впереди колонны Рымникского полка, миновала Ивлю и неожиданно нарвалась на огонь пулемётов противника, а тяжёлая и легкая немецкая артиллерия начала обстреливать сильно растянувшуюся походную колонну дивизии. В некоторых воинских частях произошло замешательство. Многие повозки повернули назад, некоторые в панике рассыпались в разные стороны от шоссе. Они стали переворачиваться, сваливаться в придорожные промоины и овраги. Пехота также бросилась врассыпную, а частью назад, прячась от пуль и снарядов в прилегающие овраги.               
Рымникскому пехотному полку, ещё двум батальонам Очаковского полка и одному батальону Измаильского полка от Корнилова поступил приказ отбросить назад противника, преградившего дорогу отступающей дивизии. Михаил повёл свою роту на штурм ближайшей высоты, где стояла немецкая батарея. Под пулемётным огнём немецкого заслона его рота, понеся большие потери, вынуждена была залечь у подножия высоты и окопаться. Не лучше было положение атакующих и на других участках. Их попытка лобовой атаки, проведенная без поддержки артиллерии, не удалась. Атакующие войска, понеся тяжёлые потери, залегли и окопались.
   На равнине две германские дивизии уже успели перекрыть все выходы с гор, а через горные перевалы, преследуя полки дивизии Корнилова, шли австрийские войска. Один из полков дивизии попал в полукольцо, он был выбит почти целиком. От Рымникского полка остался только батальон. У Корнилова под рукой уже не было резервов, чтобы выправить положение. До темноты многотысячные германские войска с их артиллерией заняли Дуклу, а передовые полки австрийцев – Тржициану. Кольцо окружения вокруг «Стальной» дивизии сомкнулось. Собрав остатки частей разбитой дивизии, и прекрасно понимая, что помощи ждать уже неоткуда, Корнилов принял решение атаковать противника в районе реки Дуклы. В вечерних сумерках 48–я «Стальная» дивизия пошла на прорыв.
   От роты Михаила Каличева в результате тяжёлых боёв теперь оставалось меньше половины. Её измотанные солдаты вошли в состав сборного батальона, собранного из остатков 192–го Рымникского полка и офицеров штаба дивизии, взявших в руки винтовки и вставших в едином строю рядом с простыми солдатами. Этот батальон возглавил лично генерал Корнилов. Задачей батальона было прикрытие прорыва остатков полков «Стальной» дивизии.
Корнилов в окружении нескольких штабных офицеров повёл батальон в первую атаку.    Впереди знамя Рымникского полка нёс штабной полковник. Он почти сразу был убит в этой атаке вражеской пулей, поразившей его прямо в сердце. Во время непродолжительной передышки Корнилов, сняв с головы фуражку, молча, склонился над геройски погибшим полковником и ладонью закрыл ему глаза. Затем он поднял знамя полка, снял его с древка, аккуратно свернул и спрятал под шинель, после чего снова повёл батальон в бой.
   Когда патроны закончились, Корнилов повёл бойцов в штыковую атаку. Арьергардный батальон, отвлекая на себя значительные силы противника, полёг в неравном бою почти полностью, однако его геройские действия всё же позволили вырваться из окружения 191–му Ларго–Кагульскому полку и одному батальону 190–го Очаковского полка. Они сохранили и вынесли с собой знамя «Стальной» дивизии. Это оставляло за ней право восстановления под прежним названием.
   После нескольких атак из всего батальона в живых оставалось 7 человек, в том числе Михаил Каличев. Его рота полегла полностью на поле боя. В последней штыковой атаке Корнилов был дважды ранен – в руку и в ногу. Он, с наскоро забинтованными ранами, сидел на траве, опираясь спиной на дерево. Рядом лежал револьвер с пустым барабаном. Михаил подбежал к нему и попытался помочь подняться. Но генерал остановил его жестом здоровой руки и, вынув из–под шинели свёрток окровавленной ткани, охрипшим голосом тихо произнес: «Подпоручик, оставьте меня. Вы должны, во что бы то ни стало вынести знамя полка». Корнилов протянул Михаилу знамя Рымникского полка.
  «Я вас не оставлю, Ваше высокопревосходительство!» – ответил Михаил, пряча за пазуху полковое знамя. Тогда Корнилов сердито крикнул: «Подпоручик, это приказ! Главное – знамя! Бегом марш!». А за деревьями уже замелькали шинели австрийской пехоты. Михаил с тяжёлым сердцем подчинился приказу генерала и бросился догонять своих, оставшихся в живых товарищей.
   Они пробирались лесами по вражеским тылам целых четверо суток, пока, наконец, голодные, оборванные, грязные и до предела измотанные, не вышли к своим войскам. Знамя 192–го Рымникского пехотного полка было спасено. Михаил за проявленное мужество и за спасение полкового знамени был награжден золотым Георгиевским оружием «За храбрость» и досрочно произведен в чин поручика. Ему также предложили для поправки здоровья отпуск на родину сроком в две недели, но он от него отказался.
              ***
   Генерал Корнилов попал в австрийский плен. Генерал Цуриков, командир 24–го корпуса, довольно предусмотрительно назначил отсутствующего Корнилова главным виновником в гибели 48–й дивизии, и даже потребовал суда над ним. У нас, по обыкновению, когда подчиненные добиваются успеха, то все их награды и звания присваивают себе их руководители. Если же случается неудача в каком–либо новом или рискованном деле, то руководители мгновенно находят виноватых из числа их подчиненных, зачастую самых талантливых и инициативных. Этим они прикрывают свою глупость и бездарность перед лицом ещё более высоких руководителей, которые оценивают людей по степени преданности начальству, подхалимажу и лизоблюдству. Особенно ярко, за очень редким исключением, это проявляется в армейских структурах.
   Таким исключением из правила являлся командующий Юго–
Западным фронтом генерал Иванов. Он высоко оценил подвиг 48–й «Стальной» дивизии. Генерал Иванов направил ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся, частей 48–й дивизии и, в особенности её героя, начальника дивизии генерала Корнилова» лично Верховному Главнокомандующему русской армией Великому Князю Николаю Николаевичу Романову. В результате ходатайства, 28 апреля 1915 года Николай–2 подписал Указ о награждении Корнилова орденом Святого Георгия 3–й степени.
   После взятия в плен генерал Корнилов был помещён в лагерь для высших офицеров недалеко от Вены. Залечив свои раны, он попытался бежать, правда, две его первые попытки побега закончились неудачей. Сменив несколько лагерей, Корнилов смог бежать из плена только в июле 1916 года с помощью чеха Франтишека Мрняка, служившего помощником аптекаря в лагере Кассек. Корнилов и Мрняк, переодевшись в форму австрийских солдат, покинули лагерь и, меняя пассажирские поезда, через Будапешт добрались до города Карансебвеш на границе с Румынией.
   Но беглецов начали преследовать и искать австрийцы. Мрняка они арестовали в харчевне приграничного села, куда он пошел за едой, и расстреляли. Корнилов сумел скрыться в лесу и, проблуждав еще несколько дней, набрел на пастуха–румына, который вывел его к Дунаю. На румынском берегу и было его спасение: Румыния только что вступила в войну на стороне Антанты, и сюда прибыли русские офицеры, которые собирали пленных и дезертиров для отправки в свои части. Однажды из колонны пленных вышел оборванный человек и охрипшим голосом представился им: «Я – генерал Корнилов!». В сентябре 1916 года Л.Г. Корнилов, восстановив силы после пережитого плена и получив чин генерал–лейтенанта, отбыл на фронт. Там он вскоре получил назначение Генштаба на должность командира 25–го армейского корпуса Особой армии генерала В.И. Гурко на Юго–Западном фронте.
http://proza.ru/2019/09/05/1081