Let It Be!

               

Let It Be!  Да свершится! Во времена моей молодости эта песня Пола Макартни была очень популярна, как и вообще Битлз. Но ансамбль в совке был запрещен, а кого советская власть не запрещала, она сама хотела быть высшей и единственной ценностью, но сердцу ведь не прикажешь, даже если приказывает тотальная всесильная власть. А сердца людей любили, любили другое, многое, многое, многое. Битлз были любимцами.
   Но слушали и знали Битлз в Союзе немногие, в основном  сынки советских боссов, последние официально  поносили все буржуазное, а тайно привозили сынкам  и доченькам из за границы все это буржуазное, растленное, модное и красивое: шмотки и, конечно же пластинки! Так образовались два Олимпа. На западе Битлз были  кумирами, наперсниками славы - элитой духа… в совке - образовалась элита сынков, “золотой молодежи”, мажоров - тоже элита, насквозь буржуазная по духу, не всегда элита духа, но в самом этом восстании против советской серости был некий духовный подъем, кроме того такие сынки как Литвинов, Якир, Окуджава стали истинными  борцами за политическую и духовную свободу.
   Я не был в элитах, мой папа не был советским боссом и  Битлз я слышал как-то случайно из чужого аристократического окна, и оставались они символом недоступной элиты.
   И  вот однажды я услышал Битлз “в натуре”, азохен вей! Молоденький, лет 16-17 и совершенно сумасшедший мальчик-шизофреник, который ничего не понимал, но где-то выучил короткий фрагмент песни: Let It Be! Да свершится! И пел при каждом удобном и неудобном случае, чтоб показать, что он тоже приобщен и  тоже что-то понимает. Меня очень поразил этот чудовищный контраст между тем высоким олимпом и этим глубоким анти олимпом, этой ямой, падением несчастного человека, которому никогда к тем мирам не приблизиться даже на какое-нибудь астрономическое расстояние. Защемило сердце, заговорила старая белорусская пословица “бог ня роуна дзеле”, очень не ровно делит бог, очень! И это очень, очень  несправедливо! Но не умеет бог иначе, и некоторые исследования говорят, что равенство еще хуже. Бог его знает.
   А потом прозвучали эти 5 выстрелов “справедливости”, которые “уравняли” ничтожество с гением, теперь они неразлучны. Ну почему я ничтожество, а он гений, восклицает убийца и мстит за эту несправедливость. Бог ня роуна дзеле! И вот она страшная справедливость. 
   Бердяев сказал: По природе своей люди не равны, достичь равенства можно лишь насилием, причём это всегда будет выравнивание "по нижнему уровню", и  вот произошло это омерзительное уравнение, по которому мы получили вместо гения омерзительное ничтожестао.
   Почему Леннон не любил эту прекрасную песню Let It Be! Да свершится? Предчувствовал ли он что свершится?
   Но разве запрет Леннона в совке не есть то же его убийство и по тем же мотивам: “получите и любите мое ничтожество вместо гения”. Самым обиженным и самым безобидным поклонником песни оказался  тот сумасшедший юноша, который, того не понимая, принимал, принял то, что есть и то что будет: Let It Be!
   И вспомнился мне набоковский Цинцинат из “Приглашения на казнь”: казнимый сидит в тюрьме, ему хочется глянуть одним глазком на внешний мир, и тогда сердобольный истязатель -тюремщик  приносит ему фотографии, и на каждой из них сам тюремщик в разных позах: люби мое ничтожество вместо целого мира! Да мало ли вспоминается! Кто убил Моцарта, кто убил Пушкина, кто убил Лермонтова??? Эта неукротимая война ничтожеств против посланцев неба гениев! И вспоминается, представьте, и  антисемитизм, принцип ведь тот же - борьба с интеллектом, и хочется закончить это маленькое эссе моим же стихом:

Евреи умнее, быстрее, шустрее
И многое  делать умеют ловчее
И это обидно, и это завидно
За то и гнобят их со злобой бесстыдной
Нам Библия в кратких словах рассказала
Инопланетяне сюда прилетали
И женщин любили и те им рожали
Еврейское племя они и создали
Евреи другие, евреи чужие
Земные и чуточку все ж неземные
Ну прям как в картинах еврея Шагала
Мужик заземленный, а все же летает
Мещане евреям того не прощают
Все прежние боги были земные
И вдруг появился небесный Бог
Землянин понять в том еврея не мог
И этот еврейский инопланетизм
Принес ему злобный антисемитизм
Потом стали красть еврейского бога
И прежде всего громить синагогу
Пришельцы хотели, чтоб люди умнели
Но сопротивленье землян проглядели
Войны жесточайшей против интеллекта
И логика тут не имеет эффекта
Ведется война против цивилизаций
Но символ врага - еврейская нация
Так неандертальцев некогда съели
Мы были глупее, но мы уцелели,
А может быть с ними бы мы преуспели
Теперь на их место явились евреи
И как предсказал ненавистный Эйнштейн
Ведь он был еврей и к тому еще гений
Со всех высочайших научных вершин
Грядем мы к войне и камней и дубин.

Но тут я вынужден отмежеваться от Let It Be!