Последний патрон

Слышны еще звуки боя,частые стуки автоматов и одиночные хлысты винтовочных выстрелов,крики ,хлопки гранатных взрывов.
Белели через рваные штанины остротой кости, раздробленyые,вывернутые наизнанку ниже колена  минометными осколками, было холодно,знобило,вокруг, перед глазами все в тусклом,мутном тумане ,в который он проваливался от боли,потом опять выплывая.Все наверное , перекатывалось уныло в голове ,в револьвере оставался еще один патрон ,оставшийся ему самому ,твердо решив ,что не сдастся,приберег.
Неожиданно стало тихо ,как бывает ,когда дирижер дает знак оркестру прекратить,так тихо,что он услыхал свое дыхание.
Почему так тихо,немцы наверное взяли,наши ушли.Стало обидно ,что все вот так вышло,что зря наверное все,он и боя то толком не видал ,cвоего первого ,настоящего боя,бежал,стрелял  в серые шинели ,мелькавшие впереди,попадал или нет сам не понимал,падали свои,рота редела,потом эта школа ,единственная кирпичная в деревне постройка, хлопок мины у самых ног ,мины залетевшей сверху,через обвалившийся потолок и чернота бездны ,в которой он пропал вдруг, а теперь он лежит тут с ногами переломанными ,как дерево с переломанными ветками и наверное это все.
Еще два назад стояла его рота натянутой струною,полная ,укомплектованная по штату ,новенькая  ,комполка зачитал приказ,он уже старик,кадровый, с гражданской,но еще подтянут ,спина прямая ,отличная выправка.Прочтя приказ ,комполка ссутулился ,его смугловатое,татарское лицо обмякло и стало уставшим ,ребята просто и тихо сказал он,до Москвы всего сотня верст,немец прет и прет,надо его тут,прямо вот тут  остановить,потом уже рубежей нет ,иди прямиком ,как на параде.Деревня эта,они кивнул в сторону деревни за спиной, стоит на дороге ,возьмут они ее и кати себе  в столицу с ветерком.

Револьвер зажатый в ладони лежит на груди,что бы успеть,что бы не досталось ,как тому политруку ,которого он видал в одном ,отбитом в контратаке поселке,политрук висел на березе, возле сельсовета в исподнем ,с синим,раздувшимся страшно ,изуродованным лицом ,с отрезанными ушами и выбитым ,вытекшим глазом,живот его бордово вспенился истыканный штык-ножами,вот так не хочу,что бы как тот
политрук.Политрука сняли ,похоронили,речей не было ,все молчали,знали ,с политработниками эти не церемонятся,но дело одно расстрелять,а вот,что бы вот так ,что бы мучать.
Вспомнил мать,вспомнил ее ласковую,теплую ладонь , на своей щеке,она гладила его и кротко смотрела,пытаясь как будто запомнить каждый миг,не упустить ничего.
Посыпался снег ,редкий и крупный,снежинки падали медленно , неохотно,кружились,нестерпимая боль притупилась не много.
Придут когда стрелять буду в сердце,нет,в голову ,вдруг рука дрогнет,а так наверняка, что бы все,что бы сразу.
Тишину остро порезал хруст идущих по битому кирпичу.
Зацокала плетью квадратная немецкая речь,он поднес револьвер к лицу ,пистолет  смотрел бездушно ледяным кружком ствола,в нем его прошлое и ,через мгновенье, его не станет,не станет того,что было когда то и не станет будущего, было страшно,наверное теперь и не вспомнят .

****