Замок с 10 000 башен. Глава 5

Глава 5

1
  Юный Роланд лежал на траве и глядел на небо. Был ветер, и в причудливой игре высоких облаков принц видел человеческие лица: воинов, рыцарей, крестьян, колдунов, и разного прочего люда. Лица-облака на ветру меняли очертания, то становясь громадными в полнеба, то распадаясь на множество мелких фигур и лиц, у них отрастали бороды, вытягивались морды, как у зверей, рты разевались невозможно широко, заглатывая десятки мелких облачных голов. Носы вытягивались и превращались в клювы, а человеческие головы в головы хищных птиц и зверей, и тут же растворялись бесследно в синеве. Но тут же другое облако начинало новые превращения пред взором лежащего на траве мальчика. Вот, огромный рот проглотил маленькую голову с огромным носом и тут же исчез, развалившись на две головы, одна из которых была рогатая, из рогов выросли еще две головы и рассыпались на сотни мелких лиц и тут же исчезли, просто растворились в небе, будто бы их и не было.
  Мальчик почти засыпал на мягкой, дышащей летним сонным полуденным зноем траве на краю огромного поля, на котором расположилось более 1000 воинов. Стояли сотни шатров, тут и там дымили казавшиеся невозможными на такой жаре костры. Тут и там стояли сотни воткнутых в землю копей, тут же были привязаны лошади. Сотни лошадей на этом поле, и на другом поле, за ручьем. На бесконечном зеленом чернели многочисленные фигуры людей, носились туда и обратно озабоченные государственным делом посыльные, вызывая недоумение и насмешки, то кто-то мог быть таким озадаченным в такой невероятно ленивый жаркий летний день.
  Война – это слово весной, несколько месяцев назад, как-то вдруг, без какой-либо особой причины,  стало слышаться то тут, то там в отдаленных коридорах замка, произносимое тихим вороватым шепотом. Слово это поначалу настораживало и пропускалось мимо ушей, но затем, набрав силу, стало звучать все чаще и громче. Впервые услышав это слово, произнесенное кем-то тихо на гулких темных лестницах дворца, мальчик чуть не задохнулся от нахлынувших чувств, это слово означало надежду, там, где и всяческой надежды и быть больше не могло, а было одно только одно отчаяние. Слово война оказалось созвучно слову надежда и имело противоположное значение слову никогда.
  Никогда больше он не увидит своего друга, - так впервые в жизни мальчик осознал, по-настоящему прочувствовал потерю, и его детское сердце было разорвано. Лучше бы он нашел дракончика мертвым, бездыханным, и то не было бы так горько и больно. Только чудо могло бы помочь ему, и этим чудом стала война.

2
   В тот день Роланду казалось, он оставил дракончика совсем ненадолго, и он, и Мистраль разошлись по своим делам, но мальчик вернулся раньше волшебника. 
  В том бардаке, который  обычно царил в мастерской Мистраля, тем более в том хаосе, который устраивал дракончик, мальчик готов был найти дракончика зарывшимся в какой-нибудь куче манускриптов или играющим  в горе склянок. Но было тихо, может быть, маленький дракон спал, Юный Роланд посмотрел в его сундуке, но он был пуст, осмотрев все углы,  и не найдя дракона, мальчик уже начал испытывать нетерпение. Разобрав одну кучу и принимаясь за другую, он забывал, где он уже смотрел и что он пропустил. Тогда ему пришлось убраться и взгромоздить все валяющиеся на полу вещи на столы. Все равно дракончика нигде не было, теперь уже мальчик стал паниковать и разговаривать сам с собой, как люди часто делают в тревоге:
 – Ну, где же ты, где же? Может быть, Мистраль его вынес на прогулку, почему же без меня? К тому же сегодня утром мы уже гуляли, и где же тогда сам Мистраль? - Теперь мальчик стал обшаривать каждый стол, каждый сундук, каждый мешок и вскоре совсем ошалел от всех этих бесконечных склянок, бутылочек, порошков, сушеных растений, удивительных инструментов и поделок из дерева и камня. Роланд понял, что случилась беда, когда пришел Мистраль с едой для дракона.
- Мистраль, где Горбыш?
Мистраль сразу почувствовал состояние мальчика, и молча с тревогой посмотрел вокруг.
Они перерыли все в комнате еще раз, опять безрезультатно.
- Ты не закрыл дверь, Мистраль, ты ушел и не закрыл дверь, нашего дракончика утащили собаки. Эти создания ходят по всему замку, воруют еду, гоняют кошек, дерут мебель.
Мистраль только тяжело вздыхал в ответ. 
- Может быть, он не покидал комнату, давай поищем наверху? – сказал он.
И они поднялись по лестнице в комнату волшебника, и в этот раз дверь была открыта, и мальчик даже не стал искать в верхней комнатке, а сразу заявил с досадой:
 - Он где-то в замке! Он мог выбраться в коридор, он мог упасть в колодец, здесь полно колодцев. Он мог выбраться в окно, упасть в ров. Мистраль что же ты не запер дверь?
  И начались долгие изматывающие поиски. Они осмотрели этаж, но лестниц и помещений было так много, а коридоры так причудливо переплетались, что казалось, что пока они ищут в одном месте, дракончик может спокойно вернуться туда, где они уже смотрели. Они снова вернулись туда, где располагалась комнатка волшебника, но там все было по-прежнему, следов беглеца видно нигде не было. В конце концов, от бесчисленных дверей стала кружиться голова, к тому же кругом были люди, слуги и придворные, спрашивать у них про дракона было невозможно, не раскрыв секрет, и мальчик с волшебником только носились вокруг них, чуть не сбивая с ног. Становилось понятно, что дракончика никто не видел, никто не поднимал шума, заметив причудливое создание, ползущее по коридору со сложенными за спиной крылышками, замок жил своей обычной жизнью. Дракончик либо исчез бесследно, либо, как казалось мальчику, заигравшись, заблудился, и теперь прячется от пугающих его огромных людей в какой-нибудь корзине, или в чей-нибудь постели, или в каких-нибудь кучах тряпья. Юный Роланд бегал по одним и тем же комнатам и закуткам, надеясь найти дракончика в тех укромных уголках, в которые он еще не заглядывал. Мистраль уже вымотался до невозможности, но послушно плелся за своим учеником, боясь сказать тому прямо, что поиски становятся бесполезными, и мальчику уже стоит идти спать,  чтобы на следующий день начать заново уже с ясной головой. Он никогда прежде не видел принца в таком исступлении, и ему было за него тревожно.  В итоге волшебник в одной из кладовых комнат упал на мешки с какими-то  овощами и заснул, а мальчик еще долго  ворошил эти мешки, надеясь за одним из них увидеть испуганного зверька, своего маленького друга.
  Так продолжилось и следующий день и еще один, и еще, дракончик как будто сгинул, и мальчиком все больше овладевало отчаяние.  А Мистраль все больше и больше тревожился за своего ученика.

3
   Утрата надежды принесла раздражение и усталость. Волшебник и мальчик перестали видеться и общаться. Мистраль очень переживал, но не знал, как подступиться к расстроенному и утратившему всякую веру мальчику. Но когда он стал замечать подготовку к войне, он решился поговорить с юным принцем и нашел его на конюшне, Роланд занимался своим конем, кормил его, вычесывал ему гриву, готовил снаряжение, как будто собирался в военный поход вместе со взрослыми.
«Интересно, назвал он своего коня Горбыш, как он того хотел?» - подумал Мистраль, но спрашивать такое, конечно же, не стал.
   Мальчик заметил старика, и во взгляде его Мистраль увидел досаду и неловкость. Мальчик быстро отвел глаза. Любые слова казались невозможными, но старик все же,                                                                уставив глаза в пол, решил начать разговор, как будто бы превозмогая какой-то страшный стыд.
- Юный  Роланд, я повсюду искал тебя.
- Теперь отец зовет меня просто Роланд, - холодно ответил мальчик.
- Ты теперь много времени проводишь с отцом, а я сейчас был у маленького Гуго. Подарил ему игрушку, маленького дракончика, я смастерил его из дерева, у него подвижные крылья и хвост. Но малышу оказалось ни к чему такие сложные механизмы, он схватил дракончика и начал лупить им все вокруг, но мне не было жалко игрушку, главное ты помнишь, я делал такие игрушки для тебя, Роланд? Ты сейчас совсем редко заходишь к брату. Королева говорит, ты все время мрачен и задумчив,  и она боится за тебя. Ты зайдешь к ней сегодня? И твой младший брат соскучился по тебе.
- Сегодня я не могу, сегодня у меня много дел.
- И я давно не видел тебя, Роланд.  Ко мне ты тоже перестал заходить.
- Зачем мне заходить к тебе, Мистраль?
- Я думал, нам стоит возобновить наши занятия, теперь мы можем проводить их у меня в мастерской, тебе же там нравилось. Даже моя кошка, на что безмозглое существо, и то грустит по тебе.
- Какие занятия, Мистраль? Чему ты хочешь и можешь меня научить?
- Я сейчас разбираю рукописи Роланда, до которых раньше у меня не доходили руки, знаешь, я обнаружил там много интересного,  в том числе про драконов.
Мальчик так посмотрел на волшебника, что тот отвернулся и замолчал. Некоторое время он молча смотрел в пол, и затем сказал:
- Мне очень не нравится то, что происходит. Я помню старые стычки между братьями, но сейчас, я чувствую, затевается не мелкая ссора,  а большая война, и мне очень страшно, и мне страшно за тебя, Юный Роланд.
- А знаешь, что мне страшно, Мистраль? Мне страшно, что уже много месяцев дракончик живет у чужих людей. Гораздо дольше, чем он жил здесь. Он растет, он привыкает к чужим людям, ест из их рук, принимает их заботу, может быть, это мы для него давно стали чужаками!
  Мистраль не отвечал мальчику, только молчал, затем произнес тихо:
- Это безумие, Роланд, всеобщее безумие, я не понимаю, откуда все это взялось? Кому, зачем вдруг понадобилась эта война?
- Как это кому понадобилась? Война нужна нашему королю, чтобы вернуть свои земли, вернуть Шотландию под свою руку, - мальчик буквально кричал, а волшебник стоял, опустив голову, как виноватый, - А мне, Мистраль, война нужнее всех, ведь никак иначе я не смогу вернуть дракона. Пока он нас совсем не забыл, не забыл нашу дружбу. Я думал, я больше не увижу Горбыша, но сейчас, кажется, сама судьба помогает нам, Мистраль!
- Как, по-твоему, война нам поможет, Роланд, подумай сам?
- А так, что дракончик, скорее всего у Гримвальда. Он похитил его, но скоро мы разобьем его и будем пировать в его замке, а я верну своего друга! И теперь я только хочу одного, чтобы  наши войска выдвигались скорее!
- Мы не знаем наверняка и не можем знать, что дракончик там.
- А где он тогда? Где Горбыш? Если ты такой мудрый, Мистраль, скажи.
Мистраль молчал, размышляя, затем ответил мальчику неторопливо:
- Я тоже думаю, что дракончика украли, но я не думаю, что это сделал брат твоего отца, Гримвальд, или кто-либо из его окружения.
- А кто же тогда?
- Я думал, что это сделал Синелорд, тем более в городе его давно не видели. Но, зная Синелорда, мне кажется, что он слишком глуп и слаб, чтобы осуществить подобное. Синелорд большую часть времени проводит в полусне, способный лишь бессильно наблюдать те руины, в которые превратилась его жизнь. Постоянно находясь в полубреду, изнывая от жалости к себе, он только винит всех вокруг в своих неудачах. И чаще всего он повторяет имя, не имя даже, а странное наименование – безликий человек, или человек с тысячью лиц, – Мистраль оживился и  стал говорить увлеченно, принявшись ходить из стороны в сторону и жестикулировать, -  Я долгое время  думал, что это плод странного воображения старика, внутренний его дух запустения. Но, может быть, Синелорд здесь не ошибается, может быть, этот многоликий действительно существует и зачем-то преследует старика.
- И кто же это может быть?
- Кто бы это ни был, это сильный и темный маг, гораздо сильнее Синелорда. И доподлинно мне про него ничего не известно, только недавно, перечитывая записи короля Роланда, которые я не читал раньше, я прочел о некой фигуре, встретившейся королю в далеком горном лесу.
   Мальчик, каким бы сердитым он не был, посмотрел на старика пристально. Мистраль узнал этот взгляд, мальчик смотрел с интересом, совсем как тогда, когда волшебник рассказывал Юному Роланду сказки и истории из старинной жизни. Мистраль чуть улыбнулся, ему было радостно видеть своего прежнего, знакомого друга.
- Король Роланд в своих путешествиях далеко на север дошел до заповедного леса, окруженного горами и озерами. Была осень, и сквозь голые ветви деревьев светило яркое, но уже по-осеннему холодное солнце, а землю покрывал сплошной разноцветный ковер опавшей листвы. Заповедный лес был загадочен и прекрасен. И в глубине его, возле холодного и звонкого горного ручья, Роланду и его спутнику дракону встретились странные люди. Люди эти жили в лесу, но вокруг не было видно ни домов, ни хижин, ни даже шалашей из веток и листьев. Днем эти люди бродили по лесу босиком, разговаривая с деревьями, а ночами жгли костры, кружились вокруг них и пели свои странные песни, прекрасней которых Роланд и не слышал никогда. Люди эти были красивы и стройны, а глаза сияли как драгоценные камни. Это были заповедные люди, которые жили в заповедном лесу. Встретив Роланда и его друга, они приветствовали их и утешали после долгой дороги.
- Расскажи нам, кто ты? - спросили они его.
- Мое имя Роланд, я король Шотландии, я путешествую по своим владениям со своим верным спутником – драконом, которого я приручил.
- И что же, велики твои владения?
- Огромны - ответил он, - уже много месяцев я путешествую по своей земле и все еще не дошел до края, и я не знал,  что такое поразительное место, как это, принадлежит мне.
- Удивительно, - ответила ему одна из бывших там молодых женщин. Она как будто пела, так прекрасен был ее голос, - какие странные вещи ты говоришь, путник. Каждый из нас всегда  помнит о том, что он в гостях здесь, в этом лесу, у подножья этих гор, на этой земле, и дышит этим ветром в долг, и скоро придет время прощаться и возвращать долги. Но вот никто бы не подумал, что на самом деле, все это время мы были в гостях у тебя, странник. И как же ты себя называешь, кажется, король?
- Да, я действительно король, - ответил Роланд.
- А почему же ты называешь себя королем, скиталец? Наверно потому что в кладовых твоих полно золота, в ножнах твоих – меч, в книгах твоих – много мудрости, а в погребах твоих много вина, не так ли?
- Все верно, так и есть.
- Что же, если ты и правда король, то вовсе не поэтому. Чего стоит все твое золото? И кого оно радует своим блеском в твоих темных подвалах?  А теперь посмотри, как блестят на солнце осенние листья, - и она, подняв с земли охапку хрупких ярко желтых листьев, бросила их над собой, устроив золотой листопад.
- Люди пьют вино, чтобы захмелеть, - продолжила она, - не зная, как пьянит вода в наших ручьях. Вылей все вино, что хранится у тебя в погребах, и пей хрустальную воду из нашего ручья. Люди дерутся и убивают друг друга, желая стать сильнее, читают ветхие пыльные книги, чтобы стать умнее. Тебе же стоит поступить так: брось свой меч в воду, сожги свои книги, сожги свой замок, сожги свои посевы, сожги свои деревни, и людей своих отпусти, пусть идут куда пожелают, и тогда ты станешь настоящим королем.
    Так сказала  девушка и закружилась в танце, вовлекая в танец и Роланда. Дракон же, его верный спутник, ушел в лес на охоту, оставив хозяина. Как раз наступили сумерки и зажглись костры, Роланд увлекся танцем, но заметил странного человека, видимо, такого же чужака здесь, как и он сам. Был он в черном плаще, а на месте лица его был черный провал, и кружился он как-то особенно отчаянно, и размахивал руками так исступленно, будто был здесь самый счастливый.
- Пусть проживу я еще 1000 лет, никогда я не буду так счастлив, как сейчас, - кричал незнакомец, и это был скорее вой, странный и пугающий, как гул из 1000 голосов.
- Кто это? - спросил Роланд у девушки.
- Это король, такой же, как и ты. Ты разве не знал, что на свете бывают другие короли?
- И где же его королевство?
- Королевство его осталось в далеком прошлом, таком далеком, что и памяти от него не осталось, видимо, поэтому уже 1000 лет его и носит по миру беспокойным призраком, вот и занесло в наш лес.
- Как же он может жить 1000 лет? Кто он, волшебник или мертвец?
- Этого никто не знает.
А человек в черном продолжал кружиться самозабвенно и легко, вертясь, будто скользя над землей  и размахивая руками, как сумасшедшая мельница.
  Также самозабвенно кружился в танце и Роланд, и на душе его установился покой, умиротворенность и наполненность, какой не было никогда прежде, даже когда он был ребенком, ребенком, который любил летним полуднем смотреть на пылинки, летающие в солнечных лучах.
  Долго жил Роланд среди заповедных людей, как будто бы время остановилось для него. Он кружился в танце, он бросил свой меч в ручей, по которому плыли желтые листья, и он ходил босиком, и он пил воду из ручья, и каждый день, казалось, тянулся вечность. И каждые сумерки,  когда верхушки гор озарялись золотым закатным солнцем, казалось, что не может быть ничего прекрасней. Человек в черном ходил за Роландом, но не заговаривал с ним, а просто тихо следовал в отдалении, а по вечерам он кружился в своем танце, будто бы найдя среди заповедных людей успокоение для себя в своих скитаниях между миром мертвых и миром живых.
   Дракон, оставленный Роландом, охотился в горах, иногда пролетая тенью, закрывающей солнце, над пристанищем заповедных людей. И тогда Роланд вспоминал о своем друге и выходил проведать его. Они встречались чуть в отдалении, где бы они могли побыть вдвоем, и только черный человек следовал за Роландом, мелькая среди сосен. Но молодой король не обращал внимания на преследователя, он разговаривал с драконом, шутил, гладил его морду. Иногда они разводили костер и ночевали вместе, как обычно в их долгом путешествии. И тогда всю ночь человек в черном ходил вокруг их привала, как будто скользил над землей, но не плавно, а урывками,  наблюдая из темноты дружбу двух существ.
   Роланд и сам не мог в точности указать, сколько времени он провел в том волшебном месте, время там как будто бы остановилось для него. Но однажды он достал из ручья свой меч, вложил его в свои ножны, надел свои дорожные сапоги, и навсегда покинул тот заповедный край. В лесу, на месте их с драконом  ночевок, он дождался своего друга, и они продолжили свое путешествие. И вот с тех пор Роланд стал замечать, что некто увязался за ними следом, это был тот самый таинственный человек в черном одеянии. Ни днем, ни ночью не отступал он от друзей, держась при том на значительном расстоянии. Только живность лесная вела себя испуганно и странно, и по ночам слышались странные звуки: завывания и хрипы, стоны и бормотания, доносящиеся то тут, то там из лесной темноты, да мелькали то тут, то там странные тени. Роланд не боялся незнакомца, он и сам был могущественный волшебник, и к тому же, с драконом они были вдвоем, им было не страшно  вместе.   
     Роланд пытался встретиться с преследователем, но тот избегал встречи, прячась в корнях и ямах. Так продолжалось  довольно долгое время. Затем король с драконом вернулись к людям. Король построил замок с 10 000 башен, женился, завел детей, и совсем состарился, и друг его дракон давно умер, и, кажется, преследователь давно сгинул, но все же, до самой глубокой старости король чувствовал присутствие рядом кого-то незримого. То особенно темная тень мелькнет среди прочих теней, то послышится странное завывание, или плаксивый ропот, или странный гул в темных коридорах дворца, странный гул, будто 1000 голосов слились в один. Записи о последних днях жизни Роланда не сохранились, но я думаю, что перед смертью, когда ткань его жизни совсем истончилась, он мог встретиться со своей тенью. И я не представляю себе, о чем мог быть их разговор. Затем сыновья Роланда поссорились и пошли друг на друга войной, и драконы был истреблены, и замок был разрушен, - договорив, старик замолчал
- А как ты думаешь, Мистраль, что ему было нужно, зачем он преследовал Роланда?
- Я думаю, ему был нужен дракон.
- Но зачем дракон этому существу?
- Я не знаю, и никто не знает, только Роланд, может быть, знал, но не написал об этом.
- А Синелорд? Ты говорил, что они могут быть связаны, он должен знать.
- Я не знаю, тот же призрак преследует Синелорда, или другой, и я не знаю, зачем он его преследует, но Синелорда давно не видели в городе, и где он может быть теперь, сказать нельзя.
- Он сбежал, сбежал из города, похитив дракончика. И он скрывается у Гримвальда, это очевидно, Мистраль.
- Мой принц, есть мир очевидный и мир реальный, Синелорд потому и сошел с ума, что призраки его преследовавшие, были для него реальнее всего остального, и разум его пропал в царстве теней. Только король Роланд был достаточно силен, чтобы не утратить разум за те годы, что безликий ходил за ним по пятам. Да и то, мы не знаем, что было с ним в последние дни его жизни, дни, о которых молчат рукописи и воспоминания. Отчего умер дракон? И отчего умер сам Роланд? И почему его сыновья пошли друг на друга войной, и почему сейчас, спустя 1000 лет, братья поднимают оружие друг на друга?  - он помолчал и добавил, - И почему теперь мы живем в предчувствии войны, и не знаем, кто затевает ее.
- Это не предчувствие, Мистраль, война будет, и кто зачинщик войны уже не важно, хотя всем известно, что это не отец - сказал мальчик и помрачнел задумчиво.
- Роланд, о чем ты говоришь? Неужели и тебе мерещатся призраки? Ты же всегда был сильнее Синелорда.
- Все решено, Мистраль, совсем скоро все закончится. Скоро вся Шотландия будет под нашей властью, и никто нигде не сможет скрыться от нас, и тогда я найду дракончика и убью того, кто его похитил. С твоей помощью или без, Мистраль! И если ты хочешь помочь, собирайся в поход с нами. Совсем скоро мы выступаем.
   Мистраль тяжело вздохнул, повернулся спиной к мальчику и поплёлся прочь.
   С тех пор мальчик не видел волшебника. И теперь он вспоминал их разговор, лежа на траве, на бесконечном поле, глядя на небо. Был ветер, и на его глазах небесный океан пришел в движение, и в причудливой игре облаков принц видел нескончаемую круговерть пожирающих друг друга человеческих лиц.

4
  Армия короля Гримвальда двигалась по узкой дороге, растянувшись на огромное расстояние. Впереди на коне выступал сам король, по левую руку от него на коне верхом ехал несчастный Синелорд. Как бы не было ему скучно и одиноко в замке, каким бы забытым он себя там не чувствовал, тем не менее, там он ночевал под крышей  и имел пусть ворованную, но пищу. Теперь же он чувствовал себя самым несчастным стариком на свете, хотя военный поход только начался. Он страдал от жажды, солнце нестерпимо жгло глаза, пыль скрипела на зубах, и он не мог дождаться, когда будет привал и скудный обед. К тому же, на лошади ехать ему было ужасно неудобно, он не любил лошадей, и лошадь его своевольничала, дергалась и мучила наездника.
- Лучше бы поехали на королевской карете, нет, черт дернул нарядиться ему рыцарем, - ворчал про себя Синелорд, но, испугавшись, что король услышит его мысли, добавил про себя,  – ваше величество.
  Но король не слышал мыслей своего придворного волшебника, он находился в приподнятом настроении и был невероятно собой доволен, ему не терпелось выиграть войну и стать полновластным хозяином государства, на что, как ему казалось, требовалось совсем немного усилий и времени.
- Я чрезвычайно счастлив, что встретил вас тогда, Синелорд. Очень приятно иметь рядом понимающего собеседника. Война дело грубое, и мы отдаем ей должное, но мы-то с вами натуры утонченные. Я как раз хотел кое-что обсудить с вами, Синелорд. Оказалось, я зря сомневался в себе, должно быть, и у меня есть задатки волшебника. Иначе как объяснить озарившую меня догадку относительно грядущей войны?
- Известно как, - тяжело вздохнув, тихо пробурчал Синелорд.
- Я думаю, есть особенные люди, разум которых связан с миром небесных сфер невидимой пуповиной, приделанной к самой макушке головы. Я хорошо помню тот момент, когда слово война пронеслось молнией в моем мозгу, как будто кто-то прошептал мне его на ухо
- Да неужели? – подумал Синелорд и опять, испугавшись своей дерзости, мысленно добавил, - ваше величество.
- С того вечера мысль о войне крутилась в моей голове, как птица, залетевшая в окно, которая не может найти выхода, мечется по пустому залу, бьется в углы, путается в портьерах.
 - Довольно жуткая картина, – подумал Синелорд. Он был раздражен, и ему было очень жалко себя. Совсем не так он себе представлял служение при короле. Сначала темный, сырой, холодный, ненастоящий королевский замок, теперь эта война. У Гарольда было лучше, - подумалось ему, и он вздохнул.
  Он оглянулся, чуть поодаль от них с королем на большой телеге везли дракона,  закованного в клетку. Дракон подрос за те несколько месяцев, пока продолжалась подготовка к войне, и был уже не тем малышом, которого можно было носить в мешке. Сейчас он уже размерами был со взрослого дракона, но фактически был еще подростком, не набравшим взрослой силы. Никто так и не сумел приучить его, даже Синелорд. А королю быстро наскучил своевольный, капризный зверь. Теперь дракона надеялись использовать на войне в качестве оружия устрашения, но как именно, никто себе не представлял. Оседлать дракона и поливать врага огненным дыханием казалось отличной идеей, но никто не осмеливался подходить к расстроенному животному близко, да и умел ли дракон летать, никто не знал, ведь все это время он сидел взаперти. Только когда он подрос и уже не помещался в их с волшебником комнатку, его заперли в одном из подвальных помещений. Только Синелорд навещал его, приносил еду, часто разговаривал  с ним, жаловался на преследовавшего его человека в черном. Теперь Синелорд, оглядываясь назад, даже скучал по тем временам. Дракон хоть и не полюбил его, тем не менее, был ему, возможно, единственным близким существом. Сейчас Горбыш был прикован к телеге цепью за горло и катился в своей повозке тихо и обреченно.
   Отведя взгляд от бедного животного, Синелорд стал смотреть на войско, растянувшееся по дороге на целые мили, он давно не видел человека с тысячью лиц, но последнее время то тут, то там чудилась ему фигура в капюшоне. То среди воинов – копейщиков, то среди рыцарей, то среди деревенских жителей, провожающих войско. Черный человек, должно быть, дразнил его, нарочно попадался на глаза, мелькал как тень или привидение. Синелорд был сильно встревожен, он знал, что тот что-то замышляет и крутится вокруг клетки с драконом, а он так и разобрался, реален ли его преследователь, или это лишь плод его воображения.  Он сам говорил с черным человеком и видел, как тот нашептывает королю на ухо, но ведь никто же другой этого не видел, и сам король ничего про незнакомца не говорил. Король утверждал только, что это было так, как будто кто-то говорит  с ним. А это не то же самое, что утверждать, что некто действительно с тобой разговаривает. Все это вносило в душу Синелорда мучительное смятение.
- Война лишь тогда страшна, когда имеется сопротивление противника, это моя новая мысль, ты слушаешь, Синелорд? В нашем случае противник не имеет к сопротивлению ни сил, ни желания. Да, собственно, нет никакого противника, один только мой брат, что вцепился в свой выдуманный трон зубами и когтями. Только завидев издали наше войско, его собственные рыцари повяжут его по рукам и ногам и принесут к нашим стопам. Присягнуть на верность своему истинному королю, пасть пред ним на колени, не это ли мечта любого шотландца? Совершенно не понимаю, почему это не очевидно моему брату. Просто отказываюсь понимать, на что он вообще надеется? С другой стороны, чего еще от него можно ожидать? Он глуп и недальновиден, разум его застилают мечты и иллюзии, удивительно, как он вообще дожил до своих лет, а не умер еще в юности, подавившись ложкой во время обеда! 
- Вы совершенно правы, милорд!- ответил ему волшебник, отвлекшись от своих мрачных раздумий.
-  Я хочу сделать привал в этой живописной  долине - король остановил свою лошадь и дал знак останавливаться своим приближенным.
   В долгих рядах, следовавшим по дороге за королем началось смятение, передние остановились, а задние ряды продолжали идти и напирать на передних, образовался затор и неразбериха. Синелорд остановил кое-как своего непослушного коня и увидел за собой длинную растянутую на долгие мили людскую реку. В передних рядах ехали королевские рыцари в своих тяжелых доспехах, с перьями на шлемах, каждый со своим семейным флагом, со щитами, разукрашенными в разные пестрые цвета. За рыцарями ехали их оруженосцы, вели боевых коней, затем ехали конные воины уже без доспехов, с мечами на поясах, затем шли копейщики, бесконечные телеги и обозы, среди которых ехал дракончик. Где-то совсем позади, за много миль от головы, плелись пешие люди, в основном простые крестьяне, собранные по окрестным деревням, вооруженные чем попало, зачастую и просто без оружия, не понимающие, что они вообще здесь делают и куда гонят их командиры. «Неужели эти люди готовы отдать жизнь в бою за своего короля? - подумалось Синелорду, - очень сильно сомневаюсь. Ну а я? Готов ли я отдать свою жизнь ради этого ненастоящего, игрушечного  монарха?» Синелорду совсем стало грустно, он посмотрел оценивающе на своего повелителя, король блистал и был более чем доволен собой, он отдавал приказы своим слугам, чтобы те устраивались на поле и вели туда людей.
  С другой стороны Синелорду было понятно, что король собрал в свою армию всех, кого смог, и его неминуемое поражение будет концом его странного королевства. И это, может быть, никого не волновало, рыцари перейдут на службу к победителю, крестьяне вернутся на свои земли, потому, возможно, никто и не собирался воевать по-настоящему, а король не видел своего положения и находился в предвкушении скорой победы.
 Такие мысли были у волшебника, и чем больше он обдумывал свое положение, тем больше росла его уверенность в том, как ему следует поступить в будущих обстоятельствах. А пока армия размещалась на поле, указанном королем для привала, рыцари спешивались, слуги устанавливали шатры, разводили  костры, организовывали коней на выпас, а задним рядам предстояло  пройти еще долгие мили до отдыха.
  Синелорд не хотел идти в шатер к королю, выслушивать его странные размышления обо всем на свете, он отдал коня слугам и пошел к дракончику, который был прикован и обездвижен, и, должно быть, страдал от солнца и хотел пить. Синелорд раздобыл воды и напоил дракона, затем набросил свой плащ на клетку,  так чтобы получилась тень над головой животного, и сел в траву рядом тем, кого он при его нынешних странных обстоятельствах мог бы назвать своим единственным другом. Позже старика разморило, и он залез под телегу, в которой содержался дракон и, поворочавшись в жаркой траве, заснул.
  Король поначалу искал волшебника, посылал за ним слугу, но во всеобщей свалке слуга найти никого не смог, а затем потерялся сам, да и самому королю вскоре стало не до того. В шатер его зашел обеспокоенный посыльный и передал королю бумагу, прочитав которую, король некоторое время стоял ошарашенный с округлившимися глазами, не в силах произнести ни слова. А ближе к полуночи, промчавшись через готовящийся отходить ко сну лагерь, к королевскому шатру явилась большая делегация из более чем двадцати рыцарей в новых, блестящих в свете факелов доспехах, с развивающимися на ветру шарфами. Быстро и деловито они вошли в шатер к королю и покинули его уже глубокой ночью. Только заинтригованные и растерянные воины перешептывались, придумывая слухи один другого нелепее об этих странных посланниках, что выглядели явно не по-здешнему и вели себя очень серьезно и даже зловеще. Начинало казаться, что дело принимает серьезный оборот.

5
  Армии двух братьев шли навстречу друг другу, продвигаясь медленно по стране, которая давно привыкла жить с двумя королями, и жители которой,  не очень себе представляли, где кончается одно королевство и начинается другое.  Границы практически никакой не было, конные разъезды рыцарей обоих королевств ездили по всей стране свободно, и, встретившись, часто даже не вступали в стычки, а наоборот уступали друг другу дорогу, или устраивали совместное пиршество в трактире. Конечно же, с простых жителей, особенно тех, что обитали вдали от королевских замков, зачастую старались содрать побольше налогов представители обоих королей, что вызывало у людей страшное недовольство обоими королями. А кто все же платил налог, тот охотнее жертвовал  в казну Гарольда, почитая его как настоящего короля и старшего брата. И такая неразбериха продолжалась многие десятилетия, а началось это очень давно, когда смуты и войны между потомками Роланда сотрясали единое королевство. И теперь люди, глядя на проходящие армии, радовались войне, как будто бы эта война должна была принести долгожданный порядок, забыв, что именно войны прошлого приносили многочисленные беспорядки и разрушения. Люди надеялись, что именно на этот раз все выйдет иначе и установится долгий и справедливый мир. Люди махали руками проходящим войскам и кричали: «Слава королю! И слава войне!»
  Каким бы неизбежным ни казалось столкновение двух армий, никто не решался напасть первым, и обе армии, избегая прямого столкновения, пытались обхойти неприятеля кругом, стремясь зайти в тыл, окружить его силы и вымотать. Но если для войска Гарольда, более многочисленного, лучше вооруженного, и ожидавшего скорой победы, эти маневры были тактическим приемом, то для войска Гримвальда это был стратегический расчет, причем, расчет не самого Гримвальда. Армия его, теперь, после встречи  короля с послами-рыцарями, была лишь приманкой, и войска Гарольда, рассчитывающие на легкую и скорую победу, сами того не зная, загоняли себя в ловушку.
     А пока в своем кружении противоборствующие армии зашли на те земли, что считались чужими. И, вроде бы, земли эти, и люди на этих землях на самом деле чужими не были, но долгий поход и накопившаяся усталость ожесточили воинов, мелкие стычки с неприятельскими разъездами обходились уже не так мирно, как раньше, и приносили первые жертвы. Появилось желание мстить, и воины срывали свое ожесточение и усталость на первых появившихся пленных и жителях попадающихся по пути деревень и городков.
   Да и сам Роланд был вымотан, армия ходила кругами, каждый день напоминал предыдущий, такой же тяжелый и муторный на изматывающей жаре. Хоть он и был принц, король, его отец, не делал ему снисхождений, даже наоборот, зачастую мальчик чувствовал себя слугой, он был постоянно занят походными делами и обустройством королевского быта на привалах. При том король постоянно держал его возле себя, желая видеть сына на своих военных советах, которые зачастую превращались в пиры, продолжающиеся далеко за полночь. Роланд видел растущее ожесточение рыцарей, он слышал о стычках, которых с каждым днем становилось все больше, об убитых земляках, о сожженных домах, и сердце его наполнялось теми же злобой и нетерпением, что у окружавших его рыцарей, желанием скорейшей битвы, исход которой должен был решить все, и главное, вернуть ему дракона. А пока, каждый вечер мальчик валился с ног от усталости, проваливаясь иногда в глубокий, а иногда в зыбкий и тревожный сон.
   Он видел себя стоящим под низким серым небом, среди высокой серой травы, он был один, он проводил рукой по волнующейся от ветра траве. Он пытался разглядеть того, кого он так искал, кого он так ждал, но дракона не было видно, только черная тень змеей мелькала в траве, и по небу быстро-быстро неслись серые облака, которые как будто бежали скорее прочь от мальчика, как от проклятого. Только шепот слышался ему из серой травы: «Посмотри, Роланд, посмотри на свою ладонь. Что в твоей руке? Камень, земля, посох, может быть, меч твоего отца? Или рука друга? Но, горькая серая трава не оставляла следов на ладони, и рука оставалась пуста. И как будто кто-то еще был рядом, но этот кто-то и сам был черной пустотой.
   От одиночества и тоски мальчик проснулся чуть не в слезах. Над ним какой-то старик-бродяга, весь замотанный тряпками и шарфами с головы до пят так, что только глаза светились белым в предрассветных сумерках, какие бывают в начале лета, когда ночи почти совсем нет, а есть лишь одно серое марево на земле и на небе. Старик явился с грудой тряпок в руках и бросил это все на мальчика.
- Закутывайся, – велел ему старик, и мальчик  узнал этот голос
- Мистраль?
- Да, мой принц, это я, давай поскорее, нам надо идти.
- Куда, Мистраль? Я не сбегу сейчас, перед самой битвой. И что ты тут делаешь, ты же остался в замке?
- Я искал тебя, Юный Роланд, и еще я искал нашего дракона, и я его нашел, и сейчас мы пойдем за ним.
- Ты узнал, где Горбыш? Он у них? – и мальчик показал в ту сторону, где предполагался неприятель.
- Да, он у них, это совершенно точно, я сам видел его своими глазами. Они держат его в клетке.
- Я так и знал, и я тебе говорил, и я был прав, и теперь ты сам это видишь!
- Тише, тише, сейчас перебудишь половину войска.
  Но Роланд просто не мог сдерживаться, так его распирало от злорадства, которое он испытывал сейчас от осознания собственной правоты и прошлой неправоты своего старшего друга, учителя, которого мальчик всегда считал умнее и сильнее себя. И теперь принц видел волшебника иначе, старик был неправ, он ошибся, он не захотел или не мог  видеть правду. Но глядя теперь на Мистраля, он видел того старого друга, которого любил. Глаза волшебника сверкали возбужденно, он явно что-то задумал, от той сломленности, которую Роланд видел в нем в последнюю их встречу, не осталось и следа, движения его были точны и энергичны, и мальчик увлекся,  надежда вновь появилась. Мистраль помог мальчику закутаться в лохмотья, оставил только прорезь для глаз и повлек его за руку через спящий лагерь к ручью и темнеющей в сумерках роще за ручьем. Они согнувшись в три погибели пробирались чуть не ползком, боясь попасть на глаза своим же часовым. Теперь их целью было проникнуть в лагерь врага и выкрасть дракона, конечно, план был не вполне проработан, поскольку дракон заметно вырос с тех пор, как Юный Роланд видел его последний раз. И каким образом они должны были покинуть лагерь незамеченными с таким огромным зверем, Мистраль не подумал, понадеявшись на свою сообразительность.
   Пройти нужно было несколько миль. Они пробирались сперва по роще, по оврагу вдоль ручья и затем вышли на огромное поле, заросшее высокой степной травой, которая ходила волнами от ветра и казалась серой под низким серым небом в ранних утренних сумерках. Мистраль шел впереди как следопыт, припадая к земле, иногда замирая и прислушиваясь, приглядываясь, не видно ли ранних разъездов, дозорных или разведчиков врага. А мальчик послушно плелся за своим проводником и по сторонам не смотрел. Он вспоминал свой разговор с учителем, и думал о то, что Мистраль был неправ насчет дракона, что тот у Гримвальда, но может быть, волшебник был прав насчет войны? Ведь надежды обманчивы, а опасения верны. Старик, узнав о грядущем походе, был расстроен и испуган, но никто в королевстве, включая мальчика, не разделял его опасений. Отец его, король Гарольд, был весьма доволен собой, он был уверен в себе, в своем войске и в своей победе, много ел и пил в походе, много и громко шутил о том, как он проучит своего возгордившегося младшего брата, но затем обязательно простит, и даже сделает его своим конюхом. И вот теперь, пробираясь в высокой траве мальчик впервые подумал: «А что если отец неправ? Что, если он ошибся? Что, если войско наше будет разбито, а отец будет пленен или даже убит? На нашей стороне сила и правда, и мы не должны проиграть. Но что, если это не так? Если именно нам выпала судьба потерпеть поражение и погибнуть? Уже совсем скоро. И замок наш будет разграблен и сожжен и от него останутся лишь выгоревшие изнутри каменные стены?». Эта мысль была столь невыносима, что мальчик застонал и повалился в траву.
 - Роланд, ты чего? – Мистраль повернулся к нему, идти осталось недолго, скоро ты увидишь своего друга, вставай.
- Мистраль, мне что-то стало не по себе. Мне подумалось, что мы можем проиграть это сражение.
- Пойдем, скорее, Роланд, пока не думай об этом. Всегда остается надежда, – быстро ответил Мистраль и снова пошел вперед.
- Надежда? И почему это пока не думай? Мистраль, что ты имеешь в виду? Зачем надежа, если нас больше, и все знают, что король Гарольд настоящий король, а войско Гримвальда слабо и готово бросить оружие? – мальчик поднялся  земли и  догонял своего учителя, а тот явно был не намерен продолжать разговор.
- Может быть, не все так просто, мой принц? И все же, нам нужно поторапливаться.
- Как это, Мистраль? Как это, не все так просто? Ведь мы же не можем проиграть! Это невозможно!
- Тихо, - Мистраль обернулся к нему, прижав палец к губам, - быстро ложись.
 Затаившись, они лежали в траве, глядя в серое небо, волшебник крутил головой прислушиваясь. Затем и мальчик услышал, как трава шумит все ближе и ближе от них, и, наконец, трава расступилась и над ними выросла фигура рыцаря с мечом в руках и в плаще, но без доспехов.
- Вы кто такие? – он уставил свой меч на Мистраля и Роланда, продолжающих лежать в траве, будто бы ничего особенного не происходило.
- Мы бродяги, - ответил Мистраль первый
- Бродяги?
- Мы нищие.
- А что вы делаете здесь, возле военного лагеря короля Гримвальда? Может быть, вы лазутчики?
- Мы просто живем здесь, в траве, – сказал Роланд.
Мистраль поглядел на него вопросительно.
- Разве люди могут жить в траве как животные? - спросил рыцарь.
- Мы не животные! Но и людьми нас назвать трудно, мы просто ползаем здесь, в траве, как змеи, и пожираем мышей и лягушек. Мы не принадлежим ни к одной из противоборствующих сторон, мы находимся как бы над схваткой, – подхватил мысль мальчика Мистраль.
  Лицо рыцаря перекосило гримасой брезгливости, он взялся за свой меч, как будто бы желая зарубить незнакомцев просто от омерзения, как будто бы они действительно полулюди-полузмеи.
- На самом деле мы тут не живем, - поспешил оправдаться Мистраль, - мы бродяжничаем и здесь и там, по всей земле.
- А почему лица ваши замотаны тряпками?
- Чтобы своим уродством не смущать добрых людей.
- Вы должны пойти со мной, мне велено искать старика, в лохмотьях и длинной грязной бородой, - он посмотрел внимательно на Мистраля, как будто бы хотел разглядеть его лицо под слоем шарфов.
- На самом деле мы не бродяги, - Мистраль даже привстал, придумывая очередное оправдание,  - но мы и не те, кого ты ищешь!
- Так кто же вы тогда?
- Мы соглядатаи и шпионы, как ты и сказал! Только подожди хвататься за меч. Король Гримвальд лично послал нас в дозор, разведать о противнике и подготовке его к битве.
- Король ничего не говорил про вас, он лишь говорил, что нужно найти старика, который ночью похитил королевского дракона, укатил его вместе с телегой. Но дракона я рядом с вами не вижу. Но, в любом случае нужно отвести вас к королю. Раз он послал вас, то вы расскажите ему все, что вам удалось разузнать.
   Мальчик и Мистраль переглянулись. «Синелорд?» - как будто бы промелькнула мысль между ними.
Мистраль тяжело выдохнул:
- На самом деле мы действительно соглядатаи и шпионы, но послал нас не ваш король. И к нему мы не пойдем.
- Какой же тогда король послал вас в дозор?
- Ты знаешь, какой король! Король истинный!– И Мистраль встал на ноги во весь пост и так грозно посмотрел на рыцаря, что тот даже растерялся и ответил не сразу.
- Не знаю никаких других королей! Мой король Гримвальд Великий. И вы должны пойти со мной, – говорил рыцарь правильные слова, но голос его звучал уже не так уверенно
- А я думаю, что знаешь. И знаешь очень даже хорошо. А знаешь ли ты, что король, о котором я говорю, идет сюда с огромным войском, он идет взять свое по праву, и кто помешает ему, тому несдобровать, лучше бы тому и не рождаться вовсе!
- Зато у нас есть дракон, – опять неуверенно отвечал рыцарь.
- Которого вы потеряли! А у истинного короля – десятки драконов и сотни боевых слонов! Но истинный король милостив, ты еще сможешь получить прощение, если сейчас же бросишь свой меч.
Рыцарь совсем растерялся и стал задумчив.
- Ну что решаешь, - поторопил его Мистраль, - нам пора идти дальше, а ты задерживаешь нас.
- Что же – ответил рыцарь, я пойду с вами к королю Гарольду, и если то, что ты сказал, правда, то я буду служить вашему королю.
- Но нам сейчас нельзя возвращаться в лагерь, у нас есть еще задание, мы должны идти дальше.
Но рыцарь снова направил на их свой меч.
- Нет, вы пойдете со мной к королю Гарольду, и вы расскажете ему обо мне. Если я пойду один – меня схватят.
Мистраль подумал немного и сказал:
- На самом деле нас послал не король Гарольд.
- А кто же тогда? Есть еще другие короли?
- О! Их очень много, но речь сейчас не о них, говоря об истинном короле, я говорил про короля Англии. Войско его располагается в одном дне пути к югу отсюда, и готово выступить сегодня же.
  Роланд уставился на Мистраля, не понимая, сочиняет ли волшебник сейчас или говорит правду. Звучало все это очень неожиданно.
А рыцарь только усмехнулся:
- Это все знают, англичане наши союзники!
- Это ты так думаешь, на самом деле у англичан нет союзников, они воюют против всех и всегда побеждают, и теперь они занесли меч и готовы ударить. Спасайся же скорей, думай, как будешь вымаливать себе прощение, а мы пойдем, - и Мистраль дернул мальчика за рукав, призывая скорее идти дальше, пока рыцарь размышляет  о своей дальнейшей судьбе.
- Постой, - окрикнул он их, - как знать, что ты мне не врешь? Слова твои больно сомнительны, и еще эти боевые слоны, в Англии разве живут слоны?
  Мистраль обернулся на рыцаря. Тот глядел на старика внимательно, но уже не направлял свой меч на него, но держал в руках острием к земле.
- И развяжи свои платки, старик. Я должен видеть твое лицо.
  Тут Мистраль сделал невообразимое, быстрым движением он несколько раз ударил рыцаря наотмашь кулаком в шею, так, что тот даже не успел защититься. На траву брызнула кровь, и рыцарь упал. Он еще не был мертв, но и живым уже быть перестал. Это была первая смерть, которую воочию видел Роланд, и он в ужасе смотрел теперь на то существо, что секунду назад было человеком, а теперь было средоточием боли и судорог. Как у куклы-марионетки ноги и руки складывались в конвульсиях под невообразимыми углами. Это выглядело так жутко и неестественно, что мальчику стало дурно. - Ты что, Мистраль! – закричал мальчик.
- Не смотри, Роланд, пойдем же скорей! – закричал Мистраль, в кулаке у него был короткий ножик, который теперь он прятал обратно в рукав, из которого он его ранее незаметно вытащил,  - Синелорд имеет фору несколько часов. Я думаю, что он отправится к горам, и далее на север, через безлюдные места, и это значит, что ему придется возвращаться к столице, только взять немного севернее, прямо к замку с 10 000 башен. Я думаю, что именно там, в замке, он и заночует. Надеюсь, к ночи мы догоним его, сейчас же нам нужно спешить!
- Постой, Мистраль, а то, что ты говорил про англичан? Это же неправда?
- Это правда, Юный Роланд, но теперь это уже не важно, нам нужно поторапливаться.
- Но как же, нам нужно предупредить отца?
- Теперь мы не сможем, нам нужно идти за драконом. Все оказалось даже лучше, чем я думал. Нам не придется похищать его из лагеря, нам нужно только догнать Синелорда. Пойдем же, мой мальчик.
- А то, что говорил рыцарь, это правда? То, что они с англичанами союзники?
Мистраль ничего не ответил, только покачал головой.
- И у них, правда, огромная армия?
- Нет, я преувеличил! Конечно же, у них не может быть никаких слонов! Сейчас, мой мальчик нам не время думать об этом. Теперь нам только один путь – за драконом. Сражение начнется без нас, и исход его нам неизвестен. Сейчас же нам надо спешить.
  И они побежали через идущую волнами от сильного ветра высокую траву, под низкими серыми, стремящимися прочь от места убийства, облаками.

6
 Синелорд совсем умаялся в походе, и он уже ненавидел короля, рыцарей и прочих оборванцев, ночевки под открытым небом на земле, и прочие тяготы походной жизни, и вообще все вокруг, и себя больше всех.
 «Чем я такое заслужил?» - спрашивал он себя и не находил ответа. Как жизнь оказалась несправедлива к нему! Даже осуществление мечты быть королевским волшебником не принесло счастья, а только одни страдания.
  Потому и зародилась в его душе мысль сбежать. Подумалось ему, что он, в общем-то, не обязан бродить по бесконечным холмам Шотландии измученным и полуголодным по прихоти чужой воли. На короля он с тех пор стал смотреть даже снисходительно. Гримвальд, как обычно, возбужденно рассказывал волшебнику истории своих бесчисленных детских обид и унижений, а Синелорд, делая вид что слушает, развлекал себя воображаемыми картинками  королевской смерти. Как король подавился за обедом рыбной костью, или упал с лошади головой на камень, или сварился в большом походном котле, в котором варили суп. Себя же он видел верхом на лошади, на огромной скорости несущимся по высокой траве, и борода его развевается по ветру дальше, чем лошадиный хвост. Правда с лошадью он так и не подружился, но для фантазий это было и не важно.
  Поразмыслив немного, он решил бежать вместе с драконом. Они, можно сказать, подружились, а во-вторых, Синелорд все-таки был жадным человеком, и думал, что дракон может пригодиться ему в дальнейшем. Например, когда после обязательной, как ему теперь казалось, победы короля Гарольда, ему придется возвращаться к его трону, вымаливая прощение. Да и просто,  убежать без ничего он не мог.
   Вечером, когда солнце садилось, он запряг свою лошадь в телегу, в которой была закреплена клетка с драконом, погрузил также несколько мешков с едой и двинулся в путь, сказав дозорным, что перед ожидаемым сражением совершает секретный маневр по заданию самого короля. Он ехал по черному ночному полю к темнеющим вдалеке горам с горящими на закатном солнце вершинами. И к рассвету, когда дракона хватились и послали рыцарей вдогонку, Синелорд был уже в нескольких милях от лагеря. Никто не мог предположить, куда бы мог двинуться волшебник, и только Мистраль с мальчиком верно шли по следу Синелорда. Но кто-то еще преследовал старика. Кто-то, кого не было не видно и не слышно.
   Ближе к вечеру того же дня добравшись до замка, Синелорд, как и предполагал Мистраль, решил устроиться там на ночлег. Он распряг коня, привязал его к толстой низкой ветке дерева, чтобы конь мог пастись. Подойдя к грустному дракону, он развязал веревки, держащие его за шею и лапы, и кинул ему в клетку несколько рыбин из мешка с провизией. Дракон немедленно съел рыбу и посмотрел на Синелорда грустными и благодарными глазами. Уже не обездвиженный, но все еще запертый, он крутился в своей тесной клетке, пытаясь расправить крылья, и терся головой о прутья клетки. Синелорду даже захотелось выпустить дракона, но старик не знал, насколько он друг дракону, не улетит ли дракон прочь, не бросит ли старика здесь, среди пустых и никчемных руин?
- Мы с тобой не вернемся к королю, ни к одному из братьев, кто бы ни станет победителем, - сказал Синелорд, - мы с тобой уйдем на север, мы с тобой будем жить там среди гор  и лесов, а еще там море, там мой дом. Но сейчас я не могу выпустить тебя, ведь кроме тебя у меня никого и ничего нет.
Дракон как будто бы понял его слова и посмотрел на старика печально.
- По мне ли ты печалишься? Ведь нет же, – подумал волшебник с горькой усмешкой, - все не можешь забыть своих прежних друзей. Вот потому-то я тебя и не выпущу.
  Осмотревшись, он подумал о том, как много месяцев назад он как раз ночевал здесь, в кустах у стены, и это был тот самый день, когда Мистраль нашел яйцо дракона. И, вспомнив о той ночи, он вспомнил про свой беспокойный сон и назойливую тень в том сне, что мучила его. Его пробрало дрожью с головы до ног. Солнце садилось, и длинные тени от сосен, и подступающие сумерки стали пугать его. То здесь, то там ему начала казаться фигура в черном, и хриплый шепот стал слышаться ему в сжимающейся вокруг него тьме. Синелорд бросился зажигать костер, благо, у него было теперь огниво, он ломал сучья и ветки, срывал кору с деревьев голыми руками, и  вообще, стал как сам не свой. Справившись с костром, поджег сосновую ветку и стал носиться вокруг своего костра и телеги с встревоженным драконом.
- Я знаю, ты здесь! - кричал Синелорд страшным визгливым голосом и махал горящей веткой как сумасшедший, рискуя поджечь свою длиннющую бороду и превратиться в живой факел.
– Прочь, прочь, – орал он, выпучив глаза. Он плакал и выл, крутил головой по сторонам так сильно, что казалось, она у него отвернется.
  Зрелище это было просто чудовищное. Мистраль и Юный Роланд, которые подошли к ночевке Синелорда уже такой глубокой ночью, что уже вот-вот должен был забрезжить ранний серый рассвет, глядели теперь из темноты, укрывшись среди сосен за низкой каменной стеной, на беснующегося в отчаянии старика глазами полными неподдельного ужаса. Никто и предположить не мог, что Синелорду так плохо, что он настолько сильно разрушен страхом. Мальчик и волшебник переглянулись. Дракон как будто бы почуял приближение своих старых друзей и теперь всматривался в темноту выпученными глазами.
- Мистраль, Горбыш так вырос, узнает ли он меня?
- Драконы помнят своих друзей, – ответил волшебник.
- А как же Синелорд? Нам что, придется убить его?
Мистраль обернулся на мальчика и посмотрел на него очень серьезно. На лице мальчика плясали отблески пламени от костра Синелорда.
- Я не знаю, Юный Роланд, мне бы этого не хотелось. Но теперь нам ничего не остается, как ждать. Когда-нибудь он выбьется из сил и заснет, и мы освободим дракона.
  Мальчик сел на землю, опершись спиной на камни. Они с волшебником шли весь день, и он только сейчас понял, как сильно устал. Устроившись удобнее, он и не заметил, как провалился в глубокий сон.

7
   Проснулся Юный Роланд, когда уже давно был день, такой солнечный, что даже здесь, под соснами, было очень светло и прозрачно. Мистраля рядом не было. Он вскочил на ноги, оглядываясь вокруг и увидел, что и Синелорд тоже куда-то делся, и клетка в которой перевозили дракона стоит открытая, и кругом не слышно ни звука. Он подошел сначала осторожно, затем совсем открыто, не боясь быть увиденным ко вчерашней стоянке Синелорда, все куда-то делись, и только трава была примята между камнями. Он пошел среди камней и руин по следам примятой травы. Все было тихо, только птицы пели свои утренние песни, и ветер качал верхушки сосен,  в древних руинах царило умиротворение. Он шел дальше  по следам на траве, он никогда не был здесь, и теперь глядел по сторонам завороженно. В лежащих вокруг руинах угадывались очертания древнего замка, он проходил мимо полуразрушенных стен, мимо опрокинутых на землю башен, мимо высоких сосен, корнями, вцепившимися  в каменные останки, позабыв про осторожность, он восторженно крутил головой по сторонам. Проходя под огромными каменными арками, торчащими из высокой травы как ребра громадного животного, Роланд, задрав голову вверх, увидел высоченную башню, которая раскачивалась на ветру, как тонкая травинка. Ему захотелось подойти к ней, проложив себе путь среди камней. Он прошел к одному из проходов в почти целиком сохранившейся стене, но, только заглянув в проем, тут же отпрянул, практически отпрыгнул назад в ужасе. Сердце его бешено  стучало, и ноги подкосились, и он рухнул на колени в высокую траву. Только справившись с первым страхом, он заглянул в проем еще раз.
  Старика в серых  лохмотьях и с длинной серой бородой мотала и била по камням какая-то неведомая сила, которая поднимала  его, плющила об стены, давила ему на грудь, так что старик хрипел и задыхался.
- Мистраль? - сердце мальчика рухнуло в пропасть, но затем он понял, что ошибся, это был Синелорд.
- Бедный – бедный Синелорд, - подумал Роланд. Еще вчера мальчик рассуждал об его убийстве, но теперь эта вчерашняя мысль казалась безумием, - несчастный старик, разве он заслужил это?
  Он глядел на мучения несчастного издалека, но за колоннами он не мог видеть, кто еще был с ним, и потому он просунул свою голову дальше в проем. Все равно он ничего не разглядел, и только самым краешком глаза он заметил, будто бы черная тень мелькнула, неестественно дернулась среди высоких камней, и послышался тихий монотонный и тревожный, нечеловеческий надтреснутый шепот.
  Вот тут мальчику стало по-настоящему страшно. Он на коленях пополз прочь от этого места, стараясь не делать шума, надеясь встретить скорее Мистраля и дракона, надеясь, что они не мертвы, и не сбежали, оставив его одного. Он пробирался в траве между камнями и останками стен, путаясь в развалинах замка, не зная в какую сторону ему двигаться. Вдруг какой-то камешек пролетел над его головой и ударился в стену. Мальчик посмотрел по сторонам и увидел, как Мистраль машет ему рукой из низкого, почти у самой земли, окошка. Он так обрадовался, увидев своего друга, что чуть не побежал к нему, забыв про осторожность. Мистраль знаками показал ему вести себя тише, и  Роланд, поглядев по сторонам, полез прямо в это крохотное оконце к Мистралю в его убежище.
  Это была часть коридора, уходящего под землю, а другим концом выходя на поверхность земли, тем путем видимо Мистраль и попал сюда. Он стоял возле стены, но не просто стоял, а как будто держался за нее, это показалось мальчику странным, но затем он заметил, что другой рукой он держится за бок, и видно было, что стоять ему тяжело и его шатает.
- Мистраль!
- Надо тебе бежать к своим, Юный Роланд. Я не будил тебя, я думал закончить все сам, но все оказалось гораздо сложнее, чем я думал.
- Мистраль, ты ранен? И где дракон?
- Синелорд ранил меня, он совсем обезумел, а Горбыш здесь, - и волшебник махнул рукой в темноту коридора. Теперь мальчик и сам заметил в темноте движения темных крыльев и большой головы, и глаза его давнего друга глядели на него, он подбежал к дракону и обнял его за шею.
- Тогда, Мистраль, нам бежать вместе, - крикнул он волшебнику, - Тут творится что-то страшное. Этот черный призрак, про которого ты говорил, кажется, я видел его, он здесь, он убивает Синелорда, мучает его.
- Роланд, моя рана не смертельна, но бежать я не могу. Уходите вместе с драконом, уходите к своим. Пока не началась битва, ты должен помочь своему отцу, предупредить его. Вернешься за мной, когда битва будет закончена.
- Но черный человек убьет тебя.
- Он же призрак, он не может никого убить, Синелорд убивает себя сам.
- Сам? Как это возможно?
- Не слушай призрака, не давай ему запугать себя. Я видел, как Синелорд бился головой об камни, чтобы заставить замолчать этот голос в своей голове.
  И тут Мистраль, не договорив, упал, задохнувшись, будто бы ему в грудь ударило большим камнем. Мальчик обернулся – на выходе из коридора, загораживая собой дневной свет, стояла фигура человека в черном.
- Что? Так ведь ты говорил! – прокричал мальчик, будто бы упрекая своего учителя в том, что тот ошибся, но теперь это было уже не важно.
- Не бойся мальчик, твой учитель не мертв, - произнес черный человек мертвенным шепотом. Шепот это исходил будто бы не от него, а проникал прямо в уши глухим гулом. Мальчик бросил взгляд на волшебника, тот лежал теперь на полу и глядел круглыми от боли глазами.
- Подойди ко мне мальчик, - призрак протянул свою руку, – возьми мою руку, я заблудился здесь, ты должен мне помочь. 
  Как бы не был парализующим этот жуткий шепот, Юный Роланд нашел в себе силы не оставаться на месте, он попятился и уткнулся спиной в дракона,
- Бежим Горбыш, - сказал он и потянул дракона за собой в темноту коридора, ведущего в подземелья.
Они бежали по заброшенным коридорам старого замка, тускло освещенным крошечными оконцами под самим потолком. Впереди бежал мальчик, а за ним дракон, задевающий крыльями за стены и потолок. Они не оборачивались, только шепот человека с тысячью лиц гудел в голове. И каждый раз, когда мальчик доли секунды тратил на то чтобы сообразить, куда поворачивать, когда коридор раздваивался или встречался с другим проходом, как будто бы черная тень еле заметная, но быстрая и дерганная, виделась ему впереди в одном из коридоров, определяя его выбор. Будто бы человек в черном загонял их в ловушку, и они вдвоем с драконом, в темных, незнакомых лабиринтах подземных ярусов замка неслись навстречу своей гибели. И, тем не менее, они продолжали бежать. В одной из очередных развилок коридора, когда необходимо было выбирать, куда бежать дальше, Роланд решил обмануть черного человека, и, как бы страшно ему не было, свернул туда, где ему показалось, мелькнула особенно черная и неестественная тень. Там оказалась небольшая комнатка, в которой была маленькая дверца. Мальчик дернул на себя пыльную древнюю деревянную створку, и они оказались на винтовой лестнице, ведущей вверх.
- Горбыш, наконец-то, спасение, - крикнул он другу, - скорее за мной!
Дракон еле втиснулся в дверь, и они побежали по лестнице вверх. Довольно долго они поднимались по ней, пока, наконец, наверху не забрезжил свет.
- Ну вот, уже выход, - обрадовался мальчик, но поднявшись выше, он увидел, что это не дверь, ведущая на первый этаж или на улицу, а маленькое окошечко. И когда мальчик посмотрел в это окно, он увидел, что они находятся не на уровне земли, как он ожидал, а гораздо выше, почти на уровне верхушек сосен, растущих теперь повсюду на руинах. Теперь они точно оказались в ловушке, и теперь у них был только один путь – наверх.
- Мальчик, постой, дай мне поговорить с тобой, - донесся снизу издевательский и страшный то ли вой, то ли стон преследовавшего их призрака.
   И еще Роланд понял, что они оказались в той самой башне, в башне с 10 000 ступеней,  башне короля Роланда.