Дача у Инны. 2001г

От зари
До жары                Нас едят                Комары...
Фольклор русских евреев...

НАЧАЛО НАЧАЛ.

   О великий Хамсин!
    Говорят, что Мойсей сорок лет водил евреев по пустыне, чтобы умер последний, кто был рабом в Египте...

    Неверно это! Мойсей ждал, пока вырастут евреи, родившиеся в стране Хамсина и привыкшие к нему со дня рождения - только такие могли завоевывать Землю обещанную, Землю обетованную... Потому что всем прочим Хамсин сушит мозг и расслабляет мышцы...

    Бывает два вида Хамсина - один Хамсин несет тучи песка вместе с раскаленным воздухом, при другом (называется Шарав)- воздух неподвижен, а солнце свирепствует безнаказанно.
    И тут нет выбора - оба Хамсина ужасны для белого человека !
    А в городе Хайфе, омываемом вонючей речкой Кишон, во время Хамсина особенно свирепствуют комары и мошки, напоенные хамсиновской энергией.
Единственный выход - бежать! Хоть на то время, когда Хамсины следуют один за другим...

   Мойсей и Мила уже давно это поняли. Но ...
   Как перед любым выездом за пределы новой родины, у старого еврея Мойсея возникли сомнения - а можно ли вообще уезжать? Ибо неизвестно, как поведут себя всякие внутренние органы, а также опорно-двигательный аппарат, и как его примут, и вообще ...
   Но в конце-концов жара и комары победили, врачи разрешили, а здравый смысл сказал: "ЕДЕМ!".
   И они поехали!
   Куда ? Конечно - в Москву.   Домой! Да! Москва все еще оставалась родным домом... там жили старые, верные друзья...

   Чтобы пожить в человеческом климате, в полном кислорода подмосковном лесу, который в прежней жизни мы не то что не любили, а просто не замечали, как не замечаешь застарелый прыщ, который не чешется и с которым давно смирился... Есть лес - так и должно быть, как же может быть без леса?

   Но кроме леса, важна и принимающая сторона...
   И тут появляются Старые Друзья !
   Всю поездку - не считая нашего бегания по турагентам в Израиле - организовал Женя. Он же встречал нас в аэропорту, он же провожал нас обратно, он же возил нас на дачу и с дачи, он же кормил нас в Москве, он же предоставил спальные места на улице итальянского борца за свободу...
   Читателю уже понятно, что без Жени не было бы нас в столице бывшей родины ! И вообще...
   А про гостеприимство Жени - см. ниже...

   С хозяйкой той самой дачи в лесу, Иной, нас связывала, во-первых, многолетняя совместная работа (лет этак 25 ! ), и, во-вторых, даже более многолетняя дружба. А с Юрой, её мужем, дружба возникла автоматически - все дружили семьями...
   А что касается гостеприимства, то Инка славилась им всегда и везде...

   А помните? Вы все, конечно, помните...
 
   Например, как дружным коллективом - Мойсей с Милой, Женя и Инна с Юрой – мы с большим удовольствием месяц туристили по Закарпатью, и при этом ни разу не поругались...
   А это дорогого стоит!
  А помните? Вы все, конечно, помните... Ведь ничто так не сближает, как совместные приключения...
   Помните нашего бестолкового гида по Ужгороду, русского венгра Тибор-бачи? Первое - в борьбе за значок «турист СССР»! - восхождение на гору Близнецы и ночевку в хате с двухяруснысми полками? Поездку на Кобылецкую Поляну? Мыло, которое унесла быстрая Тисса? Вечер в Союзе писателей Закарпатья? Поход в женский монастырь? Ночной совместный отдых в комнате с пятью кроватями - сразу для всей компании ?
   И что только мы не пережили вместе !

   И вот она, Москва!
   Собственно говоря, мы не собирались жить в городе - мы мечтали попасть в родной лиственный лес, без игольчатых кипарисов и прочих ближневосточных сосен и пихт, мечтали поваляться на зеленой травке, а также погулять по горизонтали.
 Поэтому в Москве мы собирались пожить только пару дней, чтобы показать Натанелю Настоящий Город, и тут же уехать на дачу.
   А пока что пребывание в столице протекало под знаком Великого Гостеприимства нашего московского хозяина Жени Гордона, старого и верного друга. Его гостеприимство и теплота были безграничны! Чтобы их описать, способностей автора мало - такое под силу разве только Толстому (графу). Нашу жизнь Женя усиленно украшал с помощью соседнего «Итальянского» магазина, в котором за соответствующую и немалую плату приобретались всевозможные ласикусики из всех стран мира.

   Гостеприимный хозяин не пропускал ничего, что могло бы порадовать гостей из кошерной страны! Рыба красная и рыба белая, икра красная и икра черная, сосиски венские и пельмени московские, сыр голландский и сыр французский (он же РОКФОР, по слухам названный так в честь знаменитого друга мушкетеров, опять же графа, Рошфора) - все украшало наш стол.
   И, хотя количество ласикусиков часто превышало спрос ( ибо объем наших желудков, увы, очень сократился под влиянием климата - попробуй, поешь вволю при 32 градусах Цельсия в тени! ), мы вовсю наслаждались некошерной пищей и искренне благодарили принимающую сторону!

  А помните? Вы, всё, конечно, помните!
  И наш незабываемый родной буфет с лихой Надей за стойкой!... Здесь мы поглощали кильку в томате - банку на двоих, или съедали по два кусочка селедки с винегретом, или наслаждались яйцом под майонезом (точнее, половиной яйца), или уплетали пару сосисок с горчицей... И даже бочковое кофе пили с удовольствием! Все было питательно и даже вкусно!
   А какие люди собирались за убогими общепитовскими столиками! И какие институтские сплетни были рассказаны, какие научные новости обнародованы, какие семейные трагедии обсуждены!
   Буфет удовлетворял всех научных и ненаучных сотрудников и во времена оттепели, и при развитом социализме, и даже во время всеобщей перестройки. И никто не помышлял тогда о кошерной пище!
Но бог распорядился по-своему...

   В Москве стояла израильская жара, и мы уже совсем собрались бежать от нее. Конечно, в деревню! На природу! В лес!
   Нас уже ждали в поместье Масловых, эсквайров.. Но - не судьба!
   За день-два до запланированного переезда в упомянутое поместье, по всей деревенской округе пронесся ураган невиданной силы. Он переломал и с корнем выдрал множество деревьев, сорвал много крыш, повредил цветники и прочие угодья. И сорвал провода и сломал столбы, так что поместье перешло на старинный способ освещения - нет, до лучин дело не дошло, цивилизация еще не забыла про свечи! Но хранение провизии старым способом - в погребе - цивилизация уже отвергла, а новый способ без электричества увы, не работал...

Так что переезд пришлось отложить и развлекаться в столице старой, но незабытой родины. Ибо не хлебом единым жив турист; еще он хочет зрелищ!
Увы, со зрелищами дело обстояло туго - опыт показал, что всегда, как только мы появляемся в столице, количество и качество зрелищ резко уменьшается и снижается: театры разбегаются, филармонии закрываются, даже звери в своем театре берут отгул. Так что пришлось вести внука в цирк, да не в настоящий, с братьями меньшими, а в ледяной, в котором только и было, что медвежонок -конькобежец.

   Впрочем, нас, закаленных Ереванской Оперой, ничего не могло сломить! А цирк Натанелю понравился...

   А еще мы повидали бывшую Манежную площадь, загаженную (простите автору за подобное выражение, но он не смог удержаться) творчеством посланца знойной Грузии. И душа затосковала по Девушке с веслом - хоть и здорова она была, но ведь формы-то были! Было на что посмотреть...
  А детские звероподобные ужастики из народных сказок аляповаты, безвкусны и совершенно не у места в центре столицы передового человечества!

   На природу! В деревню! В глушь!
   И, наконец, деревню Храпуново вернули в век электричества, и мы поехали.
Нет, не так, как в раньшие времена, когда здоровья было много,  а денег - мало. Не электричкой и пешим ходом, недоступным для, увы, уже старого еврея; всех повезли из самой Москвы на новенькой «Волге» под водительством Ибрагима (найденного Женей на улице) - то ли татарина, то ли башкира, но явно мусульманина (тут мы поняли, что мы уже не в Израиле!).
   Женя ехал с нами.

   И вспомнились совсем недалекие годы. - Киевский вокзал, военные марши - страна отмечает день Красной армии. Мы уезжаем в страну обетованную, через Чоп и Будапешт. В соседнем купе до Чопа с нами едет Женя - на всякий случай, ежели что-нибудь случится на границе, и вообще...
Я всегда знал, что Женя - самый-самый верный друг. Был ли я тоже таким другом? Хотелось бы...

   В дороге внучека немного укачало ( его маму в его возрасте укачивало более серьезно, так что прогресс поколений налицо!), но к месту назначения прибыли мы благополучно.

  Оркестр играл шум, встречающие махали флажками...

    А помните - и это вы, конечно, помните! - встречи высоких гостей у столба номер 61? Для каждого гостя была своя разнарядка - сколько встречающих должен выставить институт. Одним гостям полагалось махать флажками с их национальными цветами, другим предлагали просто махать ручонками... Господи, твоя воля !

   Среди встречающих скромно потупила глазки маленькая, еще незнакомая девчушка - хозяйская внучка, семилетняя Юлька (почему-то всех главных знакомых девиц внука зовут Юльками!). Мы еще не знали, что в лице этой тоненькой, умненькой, хорошенькой девчоночки нас поджидают Испытания!
Хозяева и гости перецеловались, и все пошли в дом.
Дорожка к дому была покрыта чем-то черным, вдоль нее выстроились красные и белые цветы. Окрестности полыхали алым красносмородиновым огнем, кое-где - для контраста - чернели и белели другие смородины, зеленели огурцы, желтые ягоды облепихи и черные - крыжовника так и просились в открытые от удивления рты.
Да разве такое видано в земле, текущей молоком и медом?

ШАТЕР.

Еще мало было прожито, а уже так много было пережито...
Инночка, хозяйка райского уголка, не знала покоя. Мы, гости, жили растительной жизнью и покоем наслаждались...
Во-первых, каждому гостю была выделена - в полном соответствии с табелем о рангах - раскладушка, кровать или даже комната с кроватью. Комната, конечно, досталась старому еврею, и он все ночи наслаждался холодным воздухом, из открытого окна овевающим лицо и тем способствующим крепкому сну...
Вот бы дома так!
Во-вторых, в связи с удалением места общего пользования от дома и возможностью ночных дождей, каждому гостю был выдан...
Нет, эта вещь не может быть названа в сем высокоинтеллектуаьном тексте! Читатель должен сообразить сам!
В третьих, к услугам гостей был предоставлен потрясающий голубой шатер и возможность его обслуживания после каждого дождя - крыша шатра местами продавливалась и в образующихся объемах скапливалась вода, которую нужно было оперативно сливать.
Шатер был великолепен и спасал всех и от солнца, и от дождя! Именно под этим шатром стоял стол, за которым все и кормились, и трепались, и обсуждали разнообразные программы действий.
Ура Шатру!

ЮЛЬКА.

Первая половина дня приезда прошла так благостно, что опытные люди наверняка объявили бы повышенную готовность! Но никому не дано предвидеть будущее.
   Натанель привез с собой карманную электронную игру, которую с успехом демонстрировал и Юльке, и Маше, внучке Жени.
   Игра была завлекательной, так что Юля не отрывала взгляд от экрана, а Маша сама принялась нажимать кнопки. На даче царили мир и покой.
   А потом что-то сломалось.
   Тишина были нарушена воплем Юльки: «Ну, бабушка!» ( или «Ну, мама!» - адресат не важен, важна процедура! ). Вопль звучал на частоте примерно 4 кгц с силой до 100 дцб. Уши вяли сразу!
   Вопль означал, что что-то делается не так, как хочет девочка.
   Неопытные гости поначалу терялись и расстраивались. Как же, девочка так страдает!
   Впоследствии, проведя статистический анализ, мы узнали, что чаще всего все возгласы, начинающиеся с «Ну»,  содержали незаслуженные упреки типа «Ну, мама, ты мне обещала!», или «Ну, бабушка, ты меня обманула».
   И, как правило, подобные вопли были гласом, вопиющим в пустыне, ибо на них - ввиду частого повторения - обычно не реагировали.
    Но иногда бабушка не выдерживала и принимала меры. Самым страшным наказанием для Юльки было отправление её «на кровать»; она почему-то очень боялась сидеть днем на своей кровати, и всегда начинала объясняться высоким голоском: «Ну, бабушка, я же все поняла... Ну, бабушка...» Обычно бабушка не сдавалась - она все еще надеялась привить внучке аристократические манеры!
   Но в конце концов Юльку выпускали, и жизнь возобновлялась.

   Вопли воплями, а детям нужно развлекаться. И во имя всеобщего спокойствия к ребячьей игре иногда подключались взрослые. Например, была организована легкоатлетическая эстафета с участием внуков и бабушек - требовалось выяснить, кто первый обежит вокруг дома. Тут детки пошли на уступки - они должны были сделать два круга, а хиловатые бабушки - только один. И чтобы вы думали? Бабушки победили, хотя Юлька и оспаривала результат!
   Большим успехом пользовались азартные карточные игры, вроде подкидного дурака или того же дурака, но перекидного. Старый еврей премудрости этой последней игры так и не освоил, и взамен научил внука играть в босяцкую игру - в двадцать одно. Играли на шалабаны!
   Азарт был, как в Монте-Карло!

   Юлька тоже попыталась присоединиться, но сказалось отсутствие систематического школьного образования - она не смогла складывать очки.
Еще одним занятием была игра в "носики" - с завязанными глазами следовало пальцем попасть в дырку, проделанную на месте носа портрета, нарисованного на фанерке.
   Казалось, что постоянные мелкие стычки между внуками не способствуют возникновению Взаимной Любви.

   Но однажды Инна решила напугать внучку: "Будешь кричать, дядя Мойсей с тетей Милой и Натанелем уедут в Москву. Ты хочешь, чтобы они уехали?"
Оказалось, что Юлька не хочет, чтобы Натанель уезжал! Оказалось также, что пословица про милых, которые дерутся, и этим только тешатся,  соответствует реальной модели поведения не только взрослых, но и детишек.

   В машине, по дороге в Москву, Натанель пустил слезу... А Юлька не выдержала разлуки и уже на следующий день потребовала отвезти её домой в Москву и устроить встречу с Натанелем.
Вот так !!!

КОРМЛЕНИЕ.

Жизнь текла медленно, плавно переходя от первого завтрака ко второму, от второго - к обеду, потом - к ланчу, потом - к ужину...
Все было, как в старой пионерской песне:
Солнце, воздух и еда -
Наши лучшие друзья...
   Процесс кормления занимал не малое место в идиллической картине дачной жизни.
   Во-первых, ели на улице, под шатром, даже в дождь. Во-вторых, ели очень вкусно. и, в третьих, ели ЧАСТО!
   Появились новые термины;
- Обед, переходящтй в Ланч, или
- Ланч, переходящий в ужин...
   Глагол "ланчевать" сотворил Натанель - так как Инна ввела в обиход 5-ти разовое питание, то дополнительную пятую, самую изысканную кормежку обозвали ЛАНЧЕМ, а процесс ее поглощения - ланчеванием.
   Поэтому вполне законным был любимый вопрос Натанеля;
- А когда мы будем ланчевать?

   Специалист-кулинар, или просто опытный гастроном, обязательно составил бы перечень яств (с приложением рецептов!), которыми потчевала Инна. Мне, простому рассказчику, не дано живописать картину стола под шатром, до краев заполненного разнообразными салатами, сырами, пельменями, селедками, мясом вареным, мясом жареным и мясом тушеным, брынзой, колбасами вареными, колбасами копченными, морсом, колой и т.д., и т.п.

Так мало было прожито,
Так много было съедено!

Отсутствием аппетита не страдал никто, а Натанель особенно - за каждой едой он поглощал уйму калорий. Однажды за обедом ему навалили полную тарелку корнфлекса и залили его молоком; съев первую тарелку, внук запросил следующую, и получил ее. Тут же Юлька потребовала такую же еду. Натанель сломался на третьей тарелке и не доел ее. Юлькины возможности оказались скромнее, она не доела и первую тарелку, но модель поведения была опробована. Все последующие дни проходили  под лозунгом:
«Что ест Натанель, должна есть и я, Юля !».

Бедная девочка не понимала, что она с Натанелем выступает в разных весовых категориях, и что в будущем ей часто придется отступать перед тарелками, наполненными по её просьбе в порядке реализации лозунга ...
Впрочем, взрослые хоть и многое выдерживали, но иногда сдавались. Было даже обидно - ведь все было такое вкусное!

ВЕЛОСИПЕД.

Застарелой мечтой Натанеля было освоение езды на велосипеде. Еще в прошлом году, в Друскениках, он с завистью смотрел на катающихся, но предложение: «Взять велосипед напрокат и научиться ездить» - им отвергалось с порога. Нет, он не боялся упасть - он боялся, что он не научится и над ним будут смеяться!.
Эта боязнь проявилась и на даче.

Когда Юлька лихо крутила педали своего маленького двухколесного велосипеда, Натанель отводил глаза. Но потом его все-таки уговорили сесть в седло, бабушки по очереди толкали велосипед и советовали не спешить, педали крутить медленно.
Время шло, бабушки сменяли одна другую, но - советы не воспринимались, обучение стояло на месте. Наконец, Юлька не выдержала: «Я тоже хочу кататься!».
Так появился второй Юлькин принцип:
"Что делает Натанель, должна делать и Я!"

Велосипед вернули хозяйке, Юлька поехала. Натанель посуровел...
На следующий день все повторилось, но уже без бабушек. Натанелю предложили полную самостоятельность. Он старался изо всех сил, но велосипед не подчинялся...
Тогда он рассвирепел. Он отлупил велосипед ногами, отшвырнул его в сторону и пошел за дом страдать в одиночестве. И вернулся в общество только тогда, когда на ланч был выставлен "ленивый пирог" (изобретение Инны). От пирога Натанель отказаться не смог!

За дело серьезно взялась Инна. Она удалилась с Натанелем и велосипедом подальше от зрителей, поколдовала там, и к всеобщей радости Натанель поехал! Сам! На велосипеде!
Тут же в дело включилась Юлька:
- Теперь моя очередь!
Нужно было слышать, как наконец довольный собой джентльмен Натанель с чудным ивритским акцентом сказал: "Хо-ошо!". И отдал велосипед.
И пошло катание "по очереди".

МАЛЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ от Милы.

Шло время. Натанель вырос и уже учился в шестом классе. К этому времени подросла его младшая сестра Шери, которая тоже захотела научиться кататься на двухколесном велосипеде. Надо сказать, что Шери чувствовала себя принцессой во дворе, Ее желания тут же выполнялись всеми мальчиками ее возраста и даже старше. Но все лихо ездили на двухколесных велосипедах, а у нее ничего не получалось. Шери очень страдала. Натанель в эти годы не был слишком любезен с сестрой, но тут он поглядел на нее и пробурчал: "Ладно. Вот все уйдут со двора, и я научу тебя". И так и случилось. Как когда-то Инна, Натанель за один урок научил Шерьку кататься. Главное - никто не увидел, как это произошло.

Больше крупных скандалов не было...
Маленькие возникали регулярно...

В конце концов у хозяев не выдержали нервы, и Лена добыла у соседей ВТОРОЙ велосипед. На время велосипедные страсти утихли.
Но - дорожка для езды была только одна, и часто возникала необходимость определения очередности:
- Ну, Натанель, теперь моя очередь!
- Но я еще не доехал до конца дорожки!
- Все равно, теперь моя очередь!
- Ну, хо-ошо!
Натанель слезает с велосипеда и страдает в стороне.
Нет, не всегда Натанель был джентельменом! Иногда он начинал тихо ворчать, но путь  не уступал.  Вмешивались взрослые, объясняя ему, что мужчина должен уступать  женщине. То ли Натанель не считал себя мужчиной, то ли не принимал Юльку за женщину, но эти объяснения не действовали, и тогда рявкал дедушка. Рык действовал, дорожка освобождалась, а обиженный Натанель снова уходил в кусты..

И тут ребятам предложили новое развлечние - плавание в детских ванночках! Нет, не по большой воде, а прямо на участке, на одной из зеленых полянок. Две ванночки ставились посреди полянки, в них наливалась вода, и последующее действо зависело только от фантазии ребятишек. Судя по ребячим воплям и визгам, фантазии у них хватало!

Наряду с водными упражнениями продолжалась велосипедная эпопея.
После одного виртуозного заезда Натанель выказал желание ездить на большом велосипеде. И такой велосипед нашелся!
Оказалось, что в хозяйстве Масловых есть всё !!!
Из сарая вытянули подростковый велосипед, Юра привел его в порядок и, после нескольких неудачных попыток, Натанель освоил и эту технику! На нем он был вне конкуренции - для Юльки велосипед был велик, она еще не доставала до педалей.
Натанель предпочитал ездить по улице, и, если находился сопровождающий (обычно им была быстроногая Инна), он носился по улице, а внутренняя дорожка предоставлялась Юльке. Склоки закончились.

СХ работы.

На даче велись усиленные сельскохозяйственные работы. Открывали-закрывали парники с огурцами, с кустов собирали разноцветную смородину, а также чудный черный крыжовник, с грядок таскали огурцы, из земли вытаскивали морковки. Еще косили траву электрической косилкой, время от времени пытались обнаружить отдельные затаившиеся ягодки клубнички, срывали полузрелые яблоки и рвали ягоды облепихи. Благодаря реставрации капитализма, уже мало кто на своем огороде сажал картошку - её можно было купить и летом, и зимой, и не промороженную и грязную, а свежую и чистую (хотя никого не посылали на овощные базы!).

Гости из страны обетованной вспомнили молодость и с аппетитом паслись на природе - им был предоставлен в личное пользование целый куст крупной спелой алой смородины, а также грядка огурцов и грядка морковки.
Смородиной занимались внук и его дедушка, а морковкой и огурцами - внук. Натанель, который раньше видел овощи только в магазине, срывал здоровенные огурцы, мыл их, и с хрустом вгрызался в пупырушное зеленое тельце. А первая вытащенная из земли морковка привела его буквально в ступор. «И её можно есть?» - с великим изумлением спросил он Инну. Оказалось, что можно, и с этого мгновения Натанель никогда не оставался без морковки...

О ДРУЖБЕ...

Старую дружбу не ест ржавчина, не замораживают морозы, не сжигает жара. И не «мочат» её ни долгая разлука, ни дальние расстояния! И даже большие паузы в переписке не делают её слабее....
И без лишних слов:
Да здравствует дружба!

И опять же - о друзьях...

Нет, мы не повидали всех - кто уже в Америке, кто - в Австралии, кто на даче...
Иных уж нет, а те - далече...
И все-таки не опустела еще Москва! Только все уже - я не стыжусь этого слова! - пенсионеры... И это грустно...
Но никто не сдался!

Братец мой дорогой - и единственный! - Виктор полон творческих планов. Он, в содружестве с неизвестными мне лицами, затеял издание почти журнала, типа "Хочу все знать!", составил картотеку медицинских изобретений и давно уже пытается найти издателя для своей книги. По его рассказам, у него куча революционных идей - как лучше лечить!, но это, как и в раньшие времена, никого не волнует. Но Витя не сдается!
Ах, если бы я был Ротшильдом!

Не сдается и наш бывший соратник по отделу ЧПУ - Саша Левин, т.е. простите - профессор Александр Исидорович. Во как!
В задрыганной и разворованной России он нашел место, где еще можно делать почти науку; правда, наука странно обзывается Логистикой, но оказалось, что передовые просвещенные умы не только знакомы с этим словом, но и могут его объяснить и даже оплачивать ( а мне урок - не суйся с немытым рылом в калашный ряд! Серость!!!).
Теперь я могу гордиться не только тем, что играл в шахматы с самим Додиком Бронштейном, но и тем, что знаком с великим Логистиком А.И.Левиным.

А еще я немножко побеседовал со Светкой Осиповой - верной соратницей последних лет. Она изменила свой рыже-морковный цвет на снежно-белый, и стала очаровательной женщиной! Я был так доволен её бодрым - несмотря на многие цорес - видом, что в душе прослезился. Я всегда её любил, как инженера и как женщину !

Но не только мои кадры посетили нас - нас не забыли и Милкины друзья (деление на моих и Милкиных, конечно, весьма условно - но ведь нельзя же без классификации!).
Эти Милкины друзья давно стали нашими - бывшая (ох, как давно это было!) учительница истории Вета и её муж Алик (отчества, по израильской манере, я опускаю...). Когда-то много было переговорено и в их «распашонке», и в нашем «будуаре».
Увы, здоровье их могло бы быть лучше, но не сдаются они. И так здорово было снова трепаться с ними, как в доброе старое доперестроечное время!
Чтобы были они здоровы и жили до 120 !

А еще мы повидались с Сашей Пальцевым (и его очаровательной женой!), и с Галкой Шапакиной. И они, как могут, пытаются сбить масло! И худо-бедно сбивают... Особенно удачна Пальцевская дочка - превзошла все университеты и теперь дообучается в далекой Швеции. Характер явно нордический!

   И еще яркое, но, увы, краткое впечатление - встреча с Таней Строгановой, попросту с Таткой. Наша любовь по Интернету кончилась уже давно, с уходом Татки из пушкинского музея. И с тех пор - ни привета, ни ... Впрочем, не было ответов, потому что не было запросов. В самом деле, не писать же письма! Так что встреча была дважды приятной - во-первых, встретились, и, во-вторых, вроде и не расставались.
   Сколько я Таню помню, ей всегда было где-то около двадцати пяти - и в старые, и в новые времена. Не меняется Татка, и остается молодой не только снаружи - это теперь дамы умеют, но и внутри, что намного труднее. И это несмотря на постигшее её горе...

Вот и все. Что было, то было.
Увы, многого не было.

ЮБИЛЕЙ.

   Событие было торжественным и экстраординарным - такой юбилей случается только раз в 70 лет. Потому, чтобы не нарушать плавный ход событий, опишем его отдельно.
   Возможности издательства не позволяют безболезненно поместить рассказ о Юбилее в соответствии с хронологией жизни; поэтому он - рассказ - помещен в конце. Впрочем, любители порядка и почитатели хронологии могут поместить его в нужное место этого сочинения!

Как может догадаться опытный читатель, речь идет, конечно, о юбилее ветерана оборонки и верного стража секретов и здоровья налогового управления, мужа Инны, отца Лены и дедушки Юльки! Юрия Маслова! Которому исполнилось 70 лет!
В дни, предшествующие юбилею, на территории поместья была развернута лихорадочная деятельность. Младшие члены юбилейного комитета писали приветственные лозунги на языках двух дружественных стран; к сожалению, труд Натанеля полностью смогла оценить только бабушка, которая его сочинение бесплатно переводила с иврита на русский. Длинную речь готовила Инна, Лена сочиняла приветствие в стихах. Старый еврей попытался вспомнить молодость и тоже пыжился что-либо сочинить в рифму, но дальше плагиата « Служил наш Юра сторожмэном...», дело не пошло...
Не было забыто и то, что - наряду с речами - составляет основу каждого юбилея. Весь наличный женский состав несколько дней резал, солил, поливал, варил и жарил всё, что можно было резать, солить, варить и жарить, и наполнял восхитительными ароматами всю территорию поместья. Задолго до торжественного дня кладовые уже ломились от всевозможных гастрономических ласикусиков и даров природы, в погребах доходили ло кондиции изысканные напитки. Сам юбиляр тоже не сидел сложа руки - в последний раз проверял надежность голубого тента и комплектовал сидячие места.
В день юбилея народ начал прибывать ранним утром, используя при этом как собственные опорно-двигательные аппараты, так и ино и отечественные марки, архаичные электрички и пережившие свой век самолеты какой-то независимой авиакомпании. Все прибыли благополучно, всех встретили радушно и тепло, начав с демонстрации местных достижений (как то: тента, непромокаемых дорожек, здоровенных посудин со смородиной и прочими дарами взлелеянного сада...).
На юбилей выдающегося члена общества на дачу съехались сливки всех слоев российского и заграничного общества. Тут были и заслуженный пенсионер СКТБ Абрам со своей вечно молодой женой-волейболисткой, и крупный деятель свободных профсоюзов Валера с супругой, и талантливый бизнесмен Женя с милой дочерью и очаровательной внучкой. Присутствовали и представители одной заграничной державы, и родственники Инны, и, конечно, любимый кот Кеша.
Всем нашлось место за праздничным столом, и юбилей пошел ...

Пересказать все спичи, тосты и прочие поздравительные и приветственные славоголосия автор не в состоянии - для этого ему потребовалась бы, по крайней мере, стенографическая запись каждого выступления! Дамы говорили стихами, мужики - лозунгами. Все одобряли, поздравляли и желали!
Особенно прочувственную Речь в стихах произнесла жена юбиляра - гордись, юбиляр! Ибо не каждому бог дает такую верную и любящую жену!
Но ведь и не каждой жене бог дает такого мужа!
Но увы - записи не велись, потому перлы красноречия остались незапечатленными и не могут быть воспроизведены.
Без внимания не остался и юбилейный стол - чего-чего только там не было! И гости иссякли раньше, чем кончилось угощение - мужчины расстегнули пояса и верхние пуговицы на брюках, женщины - которые в брюках - сделали то же самое. Как обходились женщины в платьях и что они распускали - автору, увы, неизвестно! Хотя и интересно...
Ни один юбилей не может обойтись без художественно - развлекательной части. И на описываемом юбилее были танцы, причем всех порадовало сольное выступление юбиляра с женой - оказалось, есть еще порох в пороховницах. И какой порох!
Молодежь порадовала слух гитарой, от нее не отстал и профработник... Концерт был на славу!
В конце юбилейного дня чудеса изобретательности проявила Инна:, в доме, кроме трех заморских гостей, следовало на ночь разместить еще человек 6-8. В реальность решения этой задачи мы, простые смертные, не верили; но Инна сказала: «Всем найду место!», и нашла его! В мансарде, на 4-х квадратных метрах, она разместила спальные принадлежности еще для 6 человек!
Все гости выспались и, плотно и вкусно позавтракав, отбыли довольными.

Мысли на полях.

Всех бывших, советских или российских, волнует - ну, как там, в России?
И хотя все знают, что едем мы в Москву, а Москва - не Россия, интерес не уменьшается, нас расспрашивают - ну, как там...
А там - ничего! В смысле - не так плохо... Точнее - лучше. Но сравнивая не с 1913 годом, а, скажем, с позапрошлым, 1999-м. Город стал красивее - построено много красивых кирпичных нестандартных зданий. Но - как нам показалось - даже пенсионеры стали спокойнее, не дергаются, не боятся вечером гулять, не жалуются на высокие цены и низкие пенсии. И живут! Кто подрабатывает - получше, кто не может - похуже.
А где, скажите, хорошо живется на Государственную Пенсию?..
А другой в России еще нет!
В общем, мы уехали из России обнадеженные - жизнь восстанавливается!
Хотелось бы верить в это!
И дай бог всем здоровья!