Знак и значение

 
Истина, являясь творческим откровением Разума, созерцает Себя в Самопорождении, каждый раз доказывая Себя Своим новым явлением в душе христианина.
Когда непосредственно уверовавший в Бога говорит о Нем, то в словесной оболочке произносимых слов ещё нет смысла. По форме такие слова о Боге может говорить и Христос, но у Него они наполнены смыслом от знания Богом Себя в Духе и Истине. Те христиане которые уверены, что произносимые оболочки слов в чтении молитвы имеют магическое действие присуществления Духа, впадают в большое заблуждение о Нем. Словесная оболочка слова "Бог" пуста, если не наполнена тождественным Богу значением. Христианин может говорить, что он верит в имя Бога, знает, что Бог есть Бог, но по содержанию оказывается, что он, всего лишь, утверждает тождество пустой словесной оболочки и содержательной пустоты в своем незнании Бога. Теперь с одной стороны мы имеем пустое тождество христианина с Богом, с другой -  содержательное тождество Сына, где Я и Отец одно. Вера в пустое тождество с Богом ничего не даёт и не продвигает христианина к Богу, - это потеря времени жизни, данной христианину для содержательного пути, цель которого - единство с Богом в Духе и Истине Создателя.
Поначалу христианин читает Слово Божие, нанизывает вереницы пустых слов и, надевая ожерелье из них на себя, красуется перед другими. В этом нет знания Бога, а только воспроизведение пустоты самого христианина. Ведь содержание в словах появляется сообразно пройденному пути с Богом. "Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?" Внутренний путь обретения значения Слова труден и неизвестен, поэтому христианин вначале идёт широкой, проторенной дорогой эмпиризма и материализма, называя это - "путь сердца и любви". При таком подходе в оболочку Слова упаковывается мирское содержание, которое переосмысливается как возвышенное, а знание о Боге выступает как мнение о Нем. Следуя движению человеческого сердца в возвышенной любви к Богу христианин впадает в противоречие которое не может заметить из-за того, что в чувстве ему доступна только одна эмпирическая сторона с которой он полностью отождествлен. Этим абстрактным эмпиризмом христианин наполняет понимание Слова Божьего, впадая в морализм, разделение и внутреннюю борьбу с грехом. "Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?" Имея благие намерения такой христианин твердой поступью идёт в ад, но поскольку невозможно достать из углей горячую картошку не обжегшись, то это одновременно и шаг к Богу.
В хаосе переживаний, снах и смутных откровениях, христианин постепенно движется к мистическому созерцанию Бога. Такое созерцание доступно только великим святым, но это ещё не та святость Сына, а только человеческая. Здесь уже "чувства навыком приучены к различению добра и зла". Такая человеческая святость имеет свою особенность в том, что в ней есть различие с Богом из-за большого значения я-человеческого. Такой христианин вместо того, чтобы думать о Боге, озабочен своей верой, своим грехом, своей ничтожностью перед Богом, своей свободой и персонализмом в Боге, своим крестом и своим спасением. Тут всегда надо помнить, что после смерти на кресте воскресает только Сын, а все человеческое преображается. Преображение состоит в том, что человеческое больше уже не принадлежит себе, но только Богу и вместо я-человеческого живёт Бог в человеке «и уже не я живу, а живёт во мне Христос». Сердце - не может прийти к истолкованию себя и поэтому вершина исихазма - в молчании. Говорение на ином языке сердца обращено только к Богу и назидает только самого человека, "но в церкви лучше пять слов сказать умом, чтобы других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке". Поэтому за исихазмом с необходимостью следует философия по Христу, которая через Дух преобразует ум человеческий в ум Христов, чтобы христианин не нуждался в обучении со стороны чужого мнения, а внутри имел критерий Духа. Для того, чтобы заработал ум Христов, сердце должно стать кротким и смирённым крестной смертью, только тогда будет навсегда уничтожена преграда для Духа, который наполнит содержанием пустые оболочки слов в Божьем откровении. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него на;чало быть, и без Него ничто не на;чало быть, что на;чало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.