Глава 27 - В белом

У меня просто не осталось слов. Инфинити, прощаясь со мной красными огнями, уехала, оставив меня с потоком несвязных мыслей. Козел ты, Виктор. Просто козел. Нагородил тут бреда и уехал. Какие у меня мотивы держать его поступок в секрете? Какие??? К черту. Жнецову скажу, что видел его. И плевать мне на орден. Как Денницу убил, так и Аню мог с крыши сбросить. Видимо, там не только амнезия, но и раздвоение личности.
Жене сказал ничего не говорить… Конечно, скажешь ей такое. Хотя она и сама могла это увидеть. Дар и все такое… Он дал осечку. У всех они бывают. Ладно, надо покурить и идти домой. На этой мысли я осознал, что практически ничего не чувствую эмоционально. Только разумную несправедливость. Никакой злости, страха. Ничего.
Забыть про Орден. Без причины – взять и забыть. Он же ничего не объяснил. Мы с Женей за него, значит, боимся, чтобы ничего плохого не произошло, а он просто взял и убил того, к кому поехал. «Так было необходимо. Остальное – потом» - ну-ну. Возможно, мы не ошиблись, и Денница правда был Мастером после Шниттера и, как сказал Орлов, убийца дракона сам становится драконом. Лурье вполне мог отомстить за брата, возглавить орден и распустить его. Или что там с сектами делают? Не важно. Единственное – наши с ним пути на этом расходятся. Ссора это? И да, и нет. Люди часто уходят.
Женя сказала, что он стал другим, что она больше не видит его рядом с собой. И что нам нужно жить. Просто жить. Наверное, она права…
Сигарета догорела очень быстро. В подъезде перегорела лампочка, и единственным источником света оставалась мигающая люминесценция этажом выше. Медленный стробоскоп, превращающий подъезд в больницу из голливудских ужастиков. Надеюсь, хоть лифт работает.
Лифт не подвел, ноги перед сном напрягать не придется. Хватит на сегодня.
Дверь оказалось не заперта – специально оставили для меня. А завтра родители собираются ехать в санаторий на пару недель, в Адыгею. Завтра точно никуда не пойду, кроме института. Их поезд приезжает ближе к ночи – надо перед поездкой посидеть за столом. Я поймал себя на сильном желании таких посиделок и слегка улыбнулся, попутно зайдя в комнату. Дима не спал.
- Привет.
- Здорово. Решил устроиться на бесплатную должность помощника следака? Мама сказала.
- Вроде того. Ему помогаю, и себе, с Аниным делом. Там просто лютый аут…
- Совсем плохо?
- Да, и совсем ничего не понятно. Как быть? Что делать? Чую, мне это дело не по рылу.
- Давай лучше сок допьем, и спать. Не думай о хрени всякой на ночь.
- Ты прав. – Я снова улыбнулся. – И это… Я стал меньше про Аню думать, и мне стыдно от этого.
- А с чем это связано? – Дима отхлебнул сок.
- Не знаю… Может, отпускать стал.
- А может, встретил кого?
- Да… В смысле, нет. Ну… Блин, не знаю.
- Интересно. Кто она? Я ее знаю?
- Ты мне не поверишь…Женя Астафьева.
- ???
- Говорил же, не поверишь.
- А… Это…Она же умерла года три назад. Разве нет?
- Там сложно все очень. Потом расскажу. Когда все уляжется.
- А когда все уляжется?
- Хер его знает. Я спать.
- Окей, спокойной ночи.
- Доброй.
Сон подступил очень быстро, я даже не заметил его приближение. Хорошо, когда мысли уходят, и ты засыпаешь с пустой головой. Так и вышло…
…- Я хочу выпить за то, чтобы мы вместе, никогда не отдаляясь друг от друга, нашли ответы на нашу жизнь, которые бы исключили дальнейшие вопросы. – Аня улыбалась и держала в руке стакан с соком.
- Отличный тост. Но ты мне это уже говорила.
- Я знаю, Стасик. Говорила, пока была жива. Хотела найти на все ответы, но даже не успела придумать к ним вопросы. Я нашла их. Найди и ты. Ты никогда не отдалишься от меня, а я – от тебя. Я всегда буду рядом с тобой. Если я не живу, живи ты, за нас обоих. Живи и будь счастлив. Я счастлива, когда счастлив ты… - Аня бесшумно заплакала.
- Почему ты плачешь?
- Потому что вижу, что ты не счастлив. Ты страдаешь, пытаешься за меня отомстить, найти виновных. Не нужно. Просто живи! Отпусти меня. Я не единственная, я не могу быть с тобой теперь, сам понимаешь это. Я – всего лишь образ из твоего сна. Любящий тебя образ. Желающий тебе добра. Я не мучилась – не мучайся и ты.
- Как же не мучилась??? Ты до того дня кричала в комнате, ходила по улице без сознания. Это разве не мучения?
- Нет, Стас. Это необходимость. Я дала подсказки, но дала их не тебе, а тому, кто их расшифрует. А Мастер еще получит свое… Жизнь все сама сделает.
- Виктору? Так…Мастер уже получил свое, разве нет?
- Не совсем. Что до Виктора, то я его не знала лично, но знала, кто он. Но ты тоже молодец – расшифровал большую часть. А он лишь довел это до конца. Ордена больше нет, я справилась. Мы справились. Пожалуйста… Живи полной жизнью, и не скорби обо мне. Будь счастлив с той, о ком думаешь.
- Аня…
…Сон резко оборвался, утреннее солнце мягко освещало комнату. Димка сопел на соседней кровати, а я впервые за все последнее время проснулся с улыбкой. Аня, Женя – как же вы обе правы, даже у меня в голове. Может, правда стоит начать радоваться жизни. Просто жить, дружить, любить… Да.
Какая там первая пара у нас? Если неделя семинарская, то уголовное право, в 8 утра. Часы показывают 6, надо будить брата в школу и идти завтракать.
Мама стояла у плиты и готовила сырники.
- Доброе утро, Стас.
- Привет.
- Прямо бальзам на душу видеть, как ты улыбаешься. Прямо рада. Все хорошо?
- Видимо, да. Теперь.
- Ты разобрался с тем делом?
- О, да. Вернее, я разобрался с отношением к нему.
- Не знаю, как именно ты это сделал, но мне нравится смотреть на тебя довольного. Возьми, пожалуйста, сметану из холодильника.
- Готово.
- Приятного аппетита.
- Спасибо. Сегодня как вечером?
- В 9 сядем за стол, небольшую отвальную сделаем. Папа приготовит мясо. Потом ты – спать, а мы поедем на вокзал. Не думаю, что нас надо провожать.
- Хорошо.
Сырники сегодня вкуснее, чем всегда, а изюм гармонично дополнял их вкус. Со сметаной – так вообще божественная трапеза. Я хотел возразить маме, что мы тоже хотим их проводить, но зная ее упорство, решил промолчать. Все равно мама всегда стоит на своем.
Спустя двадцать минут я уже ехал в маршрутке, в типичном сопровождении музыки. В этот раз рандом выдал БИ-2, «Полковнику никто не пишет». Мечта районного прокурора – никаких писем из областной, никаких жалоб, тишина и покой. Никто не пишет. Кайф.
Снова повалил снег, дворники в «Газели» работали на износ. Город встал. Что ж поделать. Типичный утренний городской стояк. От такой мысли я усмехнулся и продолжил слушать музыку, смотря сквозь стекло на гигантский затор. Ничего страшного – пара начинается минут через сорок. Вдруг зазвонил телефон.
- Доброе утро, Женя.
- Привет… Стас, на тебя Витя не выходил. – Черт, сейчас придется много врать.
- Нет.
- Мне сон приснился, что он погиб…
- Это просто сон.
- Да я знаю, но сам понимаешь. И Виктора нет, и дар пропал. Я не знаю, что делать.
- Попробуй просто успокоиться. Сама вчера говорила – надо просто жить.
- Пока не выходит. Если он объявится – дай мне знать.
- Само собой. Пока.
Женя положила трубку. Чувствую, она мне не до конца поверила… Но Виктор запретил ее в это впутывать. Плевать, как я сейчас к нему отношусь, но в этом он прав.
- Поток нежданно тронулся, и буквально спустя двадцать минут маршрутка подъехала к институту. Выкурив сигарету, я подошел к центральному входу, где уже стоял Рубен.
- О, Стас как себя чувствует?
- Стас в адеквате. Привет. – Мы пожали руки.
- Смотрю, лицо у тебя довольное. Успокоился?
- Агась, и хлебосос поправил. Теперь хоть на человека похожу. Пойдем обучаться?
- Давай, а то че тут.
О! Лифты заработали. Мы, и еще трое студентов ввалились в лифт и поехали на пятый этаж. Лекция по уголовному праву началась спустя несколько минут, во главе с вечно спокойным до апатии преподавателем Матвеевой.
- Тетрадочки откройте, у нас сегодня новая тема. Пишите – формы вины. В уголовном праве это важная тема. Воронов, почему?
- Потому что сроки наказания разные за умышленное и за неосторожное деяние. И вообще – это разные составы преступлений.
- Правильно. Вы, видимо, уже читали это в учебнике, правильно?
- Да. – Не буду же я говорить, что следак рассказывал, приправляя свою лекцию весьма пикантными подробностями.
- Хорошо. Ой… Кто это к нам пришел? – Матвеева не изменяла себе и сохраняла донельзя флегматичный тон. – Мясников, а почему вы опоздали. У нас тут лекция, вообще то, а Вы мне за прошлый семинар должны.
- Серьезно? Здравствуйте… Я сегодня не готов, простите.
- Максим, знаете, я все-таки поставлю Вам два. – Преподаватель зевнула. Кажется, что новости о государственном перевороте она будет сообщать таким же тоном. Тьфу-тьфу, конечно. – Садитесь. Я, с вашего позволения, продолжу. Вина, согласно статье 24 Уголовного кодекса, бывает в форме умысла и неосторожности. Мясников, как думаете, чем они отличаются? Не бойтесь – больше двоек ставить не буду.
- Ну… Неосторожность — это когда преступление совершено случайно.
- Неправильно. Вы сказали «случайно» - случай — это невиновное причинение вреда. Ребята, начнем с того, что умысел бывает прямой и косвенный. В обоих случаях лицо, совершившее преступление, осознавало опасность своих действий, предвидело наступление опасных последствий. Но при прямом умысле оно желало их наступления, а при косвенном – просто сознательно их допускало, или относилось к ним безразлично. Неосторожность также бывает двух видов – легкомыслие и небрежность. Рубен, извините, все время забываю Вашу фамилию, как думаете, чем они отличаются?
- Легкомыслие – человек думал, что все обойдется, а небрежность – вообще ничего не думал, но должен был.
- Правильно. При легкомыслии лицо осознает опасность, предвидит последствия и не желает их наступления. При небрежности – не осознает, не предвидит, но при должной бдительности обязано предвидеть все последствия. Кто приведет примеры? Надаль?
- Ой, из меня оратор никчемный, к сожалению. – Саша как всегда был на пафосе. Одно слово – музыкант. А еще – гот. И страйкболист. И алкаш. И… И меня понесло.
- Попробуйте.
- Небрежность – это когда по вине одного рабочего балка упала на другого. Не уследил и все такое. А легкомыслие – превысил скорость и сбил человека.
- Вот, а говорите – плохой оратор. Врете, Александр.
Чем мне нравятся лекции по уголовному праву, так это своей человечностью. Они всегда проходят в формате беседы. Интерактива, если угодно. А на семинарах мы решаем довольно интересные задачи. В одной из частей «Гарри Поттера» были песочные часы, песок в которых сыпался быстрее, когда беседа шла интересно. Они олицетворяли течение времени, незаметное в хорошей компании. Так и уголовное право – пары шли намного быстрее остальных предметов. Во всяком случае – для меня.
Звонок известил об окончании пары, и мы втроем – я, Рубен и Саша, пошли в столовую, продолжить интересную беседу, начатую на лекции. Три. Два. Один. Булочки с кофе расположились на столе.
- Тебя, Стасян, давно не было. Прогульщиком стал?
- Сань, куда мне до тебя.
- У меня свои причины.
- Знаю я твои причины – музло, бухло и бабы. У меня дело было иное.
- Без баб и музла? – Саша рассмеялся. Рубен также не сдерживал себя.
- Сука. – Я ухмыльнулся. – У тебя чего нового.
- Да так, все вроде тихо. Хотя вот бухал неделю назад с чуваком, который память потерял, прикинь. И паспорт у него был с собой, на чужого мужика – на какую-то Девственницу…. А! Денницу.
- Виктор Лурье?
- Ты его знаешь?
- Да, а он упоминал о тебе. Так что ты меня вообще не удивил. Рубен, у тебя чего нового.
- Да особо ничего, вчера только вот вечером крыса в толчке утонула, забился, говно потекло, а весь этаж посрать не мог! Пришлось к соседям спускаться. Я долго терпел, подо мной рвануло так, что чуть не улетел на луну. Ну крыса - крыса конечно.
- Вот, Сань, как истории надо рассказывать. Сортирный юмор, шутки про говно, а не твои психи без памяти.
Звонков у нас дается два – один предупреждает о времени, другой – о начале пары. Сейчас раздался первый. Надо идти на гражданское право к Поваренку. Нет, это фамилия, а не кличка. Сами удивлялись. И смеялись. Но мужик классный. В его стиле сказать: «Так, у нас сегодня дофига важная тема, так что тупо сидим двадцать минут и уходим домой». Некоторые и вправду уходят, не оценив тонкий преподавательский юмор.
Вот и сейчас – мы пришли, такие, расселись, ждем, а он притащил ноутбук и играет в S.T.A.L.K.E.R.! Гениально. При этом он – высококлассный юрист.
- Что, уважаемые? Румянцев опять написал «Поваренок - лох» на доске?
- Я никогда не писал такого!
- Гон! Писал. Я на доске видел две недели назад! Я тебя спросил тогда еще, когда взял твою тетрадь – почему у преподавателя на лице яйца? Так что не виляй мне тут.
- Так препода… Простите, преподавателя у меня в тетради Вы сами нарисовали…
- Тебе все равно никто не поверит. – Поваренок рассмеялся в голос. – Начнем. Кто знает про сделки РЕПО? Гоша?
- Я Гоча. – Грузинский парень подчеркнул свой акцент.
- Какая мне разница? Сделки РЕПО! Кто знает? Никто? Пошли вон отсюда. Куда встали?! Шучу. Никто не знает… Ладно. Воронов!
- Да, Сергей Михайлович.
- Это будет темой твоей курсовой.
- За что?
- Ты тут самый умный, по твоей же версии. Вот и держи.
- Я никогда не называл себя самым умным.
- Значит, по моей версии. По барабану, правда ли это, но курсовая – твоя.
- Так темы курсовой после зимней сессии дают.
- Зато больше будет времени подготовиться. Так вот. Сделки РЕПО. Или же репортные сделки. Это сделки с обязательством обратной сделки. Костя, не листай – их нет в ГК. Сделка с обратной сделкой встречаются часто. Надаль, когда?
- Наверное, банковский счет. Его все равно потом закрыть надо.
- Кол! Потом исправишь на 4. Еще варианты? Что, никто кол не хочет? Ладно, я сам. В качестве примера можно привести облигации. Чего не пишем? Память хорошая? Чуете? Воронову каюк! Что тут еще можно написать – не знаю. Урок окончен. Так, опять встали? Шутка это. Теперь серьезно. – Поваренок достал свой конспект и начал зачитывать. Разогрев окончен, началась самая обычная лекция…
…Учебный день закончен, на душе – легкая, но приятная усталость. Часы пробили 15, и нам не хотелось расходиться по домам. Надаль предложил пойти попить пивка и немного расслабиться, на что мы с радостью согласились. Только немного и ненадолго – скоро надо домой.
Бар находился рядом с институтом, и в нем есть на удивление вкусное чешское пиво. Недешевое, конечно, зато прямые поставки… Меня волнует другое – за весь день ни одного звонка из отдела. Не помню, когда такое было раньше – всегда надо было помочь, даже если по Аниному делу никаких подвижек нет. Сейчас – тишина. Возможно, дело в смерти Орлова, или еще в чем, но мне такая тишина кажется странной. Хотя, мне, возможно, не стоит сейчас об этом думать…
Антураж заведения выглядел интересно – вокруг – одно дерево, и мягкий желтый свет. Красиво, органично. Гардероб был выполнен в стиле лесного домика, в который так и хотелось отдать одежду, дабы ее не съели медведи. Кстати – вот и они. Картина «Утро в сосновом бору» Шишкина. Идеальное дополнение к местной атмосфере… А еще тут есть импортный «Старопрамен».
Пивную тарелку принесли очень быстро, примерно на середине беседы о машинах.
- Я себе Фольксваген хочу, Б5. Или Ауди в пятом кузове. – Рубен уже присматривал варианты. – Пассат шикарен. Многорычажная подвеска, типтроник, вообще идеальная тачка! Чего застыли? Пейте свое пиво, не берите в голову, что я тут говорю. И вообще – мой морс вкуснее. Алконафты.
- Да ладно тебе. У Стаса табло хоть не унылое – это отметить надо. Стас, а ты какую машину хочешь?
- Думаю, Опель Верктра Ц, дорестайлинговая, на механике норм.
- Опель? – Рубен слегка удивился. – М-да, любая машина становится Опелем, рано или поздно. Это ж ненадежная хрень!
- Да? Ну хз, я проехался один раз – мне понравилось. Да нормальная машина.
- Смотри сам. Намучаешься.
- Рубен, чего мы вообще про машины заговорили? Это ж фантазии. Денег нет. У нас на жратву вне дома едва хватает. Приходится батрачить вне учебы. Тебе ли не знать.
- Так-то да, но я на будущее…
- На будущее уже Б6 подешевеет. Как у тебя на личном то?
- Ну… Фронт ручной работы. Лежу, пержу, дрочу. Чего еще надо? В общаге баб много, к тому же.
- То есть, нет никого?
- Да…
- А у тебя, Сань?
- Есть, Вика.
- А, это которую ты на работе кукурузил?
- Она самая. – Надаль громко засмеялся.
Какие же мы все-таки разные. Два музыканта – скандинавский и армянский. Барабанщик и гитарист. Любитель машины и любитель страйкбола. И я – не рыба, не мяса. Хотя брат меня иногда называет вторым словом. Нечасто, и непонятно, почему. Но звучит прикольно.
Эти два человека – мои самые лучшие друзья. Практически, братья. После гибели Ани я отставил их на второй план, выставив вперед себя и свою историю. Эгоистично…И стыдно. Надо возвращаться к ним.
- Стас, о чем задумался?
- О нас, ребят. О том, что ближе, чем вы, у меня друзей нет. Хочу, чтобы так и было в дальнейшем.
- Стасян уже бухой. – Рубен негромко усмехнулся. – Закусывай давай.
- Да ладно, уже поделиться нельзя, чтобы говном не облили. За это я вас и ценю. За искренность.
- Не за что! – Хором ответили друзья.
Пиво кончилось, морс Рубена тоже, сырная тарелка опустела, и мы решили расходиться по домам. Благо остановка буквально в пяти метрах от бара. Мы быстро распрощались и разошлись по домам.
Дома мама уже накрывала на стол, хотя садиться мы должны только через пару часов. Дима еще не вернулся с секции дзю-до, а папа готовил мясо на кухне, слушая песни первой чеченской войны, сосредоточенно глядя на плиту. Негромко поздоровавшись со мной, он вернулся к процессу.
Убедившись, что моя помощь им не нужна, я пошел в свою комнату и включил телевизор, с желанием посмотреть новости. Удивительно – никаких загадочных смертей, негативных новостей и подсознательного страха. Ни одной косвенной мысли об Ордене. Значит, правда… Что-то он сделал. По телевизору показывали лишь позитивные репортажи об открытии новой фермы, еще одного спорткомплекса, участка местной дороги, и, разумеется, все при поддержке правящей партии. Даже криминальная сводка не показала ничего необычного – одна кража со взломом и два небольших ДТП. Может, стоит уточнить, как такие хорошие новости связаны с Орденом? Нет, Лурье я точно звонить не стану. Да пошел он к черту. Еще раз оговорюсь – нам больше не по пути. И, извиняюсь за чужую жизнь, но Жене – тоже.
Совсем забыл – Димка ведь тоже едет в санаторий, и я остаюсь один. Значит, буду редко бывать дома, буду чаще общаться с друзьями. Может быть, с Женей сходим куда-нибудь. Да и Кристину навестить надо, чтобы не чувствовала себя одинокой. М-да, как это отъезд брата вылетел у меня из головы? А вот, кстати, и он.
- Здорово! Непривычно тебя видеть дома так рано.
- Привыкай. Думаю, вернулся прежний я.
- Вот спасибо. Ну что – пока готовят стол – давай по сетке в Колду?
- Давай. А ты поставил?
- Ага, у Антона взял диск.
Играли мы интенсивно, часто сопровождая партию нехорошими словами. Дима – очень хороший игрок, а я и не знал. Итоговый счет – 11:8, я потерпел совершенно необидное поражение. Время до ужина пролетело быстро, мама окликнула нас, заигравшихся. Позвала в большую комнату. Стол был очень вкусно накрыт – аж слюнки текли – жаренная картошка, говядина, бутерброды с рыбой и два салата. А в завершении картины – бутылка Алазанской Долины, лучшего красного вина из всего, что мне доводилось пробовать.
- Мама, папа, Дима, удачной вам поездки. Отдыхайте, набирайтесь сил, расслабляйтесь. Как раз – вы вернетесь – будем встречать Новый, 2008 год. Хорошей вам дороги.
- Спасибо, Стас. – Хором ответила семья.
Звон бокалов и долгожданный ужин в сопровождении какого-то концерта по телевизору. Неплохого, кстати.
Легко и непринужденно прошли полтора часа. Семья ушла в коридор одеваться. А мне еще мыть посуду. Ладно, это не сложно.
- Вас точно не нужно провожать?
- Точно. Мы на такси. Отдыхай.
- Хорошо. – С улыбкой ответил я уже одетым близким.
Мы обнялись на прощание, и я закрыл дверь, помахав им рукой. Вот. Теперь уборка стола, посуда, и спать. А завтра – новый день…
… Будильник не показался мне чем-то раздражающим. Эта ночь прошла без снов, чему я несказанно рад. Живем, так сказать. Сегодня – три пары, потом можно сходить к Артему, поиграть на гитаре, послушать музыку. Или в антикафе сходить, например. Вообще – остаток недели можно посвятить душевному умиротворению…
… Дни летели на удивление быстро. С момента отъезда родителей прошла пара дней, а я живу. Просто живу. Как человек, со своим кругом друзей, со своей душой, не испепеляемой обстоятельствами. Я ходил в библиотеку, просто почитать и побыть в тишине. Я впервые поиграл в страйкбол с Сашей. Интересное увлечение, его не помешает продолжить. Недавний визит к Артему мог бы пройти на ура, если бы не скорбь Артема, вызванная гибелью Павла Семеновича. Для него это была очень тяжелая потеря. Впервые я увидел слезы на его глазах. Однако Артем на удивление быстро пришел в норму – мне у него есть чему поучиться.
Вчера я посетил довольно интересную выставку. Она пользовалась успехом среди жителей нашего города, и ее продолжительность продлили в связи с ажиотажем. Называется она «Снег и Пепел» Кольбера. И это нечто потрясающее. Его фотоработы показались мне глубокими и необъяснимо знакомыми. Будто они иллюстрируют части моей жизни. Разные части – хорошие, нейтральные. Изредка – плохие. Про эту выставку даже Лурье упоминал вскользь. Так я учусь проводить время с пользой.
Новый день. Закончилась последняя пара. Одногрупники разбежались по своим делам, Надаль ушел на встречу с девушкой, а Рубен побежал на репетицию своей метал-группы Ratio, что переводится, как разум или мудрость, с латыни.
Я вышел из института и собирался пойти в центр, но мысль о прогулке прервал телефонный звонок.
- Женя, привет.
- Привет. Не хочешь пересечься в центре? В кафе посидим, пообщаемся. Скучно дома, кошмар.
- С радостью. Только хотел тебе предложить.
- Отлично. Давай тогда в Амели через полчаса?
- Хорошо, буду ждать.
- Еще кто кого ждать будет. Поторопись.
Класс! День обещает быть хорошим.  Через полчаса, значит? Пешком дойду за 15 минут. Так вот! Приду раньше, Женек, и все тут. Я быстро зашагал в сторону Детского мира, где и располагается Амели, не забыв включить плейер.
…Если вдруг спросят тебя, ответь,
Что внутри рождает крик.
Что заставляет умереть,
И возродиться в тот же миг.
Где-то за гранью есть земля,
Там твои простят слова.
Где-то встречаются моря,
Только в этом нет тебя.
Красивая песня с интересными образами. Даже не хочется искать негативные аналогии с собой, а позитивные и так видны.
До кафе я дошел за четыре песни из плейера. Внутри небольшого помещения было весьма уютно, красиво воссоздана атмосфера Парижа и антураж одноименного фильма… Как она эта делает??? Женя спокойно сидела за столиком и попивала латте. Она подняла на меня свои красивые зеленые глаза, смахнула длинные рыжие волосы с щеки (очень привлекательно она это сделала), улыбнулась и кивнула мне.
- Я же говорила, что приду быстрее тебя.
- Напрямую ты этого не говорила. Привет. – Женя легонько чмокнула меня в щеку. Пусть по-дружески, но я слегка опешил. – Тебе же долго ехать. Как ты добралась так быстро?
- Если честно, я уже была в центре.
- Хитрюга ты.
- А то! Виктор не звонил больше?
- Нет. Я вообще перестал об этом думать, ждать сигналов и просто стараюсь следовать твоему совету.
- И то верно. Я тоже пытаюсь не думать. Хожу на сессию, но все равно от осадка не могу избавиться.
- Ты на заочном?
- Ага. Я как раз хотела спросить, как дни проходят, а ты меня опередил. Я рада, что все хорошо. – Женя приветливо улыбнулась. Стас, а ты знаком с соционикой?
- Что-то слышал. Это что-то из психологии?
- Да, это развитие учения Карла Юнга. Соционика – это про тип интеллектуального мышления. Всего их 16.
- Интересно. И как они называются?
- По фамилиям известных людей. Это не значит, что эти люди были такого ТИМа, просто название. Хочешь, тебя протипирую?
- А давай.
- Ты логик или этик?
- Скорее, логик.
- Сенсорик или интуит?
- Это как?
- Ну ты руководствуешься чувствами или подсознанием?
- Не знаю… Поровну, наверное.
- А все-таки?
- Скорее, подсознанием. Значит, интуит?
- Да. Интроверт?
- Бесспорно.
- План или импровизация?
- План.
- Значит, рационал. Поздравляю, ты Робеспьер.
- Это плохо? Он спорным персонажем был.
- Нет, это хорошо. Ты аналитик. Правильно делаешь, что учишься на юриста – будешь хорошим следователем, но и технические специальности тебе тоже будут даваться легко. Робеспьер обладает развитой логикой и способностью к анализу. Умеет четко отделить главное от второстепенного. Структуры, классификации, концепции — его стиль. Объективен и резок в суждениях и принципиальных оценках. Не устраивающие его правила или указания игнорирует.
- Ты будто заученный текст декламируешь. Но – да, это похоже на меня. А кто ты?
- Я этико-сенсорный интроверт. Драйзер.
- Расскажи. – Я искренне заинтересовался.
- Мне свойственно деление людей на своих и чужих, а всего остального – на черное и белое. Иногда я гипертрофированный моралист. И еще есть у меня черта – без взаимности не признаю ни любви, ни дружбы. Понимаю, что с Лурье у нас все равно ничего не выйдет, потому что до встречи с ним я думала, что во мне есть любовь. Сейчас понимаю, что ее нет.
- Да, помню. Ты говорила. Кстати, если уж заговорили о нем – кто он по типу?
- По ТИМу он… Я думала, что Джек Лондон. Такой типаж хитрого предпринимателя. Сейчас я скорее склоняюсь, что он Гексли. Могу ошибаться. Возможно, что и вариант с Джеком правильный.
- А в чем разница для тебя, кто он?
- Особо ни в чем, просто это иногда помогает объяснить поступки человека, его слова. А еще между ТИМами есть разные типы отношений. К примеру, будь он Джеком – у нас дуальные отношения. Это идеально для создания семьи. А если он Гексли – то это отношения социальной ревизии, при этом он ревизор для меня. Я с ума так сойти могу. Хотя это все условности, и если касаться чувств к человеку, то ТИМ не важен.
- А у наших ТИМов какие отношения?
- Веселые, я тебе скажу. – Женя засмеялась почти в голос. – Суперэго.
- Звучит интересно. Как они протекают?
- Про них хорошо написал Виктор Гуленко, один из основателей соционики. Он пишет - отношения суперэго характеризуются умением чутко улавливать состояние и побуждения партнера на далеких коммуникативных дистанциях. Широкая коммуникативная арена нужна партнерам для дипломатических маневров. На близких дистанциях и наедине, когда партнеры лишены захватывающей смены впечатлений, уживчивость сильно снижается.
- Хм, то есть, если что – мы не уживемся?
- Далеко не факт. Просто скучно не будет. В теории. – Последнюю реплику Женя добавила, немного смутившись.
Соционика оказалась очень интересной темой для разговора. Время за ней летит незаметно, а главное – с пользой. Так я узнал, что Рубен – Бальзак (все тлен, дерьмо и гадство, а еще – сортирный юмор), Дима, скорее всего, Есенин, а Жнецов, к моему удивлению, Штирлиц. Он же – Шерлок. Во всяком случае – с моих слов.
Незаметно настал вечер, и мы, вволю наговорившись и опившись кофе, засобирались домой. Напоследок, Евгения попросила меня сообщить, если наш общий знакомый объявится (не срочно, но желательно).
Я проводил Женю на такси и поцеловал ей руку перед посадкой. Судя по ее реакции, она ждала продолжения. А я идиот. Или ошибаюсь. Вообще, надо сейчас быть осторожнее – далеко не факт, что мы готовы к отношениям. А если ничего не получится – я потеряю еще одного дорогого мне человека. Уже второй раз… В том и проблема, что мы уже встречались раньше. Не нужно торопить попытку номер два.
Дома мой кофейный рацион разнообразил зеленый чай с печеньем. Они составили мне хорошую компанию в просмотре фильма трехлетней давности – Бэтмен: Начало, до просмотра которого я никак не мог дойти.
Фильм оказался отличным – чувствую, что нас ждет великолепная трилогия (или сколько фильмов они решат снять). Кровать разобрана, чай допит, посуда вымыта, зубы почищены, а из отдела так и не было звонков. Ну да ладно - здравствуй, сон и завтрашний день.
Завтра настало быстро. Этой ночью сны все-таки были, но позитивные. И запомнились мне достаточно слабо. Сегодняшний день обещает быть одним из самых богатых на впечатления, в связи с чем я проснулся на пару часов раньше обычного. Мы с группой едем в Санкт-Петербург в Мариинский театр, в котором я давно хотел побывать.
Отъезд был назначен на 7 утра от центральной гостиницы. Дорога предстояла долгая, но веселая, поскольку места в автобусе мы обязательно займём нашей компанией.
На место я прибыл за 15 минут до отправления. Автобус стоял открытым, приглашая зайти и занять места. Рубен забронировал мне место рядом, а Надаль сел немножко позади, рядом с одной из однокурсниц.
- Ну что – прокатимся. – Рубен протянул руку, оказавшуюся рядом с рукой Саши.
- Разумеется. Шутки-прибаутки, дискуссия, а под занавес – театр ждут нас.
- Как спалось?
- Отлично. Я в последнее время хорошо сплю.
- Хорошо, что хорошо. – Сзади откликнулся Александр. – Виски хочешь? У меня фляжка с Джимом с собой.
- И кто тут алкота? Ладно, дай сделаю глоточек.
- Я знал. Держи.
- Очень хороший бурбон, Сань.
- Надаль знает толк в напитках. – Саня всегда любил себя хвалить.
Автобус тронулся под возгласы нашего методиста с просьбой занять места, а над водителем включился телевизор. Ехать предстояло около шести часов, поэтому включившийся сериал «Ликвидация» выглядел логично. Мимо нас к своему месту быстро пробежала девушка с розовой челкой, одетая будто на траурные мероприятия и села позади Саши. За окном замелькали дома, а затем – деревья с фонарными столбами, в традиционном для этого времени года сопровождении снега. Вся округа – в белом. Не знаю, в чем – пиджаке, плаще или платье. Наверное – в платье – так звучит лучше.
- Стас, давай в пня сыграем?
- У тебя с собой карты?
- Да. Надалю предлагать не будем.
- Почему. Вроде хотели ехать и общаться.
- Он спит. Опять пил вчера.
- Реально, щемит. Собака. Ладно, раздавай.
Короче – я пень. Дважды. И дурак. Трижды. Значит, в любви повезет. Или как говорят?
- Рубен, а тебе какие наши одногруппницы нравятся?
- Ага, сейчас отвечу, чтобы они все слышали…
- Давай негромко.
- Девятова ничего, Герасимова вообще отличная.
- Даша? Да, она хорошая. И интересная. Мне кажется, тебе не помешает к ней присмотреться получше.
- Хм… Почему бы и нет. Но точно не сейчас.
- Почему. Питер для этого идеален.
- Тоже верно. К тому же – мы в театр едем.
- Сядь с ней рядом.
- Я с тобой думал.
- Давай лучше ты по девочкам будешь?
- Хорошо. Да… Даша точно лучше Девятовой.
- Это верно. У Девятовой было немало владельцев, крашенная, битая, вложений много потребует. Да и бампер слегка треснутый.
- Да они все как машины. Разница лишь в том, что плохо, когда два ключа.
- Некоторые у нас в группе вообще с прицепом.
- И это тоже.
Мы на протяжении всего пути, помимо просмотра сериала, обсуждали все на свете – учебу, девушек, машины, ЖКХ, юриспруденцию, город, политику, кино, музыку, оружие, историю, психологию, говно, физику, религию, атеизм, стендап, субкультуры, деревню, общественный транспорт, братьев и сестер, архитектуру, дороги, криминальную хронику, боевые искусства, йогу, рекламу, интернет, мобильные телефоны, компьютерные игры… Фух, и это не все. И вот – Санкт-Петербург. На фоне нашего города он казался величественным европейским мегаполисом. Со свойственными пробками на дорогах.
Спустя полтора часа после въезда в город мы прибыли к театру. До концерта оставалось полчаса, и вся парковка была заполнена автобусами, как две капли воды похожими на наш. Снега вокруг практически не было – свою роль сыграл морской климат.
Архитектура вызывала восторг. Питер – мой любимый российских город. Даже Москва, при всей ее пафосности, не вызывает особых эмоций. Слишком громоздкая, что ли… Красота – это когда произведение выглядит лаконично, и Петербург выглядит именно таким произведением искусства, с его центром, каналами, петровской и екатерининской архитектурой, культурой, сотней театров и миллионами восторженных глаз. Центр нашего города иногда называют Малым Петербургом. Разве что очень малым. Есть что-то похожее, в планировке, в зданиях. Но это даже не копия. Это подражание, без малейших попыток хоть немного уравняться с оригиналом.
Оркестр готовился к выступлению. Аккустика этого зала прекрасна, как и его убранство. Не вычурное, аккуратное и законченное.
Рубен, как и планировал, сел с Дарьей, а я расположился рядом с не до конца проснувшимся Надалем. Концерт начался.
Камиль Сен-Санс. Симфония номер три «Органная». Монументальное, но романтичное произведение. Вступили скрипки, альты и виолончели, на заднем плане едва слышалась ритм-секция. Атмосфера нагнеталась постепенно, нарастала мощь произведения. В душе рождалось чувство. Необъяснимое – нечто средние между тревогой и умиротворенность. Поступал адреналин.
Апофеоз – вступление органа! Именно с восклицательным знаком! Инструмент жил. Он именно был живым! В нашей филармонии недавно поставили цифровой орган, звучащий красиво, но как-то по мертвому. Это будто голос, записанный на диктофон. Можно нарезать слова и составить любую фразу, а можно эту фразу сказать. Орган Мариинского театра именно говорил. Каждая его реплика не была записанной заранее. Она проговаривалась, донося свою речь до нас – слушателей. Великолепно. Другого слова не подберу.
Прекраснейший в моей жизни концерт завершился под бурные овации слушателей. Все аплодировали стоя, благодаря музыкантов, театр и лично дирижера Эммануэля Вийома за превосходное выступление.
Благодаря концерту я начал понимать, что самое важное в жизни – именно быть живым. Быть, как говорящий орган. Быть естественным. Главное – жить. Не существовать, а жить. Ценить нефильтрованную жизнь, не быть воплощением фразы, записанной на диктофон. Спасибо, Сен-Санс, спасибо, Вийом и весь оркестр. Я никогда не забуду этот концерт.
За окнами автобуса уже было темно. Редкие огни нашей окраины давали понять, что скоро я буду дома. Рубен тихо сопел рядом, а я засобирался к выходу – автобус как раз должен проезжать мимо моего дома. Я решил не будить друга, пожал руку Надалю и вышел из автобуса. Все равно завтра увидимся на парах.
Здравствуй, дом. Привет, кровать. С недавних пор я просыпаюсь с улыбкой. Сегодня я с улыбкой засыпаю, с желанием повторения концерта в моем сне. Спокойной ночи, Стас.
… Кафе. Не знаю, какое. Оно совершенно не похоже на те, в которых я был раньше. Эклектика. Будто аккуратный немецкий стиль скрестили с религией, но без икон, и стилем Хай-тек, но без люминесценции. Похоже на ретро футуризм.
Передо мной сидел Жнецов и пил напиток, похожий на холодный кофе, только чуть светлее, с едва заметным салатовым оттенком.
- Что пьешь, Саша?
- Нектар. Хочешь?
- Хочу…
- Чего смущаешься?
- Нектар же теперь бесполезен. Ордена больше нет.
- Если нет ордена, это еще не значит, что нектар бесполезен. Если закроют ПепсиКо, кола не пропадет из банок. К тому же – если отделить голову от тела лидера, он перестанет быть лидером, но то, где он был лидером, не перестанет быть.
- Убийца дракона…
- Верно.
- Он значит его распустил…
- Или перезагрузил. Сам стал драконом, но ты не думал, что у дракона может быть хозяин?
- То есть, кто-то им манипулировал. Был над денницей, теперь встал над Виктором.
- Проснись
… Раннее утро, шум и боль в голове. Сон – олицетворение подсознания. Все, что мне сказал Жнецов, уже зрело в моей голове. И это – явный повод подумать. Возможно, я слишком рано расслабился. Или это – заблуждение моего мозга, и все не так. Это сон. Всего лишь сон. В моих снах и Аня жива… Нельзя сейчас просыпаться, с такой чехардой в голове. Надо снова уснуть. К тому же – воскресенье, день практически свободен.
Такое бывает часто – второй сон не принес никаких сновидений, и мой мозг относительно успокоился, однако события ночного сна не выходили из головы – уж слишком яркой была беседа.
Долго же я спал. Часы показывали 11:30, и мне придется совместить завтрак с обедом. Но неожиданно позвонил телефон.
- Стас, привет. Какие новости? Наш друг все так же затихорился?
- Да, Женек. – Мне все тяжелее удавалось ей врать.
- Сегодня мне сон снился, очень жуткий. Будто он попал в беду, и не может связаться ни с кем. Но… Ты заметил, что по новостям больше не показывают никакой жути?
- Да, на это я обратил внимание. Больше никто спонтанно не умирает.
- А в отделе ты читаешь сводки?
- Я там уже давно не был. С того дня, как произошло… Ну, с Орловым.
- Поняла. И что – они даже не звонили? Может, по Ане есть новости?
- Нет. – Отсутствие звонков я перестал замечать в последнее время, но сейчас остро задумался. – Самого это несколько смущает. Ладно, наши дела, но я там вроде как помощником следователя работаю, и работу должны мне давать, хоть какую. Нет.
- Подсознательно чувствую, что хорошие, спокойные дни скоро закончатся…
- Жень, не кликай беду. Сама же говорила.
- Да помню я. Ладно, если что – обязательно звони. Пока.
- Пока…
Сукой себя ощущаю. Вру, и ложь заходит все дальше. А если с ним правда что-то произошло после встречи? И это дойдет до Жени, сломает ее… Я себе не прощу. Может, правда ей стоит признаться? Нет, это тоже не вариант – наглухо похоронит доверие между нами и вычеркнет ее из моей жизни. Сказать правду, что я обещал ей не говорить ничего? Может и так… Но не сейчас. Не созрел пока.
Сколько у меня денег? Надо сегодня закупиться продуктами. Рука полезла в сумку за кошельком, но нащупала… ****ь! Это Кристинина флешка, уже готовая. Как я мог забыть???? Дебил! Сука, даже не заехал к ней.
Ожидание. Абонент не доступен. Блин. Надо ехать.
Я даже не заметил, как вышел из маршрутки на Ногина. Пулей добежал до дома и стал усердно звонить в домофон. Не подходит, не открывает. Что могло произойти? Может, на работе? У нее же сменный график. Я решил позвонить Артему, благо он живет в этом же подъезде.
- Да?
- Артем. Открой дверь, я к Кристине пришел.
- А, да, Стас, окей. Открываю. Если хочешь – зайди ко мне потом на чай.
- Посмотрим.
Звонки в дверь, длительностью почти десять минут, не принесли никакого результата. На работу ехать? А если ее и там не окажется? Телефон в кармане слегка завибрировал. СМС: «Кристина: этот абонент появился в сети». Ура, хоть немного отлегло.
- Да, привет Стасик.
- Привет. Ты куда пропала.
- Ой, неловко так вышло. У меня телефон не работал?
- Да, я переволновался. К тебе пришел.
- Прости, пожалуйста. Я в электричке, в Москву еду. Тут пропадает. Извини, что так вышло. А что случилось? Просто пообщаться хотел? Это мило.
- Я флешку тебе хотел отдать.
- А я забыла про нее совсем. Вопрос уже решился, но огромное спасибо за участие.
- Хорошо.
- Пока, Стасик. До встречи.
От сердца отлегло, мгновенно улучшилось настроение, вкупе с облегчением на душе. Теперь можно и к Артему наведаться, на чай.
Беседа с Артемом всегда приносит психологическое облегчение, что не удивительно. Он – самый правильный из моих друзей, и самый добрый. Как бы сказала Женя – Достоевский (да, я немного изучил соционику, с удивлением обнаружив у себя дома брошюру). Вот и сейчас разговор за чаем протекал легко и непринужденно. Хм…А он же верующий. Почему бы не спросить.
- Артем, а ты случайно не знаешь этот символ? – Я протянул ему распечатку.
- Выглядит угрожающе. Но нет, такой раньше не видел.
- А Павел Семенович, царствие ему небесное, не показывал?
- Нет. Я бы запомнил.
- Кстати – а где его похоронили?
- Рядом с его отцом, на Черкасском кладбище. Отец, правда не родной. Родной в Польше похоронен, он рассказывал.
- Ты что – на похоронах был?
- Да. Когда вы в театр ездили.
- Что-то долго его не хоронили…
- Так экспертизы, все дела. Кто это сделал, пусть, Господи прости, сгорит в аду. Не может быть ему прощения, совсем не может быть.
- Не видел тебя раньше таким злым.
- Я очень уважал Павла Семеновича, и очень тяжело было узнать, что произошло. И на похороны я не мог не пойти.
- Понимаю… - Меня внезапно осенило. – Артем. А кто еще был на похоронах?
- Я мало кого там знаю…
- Хоть опиши.
- Я не вглядывался.
- Лукавишь? Ты не умеешь врать.
- Просто плохо помню. Был один человек. Очень высокий, богато одетый. На машине красивой приехал. Но у него на лице несколько шрамов. Я вроде его еще раньше видел.
- И… - Я удивился до крайности. – И как он себя вел?
- Никак. Просто спокойно стоял, потом попрощался и ушел. Единственное – он не целовал лоб, а будто пожал руку.
- Кстати – грим хорошо наложили? Там огнестрел же…
- Надо им отдать должное – наложили очень хорошо. Почти незаметно было.
- Где именно он там похоронен?
- Там, где обычно хоронят людей из администрации, артистов, бизнесменов. Павел Семенович… Я не думал, что он богатый. Возможно, похороны кто-то оплатил.
- Скорее всего. Артем, мне идти надо.
- Уже?
- Ничего себе «уже»! Два часа прошло, как я пришел. Пока.
Я быстро оделся и вышел на улицу. Так… Относить ли то, что мне сказал Артем к моему обещанию ничего не говорить Жене? Ведь без нашего с Виктором разговора я бы все равно об этом узнал. Надо позвонить.
- Жень, есть новости.
- Говори скорее.
- Виктора вчера видели.
- ГДЕ???
- На похоронах Денницы…
- Ничего себе. А как это? Значит, он не убивал. Значит, его либо подставили, либо это случайность, что он заходил, а потом его убили.
- Очень может быть. – Я врал. Виктор сам признался мне в убийстве. Или он врал. Или выбора не было, и он посетил человека, которого уважал, но который был виноват перед ним. – Встретимся?
- Я устала очень. Давай, может, завтра?
- Завтра понедельник.
- В понедельник вечером, значит.
- Хорошо. Еще свяжемся. Пока.
- Пока.
Как-то холодно мы побеседовали в этот раз. Что выходит. Виктор убил. Виктор попрощался. Похороны обошлись очень дорого. Интересно, а какой порядок. Занятия поста Мастера? На моей памяти, мастеров было два – Шниттер  и тот, что сейчас. Будь им Денница… Так все верно. Виктор уважал Денницу, как человека, и это уважение никуда не делось. Но потом узнал в Деннице Мастера. При этом он шифровался настолько тщательно, что многие члены Ордена его даже не знали. Например, Орлов понятия не имел, даже малейшего. Виктор же понимал, что Орден виновен в смерти его брата и во всем, что произошло помимо. Уважение никуда не делось, но возникло острое желание мести. Он и отомстил – убил, но оказал почести, возглавил орден и распустил его. Вот и сошелся паззл. И без доподлинного знания, кто совершил это убийство, про это сложно было догадаться. Плюс Анина наводка – она знала о единственном человеке, который способен уничтожить Орден и Мастера, навела на Виктора и указала на Денницу своими фотографиями. Да. Все так и есть. Все сошлось…
Лучи заката проникали сквозь плотные ряды новостроек, отражаясь в окнах и давая ощущение покоя. Все хорошо. Все хорошо, Стас. Ордена нет. Виктор отомстил не только за брата. Аня отомщена. Можно жить. Нужно жить. С улыбкой я пошел на остановку. Надо ехать домой.
Любуясь закатом, я не заметил несколько прошедших мимо полупустых маршруток. Не беда – небо слишком красивое, чтобы смотреть на него из-за стекла. Еще римляне говорили – «Спеши медленно». Я не тороплюсь.
- Стас! – Меня окликнул Ткаченко.
- Дима, привет. Ты живешь неподалеку.
- Нет, просто ходил тут в магазин телевизор выбирать. Как дела? Вижу, ты в хорошем настроении.
- Да… Есть некоторая расслабленность.
- Хорошо, что ты расслаблен. Жнецу бы так.
- А что с ним?
- Орлов с ним. Нет, так-то все прошло нормально – проверка никаких нехороших результатов не дала, смерть естественная, работаем в штатном режиме. Но он после случившегося закрылся в себе. Не сразу, примерно на следующий день. Почти ни с кем не разговаривает, даже со мной, на лице – будто маска. На него совсем не похоже.
- Хм, не удивительно. Не каждый день после твоего удара умирает человек. Он вину чувствует, наверное.
- Может быть. Еще он с работы стал чаще обычного уходить.
- Интересно.
- Стас, ладно, я поеду.
- Погоди. Ладно, он мне не звонит, поскольку состояние не позволяет. А ты? Тебе помощь не нужна с делами?
- Так я с четверга в отпуске.
- Тогда хорошо. – Я улыбнулся, пожал следователю руку и глазами проводил его в автобус.
Жнецов, значит, впал в депрессию и с головой углубился в работу. Нечто похожее было и со мной, после Ани. Александру даже тяжелее – фактически Орлов умер у него на руках. Теперь понятно, почему не звонит. И в ближайшее время не позвонит. Не буду его беспокоить…
Закат проводил мою маршрутку. День прожит, а ночь оставит тени снов в углах, как когда-то пела Ария. К дому я подходил уже в темноте, на всякий случай поискав глазами черный внедорожник. Нет, сегодня он не придет. И скорее всего, завтра, через неделю, тоже. А когда? Не знаю, но он обещал рано или поздно все рассказать.
Как поется в песнях, сигарета мелькает во тьме, а компанию мне составляет горько-сладкий дым. Жизнь дает моменты. Чаще всего, они характеризуются словом «смешанные». Когда достаточно легко на душе, довольно тепло на сердце, но весьма тяжело в голове. Это слово наилучшим образом характеризует 90 процентов всех моментов нашей жизни. Мы волнуемся на экзамене, при этом осознаем себя, как подготовленного студента. Мы мучаемся в пробке, но понимаем, что мы доедем. Что не мы эту пробку создали. Мы видим результаты выборов и не согласны с ними, но мы радеем за народ и уважаем его выбор. Абсолютно определенных моментов не существует.
- Мяу. – Я подпрыгнул от неожиданности, оглянулся и посмотрел вниз.
- Франц!? Ты как здесь?! – Огромный мейн-кун — это явно не то, что я рассчитывал увидеть у подъезда своего дома.
- Мяууу. – Кот оперся на меня передними лапами. Я, в полнейшем недоумении, не нашел ничего лучше, чем погладить животное.
- Ты как тут оказался? Сам пришел? Как? Почему ко мне? Ты вроде не выглядишь, как кот, несколько дней живший на улице… Так. Где Лурье?
- Шшшшш! – Францу явно не нравилась эта фамилия.
- Хорошо. Пойдем со мной.
Мы доехали на лифте с мигающей лампочкой до моего этажа. Я растерян, ошарашен. Надо Жене рассказать.
Кот следом за мной, немного потоптавшись на коврике, вошел в квартиру.
- Кс. Постой. Подойди поближе.
- Мяу. – Кот подошел ко мне и показал мне спину. При свете лампы стало видно, насколько это красивый зверь.
- Погоди… А это что у тебя? – У кота в ошейнике была тетрадь. – Твою мать, это же тетрадка Виктора! Не надо шипеть, его тут нет. Замри. Дай мне.
Действительно, тетрадь вел Лурье, и вопросов в голове возникало все больше. Зачем он мне ее передал? Обязательно надо прочесть. Он явно хочет мне рассказать, и если не все, то многое.
Зазвонил телефон, и я от неожиданности кашлянул. Кто там чего хочет? Кристина, может быть, хочет обсудить Москву. Или Женя решила тон поменять… ЖНЕЦОВ!? Вот сейчас действительно стало страшно, особенно смотря на Франца, изобразившего подобие кошачьей улыбки.
- Да, Сань.
- Стас… - Голос Жнецова был крайне подавленным.
- Да, что такое?
- Стас. Тут… Я не знаю, как ты это воспримешь, Сварог его подери!
- Говори уже. Я и так обосрался от твоего звонка. До хрена чего сегодня узнал, увидел…
- Мы нашли Лурье. – Жнецов резко перебил меня, сменив тон на злобный. – Вернее, вышли на него.
- И где он?
- Не перебивай, когда я говорю, придурок! Мы вышли на Лурье в один, прямо сказать, своеобразный момент и попытались произвести задержание. Виктор оказал сопротивление, и у меня просто не осталось выбора. Я…
- Что ты сделал??? Когда?
- Сейчас… Я… Я открыл огонь на поражение. Он… Он погиб, Стас.
В телефоне зазвучали быстрые гудки, а я не мог поверить услышанному. Внутри все обвалилось, мне хотелось перезвонить Жнецову, но рука отказалась выполнять команды… Как же так? ...