Мы идем в Шашово

  Мы идем в Шашово или как спекулянтки все столы раскупили. 

    Теплым августовским вечером, когда скоростной поезд «Ласточка» стремительно приближается к вокзалу  моего родного города, неожиданно раздается звонок мобильного телефона.
- Привет! – радостно и звонко звучит в трубке знакомый голос.  - А ты где?
- В поезде. Домой еду. А что случилось-то? – тревожусь я.
- А случилось то, что я квартиру себе купила! Ключи держу в руках! Пойдем завтра вместе смотреть?
- Вот здорово!  Конечно, пойдем!

     Квартира мне очень нравится и, обозревая окрестности с просторного балкона, я  спрашиваю моя подругу Ольгу, счастливую обладательницу нового жилища:  «А ты знаешь, здесь ведь когда – то был лес. Березовая роща. И не было ни школы, ни этого современного района с многоэтажными домами, ни  сверкающего огнями торгового центра. От дороги начиналось поле, где граждане сажали картошку, потом перелесок, куда мы с бабушкой ходили гулять и собирать грибы. А за этим лесом был район Шашово и  мебельный магазин. Ты помнишь?»
- Шашово и сейчас есть! Поле помню. Мы весной там жуков ловили майских. И березы тоже помню. И магазин мебельный был. Только грибы мы здесь никогда  не собирали. За ними с родителями на мотоцикле в лес  ездили. Иногда ты рассказываешь такие фантастические истории, и мне кажется, что у меня было совсем другое детство.
- Нет! – весело рассмеялся я. – Детство у нас было одинаковое. Только у тебя не было такой бабушки….

     Идет последний  месяц лета, и я знаю, что пролетит он очень быстро – всего через три недели наступит осень и снова школа, уроки, учебники, оценки.  Учителя, наверное, уже скучают без нас и считают дни, часы, минуты до первого сентября.
 - Вставай, Виталик! – будит меня бабушка. – Завтракать пора, уже скоро девять часов.
- Ага. Сейчас, – бормочу в ответ я.
Огромная ракета, сверкающая в лучах солнца, разрывающая просторы Вселенной продолжает свой космический путь меня. Эх, какой был сон!
- Вставай! – еще раз повторяет бабушка. – Позавтракаем, да надо нам сходить в Шашово. В мебельный магазин. А то, может, не пойдешь? Дома останешься с дедушкой?
- Нет! Не останусь!  Пойду с тобой. В Шашово.

     В каждом городе есть свои замечательные, неповторимые районы.
В столичной Москве шумные  Чертаново и Черкизово.
В древнем Владимире, нашем областном центре  – микрорайон с прекрасным названием Доброе.
В душной и раскаленной Керчи, куда мы ездили отдыхать на Черное и Азовское моря, район, где люди живут еще с античных времен с центром на горе Митридат. И Камыш – Бурун с прекрасным песчаным пляжем,  с  разморенными от жары отдыхающими, с запахами поджаренных  шашлыков, душистых персиков и соленого моря.
     Почти в каждом советском городе есть свои Черемушки. 
В нашем городе  они тоже есть  - довольно престижный район ближе к центру города.
     Шашово, Андреевка, Малеевка, Салтаниха, Текстильщик...
Если с Шашово, Чермушками, Андреевкой и Салтанихой было все понятно – народ назвал их по имени деревень, вошедших со временем  в состав города, то район Малеевка  получил свое имя в честь большевиков Малеева и Кангина, только Кангин куда-то,  удивительным образом, потерялся.  А может, так просто было удобнее.  Согласитесь, Малеевка и Кангиновка – это не звучит.  Совсем не звучит. И как легко и просто, уютно и по- домашнему – Малеевка!
     Текстильщик – жилой район ткацкой фабрики «Красный Текстильщик», в котором живет своей яркой жизнью, невероятный, совершенно фантастический Кремль, состоящий из старых полуразвалившихся бараков, где, как считает моя бабушка, наравне с кладбищем, прячется от милиции самая отъявленная  в городе шпана.
     Знаменитые «двойка», «пятерка» и « шестерка», названные так по номеру курсировавшего в тех местах общественного транспорта.
     Наш район «пятерка» - современный район с многоэтажными домами, школами и детскими садиками. Он считается перспективным и благополучным. Мне наш район очень нравится. И моим друзьям тоже. Только моя школьная классная руководительница Валентина Васильевна упрямо и обидно называет  наш чудесный район поселком. Какой же у нас поселок? Поселок это же деревня, только немного побольше. В поселке живет моя вторая бабушка Полина и у нее около дома огород, куры и сарай с  поросенком  Борькой.  А в нашем  районе троллейбусы ходят и новые девятиэтажки строители возводят. Неужели  Валентина Васильевна всего  этого  не видит?
Мы все смеемся, когда она говорит, что у нас поселок.  А громче всех смеется наш самый главный классный  оболтус  Сережка Оладушкин. Оладушкин – махровый двоечник, но и он понимает отличие города от поселка. Но бабушка мне внушает, что над учителями смеяться нельзя, что надо сначала вырасти хорошими людьми, в институтах выучиться. Да и вообще смеяться ни над кем нельзя. Даже если кто-то и ошибается.  И, может, был здесь когда-то поселок. В старые времена.  Но теперь – то уже, конечно, это район большого города.

     Я окончательно проснулся, вскочил с постели  и пулей помчался в ванную умываться.
- Вот и хорошо! – обрадовалась бабушка. – Зайдем к нашим и  Мишу возьмем, да пройдем по лесочку.  Помнишь, третьего дня мы там пяток челышей нашли? Пошли грибы-то.  Люди, вон, из лесу ведрами несут. Можа, и мы чего в березняке наберем. Хоть на суп, али картошку с ими  пожарить, если много принесем.
     Я быстро ем манную кашу, запивая ее обжигающим черным сладким чаем, а бабушка  тем временем  собирает сумку в дорогу:  большую стеклянную бутылку с закручивающейся крышкой кипяченой воды, три вареных яйца, малосольные огурцы в пакете, несколько кусков черного хлеба, соль в пустой спичечной коробке, печенье и пряники. Еды столько, словно мы планируем не на пару часов дойти до Шашово и пособирать по ходу грибы, а как минимум прожить дня два в лесу или даже больше. Бабушка решает даже прихватить маленькое одеяльце  «посидеть детям на поляне» и синий резиновый  мячик «детям поиграть, если грибов, вдруг, не окажется». 
     Через час, нагруженные вещами как покорители Северного полюса, прихватив с собой моего брата Мишу, мы входим в перелесок.
Бабушка в своих предположениях не ошиблась – как же много в лесу грибов !
Стройные молодые подберезовики – «челыши» с бархатной нежной коричневой шляпкой, крепкие как кулачок сахарные сыроежки в малиновых рубашках, затаившаяся под кустиками небольшая  семейка красноголовых подосиновиков, и апофеоз всего – коренастый белый – царь грибов! 
     От дерева к дереву, от кустика к кустику… вот и старая плетеная корзинка наполнилась до самого верха.  А два наших последних гриба бабушке пришлось припрятать в старый целлофановый пакетик, предусмотрительно прихваченный из дома.
- Гляди-ко сколько набрали! – радуется бабушка, перебирая грибы в корзинке  - Вот и суп сварим, и картошки нажарим. Да какие все красивые, даже жалко варить их! Ну, давайте посидим, отдохнем, поедим немного, а уж потом пойдем потихоньку в Шашово.
     За сбором грибов мы и не заметили, как проголодались, и  бабушкины припасы приходятся как нельзя кстати.
     С аппетитом уплетая вареное яйцо вприкуску с малосольным огурцом, я спрашиваю у нее, мол, зачем мы идем в этот магазин. Мебель у нас, вроде, вся есть. И что – то новое покупать мы, вроде и планировали.
-Дак, дедушка послал. Стол посмотреть. Наш – то совсем старый стал. Дедушка говорит, что сломится скоро. Вот умрем, и придут люди с нами прощаться, а и гроб-то поставить некуда. Вот и велел он присмотреть хороший стол.
Бабушка наливает мне в пластмассовый раздвижной стаканчик кипяченой воды.
  – Сейчас посидим еще чуток, да и пойдем. Наелись – ли? Можа печеньица еще дать?
От печеньица мы с братом дружно отказываемся, и, собрав все свои вещи, под руководством бабушки  продолжаем свой путь.  Она что-то рассказывает нам  про свое детство и грибы,  но я ее совсем не слушаю.
Я размышляю:  «Если мы не пойдем в Шашово, то бабушка не купит новый стол. Если она не купит новый стол, то гроб ставить будет некуда и люди не придут прощаться. А если люди не придут и стола не будет, то бабушка с дедушкой не умрут. В общем, идти в Шашово никак нельзя!».
- Ой, ой! – внезапно кричу я, схватившись за свою правую  ногу! – Ой, как больно!
- Чего, чего случилось? Али укусил кто?  - всполошилась бабушка. – Не пчела ли?
- Нет, не укусил. Мне в ногу вступило. Ай! Не могу идти!
     Бабушка немедленно расстилает на пригорке детское зеленое одеяльце.
- Садись – ка!  Вот и мне, давеча, так вступило в ногу! А я как назло на базар пошла, пока вы с дедушкой спали. И ведь так вступило, прям ни сесть, ни встать. Хорошо люди добрые до скамеечки довели, посидела там немного, пока не отошло, - вспоминает события минувших дней  бабушка и вдруг подозрительно смотрит на меня. – А чего это у тебя вступило?  Вчерась, вон,  целый день во дворе бегал, може стукнул кто по ноге-то? Я в окно на тебя выглядывала, дак какито ухалясты незнакомые с вами играли.
Ухалястами и ухалястками бабушка называет молодых представителей человечества с хулиганскими наклонностями. По ее мнению, семья и школа должны обращать пристальное внимание на таких ребят и пока не поздно заниматься их воспитанием.  В противном же случае все они непременно станут самой настоящей шпаной со всеми вытекающими из этого последствиями.
- Нет, бабушка, это совсем не ухалясты, это ребята из соседнего двора. Они с Петей дружат, который в наш дом недавно переехал.  Они все в восьмой школе учатся.
- В восьмой? – переспрашивает бабушка. – Там много хулиганья- то учится. Не обращает на них внимания семья и школа. А ведь все до разу.
Бабушка снова внимательно смотрит на меня.
- Можа упал где?
 - Упал!  - утвердительно киваю я головой.  – Вчера и упал. Когда за мячом бежал, споткнулся и упал. Наверное, ногу немного растянул.
- Что же ты мне не сказал? Я бы на ночь тебе ногу натерла одуванчиками. Эх, вона и синячище- то у тебя какой! 
Синяк старый, уже немного пожелтевший. Это он у меня еще несколько дней назад появился, когда я на велосипеде гонщика изображал и у одного из деревьев не справился с управлением. Но бабушке я об этом, конечно, ничего  не рассказываю.
- Ну, пойдемте к дому.  Уж не знаю, чего я дедушке – то скажу, когда про стол меня спросит, - с огорчением качает головой бабушка.
Мне радостно, что мы не пойдем в магазин. Я счастлив. Немного подумав, предлагаю свою версию уклонения от похода в Шашово для дедушки:
«А ты скажи, что мы были в магазине, но столов там нет никаких».
 - Как это нет? – удивляется бабушка.  - Совсем никаких?
- Столы, вообще-то есть, - уточняю я версию. -  Кухонные или типа парты уроки делать. А вот для гробов продавщица сказала, что нет.  Их все спекулянтки разобрали как страшный дефицит.

     Овощи, фрукты и ягоды бабушка покупает на продуктовом рынке, который она называет на восточный манер базаром.  Обычно продавцы на базаре  более или менее охотно уступают в цене, особенно если речь шла о скоропортящихся ягодах, которые в жару нужно было очень быстро продать. И почти все они отпускаю товар с "походом", это значит чуть больше, чем надо по весу. Бабушка  придирчиво выбирает, всласть торгуется и всегда приезжает домой с полными сумками, набитыми всякими вкусностями.
     Но иногда случаются форс – мажорные обстоятельства.  Купила она, например, мало огурцов и все мы их почти съели - осталось всего три штучки,  и тут дедушка запросил малосольных. Три огуречных хвостика не посолишь.  И на базар  только из- за огурцов  тоже не поедешь.  И тогда нас спасает стихийный маленький рынок у нашего продуктового пятого магазина, где в любую погоду, зимой и летом сидят торговки, которых бабушка называет спекулянтками.
     Зимой торговки продают соленую капусту в мисочках, огурцы из бочек, баночки с вареньем и сушеные грибы на ниточке. Бабушка, проходя мимо них, неодобрительно бурчит себе под нос:   « Вот ведь, сидят весь день, и делов у них нет.  Мисочки маааленькие,  на щи надо три брать. По тридцать  копеек.  Почти рупь капуста – то выйдет.  Сами капусту по 9 копеек кило брали в овощном. Изрубили, соли насыпали.  Ну, уж никак не по такой цене мисочку продавать.  А грибы, мож поганки одни. Али червивые. Рази можно грибы у незнакомых людей  покупать».
     Весной в ассортименте появляются первые цветы - тюльпаны и нарциссы.
     Лето же и осень  – это, как известно, лучшее время для торговли. Даров природы, садов и огородов более чем предостаточно.
     Торговки располагаются  вдоль дорожки к магазину, с двух сторон,  на старых деревянных ящиках из – под  лимонада. На одном ящике они сидят, постелив для удобства и мягкости старый половик, другие же, застеленные куском клеенки, служат импровизированной витриной.
     Обход рынка бабушка начинает с левой стороны. Сурово насупив брови и сжав губы в ниточку она идет вдоль рядов и строго осведомляется о цене. Торговки охотно цену сообщают, и чаще всего цена эта у всех одинаковая. Случаи снижения крайне редки. Позволяют себе такое только продавцы, разок или другой приносящие на продажу излишки урожая со своих небольших участков в коллективных садоводческих товариществах.  Ящиков, как у рыночных завсегдатаев,  у них  нет, и клеенку они расстилают прямо на траве, в самых неудобных для торговли местах. Весов у них тоже не наблюдается. Изредка  товар взвешивается безменом, но чаще всего продажа идет пакетиком, пучком, стеклянной банкой или ведром.
     Постоянные торговки  неодобрительно косятся и даже частенько переругиваются с пришлыми. Но таких продавцов бывает немного, их более дешевый товар быстро раскупается.Конкуренция слаба. В общем, торгово - ящичное королевство счастливо живет  и процветает.
   Бабушка проходит первый круг, получает полную информацию о ценах, царивших на рынке которые ее не особо радуют, а затем еще суровее насупив брови, выходит на второй.
- Свежие ли огурцы – то?  - остановившись у приглянувшегося ящика, строго вопрошает она.
 - Утром, утром только сорвала. Прям с гряды, свежайшие! Берите, не пожалеете!  – льстиво заглядывая бабушке в глаза тарахтит торговка.
- А сорт у их  какой? Что – то непупырчатые они, - сомневаясь в качестве товара,  говорит бабушка.
- Да как это не пупырчатые? Вон гляди какие пупыри –то! Старинный сорт, очень хороший. На- ко, посмотри!
Бабушка надевает специально прихваченные из дома  очки, берет огурец в руки и, поднеся его почти к носу, долго рассматривает на предмет свежести и пупырчатости.
- Не горькие ли? – задает она свой следующий вопрос, если пупырчатость  предложенного огурцов ее вполне устраивает.  – Давеча брала я огурцы. Горькие были, прям как хина.
- Никогда у меня горьких не было! –  пылает от негодования  торговка. – Вот тебе кусочек, пробуй, какие у меня огурцы!
     Бабушка жует огурец не спеша, прикрыв глаза, словно дегустатор дорогого вина, стараясь ощутить и вкус его, и послевкусие, и даже шлейф, остающийся на губах, после того как кусочек этот будет полностью съеден.
     Рынок замирает. Втайне каждая соседняя торговка мечтает, чтобы огурец оказался горьким и тогда бабушка откажется от покупки в этом месте и, возможно, выберет их товар. Тихо вокруг. И только слышно как деловито жужжит оса у стакана со свежей сочной спелой  малиной у ящика справа. 
Наконец, бабушка открывает  глаза и выносит вердикт: «Хорошие огурцы.  Сладкие.  Взвесь мне два кило».
Рынок громко выдыхает. Торговка справа звонко щелкает газетой по ящику, яростно отгоняя  наглую осу от малины.
А бабушка полушепотом, словно делясь самым сокровенным,  сообщает:
- Дедушка малосольных попросил. Мне помельче клади, посочнее.
- Ясное дело, получше положу, – полушепотом же отвечает торговка, до глубины души взволнованная бабушкиным признанием.  – Самых молоденьких, самых меленьких. Для дедушки –то… Может еще чего надо, к огурцам? Вот укропчик- зонтики с хренком, для засолки  самое то. Чесночок остренький. Картошечка есть свежая. Сегодня только первую борозду копали, на пробу.
- Укропчика с хренком возьму, - отвечает бабушка, зорко отслеживая, чтобы стрелка весов строго остановилась на цифре два.- А чеснок и картошку я в этот понедельник покупала. 
Расплатившись, с огурцами в авоське и укропчиком мы поворачиваем  к дому.
- Завсегда ко мне приходите. У меня всегда  все свежее! – прощается с нами торговка.
- Может помидорчиков свойских возьмете? Свеколки молодой в борщ?  Смородинки к чаю? -  зазывно покрикивают нам вслед продавцы.
- Ничего не надо. Все есть,  – гордо отвечает бабушка, величественно проплывая вдоль рядов. – На-ко, неси укроп-от. Вот ведь – целый день тут сидят и ни копейки  цену не снизят.  И огурцы  без «похода» взвешивают, как бы лишний не положить. Спекулянтки. Бог с ними. Это я на крайний случай сюда хожу. А огурцы сейчас кипятком обварю, будут завтра дедушке малосольные.  Пойду в пятницу на базар и всего накуплю, чтобы хватило  нам.
 
     Мы с братом допиваем воду из бутылки, доедаем все печенье.
- Про каких спекулянток  это ты говоришь?  - интересуется у меня бабушка.
- У которых делов нет. Они  у магазина нашего целый день сидят, цены не снижают и огурцы без «похода» взвешивают.
- Дак, а зачем им столько столов?   
- Как зачем? Вон их там сидит сколько. Каждой по столу. Гробы будут ставить, когда умрут. Одна умрет, и все спекулянтки придут с ней прощаться. Целый год там сидят, продают. Накопили денег и раскупили все столы. А новых еще не привезли. И неизвестно когда привезут. Может в новом году. Так и скажи дедушке.
Бабушка стряхивает с моей футболки крошки от печенья и убирает пустую бутылку в сумку.
- Дедушке скажу, что грибов  вона скока набрали, куда уж с ними в Шашово –то идти. Да и нога у тебя болит. Пойдемте потихоньку к дому…

     Подруга ставит передо мной чашку горячего чая и и раскрывает коробку с  ароматнейшей пиццей «Четыре сыра» из новой пиццерии за углом.
 - Замечательная была у тебя бабушка. А стол  они купили, в конце концов?
- Купили. Через три недели. Когда я в школу уже пошел. Бабушка сходила и купила. Он прослужил нам много - много лет. Состарился и был отвезен на дачу. А бабушка с дедушкой прожили очень долгую, и я надеюсь, что счастливую жизнь.  Ну, что? Давай праздновать твою покупку? Ммм…какая же вкусная эта пицца!