Тысяча жизней

    Жизнь и Смерть - вечный антиподы и соперницы, накрепко связанные между собой. Единство и борьба противоположностей. С уходом жизни наступает смерть, спасенная от смерти, торжествует жизнь. Победа жизни над смертью, есть главное чудо мирозданья.

    На войне есть люди , которые убивают, есть те которых убивают, часто участники этой страшной драмы выступают в обеих ролях одновременно. А еще есть на войне люди, которые спасают от смерти, других самоотверженно и ежедневно.

    От фамилии его веяло запахом свежевыпеченного хлеба, сдобой с корицей, венскими яблочными штруделями и домашними пирогами –  пекарь, булочник, кондитер. Вернее всего, дальние предки, выходцы из владений Габсбургов и занимались этим прекрасным ремеслом. Дедушка содержал, однако, швейную мастерскую, отец адвокатствовал.

    Господь судил ему родится на закате Российской Империи, и пережить вместе с ней последнее  ее десятилетие.  Город детства виделся далеко, размыто, как истертая временем почтовая открытка : Старая крепость Каменец-Подольска с остроконечными шатрами башен , причудливая петля реки Смотрич, Турецкий мост перекинутый через нее, серые глаза с длинными ресницами, уютный дом, теплые руки матери, белые вишневые сады окрестных местечек, гимназическая форма, фуражка на вихрастой голове и кожаный ранец.
 
    Ох и цепкая  была память на мудреные правила русской грамматики и орфографии, да так, что и через 65 лет четко помнились- слово в слово! Из гимназической хрестоматии более всего любил Пушкина,  выучил наизусть накрепко, навечно и распевно декламировал «Песни западных славян»:«Что ты ржешь мой конь ретивый...», «Черногорцы? Что такое?...» и еще «Делибаш». Завораживала гимназиста пушкинская батальная строка!

    12-летним мальчиком он видел своими глазами  Революционную смуту, страшные петлюровские погромы, лишения и ужасы братоубийства Гражданской.
В межвоенное время, тяжело трудился  для поддержки семьи после дневной учебы в Одессе. Голодал вместе со всем югом России в начале 30-х, вся пшеница уходила на запад в обмен на станки и технологии . Будучи ночным сторожем в хлебной лавке, он и в мыслях не смел прикоснуться к буханкам хлеба, собирал и ел хлебные крошки, отлетевшие от выпечных форм.

     Господь сохранил Абрама Беккера , чтобы тот стал Доктором, Лекарем, Эскулапом самой высокой пробы.
С двадцатых чисел июня 1941 года он в действующей армии военврачом . Обстрелы, бомбежки, кровь, боль, страдания, нескончаемый поток раненых.  В 1942 тяжелые бои на Северном Кавказе. Немцы по плану «Блау» рвутся к Грозненской и  Бакинской нефти, горная дивизия «Эдельвейс» упорно лезет к Эльбрусу. Заоблачное высокогорье, оборона заснеженных Кавказских перевалов, артиллерию тащили на въючных животных,  чтобы не допускать обморожений, лица бойцов смазывали гусиным жиром.

     Приказ от 12 июля 1943 г. за подписью командующего по войскам 58-й Армии Северо-Кавказского Фронта гласил : За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество
Наградить: медалью «За Боевые Заслуги» Военврача 3-го ранга Беккер Абрама Шапсовича- Старшего врача 883 стрелкового полка, 295 стрелковой дивизии.
Наградной лист от 8 июня 1943г. гласил: « В период наступательных боев полка с 3 по 8 мая 1943 и с 26 мая по 3 июня с.г. умело организовывал санитарную  службу, эвакуацию раненых с поля боя и оказание им медицинской помощи. За эти два боя в исключительно тяжелых условиях- в плавнях на лодках несмотря на беспрерывный обстрел и бомбардировку противника, под  его руководством  эвакуировано с поля боя свыше 1000 раненых бойцов и командиров...».

     Спасено тысяча жизней! Молодые, безусые, нецелованные, умудрённые «старики», зацепившие унтерами и прапорщиками еще Первую Мировую, отцы семейств, мужья, сыновья, братья, многоликие, разноголосые, добродетельные и порочные, простодушные и изощренные, умные и глупцы, как срез всего человечества. Сохранены их страсти, эмоции, чувства, все то, что мы называем жизнью, вырвано из объятий смерти. Это ли не подвиг? Все эти солдаты, прошедшие через чистилище свинцового огня, принесшие кровавую жертву, избавились от своих грехов, стали святыми воинами.

     Спасал ли доктор раненых немецких солдат? Наверное,случалось и такое. Настоящий целитель видит только страждущего человека, не взирая на цвет и покрой мундира. Думал ли он о мести...? Зимой 1941-42 г. Семья Абрама, престарелая мать и  жена в месте с другими жертвами были зверски замучены нацистами в Каменец-Подольском гетто. Их под предлогом транспортировки согнали на железнодорожный вокзал и на открытых платформах , в жестокий мороз залили из брандспойтов ледяной водой. Люди падали, превращаясь в глыбы льда...Один брат погиб на фронте, защищая Ленинград, другой брат с сестрой пропали без вести и чудом нашлись только после войны. Проявить милосердие к подверженному врагу, зная о страшной судьбе родных, это ли не подвиг?

     Тысяча спасённых солдат насмерть стояли под Прохоровкой и Понырями на Курской дуге, форсировали Днепр, освобождали Донбасс и Одессу. Они замкнули в котел под Каменец- Подольским в марте 1944 немецкую танковую армию. Они  горько оплакали убиенных мучеников и справили тризну по родным военврача. А в июле 1944 под Бродами, они поквитались с  душегубами  из дивизии СС «Галичина» дырявя их  штыками и разрывая гусеницами тридцатьчетвёрок.
 
     Эта тысяча воинов сопровождала майора медицинской службы Беккера в заграничном походе Красной Армии. Охраняла, прикрывала огнём, везла на машинах, кормила из полевой кухни кашей и щами. Перед тысячей русских штыков преклонили колена Вена и Будапешт.
 
     В том походе, на той страшной войне Абрам нашел своё казалось навсегда потерянное счастье. Случилось ему выхаживать тяжело больную малярией женщину. Так он встретил свою Рахиль- красавицу, капитана медицинской службы. Под звёздами Балканскими, Советской военной комендатурой в Белграде был зарегистрирован их брак.

     Тысяча спасённых солдат несли воображаемый шлейф белого платья невесты, отдавали честь золотым погонам жениха, были свидетелями , дружками и дорогими гостями. Сходились  медными кружками со спиртом за здоровье молодых, хмельные, пели склонившись над гармонью «По диким степям Забайкалья», «Хава Нагила», «Ой мороз, мороз», «Сулико», ярко зажигали Гопака и Лезгинку. И звучал вальс «Дунайские волны»...

     Супруги -майор и капитан медицинской службы демобилизовались из армии только в 1946 году.
Военный вихрь смел, разрушил, перепахал и выкорчевал прежнюю жизнь. Решили начать с чистого листа,  на новом месте- в Среднерусской глубинке в 200 верстах от Москвы, в офицерских шинелях с двумя фибровыми чемоданчиками. Тогда, двух высококлассных медиков с руками оторвали ли бы и в столицах. Однако, предпочли уездную  городскую больницу.

     Сразу по приезду в 1946 году, доктор Беккер с нуля создал в городе С-ке службу скорой медицинской помощи.
На старенькой машине Эмка, а в ее отсутствие на повозках, бричках в любое время дня и  ночи, в непогоду,  лично выезжал к больным по окрестным селам и шахтам. Так служили земские врачи, воспетые доктором Чеховым!

     Бог наградил фронтовиков за все тяготы рождением двух розовощеких девочек-погодков, красивых, как куклы. Как радовались они, после скитаний  по временным углам, вновьполученной , двухкомнатной уютной квартирке- настоящем дворце по тем временам.

     Разное было: Бесконечная борьба за больных , ядреный дым махорки из самокруток , свернутых из газетной бумаги, по старой фронтовой привычке (с трудом его уговорили перейти на папиросы «Казбек» и «Прима»), горы постоянно читаемых медицинских журналов и книг, с карандашными подчеркиваниями и пометками,  стоптанные ботинки и  летняя шляпа с помятыми полями, простой чесучевый костюм, айболитовый фонендоскоп полированного дерева , деревянные же, резные шахматы с потемневшей доской и выразительными, закусившими удила, скалящими зубы белыми конями и серьезными черными , азарт в лотереях, огромный книжный шкаф с застекленными дверками, до отказа забитый художественной и медицинской литературой.

     Для детей старался дать все лучшее, то, что всегда было недоступно самому: заботливая нянюшка Полина, шоколадные конфеты, иногда бывали и большие жестяные банки  черной икры, с изогнутым осетром в круге по середине ( в них  потом еще лет 50 держали гвозди ,болты и гайки), картонные коробки с душистыми китайскими мандаринами, каждый обернутый в синюю папиросную бумагу. Да, две докторские зарплаты в начале 50-х эту роскошь позволяли! Первый, чуть ли ни на весь город, телевизор КВН , Александровского радиозавода, с маленьким, как блюдечко экраном и линзой, наполняемой водой. На это чудо приходили смотреть соседи со всего квартала. Клали длинную доску на табуреты, запасались свернутым из газеты кульком жареных семечек.  Эдакий кинозал на дому!

      О добром докторе знала вся округа, могли постучать ночью, вне дежурства. Никому не было отказа, о том чтобы принять какую-либо благодарность- и слушать не хотел, и в мыслях не было. Желающих «договориться», погрешить против истины, он невысокий, совсем не богатырского сложения, мог и слестницы спустить взявши за грудки, если надо. Это было служение. Будучи заведующим приемного покоя, за больных он буквально сражался, с травмами, осложнениями, инфекциями, порой с человеческим равнодушием. Все пропускал через себя.

     К спасенной тысяче солдат добавились еще  тысячи людских судеб. И так долгие годы служения, до самой старости.
Когда же доктору пришло время предстать перед Богом, тысяча человек молилась за него.