К вопросу о физиогномике

                Николай Ангарцев (nestrannik85@yandex.ru)
       
               

               
                К ВОПРОСУ О ФИЗИОГНОМИКЕ…

               
                Я наткнулся на эту фотографию случайно. Без всякого умысла и расчёта. Скажу больше — я уже и позабыл об её существовании. А взяв в руки, пожалел, что давно бросил курить: на такие лица хочется смотреть долго, откинувшись в продавленном кресле, неспешно покуривая, включив что-нибудь пасторально-архаичное: “Across The Universe” BEATLES, например, или “Come Away Melinda” URIAH HEEP. А лучше — “Comfortably Numb” PINK FLOYD — возвышенно-печальную, как реквием по тому, что не сбылось, — и теперь точно, не сбудется никогда.
                Она была сделана в году 1969-ом. Может, 1970-ом. На обычный, советского производства, фотоаппарат «ФЭД» или «СМЕНА-8» — без всякий ухищрений вроде подсветки, постановки кадра и фото-шопа тем паче. Красивое лицо молодой интеллектуалки времён наивысшего расцвета империи: умное, ироничное, чуть надменное. Не прощающей людям, особенно мужчинам, слабостей и неоправданности надежд — мне ли не знать, однажды жестоко её разочаровавшему, — на всю дальнейшую жизнь.
                Я теперь часто хожу пешком — «сжигаю сахар», поскольку моя поджелудочная, вернее, оставшийся после аварии огрызок, уже не справляется.  Много езжу. И вот что я заметил: мне не случается видеть вокруг себя подобных женских лиц — они куда-то подевались. Хотя иные вижу во множестве и разнообразии: неестественным, для наших широт образом, загорелыми, как печёное яблоко; оскальпированными до черепной белизны, или же напротив, выкрашенными в цвет, о существовании которого я и не подозревал — пока не увидел; с толстенными, оттопыренными, как у карасей, которых мы в армии ловили для офицеров в прибалтийско-болотистой глухомани, губами; с ярким, ****ским макияжем, туземным татуажем, всяких — но не таких. Что должно было случиться со страной, чтобы они исчезли? А открывая ноутбук, я тотчас натыкаюсь на нескончаемую галерею рыл, отмеченных столь разнообразнейшими видами порока, что запечатлевший библейские страхи ЕРУН ВАН АКЕН, который БОСХ, представляется мне наивно-незлобивым карикатуристом. ТВ, впрочем, даст интернету фору, являя по вечерам сущий зоопарк, отчего-то называемый «Лица России», — и глядя на них, поющих, орущих, ржущих на фоне моей страны, которая горит, тонет и взрывается одновременно — да как такое вообще возможно? — я исподволь, но моментально перефразирую хлёсткую фразу В. И. ЛЕНИНА об интеллигенции, заставляя звучать оную в духе времени: «Это не лицо нации — это её промежность».   
                Думаю, нет в том никакой тайны — на фото моя мама, 1945-го года рождения, — ей здесь 25, не больше; ныне, имея общий трудовой стаж 52 года, из которых около 40 — преподавателем в вузе, проживающая на грошовую пенсию в маленьком белорусском городке. Мы редко общаемся — и она не жаловалась ни разу. Но я-то знаю, что под ледяной бронёй уверенности в правильности прожитой ею жизни, бьётся, не угасая, немой вопрос, обращённый в сторону до сих пор сияющих, по остаточному недоразумению, рубиновых звёзд: «Что вы, подонки, сделали с этой страной?» И за ним следует другой, адресованный моему поколению: «А вы, слабаки, почему не сделали ничего, чтобы сберечь её?»
                И что мне ей ответить? Мне, за свою нелепую жизнь битому минимум пару раз до полусмерти, порой питавшегося неделями только чаем с сухарями, мёрзнувшему в Памирских горах, заполучившего ножом в лёгкое в разборах с «зэчвой», едва не спившегося под свинцовым, питерским небом и там же выкурившим целый мешок «флоры» с местничковой рок-богемой; под занавес, смятому при аварии в «лист», и после реанимации превратившегося в желчного, не желающего себе в том признаваться, на треть инвалида? Мне, увлечённо испытывавшему пределы собственной прочности, а когда они вдруг закончились — обнаружившего не сверкающую, как приз, Истину, а банальную, как у всех, преждевременную старость — где воочию виден берег, к которому отвезёт тебя лодочник Харон, — откуда ни звука, ни слова… Что сказать мне в своё оправдание?
                Впрочем, ответ, думаю, всё же есть. Скоро 75-летие Победы, мам, — твоей, кстати, ровесницы, — и нам обещают салют, грандиозней которого мы не видали.