Белые и пушистые

На месте нашего бывшего домика в тайском стиле теперь воздвигнут дорогой ресорт. Ради бассейна срубили все наши любимые манго и пальмы, взамен завезли растения в горшках.
Но я знаю: где-то здесь обитает наша Пуня. Она не захотела покидать место, где прошло ее счастливое детство. Говорят, кошки привыкают к месту, а не к людям.
Проходя мимо ее предполагаемого жилища, я зову по-русски: «Кис-кис-кис!» Тайцы кошек подзывают «Мэу-мэу», и тайские кошки на «кис-кис» не реагируют. Но Пуня воспитана в русскоговорящей среде острова Самуи.
Это наш пароль, и на него тут же следует ответ - пронзительное, густое «Мяу», и на бетонный высокий забор с другой стороны запрыгивает моя любимица, повзрослевшая и заматеревшая. Я угощаю ее захваченным из дому куриным сердечком либо шкуркой.
Торопливо сожрав презент, бурно приласкавшись, Пуня провожает меня до конца забора, затем возвращается обратно, к себе. Она рада мне, но давно и бесповоротно решила, что отныне ее место здесь.

Сиамские котята

Не представляю себе дома без кошки. Даже в Таиланде.
После того, как Тигра пропала, в доме стало пусто и неуютно. Никто не встречает, не подлизывается, не мяукает.
А у соседки аж шесть штук, - кошка недавно окотилась.
Иду мимо и вижу идиллическую картинку: Кун Там сыплет мелким котятам корм, как цыплятам, а те наперебой ловят шарики. А вон мамаша сидит, отдыхает, хорошенькая такая. Еще бы, порода сиамская: по туловищу стильные растяжки цвета кофе с молоком от коричнево-бежевого к светлому, глаза голубые.
Забыв все на свете, я так и застыла с открытым ртом. Одним все, другим ничего…
- Надо? – поднимает на меня глаза тайка.
- Да, - отвечаю не раздумывая.
- Бери.
- Я не домой,- с сожалением говорю я.
Вообще-то я в гости иду. Неудобно как-то появиться в чужом доме вместе с котенком. Меня же одну приглашали.
- Тогда заходи завтра, - говорит хозяйка.

Кого же выбрать?
Все котята разные: пятнистые, рыжие, светлые.
Маленький хозяйский внук подошел к котенку, который спал на торговом прилавке, грубо схватил за шкирку и протянул мне. Выбор сделан.
Сунув Кун Там символических двадцать бат, я взяла котенка на руки и понесла домой.
Тот с силой извивался так, что я еле удерживала напружиненное тельце, и истошно орал на всю округу. Он был светлый, с сиамской масочкой на морде. Голубые глаза смотрели свирепо, несмотря на юный возраст. Ну и характер!
Дома звереныш устроил такую истерику, что мы не знали, как с ним сладить.

- Сходи и попроси второго котенка, им вдвоем будет веселее, - придумал Саша.

За соседским домом был целый склад неисправных моторов, стиральных машин, холодильников. Кун Там засунула швабру за корпус одного из них, и с другой его стороны один за другим выскочили сонные котята. Я схватила первого попавшегося, тоже беленького.

В отличие от первого, этот оказался тихим и смирным. Я спокойно донесла его до дому.
Теперь мы поподробнее разглядели наших новых питомцев.
Оба оказались кошечками. Вроде обе сестры беленькие, но до чего разные!
У первой очень породистый экстерьер, вздорный характер, пронзительный голос. Вторая трогательная, робкая и пугливая.
У первой шерсть густая, с жесткой остью. Вторая, беспородная, в полтора раза меньше, холодного белого цвета, пушок редкий, короткий и шелковистий.
Глаза тоже разного оттенка голубизны: у сиамки теплые, изумрудные, а у тихони - цвета барвинка, льдистые, однако глядит жалобно.
Вот так сестрички! Видимо, одна в сиамскую маму, другая в дворнягу-папу.
Зато как обрадовалась сестре строптивая кошечка! Сразу перестала скандалить. Через двадцать минут, напившись молока, обе спали на коврике, свернувшись в общий светлый клубок.

Пуня и Зайка

Имя маленькой кошечке мы выбрали легко – Зайка.
А эту вредину я сначала хотела назвать Бякой.
- Как вы яхту назовете, так она и поплывет, - заметил Саша. – У тебя что, проблем в жизни мало?

Муж прав, надо другое имя придумать, без негативных характеристик, более описательное. На кого она похожа? На пуму: свирепая, своевольная, светлая. Пусть будет Пумой.

В ветеринарном паспорте для прививок так и значится – Пума.
Но в жизни к кошке привязалось другое имя, производное от основного, - Пуня.

Между сестрами сложились строго иерархические отношения: Пуня доминировала, а Зайка довольствовалась крохами с барского стола. Кормить ее нужно было только из рук, чтобы она хоть что-то получила. Пуня отбирала все подчистую, а маленькая Зайка даже не настаивала.
Пуня вела активный образ жизни, ни в чем себе не отказывая, а Зайка предпочитала сидеть в укромном месте, свернувшись клубочком.
Мы долго не понимали, в чем дело, пока однажды Зайку не вырвало, и мы не обнаружили в рвотных массах целый клубок прозрачных червей.
На следующий же день мы повезли обеих котят в Рескью-центр, где им сделали все необходимые прививки, в том числе и от глистов.
Кошечка приободрилась, поправилась, округлилась. Теперь она вместе с Пуней играла в догонялки, взбегая по стволу старого манго. Однажды обе весь вечер возились на буггенвиллии с гигантским жуком. То одна, то другая прикасались к нему лапой, а усач устрашающе цикал на кошек.

У Зайки появился аппетит. Теперь кошечка не отставала от Пуни, с удовольствием уничтожая куриные шкурки или сердечки. Правда, ели обе неряшливо, особенно Зайка. Набрав полный рот, она мотала головой из стороны в сторону, и пища разлеталась по всему дому.
- Ты, Зайка, не кошка, а свинья, - выговаривал ей Саша.

Секрет голубых глаз

Несмотря на то, что кошечки были разными, соседи их часто путали.
- У твоей кошки глаза меняют цвет, - с удивлением поделилась со мной наблюдением соседка Синди.
- Не может быть, - не поверила я.
- Это правда: то голубые, то зеленые, - настаивала Синди. - Сегодня зеленые, - и она показала на Пуню, которая вылезла из куста. – А вчера были голубые!
- Такие? – из другого куста я вытащила Зайку.
- О, так это две разных кошки! – рассмеялась Синди.
Приглядевшись, она вынесла вердикт:
- Эта кошка красивая, как «фаранга», - она показала на Зайку. – А та – нет.
На мой взгляд, бесспорной сиамской красавицей была Пуня, и цвет глаз у нее более интересный, яркий, зелено-голубой, и шкура теплого, очень деликатного персикового цвета с еле заметным рыжеватым тигровым рисунком "табби". Маленькая беленькая Зайка больше брала обаянием.
Просто тайцы помешаны на классически-голубых глазах. 

Любовь и ревность

Во все, что ни делала Пуня, она привносила страсть и нагнетала избыточное напряжение.
Едва Саша садился, как она стремглав неслась и запрыгивала к нему на колени,.
Подаваясь всем телом за его ласковой рукой, она громко и старательно мурлыкала, блаженно зажмурив глаза.
В это время к стулу несмело подходила Зайка и умоляюще-вопросительно глядела на Сашу снизу. Тот опускал руку, чтобы погладить и Зайку.
Моментально отрезвев и открыв глаза, Пуня устраивала настоящий скандал. Она принималась пронзительно и яростно мяукать:
- «Люди добрые, что же это творится?! Они Зайку гладят! Кого попало гладят! Нашли кого гладить! А тут приличная кошка пропадает!»

Слабенькая Зайка не имела сил, чтобы запрыгивать на колени, но ей не хотелось отставать от сестры, и она тоже пыталась, как могла.
Подпрыгнув на максимальную высоту и пытаясь на ней удержаться, она вцеплялась Саше в ногу, словно в ствол дерева. Увы, под собственной тяжестью кошка соскальзывала вниз, процарапывая Саше кожу невероятно острыми коготками.
 
У Саши сформировалась привычка, парадоксальная для тропических широт: придя домой, он менял шорты на длинные штаны. Просто ему надоело ходить с поцарапанными ногами во всю длину голени.
Теперь Зайка в прыжке повисала не на коже, а на синей «джинсе», затем карабкалась по штанине, пока не взбиралась на колени. Тогда Пуня непременно вскакивала на второе колено. Как же без нее!
Но гладить обеих кошек не получалось. Пуня закатывала истерику.

- Чего она орет? Что ей не так? – удивлялась я.
- «Гладь меня двумя руками!» - вот что она хочет сказать, - перевел Саша.
Пуня халтуры не прощала.

Пуня обожала Сашу со всей присущей ей страстью. Она участвовала во всех его проектах.
Например, когда он играл на пианино, она пристраивалась прямо на клавиатуре, в высоком регистре, и безмятежно спала, пока он играл, благо что он руками не забирался так высоко.
Сохранилась весьма выразительная фотография: Саша в наушниках, с вдохновенным лицом, наяривает Революционный этюд Шопена, в это время белая кошка дремлет на клавишах.
Две различных трактовки дигитального пианино.

Никто не умел заснуть так не к месту, как Пуня.
Когда Саша, лежа с ноутбуком на животе, вырубался от усталости, на клавиатуру компьютера взбиралась кошка. Так оба и спали, нос к носу.
Не удержавшись, я сфотографировала двух спящих друзей и подписала фотографию: «Если хочешь поработать, ляг, поспи, - и все пройдет».

Демографический взрыв

На три месяца нам доверили охранять виллу на Чавенге и даже разрешили взять с собой кошек.
А они как раз заневестились.
В той округе верховодил дикий красавец-кот леопардовой окраски. Сначала этот ловелас завел роман с Пуней, а через месяц занялся Зайкой.
Саша замучился его отгонять от наших девочек. В конце концов махнул рукой: делайте, что хотите.
Обе пополнели, вошли в интересное положение.

Вскоре Пуня родила в кладовке, в специальной коробке , которую мы ей приготовили. Новорожденных котят было четверо: двое рыжих, один белый, один пегий.
К нашему недоумению, Пуня давай по одному выпихивать котят. Несколько раз мы пытались обратно подсунуть ей орущий комочек, не поняв, что она их выбраковывает.
В конце концов все до единого котята погибли. Говорят, первый помет всегда косячный.
Но тут как раз подоспели роды у Зайки.
Мы не поверили своим глазам: комплект ее детей в точности повторял Пунин помет: двое рыжих, один белый, один пегий.
Самые сильные эмоции этот феномен вызвал у Пуни. Та решила, что это ее дети. Поскольку у нее молоко еще не пропало, она принимала участие в кормлении.

Но это еще не все: ей взбрело на ум перетащить котят в шкаф.
К тому времени мы вернулись обратно в наш старый дом, очень просторный, с длинным коридором.
Целыми днями нас преследовала душераздирающая картина: Пуня бежит по коридору, деловито неся в зубах похищенного у Зайки котенка, прямо из-под матери, а та с протестующим мяуканьем догоняет сестру, а оставшиеся дети, присосавшиеся к Зайке, тащатся следом.
В этой ситуации навести порядок было невозможно. Если что-то втемяшилось в Пунину круглую башку, то колом не выбьешь. Сколько мы ни отбирали котят и ни возвращали родной матери, столько же раз Пуня предпринимала новые попытки осуществить свою странную миссию. Мы пробовали запирать от Пуни Зайку с потомством, но та настойчиво орала под дверью своим хорошо поставленным меццо-сопрано.
Очередная дурацкая навязчивая идея Пуни состояла в том, что котята должны спать рядом с Сашей.

...Муж проснулся среди ночи от того, что кто-то пищал у него под боком. Обнаружив белого котенка, тот пришел в ужас: его же так легко раздавить.
Он подложил малыша Зайке. Подождав, пока Саша снова уснет, Пуня снова перетащила котенка к Саше. И так всю ночь.
- Да что ты за сволочь такая! – в сердцах сказал Саша Пуне.
Та зыркала на любимого хозяина голубыми глазами, выслушивала, но продолжала своевольничать.

Из всех котят после такого обращения уцелели двое: рыжий мальчик, которого мы назвали Шер-Ханом, и пегая девочка, Мурзилка.

«Мужчина, куда же вы!»

А Пуне тем временем понадобился новый мужчина.
Подходящий как раз обретался в кафе через дорогу от нас. Это был рыжий вислоухий кот, крупный флегматичный добряк.
Сижу я себе у окна во всю стену – такова особенность дизайна этого дома, бывшего кафе, - а на фоне пальм, бананов и кустов, как в сериале, развертываются кошачьи сцены. Вон по тропинке прошла сексуально озабоченная Пуня, оглашая окрестности воплем «Ур-рвау-у! Ур-рвау-у!!» Это позывной для местных мужиков.
Призыв услышан: по той же траектории с неспешным достоинством передвигается Вислоух. Жаль, что в поле зрения не попадает их встреча... Как там они поладят?
...Как вдруг через пару минут Вислоух в ужасе несется в обратную сторону, а за ним – разъяренная любвеобильная Пуня с криком: «Мужчина, куда же вы!»
Прямо как в юмореске про маньяка: «Я тут маньяка поймала… Сексуальный? Да вроде не очень. Маньяк, ты где?.. Ты зачем в шкаф залез?..»

Похоже, Пуня все же догнала своего «маньяка», поскольку ее животик начал расти. Вскоре она родила двух котят, один из которых был явно от Вислоуха, зато вторая, девочка, от заезжего молодца из соседнего двора: она была яркой, трехцветной, с асимметричными пятнами на мордочке. Особенно интересным было черное пятно, от носа наползающее на правый глаз. Мы назвали ее Кляксой.
Второго малыша мы никак не успели назвать, потому что Пуня его ...съела.
Как на грех, ни раньше, ни позже я пригласила ученицу с мамой посмотреть котят и с ужасом обнаружила под кухонным столом половину рыжего тельца... Ну и мамаша!
Мне ничего не оставалось делать, как спешно выпроводить гостей.

Зайка, по традиции отстав от сестры на полфазы, тоже забеременев от Вислоуха, родила всего одного рыжего котенка, - видимо, взамен утраченного.
Все эти разновозрастные дети стали общими, и сестры кормили всех подряд без разбора. Однако Пуня все чаще начала сачковать, сбегая на улицу через дыру в антикомариной сетке.
Тогда вся орава гонялась за Зайкой. Это были подросшие Шер-Хан с Мурзиком, маленькая Клякса и совсем крохотный Рыжик.
Несчастная Зайка робко протестовала, норовила удрать от этой страждущей толпы вампирят, но те набрасывались скопом: мелкие подныривали снизу, старшие валили Зайку с ног и присасывались к ней.
В этот момент все довольно странно смотрелись: великовозрастный детина Шер-Хан, переросший мать, крупная Мурзилка и пара мелких, из которых Клякса и вовсе чужая. И прежде-то не пышившая здоровьем, Зайка, тощая и прозрачная, шаталась на ветру.

Зато Пуня предпочитала гулять на воле, беспечно забегая только на завтрак и на ужин.
- Ты им не мать, а ехидна! – ругала я Пуню.

По счастью, в Рескью-центр наконец-то завезли анестетик, и мы отправили Зайку и Пуню на стерилизацию.

Общественный туалет

Нам предстояла поездка в Сибирь, на Родину.
На кого бы оставить всю эту стаю кошек?
Хорошо, что коллега из нашей школы выразила желание пожить в нашем домике и пообещала позаботиться о наших друзьях.

...Через месяц войдя в свой дом, мы чуть не упали от жуткой вони. Оглядевшись, обнаружили, что весь пол густо посыпан экскрементами разной степени давности. Наши юные питомцы весело и шумно вертелись под ногами, с порога требуя еды.
- Похоже, они позиционируют этот дом как общественный туалет, - предположила я. – Им что, острова мало? Неужели обязательно весь месяц было делать это здесь!
 
Только через два часа, когда дом оказался тщательно вымыт и проветрен, а кошки накормлены рисом из кафе Кун Кван, мы смогли внести внутрь чемоданы, раздеться и принять душ с дороги.
Как выяснилось, этим юным отморозкам не понравилось, что мы исчезли, и из чувства протеста они принялись интенсивно гадить в доме.
К тому же кошки срывали личную жизнь новой жиличке.
Раз поклонник пригласил ее на ужин в кафе Кун Кван, так вся эта орава, рассевшись напротив ее столика по ту сторону дороги, истошно мяукала с голоду, в конец отравив романтический вечер.
Рано или поздно они выжили нашу знакомую из дому, и ей пришлось срочно искать альтернативное место для ночлега.
На самом деле эта дама просто не любила кошек, и они платили ей тем же. Кормила она их крайне нерегулярно, и кошкам пришлось научиться самим добывать себе пищу, - например, попрошайничать у Кун Кван или доедать за щенками в соседнем дворе.
- А где же мать ваша Зайка? - спросили мы у малышей-переростков. - И Пуни не видать.

Оказалось, старшие, Пуня с Зайкой, срочно съехали. Зайка отселилась от детей и племянников на соседский чердак, а Пуня еще при нас нахально жила на два дома, как это принято у тайских кошек. После нашего отъезда она предпочла не появляться в доме.
Но вот мы приехали. Удивительное дело, но все мигом перестали гадить в доме, Зайка спустилась с крыши, и даже Пуня забежала на огонек. Вот оно, счастье.

Однажды утром Зайка не пришла на завтрак. Плохой знак, - подумалось мне. К сожалению, я оказалась права.
На следующее утро Вира, наш сосед, рассказал, что нашу белую кошку растерзали собаки. Он обнаружил бездыханное тельце и закопал на берегу лотосного озера...
Хорошо хоть, что нам не пришлось увидеть нашу Зайку мертвой. Спасибо маленькой Зайке за трогательную теплоту и уют!

Шоу двойников

Два года о Пуне - ни слуху, ни духу.
Тем временем наш домик предназначили на снос. Нам пришлось срочно переехать в новый ресорт, в том же квартале, захватив подросших котят.
Почему-то я никак не могла забыть свою Пуню.
Завидев любую белую кошку, я останавливалась, вглядывалась в нее с надеждой, но напрасно.

Но однажды по пути домой в одном из дворов я действительно заметила светлую сиамскую кошку с голубыми глазами.
- Пуня, это ты? – подбежала я к ней.
Та доверчиво подпустила меня к себе и даже позволила взять на руки.
Вроде Пуня. Как изменилась! Еще бы, столько лет прошло!
Я понесла кошку домой.

Чем дальше я уносила ее от кафе Кун Кван, тем сильнее кошка ерзала на моих руках. Когда мы проходили мимо нашего бывшего забора, она принялась энергично вырываться. Я продолжала ее уговаривать, пытаясь удержать на руках.
- Пунечка, ну что же ты? Сиди спокойно!

Как вдруг я услышала густое, пронзительное мяуканье, до боли знакомое. На заборе, раздвигая ветки декоративного куста, появилась... Пуня собственной персоной. Видимо, услышала мой голос.
Я обалдело смотрела то на одну, то на другую. То ни одной, а то вдруг две Пуни сразу!..
Конечно, я тут же выпустила чужую кошку, точную копию Пуни, и принялась обнимать свою дорогую гулену.
С террасы за нами наблюдала пожилая женщина, судя по виду, русская.
- Она живет у вас? – спросила я ее.
- Да вот, прижилась кошечка.
- Она раньше у нас жила. А потом как детей поселила, так сама ушла.
- Забирайте, если ваша, - разрешила женщина, не без сожаления.
Плохо же она знает Пуню. Эта кошка все решения принимает самостоятельно. Похоже, этот дом она выбрала не случайно: он ближе всего располагался к тому месту, где стоял наш бывший дом до сноса.
Но попробую отнести ее к нам, в новый дом.

Мы с Пуней обогнули наш большой сад и поднялись по ступенькам в дом. Саша сидел за компьютером спиной к нам. Услышав Пунин позывной, он резко обернулся:
- Неужели!.. Сколько лет, сколько зим! Пунечка, родная, это ты?
Мы наперебой целовали блудную кошку, а нас тем временем недобро обступили наши домочадцы – Шер-Хан, Мурзик и Клякса. Эти никакой радости не испытывали. Да и Пуня вдруг забеспокоилась.
Мигом достав из холодильника рыбные консервы, я выложила на тарелочку. Пуня с рычанием жадно поедала корм, мотая башкой по своей привычке. Вычистив миску, она стремительно выскочила из дома. За ней понеслась толпа ревнивых родственников.
Перемахнув через забор, Пуня оказалась на своей территории.
- Ну, хоть жива, и то хорошо, - подытожил Саша. – Эти не позволят ей здесь остаться, свиньи неблагодарные.
Да, у кошек так.
Я рассказала Саше мистическую историю, которая только что с нами произошла. Поразмыслив, мы сделали вывод, что кошка-двойник из очередного помета той же мамаши. Припоминаю, как тайская соседка мне показывала нового котеночка - точную копию моей.

Опустела без тебя земля

Теперь мы просто дружили, и дружили бескорыстно. А еще болтают, что кошки ластятся не просто так.

Но однажды Пуня не отозвалась.
- Вы не видели мою белую кошку? – спросила я у Кун Кван.
В отличие от большинства тайцев, хозяйка кафе весьма наблюдательная женщина и все про всех знает.
- Ее хозяева съехали позавчера, наверное, кошку взяли с собой, - предположила она. – Она больше не появлялась.

Я пошла домой, уговаривая себя не расстраиваться. Ну, если уж кошку взяли с собой, не бросили, значит, позаботятся. Но все равно я ощущала страшную пустоту внутри. Пуня была моим белым ангелом.
Какое-то время я даже старалась не ходить по этой дороге. Мне было невыносимо думать, что Пуни здесь больше нет.

Как-то раз с подругой Соней этой дорогой мы возвращались из аптеки. Белая кошка, Пунин двойник, сидела на том же месте, где я встретила ее в прошлый раз, - у кафе Кун Кван. Я погладила старую знакомую и, не удержавшись, рассказала Соне про «шоу двойников».
Как раз мы подошли к тому забору, где из кустов тогда появилась Пуня. Я остановилась:
– Вот здесь это произошло…

К нашему огромному изумлению, словно проиллюстрировав рассказ, в тот же миг Пуня с криком материализовалась на заборе. Эффект был триумфальный.
- Так ты здесь?! Тебя не увезли?.. Пунечка ты моя...

А если даже и увезли, то я запросто верю в то, что она сбежала и вернулась, найдя дорогу домой. Все-таки это очень умная и своевольная кошка.
Пусть живет отдельно, но пусть живет. Живи, Пуня!