Своя сторона - глава 4

Кроули кричал. Когда-то ему казалось, что он вполне неплохо умеет терпеть боль – в конце концов, он ухитрился прокатиться на бентли по М25, когда та была охвачена адским огнём, и это была совсем не увеселительная прогулка. Сейчас он понимал, что та боль была всего лишь лёгким дискомфортом по сравнению с агонией, которая сжигала его сейчас. Ему казалось, что каждая клетка его тела горит, плавится под огненным дыханием чёртового экзорцизма чёртова маразматика Льва XIII. Каждое слово ненавистной латыни вонзалось в него, подобно раскалённым иглам. Горело тело, горел разум, горела сама сущность демона, проклятая в момент Падения с Небес. Со слабым хлопком развернулись в физический план, судорожно забили, сшибая с мест соседние скамейки, чёрные крылья – он не хотел, нет, не хотел, в конце концов, он не безумец… Но он больше не мог контролировать себя. Молитва была призвана, чтобы уничтожать демонов. Целиком, без остатка. Не изгонять, не подчинять – убивать. Быстро и надёжно. Он не смог бы спрятать зримое выражение своей инфернальной сущности, даже если бы у него были для этого силы.

А их не было. Боль вгрызалась в плоть, раскалывала кости, плавила разум, не отпуская ни на мгновение. Она не давала поблажки ни на миг, не позволяя хотя бы набрать воздуха в грудь, и он не мог уже даже кричать, только скулил, корчась на всё ещё каким-то чудом стоящей скамье, как раздавленная колесом змея. Мышцы (у него ещё есть мышцы?! Ещё что-то осталось?..) сокращались, казалось, все одновременно, то выгибая его тело дугой, то заставляя скрючиваться в изломанный страданием комок. Голос священника слегка подрагивал, то ли от страха перед порождением ада, то ли от невольной жалости к мучениям умирающего демона. Но слова оставались чёткими, а между строками экзорцизма не появлялось ни единой паузы, которая могла бы дать ему шанс хотя бы молить о пощаде.

Не то, чтобы Кроули верил в милосердие Её слуг. Он просто не знал, никогда раньше не знал, что гореть в святом огне настолько больно.

Она тоже не слышала его мольбы, когда он Падал вниз, не понимая даже, за что был проклят. Никто из них не слышал. Только Азирафаэль…

Азирафаэль.

Сломанное у самого очина второстепенное кроющее, разрубленное, обожжённое на конце первостепенное кроющее, кровь, запёкшаяся на лебяжье-нежной белизне…
Чёрные крылья забились сильнее, словно отчаянный мысленный вопль, не сумевший прорваться сквозь сведённое спазмом горло, ушёл в эфирный план, словно даже он пытался вырваться из этой ловушки, улететь, успеть – к тому, к кому опоздать было нельзя, ни в коем случае нельзя…

- Нет… - прохрипел Кроули, каким-то чудом ухитряясь вздохнуть между двумя особенно жестокими судорогами. – Нет, с-с-стойте… Прекратите… Ради Бога, хватит!..

Он без сил откинулся на скамью, захлёбываясь мучительными рыданиями, и не сразу понял, что обжигающие слова латыни перестали впиваться в его сущность. Он с трудом, преодолевая слабость, поднял голову. Священник стоял, подняв руку в незавершённом крестном знамении, и с опасливым удивлением смотрел на него. Рот его был приоткрыт – Кроули запоздало осознал, что старичок замолчал на полуслове, не завершив строфу одного из самых сильных экзорцизмов, гарантированно не оставивших бы от него даже пепла. Что его остановило? Имя Господа, прозвучавшее из уст порождения Преисподней? Выражение непритворного страдания на лице демона? Кроули не знал, и спрашивать не собирался. У него был всего один шанс, один-единственный шанс и для него, и для Азирафаэля, ждущего помощи где-то внизу, среди ужасов, от которых он сам всегда старался сбежать на Землю.

И Кроули не знал, хватит ли ему сил использовать его. Он не знал, как убедить христианского священника пощадить исчадие Ада, посмевшее войти в освящённые стены.

- П-прошшшу вассс… - измученно прошептал он, чувствуя, как предательское змеиное шипение против воли пробивается в срывающийся от боли и слабости голос. – Пожалуйссста… я не хочу никого искушать. Мне нужна сссвятая вода, только вода…

Священник всё ещё молчал, не наносил последнего удара. Слушал, с удивлённым вниманием глядя на него. Кроули прерывисто вздохнул, и следующие слова вырвались непроизвольным рыданием:

- Пожа… пожалуссста, я должен ссспасти друга…
Всё. Если ему не поверят…

Он с прерывистым стоном уронил голову на скамью, обессиленно опуская веки. У него уже не было сил бороться.

Спустя минуту он услышал, как стоящий в десятке шагов священник шевельнулся, делая несколько шагов вперёд. Он вздрогнул, в панике открывая глаза и пытаясь хоть немного приподняться, распластанные на соседних скамьях крылья слабо дёрнулись в непроизвольной попытке закрыться от удара. Седой пастор замер, настороженно косясь на него.

Он всё ещё молчал. Всё ещё позволял ему жить. Возможно, у него ещё есть шанс спастись…

- Разве демоны знают, что такое дружба? – неожиданно мягко, с задумчивым удивлением, спросил старик, не спеша опускать поднятую для смертоносного благословения руку. Кроули почувствовал, как скручивается что-то в груди. Огонь, лижущий книжные полки, дым и гарь, забивающие горло, страшная, мёртвая тишина пустого магазина…Окровавленное бело перо, лежащее на дне картонной коробки…

Он судорожно вздохнул, содрогаясь от приступа неожиданно острой, на миг забивающей даже агонию от покрывающих всё тело ожогов, боли. Нет! Он успеет, он должен успеть, должен найти своего ангела… Он ухватился за спинку скамью, с трудом заставляя своё тело двигаться. Сдержать сдавленный вскрик не получилось – но зато он смог сесть, судорожно хватая ртом воздух и вцепляясь, словно утопающий в кусок мачты, в лакированное дерево скамьи.

- Не имеют… права… - прохрипел он, с трудом фокусируя расплывающийся взгляд на отступившем назад бледном священнике. – Кому нужна в аду… добродетель?

Он перевёл дыхание, поморгал, пытаясь собрать двух призрачных старичков в сутане в одного материального. Добавил с тоскливой, его самого удивившей горечью:

- Я посссмел… подружитьссся ссс ангелом. И пр… проклят за это и Небессссами, и Преиссссподней.

Он чувствовал, что каждое слово отнимает намного больше сил, чем ему нужно, чтобы хотя бы выйти за пределы церкви. Даже если его отпустят живым… Ещё вопрос, сумеет ли он найти Азирафаэля. Боль немного притихла; кажется, у неё уже тоже не было сил, чтобы напоминать о себе. Кроули в изнеможении опустил голову на гладкое дерево спинки. Глаза закрылись сами собой.

- Пожалуйссста… - уже без голоса выдохнул он, на последних каплях воли борясь с подступающей темнотой. – Его забрал Ад… Я должен… с… спасссти…

Спустя, кажется, бесконечно долгое молчание священник тяжело вздохнул.

- Господи, помоги слуге своему избежать козней диавольских… - пробормотал он. Раздались негромкие шаги, а миг спустя – плеск воды. Кроули вздрогнул, непроизвольно оборачивая крылья вокруг себя и сжимаясь в комок. Наверное, будет не слишком долго? Лигур сгорел за пару секунд – правда, и воды было немало… А впрочем, какая разница… Когда-нибудь боль закончится – для них обоих. Быть может, и Азирафаэль уже мёртв, может, его не смогут больше мучить потому, что он так глупо погиб не там, где его ждали для казни...

- Этого количества хватит? – негромко прозвучал над самой его макушкой спокойный, лишь едва заметно напряжённый голос. Кроули, не веря себе, вскинул голову. Старый священник стоял рядом, насторожено глядя на скорчившегося на скамье демона; в его протянутой руке лежала небольшая металлическая фляжка. Кроули тупо моргнул, не в силах понять, что происходит.

- В-вы… отпуссстите меня? – запинаясь, беспомощно пробормотал он, чувствуя, что не имеет сил даже просто протянуть руку за подарком.

Священник помолчал.

- Бог есть любовь, - тихо проговорил он наконец. – Я верю, что для него есть прощение для каждого его создания. Возможно, даже для созданий Сатаны. Не думаю, что я вправе отказывать в искуплении кому-то лишь потому, что это кажется невероятным. Если ты солгал мне, чтобы спасти свою жизнь, Он будет тебе судьёй.
Кроули почувствовал, как чудовищное облегчение наваливается на плечи, лишая последних остатков сил. Со слабым всхлипом он уронил голову обратно на спинку скамьи.

- Я не создание Сссатаны… - пробормотал он трясущимися губами. – Я был с… создан Богом… Т…тогда, в сссамом начале… Пока не Упал. С… связался не ссс той компанией…
Священник помолчал. Потом шагнул вперёд, и почувствовал, как сухая старческая рука вкладывает что-то металлическое в его безвольную ладонь.

- Тогда, возможно, именно теперь пришло время подняться обратно?

Кроули прерывисто вздохнул, усилием воли душа очередной подкатывающий к горлу всхлип. Благодарно сжал ладонь, чувствуя в ней прохладной тяжесть наполненной до краёв фляги. Поднял голову. И улыбнулся – невесело, криво, чувствуя, как дрожат от слабости и прокатывающихся по телу раскалённых волн губы:

- Нельзя… Упасть обратно.

- Возможно… - задумчиво согласился священник. В его внимательных глазах больше не было страха – только задумчивое удивление. – А как насчёт искупления?

- Умереть на кресссте за грехи живущщщих? – с горечью усмехнулся Кроули. Прикусил язык, запоздало понимая, что богохульствовать - не лучшая сейчас идея.

- Не обязательно, - неожиданно мягко усмехнулся священник. – Быть может, достаточно будет за свои?

Кроули промолчал. Слабость, показалось ему, медленно отпускала; боль, правда, не утихала, но этого он и не ожидал. Возможно, ему действительно хватит сил найти Азирафаэля…

- Вряд ли они выберут крессст, - невесёлая кривая усмешка сорвалась с губ против его воли. Он смеялся – а что ему ещё оставалось? Ему было страшно, так страшно… Зачем этому пастору понадобилось заставлять его думать о казни, ему ведь и так непросто было решиться…

- Они?

- Мои… бывшие хозяева, - Кроули вздрогнул. Возможно, смерть будет не самым плохим исходом. К сожалению, у некоторых из его бывших коллег есть воображение, и оно очень… извращённое. Он вздрогнул, жалея, что заговорил об этом, сейчас, когда стонущее от боли тело умоляет только об одном: уйти прочь от обжигающей святости церковных стен, забиться в самую глубокую нору, спрятаться, скрыться от ищущих его палачей… Не думать об ангеле, который, наверное, и так давно уже мёртв и, в любом случае, он же благородный, свет и любовь, или как там говорится, он не потребовал бы от своего друга жертвовать жизнью, верно?

Кроули с тихим стоном закрыл глаза и уткнулся лбом в спинку скамьи.

- Ты сказал, что подружился с ангелом? – не дождавшись продолжения,полувопросительно проговорил пастор спустя полминуты. Кроули сглотнул. Пламя, лижущее обложки книг, забивающий горло дым… «Тебя нет! Кто-то убил моего лучшего друга!..»

Он мотнул головой, заставляя себя прогнать мысленный образ, не думать дальше, не вспоминать то, чего никак не получалось не вспомнить… Повинуясь какому-то неясному чувству, он сунул руку за пазуху. Трясущимися пальцами нащупал задубевшее от крови перо Азирафаэля.

Священник шагнул вперёд, осторожно, с благоговением провёл пальцем по тому, что, запоздало осознал Кроули, должно было быть для него чем-то сродни явления Святого Духа воплоти.

- Я не знаю, что ссс ним, - с трудом выдохнул он, поднимая на старика глаза. – Но есссли он ещё жив… Я должен уссспеть…

- Если на то Божья воля, ты успеешь.

Кроули вздрогнул. Чужие слова резанули неожиданно острой, не связанной с плавящими тело ожогами болью. Божья воля… Они уже встали против Её воли – и где они теперь, они оба? Впрочем, нет, об этом рассказывать определённо не стоит.
Он с тяжелым вздохом выпрямился. Ну… если считать за образец его состояние в последние полчаса Апокалипсиса, то он чувствует себя неплохо. Сколько прошло времени? Он не был уверен. Кажется, не меньше часа. Лишний час, целый чёртов час, который Азирафаэль провёл в руках его помешанных на мести бывших коллегах. Проклятье!

Кроули осторожно пошевелил ногой, пытаясь понять, есть ли ещё на костях плоть. Боль резанула до самых коленей, заставив непроизвольно вскрикнуть, но, кажется… Кажется, он сможет ходить. Кажется, там даже есть ещё что-то, кроме костей и сухожилий. Он болезненно скривился, пытаясь приглушить судорожные, рвущиеся из груди против воли всхлипы. Трясущимися губами улыбнулся священнику:

– Посслушайте… эээ… ссспасибо за флягу. Я… наверное, не верну, но могу заплатить сссейачссс. И как насссчёт ещё пары флаконов? Сссюда?

Он неловко нашарил в сумке горсть стеклянных пузырьков, пытаясь по весу найти пустой. Запоздало вздрогнул от озноба, представив, что было бы, если бы хотя бы один из них лопнул, когда он корчился под звуками экзорцизма, прижимая к груди сумку и колотясь, поистине как одержимый, о спинки скамей. Кстати… ох, нет, он определённо _не хочет_ думать, что будет, если внизу его решат толкнуть…
Всхлипнув от жалости к себе, он выгреб из сумки сразу два флакона, нервно, стараясь не задумываться о том, что собирается нести так близко к телу, запихнул по одному в каждый из брючных карманов, к уже лежащим там компактным гаджетам. Бездумно посмотрел на следующую доставшуюся добычу. Протянул священнику, через силу заставляя себя улыбнуться и надеясь, что это выглядит не слишком жутко. Сколько там ещё осталось, два? Нет, три. Если его собьют с ног, он, по крайней мере, сгорит быстро.

Священник, кажется, решив ничего не удивляться, молча кивнул и взял из рук Кроули пустую склянку. Бросил через плечо, следя, как наполняется святой водой небольшой флакон.

- О, нет, плата не нужна, можешь считать это подарком. Я надеюсь, что не совершаю ошибку, отпуская тебя на свободу. Бог будет нам обоим судьёй. Я верю, он не осудит меня за милосердие. И, возможно, ты и впрямь получишь прощение.

Кроули поморщился, с трудом сдержавшись, чтобы не сказать колкость. Нет, боль действительно становилась вполне терпимой. Собственно, по сравнению с экзорцизмом несколько ожогов… словом, уже не так пугали. Он неохотно вытащил – осторожно, по одному, не доверяя трясущимся рукам – оставшиеся флаконы, почти бездумно распихал по карманам.

- Я обойдуссссь без Её прощения, - прошипел он, не в силах сдержать едкую горечь в душе, там, где всё ещё жило что-то, опасно похожее на любовь к Ней. Он с досадой слышал, что по-прежнему не в состоянии убрать из своего голоса змеиные нотки, и надеялся, что священник не задаст какого-нибудь напрашивающегося вопроса, на который не хотелось бы отвечать. – Мне хватит Асссирафаэля.

Священник вздохнул. Тщательно обтёр флакон краем рукава (серьёзно? Он действительно это сделал? Для демона?.. Нет, не то, чтобы это было нужно – зря он, что ли, надел перчатки? Но всё-таки…). И протянул его Кроули, неожиданно мягко улыбаясь.

- В таком случае, тебе, я думаю, нужно спешить? Ты серьёзно пострадал?

- Идти могу, - пробормотал Кроули, протягивая руку за склянкой. С тяжёлым вздохом затолкал его поглубже в карман, к уже лежащему там собрату (ну, не рассчитал, кто же знал, что у него не будет сил даже для экспериментов с собственной одеждой?.. Нервно прижал руку к груди, нащупывая возле сердца мягко щекочующее теплом перо и обжигающую холодом плоскую фляжку. Тяжело вздохнул, поправился:

 – Наверное, могу.

И, не тратя больше времени, с болезненным стоном опустил ноги на пол. Пошатнулся, испуганно ухватился за спинку скамьи. Нет-нет-нет, только не на пол, пожалуйста, пусть будут только ступни, он уже привык… ну, почти привык. Крылья неловко дёрнулись в попытке сохранить равновесие, и Кроули увидел, как отшатнувшийся назад священник дернулся, подняв руку и, кажется, едва удержался от желания перекреститься. И не то чтобы он его не понимал…

Прикусив губу, Кроули со стоном втянул крылья в эфирный план и, свистяще выдохнув, согнулся, пытаясь отдышаться. Некогда отдыхать! Время-время-время-проклятое-время…

- Мне жаль, что я причинил тебе боль, - с неожиданным сочувствием проговорил пастор, когда Кроули наконец выпрямился и, стискивая зубы, поспешно зашагал к выходу, стараясь не приплясывать на раскалённом полу слишком уж заметно.

- Не могу сссссказать… чшшшто бы только вы… - болезненно прошипел демон, с отчаянием представляя, сколько ещё придётся идти до чёртова склепа. Почему он не выбрал усыпальницу поближе?!. – Сссвятая земля… Жжёт…

Священник с удивлением покосился на него.

- Звучит разумно… - пробормотал он себе под нос. Кроули только зло зашипел в ответ.

Спустя полсотни шагов, когда маленькая площадь при церкви осталась позади, а под обожжёнными ногами захрустел мелкий гравий кладбищенской дорожки, священник поколебался и, пробормотав себе что-то под нос (в принципе, это с равной степенью могла быть и молитва, и сквернословие, не слишком уж Кроули верил в абсолютную непогрешимость Её слуг), решительно взял его под локоть.

- Боюсь, так ты никуда не дойдёшь. Обопрись на меня, если нужно. Я помогу тебе идти немного быстрее.

Удивляться у Кроули сил уже не было. Так что он вместо возражений с облегчённым стоном опёрся на сухое плечо довольно крепкого, как выяснилось, старичка и попытался отвлечься от мысли о ногах, с которых, судя по ощущения, заживо сдирали кожу.

- Ссстойте, не туда, - досадливо скривился он спустя минуту, запоздало сообразив, что его поводырь настойчиво тянет его вправо, к воротам. – К усыпальнице сссэра… Как его… Неважно. Я уйду вниз оттуда.

Он запнулся. Поймал недоумевающий взгляд притормозившего пастора.
- Сссслушайте, я понимаю, как это звучит, но не восстанавливайте дверь, пока мы не вернёмся, хорошшшо?

- Ты вломился в чужой склеп? – изумлённо вскинул брови священник. На морщинистом лице отразилась укоризна. Кроули зябко передёрнул плечами. Он запоздало сообразил, что неожиданно проявивший милосердие старичок может и передумать, надо бы как-то… как-то… Так и не подобрав нужного эпитета, он обижено отвернулся и пробормотал, оправдываясь:

- Мне нужно место, где спрятать Азирафаэля. Куда не смогут прийти… такие, как я.
Он прикусил язык, запоздало сообразив, как звучит подобная фраза из уст того, кто уже битый час бродит по освящённой земле и всё ещё не превратился в живой факел. Но священник то ли не заметил ошибки, то ли просто понял всё правильно. Не стал возражать, только покачал головой.

- И всё-таки, тревожить покой ушедших… - он тяжело вздохнул и сам себя оборвал. – Впрочем, ты уже это сделал. Хорошо, я подумаю, что можно с этим сделать.
…На то, чтобы добраться до нужного склепа, им потребовалось всего несколько минут – хотя Кроули, тихо скулящему и шипящему себе под нос проклятья, показалось, что не меньше часа. Терпеть боль становилось всё труднее, он с ужасом гадал, как собирается искать Азирафаэля в Аду с ногами, обожжёнными, судя по ощущениям, до самых колен. Священник косился на него с тревогой и искренним сочувствием, и Кроули даже думать не хотел, насколько жалко он выглядит, если даже у служителя церкви вызывает тёплые чувства.

- Всссё… - измученно прошипел он, без сил падая на колени в центре расстеленного коврика с сигилом. Трясущимися руками выгреб из сумки заготовленные свечи, неловко, чуть не падая, расставил их на краях лучей. Снял и отбросил прочь не нужную больше сумку. – Я… эээ… Спасибо за помощь.

Священник промолчал, неодобрительно оглядывая его… нет, не его – с ознобом понял вдруг Кроули. Сигил. Древний символ, открывающий врата в саму Преисподнюю. Он сглотнул. Нет, определённо, сегодня день очень плохих идей…

- Я не знаю, почему позволяю тебе такую дерзость, - услышал он над собой тяжёлый вздох. Медленно подняв голову, он с трудом нашёл взглядом укоризненно качающего головой священника. Поймал себя на мысли, что даже не удивится, если старичок решит закончить начатый в церкви экзорцизм. И, вздрогнув, беспомощно обхватил плечи руками.

- Мне дейссствительно жаль… - пробормотал он. – Это не сссовсем то, что вы подумали… Портал не на земле… Надо будет проссссто сжечь циновку, и…

Он замолчал, смешавшись. Ему не нравилось рассчитывать на милосердие служителей Рая. Но что ещё он мог сделать – сейчас, когда у него нет сил даже на то, чтобы найти другое место для спуска в Ад?

Старик молчал, и Кроули, содрогнувшись, понял, что на самом деле, не так уж и устал. В конце концов, почему бы не прогуляться куда-нибудь?

- Я могу сссспуститься с улицы… - жалобно, презирая себя за умоляющий тон, пробормотал он, заторопился он, в отчаянии ловя мрачный взгляд старика. – Просссто здесссь безопасно для Азирафаэля, никто ссснизу не сссможетт открыть путь сссюда, когда мы закроем врата… Ссслушайте, я правда могу найти другое месссто!

Он резко умолк. Священник шевельнулся, задумчиво накрыл ладонью висящий на шее крест. На миг Кроули прошило иглой паники – но тот уже опустил руку. И тяжело, принимая какое-то решение, вздохнул.

- Прости меня, грешного, Господи…

Окинул взглядом склеп. И нехотя кивнул.

- Хорошо. Я присмотрю за… порталом, пока вы не вернётесь. Не думаю, что тебе нужно моё благословение…

Кроули передёрнуло. Старик, правильно расценив его гримасу, кивнул сам себе.

- Тогда просто – желаю удачи тебе, демон.

Облегчение было почти физическим. На ощупь оно напоминало стофунтовый мешок песка, сваленный на плечи. Или даже два мешка. Кроули не рискнул отвечать, боясь, что голос прозвучит совсем жалко. Вместо этого только нервно кивнул и, с трудом прищёлкнув пальцами, зажёг одновременно на каждой свече маленький, необычно слабый огонёк. Простенькое колдовство, даже на чудо не тянущее, казалось, отняло последние силы. Он измученно опёрся руками о жёсткую джутовую поверхность и закрыл глаза. В сознании мелькнула равнодушная мысль, что идея приехать в Ад, стоя на коленях, выглядит почти смешно – жаль, бывшие коллеги не оценят.

Кроули тяжело вздохнул и, встряхнув тяжёлой головой, начал в полголоса читать заклинание перехода.