8. Христианство о жизни и смерти

Прошли годы и века, пока в мир пришло христианство. Истоки этого воистину судьбоносного события до сих пор во многом остаются тайной за семью печатями. Существует великое множество работ, пытающихся «объять необъятное», понять истинную подоплеку того, что случилось более двух тысячелетий назад. Работали над этим и историки, и богословы, и философы, и эзотерики, и мистики; приложили свою руку представители искусства, культуры, а в последнее время и науки.

Появились весьма странные и экзотические гипотезы, представляющие Иисуса неким «прогрессором», пришедшим  из будущего, очередным воплощением  богов прошлой истории человечества (чаще всего Кришны и Митры), а то и представителем одной из внеземных цивилизаций.

Конечно, можно смеяться и иронизировать над этим сколько угодно, однако следует увидеть и главное: даже в сегодняшнем бездуховном и насквозь прагматичном мире сохраняется главная, основополагающая идея, накрепко связывающая Иисуса, Бога, человека и судьбу будущего человечества, а также мифологизированное прочтение участия Мирового Разума в жизни любой разумной расы, в том числе и человечества.

Тем не менее любой серьезный исследователь скажет вам: чем глубже  погружаешься в историю христианства, тем большее потрясение испытываешь от прикосновения к Великой Тайне, понять которую нам пока не дано. Наверное, лучше всех понял это и сказал об этом Иоанн: «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь»

Самая главная же из всех книг, Книга Книг, Библия, всегда была Книгой жизни, но никогда - Книгой смерти. Это основная ее идея, основной мотив, основная правда и истина. Поэтому Жизнь Вечная присутствует в ней изначально; даже само понятие БЛАГОВЕСТВОВАНИЕ означает возвещение благой, радостной вести о спасении… Поэтому это учение никогда и ни при каких условиях не сомневалось в реальности жизни после смерти, хотя никогда не отрицало наличие смерти как реальной и законной части бытия.

Жизнь и смерть… Мы уже говорили о том, что и первая, и вторая находятся в чрезвычайно сложных отношениях; отношениях весьма динамичных и неоднозначных. Скорее трансцендентных, т.е. выходящих за пределы как теоретического, научного, так и эмпирического познания (но не мистического). 
 
 «Смертью смерть поправ»… «Жизнью смерть поправ»… «Смертью жизнь поправ»… Правомерно и первое, и второе, и третье. И вся эта триада практически одновременно присутствует в нашей жизни. Третье - самое простое и – увы - самое распространенное.

Однако нет ничего опаснее и страшнее, чем безответственное, хамское и неразумное отношение к жизни. Жизнь чрезвычайно тонка, ранима и практически беззащитна… Презираемая и бесконечно убиваемая, она уходит, но никогда не умирает окончательно. Она подобна погасшей звезде, однако в самом своем сердце продолжает верить и надеяться.  Достаточно лишь снова позвать ее…

Второе. В человеческом мире, столь гордящемся своей разумностью, здравым смыслом и огромными достижениями, смерть - коварный и беспощадный враг, не знающий ни жалости, ни снисхождения. Ценности прагматичного разума всегда находятся внутри горизонта событий, т.е. реального жизненного времени и пространства, но никак не где-то за их пределами.

Поэтому «здравый смысл» занят жизнью, а не смертью. Поскольку же смерть есть вечное и неуничтожимое зло, он озабочен тем, чтобы она не нарушала естественного хода вещей, не создавала внутри жизни темных ям пессимизма или вообще как бы не существовала.

А для этого нужно, чтобы смерть была, прежде всего, включена в порядок жизни, в ее «строй», и этим включением обезврежена, чтобы она не мешала жизни и ее заботам. Поэтому надо провожать жизнь с подобающим спокойствием, благообразием, «пониманием».

И от смерти, и от похорон у остающихся должно оставаться положительное, хотя и в меру печальное впечатление. Таким образом, жизнь признается  победителем: она «попрала смерть», она не была «нарушена» и потревожена. Теперь ничто не помешает всем сразу же вернуться в нее, окунуться в текущие дела и заботы, коих у современного человека предостаточно… Именно такой подход характерен для современной психологии и составляет  значительную часть психотерапии.

А что же наука? Она борется со смертью теми средствами, которыми располагает. Одно из них - борьба с иными формами жизни, признанными опасными для человека, или присвоение части «мертвого» для передачи живому (трансплантация органов), или создание симбиоза живого и механического, «неживого». В перспективе - создание новых форм жизни, в которых от человека останется только разум и сознание.

Новое тело его не будет подвержено болезням, страданиям, старению; к тому же всегда может быть заменено новым. А вот будет ли обладать такая квазижизнь здоровьем, долголетием (не говоря уже о бессмертии) и в отношении разума, сознания и души, вопрос спорный. Хотя бы потому, что наука крайне мало знает о первых двух, а третье категорически отрицает.

Может ли этот путь стать путем в Жизнь Вечную?  Крайне сомнительно. И дело здесь не в религиозной, духовной или этической стороне дела; не в том, что человек осмеливается бросать вызов самому Творцу или присваивать себе Его функции. Это как раз является предметом особой гордости материалистического мировоззрения и оправданием любой богоборческой  традиции. Все намного и намного сложнее.

Дело в том, что нам не дано знать, что в нас от Бога, а что от его антипода; каким знанием  мы были наделены изначально, а каким приросли в ходе трудной и крайне неоднозначной  истории. Афоризм  «Человек - творец собственной судьбы» известен практически всем и устраивает всех, однако мало кто задумывается о том, как это самое «творчество» может определить судьбу целой цивилизации.

Рай может пониматься как возврат к истине Эдема, Первоначала; может означать простой «переход к иной форме существования», той самой «жизни после смерти», которая предстоит ЛЮБОМУ покинувшему земное поле существования человеку. Наконец, послужить основой для выстраивания  этической системы с балансом греха, покаяния и прощения.

Христианское богословие однозначно утверждает: Иисус и прощенный разбойник стали первыми, кто переступил порог нового рая. А это означает, что все, что было ДО того, было отменено либо трансформировано (догмат о схождении Сына Божьего в ад).

Принятие такой точки зрения позволяет ответить на многие вопросы, однако лишь приближает к истине. Поэтому «жизнью смерть поправ» - правда и великая потребность любого живущего человека, способная на очень и очень многое. «Жизнь после жизни» - это то, что ему уготовано по определению, если только он не выберет для себя способ существования, в котором смерть раз за разом будет попирать жизнь.

Поэтому бесконечно  жаль людей, заявляющих: «Я в это не верю… В крайнем случае, умрем, а тогда посмотрим». Они не от жизни и не от смерти; они не подготовили себя ни к тому и ни к другому, все их радостные крики: «Смерть побеждена! Нет ее и никогда не было, есть лишь переход, квантование, перемещение из одной реальности в другую!!» - есть современное суеверие, невежество и бесконечная глупость.

В христианстве подход к жизни и смерти иной. Начало этой победы – смерть Христа, завершившаяся его воскрешением. Такова Благая весть, которая с самого начала была и останется до конца совершенным безумием как для всяческого неверия, так и для верующих, пребывающих в плену «ветхой» религии с ее неизбежной двойственностью и безысходностью.

Для начала следует понять, что «литургия смерти» состоит не в исполнении «последнего долга» перед усопшим, после чего мы можем с чистой совестью вернуться к нашей реальной жизни, а прежде всего в праздновании победы Христа над смертью и в передаче этой победы людям. И потому начинается эта литургия не с отпевания, а с восхождения веры к престолу Царства Божия.

В известном смысле вся духовная жизнь Церкви не есть учение, разделяющее или объединяющее жизнь и не-жизнь, не единство и борьба противоположностей, а сама Истина, стоящая над тем и другим.

Быть христианином, веровать во Христа означает и всегда означало прежде всего сверхрациональное знание: Христос – это жизнь самой жизни и, следовательно, и моя жизнь. «В нем была жизнь и жизнь была свет человеков» (Ин.1:4).

Воплощение, искупление, спасение, т.е. все «догматы» и «доктрины» - лищь одежда этой изначальной веры, но в ней укоренено их принятие. Только если мы веруем во Христа, приобретают они для нас свой подлинный смысл и силу. Ибо сама вера во Христа не от «согласия» с тем или иным «учением» или «доктриной» о Христе, а от принятия Его самого, опыта Его как жизни и «света жизни».

«Жизнь явилась и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1Ин.1:2)

В «мире сем» попрание смерти смертью и воскресение Христово остаются недоказуемыми и не могут быть представлены в категориях эмпирической «объективности». Вот что утверждает св. ап. Павел:

«Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес;  а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Рим. 6: 3–4).

Итак, Воскресение Христово означает для нас избавление не от самой смерти как факта нашей биографии, но от порабощения ею. В мире сем всегда будут страдания, горе, испытания. Но Христос сказал: «Мужайтесь, Я победил мир» (Ин.16:33).

Грех в православном понимании — это не преступление в юридическом смысле, это и не просто некий безнравственный поступок; грех — это прежде всего болезнь человеческой природы. Поэтому и спасение мыслится как освобождение от болезни, как исцеление, преображение и, в конечном счете, обожение человеческого естества.

Спасение не мыслится без искупления; искупление же - это не просто великая жертва, принесенная Иисусом. Служение, которое Христос совершает теперь, основано на Его смерти и воскресении. Хотя искупительная жертва на Голгофе была достаточной и завершенной, без воскресения мы не имели бы уверенности, что Христос успешно закончил свою Божественную миссию на земле. Воскресение Христа подтверждает, что жизнь не оканчивается могилой, что Божье обетование о вечной жизни в Нем непременно сбудется.

Поэтому у нас появляется не только надежда; появляется пример, появляется путь, появляется смысл жизни. Непомерно тяжела ноша одного и невозможно достигнуть искомого через жертву немногих. Все же страдания мира, осознанные и принятые повзрослевшим человечеством, есть разделение ноши на множество частей.

Это не жертва и не искупление в строгом сотериологическом (сотериология -часть догматического богословия) смысле, но такое решение на первом этапе должно стать подвигом и усилием, ведущим к преображению. Потом общая ноша станет легче и доступней для многих. Ибо Бог никогда не требует от человека невозможного.

Поэтому не следует искать страдания сознательно или возводить его на пьедестал. Не наслаждаться  им, а превышать его; принять как должное факт того, что все наши беды, болезни, ошибки  и горести - такая же реальность мира, как радость, счастье и любовь. Не надо видеть в любых бедах божью кару, а собственную неразумность списывать на происки дьявола. Ибо «Все от человека и все для человека».

Страдание  и смерть, столкнувшиеся с волей и верой, превращаются в свою противоположность, становятся доказательством той победы, в которой видимое поражение человека, умирание его, становится путем к Жизни Вечной...

Людям иной веры и тем более неверующим почти невозможно увидеть и понять, как кротость и смирение могут содержать в себе великое мужество и несгибаемую волю. В мире, самую суть которого составляют сила, принуждение, непрерывная  война «до победного конца»; мире, где право сильного возведено в закон, они по-прежнему принимаются за безволие, слабость, покорность и  фатализм. Слова из Нагорной Проповеди: «Блаженны миротворцы, ибо наречены они будут сынами Божьими», - также мало кем понимаются правильно.

Пожалуй, это основное, что необходимо знать о духовной сути жизни и смерти в христианстве. Однако воскресение из мертвых - лишь начало долгого и трудного пути в Царствие Божье. Из четырех евангелий мы можем узнать о нем чрезвычайно мало»; Иисус говорил о Царствии Небесном редко и неохотно. Создается впечатление, что Он сознательно избегал этой темы. Некоторая подсказка содержится в Нагорной проповеди:

«Блаженны нищие по велению духа, ибо их есть Царствие Hебесное.
Блаженны cкорбящие, ибо будут они утешены.
Блаженны кроткие, ибо примут они в наследие землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо будут они насыщены.
Блаженны милосердные, ибо будут они помилованы.
Блаженны те, чьи сердца чисты, ибо увидят они Бога.
Блаженны миротворцы, ибо наречены они будут сынами Божьими.
Блаженны гонимые за правду, ибо их есть Царствие небесное.

Блаженны вы, когда воздвигнут на вас поношения и гонения, и лживо скажут про вас всякое худое слово. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика награда ваша на небесах! Так ведь гнали пророков, что были прежде вас.
Вы – соль земли; но если соль стала пресна, чем ее осолить? Hи на что она не годится; разве что выбросить ее вон, на попрание людям.
Вы – свет мира. Hе может укрыться город, стоящий высоко на горе.
И светильник зажигают затем, чтобы поставить его не под сосуд, но  на подсвечник, и чтобы он светил всем в доме.
Так да воссияет свет ваш пред людьми, чтобы увидели они от вас добрые дела и восславили Отца вашего, Пребывающего на небесах».

Все остальное - это то, что позднее было добавлено Отцами Церкви и другими духовными людьми. Работа эта продолжается и поныне. Порой это создает немалые трудности, ибо мы должны верить «по вере, а не по разуму».

Упорное требование доказательств одновременно с принципиальной невозможностью их получения - основная причина неверия и главный оплот материализма. Ведь вера не считается знанием, поэтому и все ее доводы для рационального разума безосновательны. Тем не менее, давайте проследим, что говорит о пути души после смерти православное учение.

***