Фиолетовая птица на черном снегу 4

ОТГОЛОСКИ ЭХА

- Ну, ответствуй, друг мой ситный, хороша ли осетринка? А балычок, а сметанка? Валерианочки еще не желаете? – довольно урчал Черный, как и полагается у хлебосольных православных котов. – Да, чего уж, привыкли вы из тары мелкой, да подогретую, упаси, Господь, душу мою грешную. Что ж молчу, молчу, со своим уставом в чужой монастырь, как водится…

-  Хо…

- Не ходят, говорю, в монастырь чужой со своим, понимаешь, уставом. Да, позаботился дьякон Петр, молодец, Афанасьич, хоть и мордвин. Ну что Вы, право, усищами задергали, нету в моих словах инородобоязни, сиречь ксенофобии. Сметанки?

-  Хо…

-  И сметанка, право слово. Да, о чем бишь я? А! Про ксенофобию! Нет ее! Только ходит средь паствы поговорочка: мордва, чуваши – люди не наши. Это я про ксенофобию всё…

-  Р-р-р-р-р…

-  А глаза-то прямо-таки сами и слипаются. Кыш, кыш! Мухи одолели. Тебя-то, Рыжий, одолевают? Еще по чуть-чуть. По граммулечке.

-  Хорррр…

-  С пресветлым праздничком! Во имя Отца, Сына и Пресвятаго Духа! Аминь! Вот-вот, и закусываем, закусываем.

-  Хо… Хо… Хоррррр…Хорошо сидим! – никогда не замечали как льется речь православного священника, как затягивает, обволакивает, словно патока муху? Вот сегодня я вместо мухи. Ну, да и славно, завтра, с утра о деле побеседуем. Только сейчас еще раз напомню, чтоб не забылось…

-  Да не волнуйся ты, дружок! Помню, помню – оборотень твой никуда не денется, сходим, посмотрим, обсудим. Завтра всё. Доброй ночи.