Неверный путь Правильные люди, сиквел к новелле

Внимание, текст с гомосексуальной тематикой, имеет строгое возрастное ограничение. Те, кому не исполнилось 18, немедленно покиньте эту страницу!

01. Love & Peace (Любовь и мир).

Наступила весна. Время текло умиротворённо и прекрасно, жизнь была безмятежна. Время пролетает очень быстро, совсем как написано у британского поэта Шелли, которого так любил читать Цяо Кенан в годы обучения в Нанкинском университете: «пришла зима, зато весна в пути».
(Цитата из стихотворения Перси Биши Шелли “Ода западному ветру”, перевод Б. Пастернака).
Весной всё пробуждается, и в эту активную пору… начинается пора любви у животных. Цяо Кенана вконец замучили орущие под окнами коты, мало этого, ещё и в конторе Чешэн нашлись умники, которые тоже орали:
- О, весна, какая прекрасная пора! Это время улыбок и нежности, мы будем наслаждаться её небесными дарами, Love! Peace! О, е-е…
Цяо Кенан покосился на Линь Чешэна, олицетворявшего весеннее воодушевление, и холодно проговорил:
- А-а, понятно, сегодня после обеда собираются прийти господин Ли с будущей супругой, надеюсь, ты сможешь с помощью Love and Peace перевоспитать их. Будьте так добры, поскорее договоритесь и перестаньте тянуть со свадьбой, если они не устали, то я устал смотреть на всё это.
Цяо Кенан с непроницаемым лицом обратился к Линь Чешэну и рукой начертил в воздухе сердечко.
- Ах, Joke, какой ты не романтичный!
Сказав это, Линь Чешэн вспомнил о паре, которая должна была явиться после обеда, и вздрогнул:
- Кстати, у тебя ведь нет девушки?
Цяо Кенан не распространялся на работе о своей ориентации, поэтому ответил скептическим вопросом:
- И что?
- А то, что в нашей конторе целых два холостяка, мы должны укреплять внутренние связи, сплотиться в единый монолитный коллектив, влюблённые вымирают… Это неправильно, они должны присоединиться к нам! Посмотри, весна, такая прекрасная пора для любви…
В конторе, включая их с Чешэном, всего три мужчины и одна женщина. Женщина уже замужем, у другого адвоката уже много лет отношения с девушкой, получается, номинально свободны только Цяо Кенан и Линь Чешэн. Однако…
Цяо Кенан поднял левую руку и показал обручальное кольцо:
- Прости, но я занят.
Линь Чешэн:
- Вслепую в Америке?!
Когда-то, в самом начале, Цяо Кенан, заполняя анкету для личного дела сотрудника, в графе «семейное положение» поставил отметку в графе «в браке не состою», к тому же, кольцо само по себе не было дорогим, все считали, что это просто скромное украшение. Даже не предполагали…
Цяо Кенан посмотрел на потрясённое лицо Линь Чешэна и засмеялся:
- Пожалуйста, верните меня и адвоката Сюя в одну страну, Love! Peace! О, е-е…
- Вы… вы… у вас всё так далеко зашло! Я же хотел назвать вас группой «Лучи света и добра»! О, нет…
Линь Чешэн стучал себя кулаком в грудь, досадуя на несправедливость небес. Цяо Кенан, злясь и смеясь, вернулся к работе. Он бросил взгляд за окно, всё залито солнцем, весна в разгаре, весна полна любви и мира… Цяо Кенан поджал губы, ну да, наверное.
После этого Линь Чешэн постоянно был в ударе, отчаянно пытаясь нарыть хоть какую-нибудь информацию о красавце Цяо Кенане, но к сожалению, люди и рады были что-то сказать, но никто ничего не знал. Всё, чего он смог добиться, это одна фраза:
- Правильно, как это неправильно? Характер очень плохой, но если я говорю «восток», он не осмеливается отвечать «запад».
Линь Чешэн:
- Это возмутительно! Влюблённые вымирают, вымирают! Go Die, Go Die!
Преимущество маленькой конторы в том, что она занимается в основном простыми и лёгкими делами, на которые не нужно тратить всё своё время. Ещё семи вечера не было, когда Цяо Кенан слинял с работы. Несмотря на весну, вечера были всё ещё в известной степени прохладными. Цяо Кенан засунул руки в карманы, решая, что бы такое изобразить на ужин, когда из кармана донеслась мелодия мобильного – главная песня из аниме «Дораэмон».
Он посмотрел, пришло сообщение от Лу Синьчжи: «Уже отработал? Хочешь поесть?» К сообщению прилагалось фото, Цяо Кенан открыл. Целая кастрюля, булькающая соусом карри. Лу Синьчжи снова написал: «Я положил туда много говядины и ещё приготовил чили-масло».
(Чили-масло – популярная приправа из сычуаньской кухни, это растительное (чаще кунжутное или соевое) масло, настоянное на перце чили и др. пряностях).
От этой информации Цяо Кенан едва не захлебнулся слюной, и подбородок свело, едва только он представил вкус карри с маслом чили. Цяо Кенан: «Здорово, жди, я скоро».
Он заскочил в магазин, купил пива и поспешил к Лу Синьчжи. Лу Синьчжи открыл ему дверь. Его маленькая квартирка тонула в жгучем аромате карри, на самом хозяине был надет серый фартук, рукава рубашки закатаны до локтя. Он наклонился поцеловать Цяо Кенана в висок, взял у него из рук кейс и закрывая за ним дверь, сказал:
- Еда готова, и я тоже скоро буду готов.
- О, - прочувствованно произнёс Цяо Кенан, провожая взглядом Лу Синьчжи, который, завершив весь естественный ритуал встречи мужа хорошей женой, скрылся в кухне.
Он скинул пиджак, развязал галстук, в который раз чувствуя, как хорошо они ладят вдвоём… Просто потрясающе. По крайней мере, ещё три месяца назад он этого даже представить себе не мог.
На столе вкусная еда, густой карри в сочетании с маслом чили пропитали белый рис, а на гарнир просто слегка обжаренные ростки соевых бобов. Они ужинают вдвоём.
Прошло три месяца после той эпохальной взбучки, синяки Лу Синьчжи давно зажили, и как истинный муж, не бросающий слов на ветер, он приступил к свершению великих дел. Первым шагом в этом направлении было освоение кулинарного искусства. Если поначалу кулинарные «шедевры», выходившие из-под его рук были ужасны и на вкус, и на вид, то теперь всё было вполне прилично. Помня о том, что этот мужчина прежде умел готовить только яйца на пару в микроволновке, Цяо Кенан вполне мог считать стоящий перед ним рис с карри великим историческим шагом. Поэтому, даже если ему встречался не перемешанный комок карри, он этого никак не показывал.
После ужина Лу Синьчжи остался мыть посуду, а Цяо Кенан сел в гостиной смотреть телевизор. Скоро он совсем превратится в барина, который только рот открыл – и туда уже еду положили, только руку протянул – в неё чашку с чаем вставили. В гостиной на стене висел всё тот же 60-дюймовый телевизор, в маленькой комнате он смотрелся нелепо, но Цяо Кенан был доволен, он ещё не забыл, что собирался приспособить этот телевизор под компьютерные игры. Лу Синьчжи сказал ему:
- Я хотел продать его вместе со всем прочим имуществом, а потом вспомнил, что ты любишь смотреть телевизор.
Цяо Кенан посмотрел на него неодобрительно:
- Значит, ты ещё тогда не оставлял мысли, что я могу вернуться?
Лу Синьчжи горько усмехнулся и погладил его по голове:
- Если бы не эти мысли, мне было бы невероятно трудно пережить это время без тебя.
……
Сейчас Цяо Кенан сидел в его гостиной, смотрел телевизор и вспоминал свой дневной диалог с Линь Чешэном в конторе. Он тихонько подкрался к кухне и заглянул: в маленьком пространстве можно было одним взглядом охватить фигуру Лу Синьчжи. Лопатки двигались сообразно движениям его рук, поднимаясь и опускаясь, чётко очерченные линии мышц наполнены силой. Эти руки особенно сильны, когда обнимают.
Цяо Кенан отвёл взгляд, вздохнул и подумал: «оказывается, в душе ты до сих пор рассматриваешь этого мужчину, как возлюбленного? Всё-таки насколько же китайский язык многогранен и глубок. ;;, дуйсьян – объект, возлюбленный, парень, друг, и это всё применительно к одному человеку… не правда ли?»
Пока Цяо Кенан предавался размышлениям, рядом с ним на диван кое-кто сел. Мужчина сидел с приличным видом, но его рука тихой сапой подобралась к Цяо Кенану и обвила его за талию, а потом его и совсем притянули к себе и очень бережно обняли. Цяо Кенан поднял на него глаза и устроился поудобнее в объятиях, прижался чуть ближе, как бы соглашаясь на такие интимные действия. Но не более того.
За три месяца сближения они словно вернулись к поре невинной юности… Нет, современные подростки ужасны, они все уже в школе вовсю практикуют французские поцелуи. В любом случае, все, что нужно сделать, было сделано, Цяо Кенан не собирался вставать в позу, просто не хотел проявлять инициативу. И Лу Синьчжи тоже был очень осторожен, достаточно было Цяо Кенану только чуть нахмурить брови, он сразу послушно останавливался, поступая по правилам Лю Сяхуэя. Однако, Цяо Кенан сомневался, что Лю Сяхуэй был геем…
(Лю Сяхуэй – VII в. до н. э., государственный деятель, служил судьёй в княжестве Лу. Для него честность стояла на первом месте. При необходимости он наказывал виновных без каких-либо колебаний, включая влиятельных и высокопоставленных чиновников.  Его философские труды оказали глубокое влияние на жизнь Китая и Восточной Азии, став основой философской системы, известной как конфуцианство).
Почувствовав, как расслабился человек в его объятиях, Лу Синьчжи со счастливым видом покрыл поцелуями его лицо и шею. Лишённый возможности спокойно смотреть телевизор, Цяо Кенан недовольно повернулся к мужчине, уже готовый отругать его, и внезапно пропал в горящих, бездонных чёрных очах Лу Синьчжи.
Напряжённый, пропитанный интимностью взгляд Лу Синьчжи заставил его отпустить скованные холодом чувства. Цяо Кенан замер, невольно подумав: «весна пришла». Весна пришла, люди, кошки, собаки – все ищут любви, а он всего лишь верблюд, очень-очень давно не утолявший жажду даже глотком воды. Цяо Кенан бессознательно облизал пересохшие губы, глядя на красивое лицо мужчины, на его решительный подбородок. Его разбирало желание поцеловаться.
Сейчас они очень близки, он спиной чувствует жар, исходящий от мужчины и его учащённое сердцебиение… «Ту-дум, ту-дум», сердце Лу Синьчжи колотится всё быстрее, дыхание становится всё более шумным, и парень понимает, что у мужчины возникает эрекция. Цяо Кенан чувствует, как член набухает… крепчает, натягивает ткань домашних штанов и упирается в его бедро, как приставленный пистолет. Смущение, смешанное с желанием отразились на лице Лу Синьчжи.
Цяо Кенан признался себе, что таким мужчина его безумно привлекает, что он неистово хочет его; весь низ живота уже занялся пожаром, поясница размякла. Даже не помышляя о сопротивлении, он подумал: «H;agen-Dazs, твоё имя – грех». Он не отвергал Лу Синьчжи, понимая, что чему быть, того не миновать.
Цяо Кенан приподнял голову и поцеловал подбородок мужчины, потом потянулся к губам и быстро облизал их языком. От неожиданности тело Лу Синьчжи напряглось, как тетива лука. Парень был доволен его реакцией, любому нравится чувствовать направленное на него желание партнёра. Он улыбнулся и хитро прищурил глаза:
- Гэ… Хочешь меня трахнуть?


02. Кишка отзывчива, а колбаса горяча.

Два года и один месяц. За всё это время у Цяо Кнана ни с кем не было даже намёка на отношения. Когда Чёрная Хризантема услышал об этом, он самым бессовестным образом посмеялся над ним:
- Смотри, когда слишком долго копишь, твои j, in, g могут слипнуться, и ты не сможешь кончить.
(j, in, g – так автор называет составляющие мужского эякулята, расшифровка давалась в основном тексте новеллы, гл. 7).
Цяо Кенан закатил глаза:
- Спасибо за заботу! У меня руки пока ещё не отказали, ясно?
Не будем говорить об этом грустном периоде жизни Цяо Кенана, но на самом деле даже доведённое до совершенства искусство его верной помощницы, правой руки, не шло ни в какое сравнение с тем наслаждением, что дарил ему всего лишь один палец Лу Синьчжи. В прошлом мужчина просто делал то, что нравилось им обоим, теперь Лу Синьчжи из кожи вон лез, чтобы заставить Цяо Кенана умирать от блаженства.
- Ах… Да!
Соски так долго не дразнили, стоило Лу Синьчжи только слегка покрутить в пальцах чувствительные бусинки, как поясницу парня аж выгнуло дугой. Он откинулся на спинку дивана; галстук – долой, рубашку – долой; обнажённая белая грудь подставляется под ласки, в брюках невыносимо тесно. Правая ладонь привычно потянулась потереть, успокоить – куда там! Пока Лу Синьчжи на холостом ходу избавлялся от одежды, Цяо Кенан торопливо расстегнул ремень и вырвался из брюк на волю, как пленник из рабства. Сверху он был совсем голым, внизу остались только трусы с серыми танками.
(Танки из японской компьютерной игры “World of Tanks”, по которой даже проводятся международные чемпионаты).
Его «дружок» уже упирался в трусы, держать его дальше внутри становилось невыносимо. Лу Синьчжи наклонился поцеловать Цяо Кенана, и язык парня резво высунулся навстречу. Мужчина целовал вдумчиво, долго, глубоко, блуждая во рту партнёра и тщательно вылизывая все потайные уголки. Губы засасывались снова и снова, как сахарные леденцы, а от ласкающих поглаживаний языком верхнего нёба у парня кружилась голова.
Пальцы мужчины играли с сосками, мяли их, стискивали, давили, скручивали. Когда Цяо Кенан бывало, утешал сам себя, у него не было возможности играть с сосками. Сейчас он смущался, но ему безумно нравилось всё, что Лу Синьчжи проделывает с его сосками, казалось, что от каждого его движения по пояснице растекается жидкий металл, и она плавится. По низу живота разливалась лёгкая, покалывающая истома, член вытянулся в струнку, прилипнув к животу; верхний край трусов намок от секрета, выделяемого головкой.
- М-мм… м-мм…
От яростных поцелуев рот переполнился слюной, её прозрачные нити перетекали из уголков рта на подбородок, а с него капали вниз, увлажняя грудь и живот. Лу Синьчжи прошёл по следам этих капель, слизывая их с кадыка, ключиц, и дошёл до сосков. Он знал, что парню нравится, когда он облизывает здесь, особенно когда он обводил вокруг соска языком, а потом втягивал его в рот, Цяо Кенан сразу начинал стонать:
- Да… О, да-а…
- Нравится?
Лу Синьчжи целовал один торчащий сосок, а другой пощипывал пальцами.
- Да…
Глаза Цяо Кенана были мокрыми от слёз, щёки разрумянились, из слегка приоткрытого рта капала слюна. Охваченный желанием, расслабленный, опьянённый, он выглядел настолько развратно, что это сводило мужчину с ума.
- Хорошо?
На этот раз мужчина прикусил грудную мышцу.
- А-ах…
Блаженство захлестнуло Цяо Кенана, обычно это место не было так чувствительно, но когда мужчина укусил его за грудь, он вздрогнул. Как же долго он не проходил через крещение вожделением. Теперь Цяо Кенан перестал стесняться, он обнял крепкую спину мужчины, он извивался и тёрся о него разгорячённым, ослабевшим телом. Низ живота пылал, напряжённый член болел и требовал срочной стимуляции.
Лу Синьчжи тоже страдал от того, что приходилось сдерживаться. По его вискам на щёки стекал пот, его одолевали непристойные мысли, хотелось просто сорвать с парня трусы, впихнуть во влажную, горячую, податливую дырку свой окаменевший от напряжения член и драть его до поросячьего визга. Вот только в реальности слишком жёсткий секс может нанести тяжёлые травмы партнёру.
Мужчина терпел, решив сначала дать Цяо Кенану кончить разок, а потом как следует подготовить его. Он обеими руками ласкал это тело, о котором грезил более двух лет, постепенно спускаясь всё ниже и наконец через трусы накрыл ртом сочащийся смазкой член Цяо Кенана. Парень длинно простонал. Лу Синьчжи немного стянул трусы, оголяя головку и обрисовал языком её контур, а потом соблазнительно прошептал:
- Сними трусы…
- Да.
Цяо Кенан был очень послушен, вернее, так измучен желанием, что готов был сделать всё, что угодно. Едва он стянул трусы вниз, член пулей выскочил наружу. Он по-прежнему прекрасно выглядел со свежей, ярко-розовой головкой и парой круглых, налитых яичек; чёрные волосы намокли от выделений, влажные, скользкие мужские прелести на их фоне выглядели невероятно завлекательно.
Чтобы лёжа снять трусы, нужно приподнять ягодицы, упираясь ногами. Когда перед Лу Синьчжи мелькнула сжатая дырочка, ему показалось, что его фаллос сейчас взорвётся от нового нахлынувшего притока крови. Он поймал не успевшую опуститься левую ногу Цяо Кенана, сорвал с неё носок и грязно прикусил мизинец. Цяо Кенан немного испугался:
- Ты… Ай!
Лу Синьчжи облизывал мизинец и приговаривал:
- Ты раньше говорил, что я похож на этот маленький пальчик на твоей ноге, да?
- …
- Я так счастлив быть частью твоего тела.
Лу Синьчжи втянул мизинец в рот и обсосал, потом перецеловал каждый пальчик на ноге, белую кожу подъёма стопы, обрисовывая поцелуями выпуклые голубоватые кровеносные сосуды, и прошёл весь путь до внутренней поверхности бёдер. Кожа в этом месте очень чувствительная, и ноги парня начали дрожать. Голова Лу Синьчжи находилась между бёдер Цяо Кенана, не давая свести ноги, и ему пришлось довериться ласкам партнёра.
Внезапно его член взяли в рот, и Цяо Кенан ахнул. Лу Синьчжи сосал так же, как и целовал – вдумчиво, нежно, то глубоко заглатывая, то прикасаясь только губами. Уретру парня мгновенно пронзала ноющая боль, когда головка касалась мягкой слизистой оболочки горла и её сжимали глотательные движения.
Ощущения от минета «глубокая глотка» поистине невероятны. Цяо Кенан всеми десятью пальцами вцепился в волосы на затылке Лу Синьчжи, поощряя мужчину брать как можно глубже. Он даже приподнимал бёдра, подаваясь навстречу движениям рта, и похотливо ёрзал задницей по дивану:
- А-ах… как хорошо… хочу кончить… как хорошо… о, да… умираю…
Не прошло и пары минут, как ствол Цяо Кенана содрогнулся, боль в уретре достигла высшей точки, и оттуда без всякого предупреждения выплеснулась обильная, вязкая жидкость. Лу Синьчжи не уклонился и принял в глотку все j, in, g, коими щедро одарил его Цяо Кенан, без отвращения, ведь это было частью любимого человека, но… не слишком ли быстро всё завершилось?
- А… ха… а… ха…
Грудь Цяо Кенана неистово сотрясалась от бурного дыхания, лицо мелким бисером усеяли капельки пота, кожа цвета слоновой кости порозовела от пережитого пика. Оргазм немного утолил первичную похоть, но вместо неё пришла другая, тянущая боль от внутренней пустоты, ему очень хотелось почувствовать внутри себя одну большую и горячую штуку, чтобы она протаранила его, не считаясь ни с чем, напролом, чтобы овладела им, чтобы выебала изнутри, жёстко, вдрызг, в клочья…
Цяо Кенан уже не понимал, что делает, звезда похоти и блуда вела его за собой в неведомое; он раздвинул ноги, поднял зад и раздвинул перед Лу Синьчжи ягодицы, показывая тайное отверстие. Его голос звучал сально, пошло, умоляюще, когда он сказал:
- Гэ… выеби меня… тут кое-кто хочет твоего %#$@...
Лу Синьчжи так и прилип взглядом к маленькой дырочке, края которой шевелились, сжимались, словно рот, пытающийся что-то сказать, о чём-то беззвучно умоляющий. Сегодня Цяо Кенан был непривычно разнузданным, словно наелся афродизиака. Хищная кровь мужчины вскипела, все мысли вытеснило бешеное желание немедленно вставить палку и ****ь; где-то фоном мелькнули мысли о смазке, презервативе, но вставать, идти, искать – значит терять время, а ****ься хотелось прямо сейчас, немедленно; оставалось только по-быстрому растянуть его языком и пальцами.
Они так давно не делали этого, и вход Цяо Кенана снова стал очень тугим, как у девственника. Сначала было трудно, но пальцы Лу Синьчжи настойчиво двигались туда и обратно, и постепенно торили «дорожку», которая исподволь становилась всё более мягкой и влажной.
- М-м… М-м…
Слыша влажные звуки внизу, Цяо Кенан извивался, как червяк, угнетённая простата отзывалась онемением в пояснице, он весь взмок, ощущая упирающийся в его отверстие крепкий стояк мужчины. Он затих в ожидании вторжения и с удивлением понял, что ничего не происходит. Распахнув влажные глаза, он обнаружил перед собой красивое лицо Лу Синьчжи, нос к носу, глаза в глаза, очень близко.
Лицо Цяо Кенана полыхнуло огнём, и сердце пропустило один удар – такая мощная страсть изливалась из глаз мужчины. Лу Синчжи попросил:
- Поцелуй меня.
- …
- Поцелуй меня, пожалуйста?
Он просил так жалобно, что сердце Цяо Кенана сразу размякло, и он припал к губам мужчины. Лу Синьчжи отдал ему инициативу поцелуя, а в это время верхушка его толстого и длинного члена медленно вошла в задний проход Цяо Кенана. Даже растянутое, но давно не траханное, и к тому же без смазки, отверстие не поддавалось, им обоим было тяжко. Наполовину онемевший член Цяо Кенана поник. Он оторвался от губ мужчины, бурно дыша, Лу Синьчжи покрывал его лицо нежными, успокаивающими поцелуями. 
Дыша друг другу рот в рот, они сплелись конечностями так, что ни малейшей щели не было между ними. Лу Синьчжи не надел презерватив, его крупный ствол погрузился уже полностью, до конца растянув кишку парня. Покрытая крупными венами плоть его орудия неожиданно соприкоснулась с кровеносными сосудами, пронизывающими кишечную стенку партнёра, вена к вене, казалось, что можно было почувствовать ток крови, биение жизни друг друга.
Ему давно не вставляли, и Цяо Кенан на грани обморока вспомнил грязный юмор Чёрной Хризантемы: «Когда кишка отзывчива, а колбаса горяча, разуму не удержать своих чёрных границ».  Словно почувствовав, что он отвлёкся, Лу Синьчжи схватил его за ляжки и резко насадил на себя:
- О чём ты опять думаешь?
Цяо Кенан охнул, но у него не было сил вновь провоцировать мужчину. Да это было и не нужно, Лу Синьчжи сразу поддал скорости, безжалостно вставляя и вытаскивая. У Цяо Кенана хорошее тело, от природы наделённое божественным терпением, его внутренний канал постепенно увлажнялся его собственными соками, смешанными с выделениями члена Лу Синьчжи, и вскоре всё пошло, как по маслу.
- Да-а… А-аах…
Цяо Кенан был полностью раскрыт внизу, даже складки на сфинктере разгладились и облегали скользящий член, как перчатка; раздутая мошонка мужчины лупила по промежности – такое удовольствие абсолютно не сравнимо с жалким самоудовлетворением.
Даже поглощённый похотью, Лу Синьчжи внимательно следил за его реакциями и в соответствии с ними координировал свой ритм. Как только он видел радостный отклик парня, он знал, что попал в правильное место и начинал долбиться туда с удвоенной силой. Цяо Кенану было нестерпимо сладко:
- Нет… Не надо всё время туда… Слишком сильно… А-аа…
Простату жестоко бомбили, ноги Цяо Кенана устало обмякли, член вяло свесился на бок, но это всё равно было так приятно, словно его полировали изнутри наэлектризованной щёточкой; дырка стала совсем мягкой и мокрой, а щекотка в члене была такой, что ему казалось, что он вот-вот описается.
- Помедленнее… А-ах…
Если прежде Лу Синьчжи не особо прислушивался к пожеланиям Цяо Кенана и иногда намеренно атаковал его самые уязвимые места, то теперь потребности Цяо Кенана вошли в приоритет: если он захочет медленнее, значит будет медленно, если захочет быстрее, значит будет быстро; всё будет так, как он захочет… Конечно, для него самого такой способ занятий любовью был достаточно мучителен. На самом деле, вновь захватив этого человека после долгой разлуки, Лу Синьчжи очень хотелось плюнуть на всё, раскрыть его и трахать так, чтобы дым из ушей валил, но… Ничего не поделаешь.
Он слишком хорошо понимал, что хотя Цяо Кенан сдался телом, но его душа всё ещё остаётся закрытой для него. Как он сказал три месяца назад: «Я не остановлю тебя», и парень действительно его не останавливал, но его поведение было очень сложным. Внешне они выглядели как влюблённая пара, но в действительности Цяо Кенану очень подошла бы фраза: «если посмотреть на всё холодным взглядом, то мир людей просто смешон».
Он перестал прижиматься к нему, движимый велениями сердца, он теперь был больше похож на невозмутимого и гордого стороннего наблюдателя… тогда как он сам давно и бесповоротно признал себя покорённым им.
Колесо судьбы вращается и может повернуться к нам самыми разными сторонами. Лу Синьчжи некого было винить. Он всё сотворил сам, и это его возмездие. Ему остаётся только стараться и ещё раз стараться, сделать всё, что в его силах, чтобы снова приблизиться к сердцу этого человека. Возможно, ему не хватит на это всей жизни, но у Лу Синьчжи не было выбора. Ради Цяо Кенана он бросил всё, не может быть, что парень всю жизнь будет жить, оглядываясь на прошлые обиды.
Он пройдёт этот путь до конца, невзирая на неудачи, обиды и боль… большей боли всё равно уже не будет. Даже если окажутся правдой слова Цяо Кенана: «мы вернулись к нулевой отметке».
Эти мысли повергли сердце Лу Синьчжи в такое уныние, что даже его член утратил первоначальную твёрдость и устало обмяк. Он смотрел на обезумевшее от животной страсти лицо Цяо Кенана, очаровательное даже в выражении грубой похоти, и с ненавистью думал, что с удовольствием сейчас растерзал бы его на куски и сожрал, не жуя, чтобы этот парень стал частью его плоти и крови; пусть после этого он уже никогда не выразит свои чувства, но по крайней мере можно не бояться, что он сбежит.
Но в реальности он этого, конечно, не хотел. В этом парне вся его жизнь, его любовь – единственное, на что остаётся надеяться, о чём умолять.
- Поцелуй своего гэ ещё раз… Хорошо? – попросил Лу Синьчжи, пользуясь моментом, пока Цяо Кенан находился в спутанном сознании, и парень его послушался.
Цяо Кенан стонал так, что было ясно, что секс ему очень приятен, его член снова налился и выпрямился, потираясь о живот Лу Синьчжи и увлажняя его секрецией. Они обнимались и целовались, как любовники, тесно связанные сердечными узами.
- Да, да…
Головка члена Цяо Кенана тёрлась о живот Лу Синьчжи, заднее отверстие полировал его член; спереди и сзади накопилось столько удовольствия, что если бы перед этим он уже не отстрелялся один раз, сейчас давно бы кончил.
Он с упоением целовался с Лу Синьчжи, а мужчина, подхватив его одной рукой за талию, другой скользнул на голую грудь и начал тискать и щипать зудящие соски. Все чувствительные точки его тела были атакованы, Цяо Кенан задыхался, голова кружилась так, словно там, как в кастрюле, кипела и булькала вода, он умирал от наслаждения. Его руки, словно потеряв ориентацию в пространстве, беспорядочно хватались за всё подряд; ему очень хотелось погладить свой член, но он боялся, что если только притронется к нему, немедленно кончит.
Он не хотел прекращать это состояние непрерывного желания и в то же время жаждал выхода. В конце концов он схватил Лу Синьчжи за ягодицы и сжал их, вжимая в себя, словно не желая расставаться, и одновременно понуждая его трахать ещё интенсивнее. Лу Синьчжи с удовольствием расценил такие действия как поощрение, и широким махом бёдер извлёк хер почти полностью, а потом резко задвинул обратно.
Широко и мощно размахивая поясницей, мужчина начал яростно двигаться туда-обратно. Цяо Кенан вскрикнул, у него потемнело в глазах. Под таким натиском простата молниеносно начала сокращаться, выбрасывая потоки наслаждения, подобные электрическим импульсам, разбегающимся по одеревеневшему позвоночнику. Крик замер на устах Цяо Кенана, он только беззвучно открывал и закрывал рот, а из глаз катились невольные слёзы; он чувствовал, как утопает в мощном оргазме, исчезает, перестаёт существовать…
Почувствовав на животе что-то странное, Лу Синьчжи опустил голову и увидел, как член Цяо Кенана, содрогаясь, выплёскивает густую, белёсую субстанцию. Второй эякулят по сравнению с предыдущим был более разреженным, но вероятно копился очень долго, и густоты по-прежнему хватало. Лу Синьчжи провёл ладонью по животу, собирая сперму, поднёс её ко рту, лизнул и убедился, что это всё-таки «оно»:
- Ты… кончил?


03. Взбесившийся верблюд.

Ты… кончил?
Цяо Кенан всхлипнул, попытки что-то сказать окончились ничем. По телу прокатывались волны остаточной оргазменной неги, заставляя его вздрагивать, заднее отверстие сжалось, тисками охватив член Лу Синьчжи.
Лу Синьчжи не смел поверить, для того, чтобы кончить без рук, только от стимуляции простаты, нужно иметь врождённую способность, которую кроме того ещё нужно развивать. Они так долго не занимались сексом, и он не ожидал, что у Цяо Кенана обнаружится такой божественный талант.
- … Ты как?
Понимая, что независимо от физического состояния, морально Цяо Кенану сейчас было нелегко, Лу Синьчжи перестал двигаться. Он осушил поцелуями мокрое от слёз лицо Цяо Кенана, ласково и нежно спрашивая:
- Тебе приятно? Вот и хорошо.
- О-оо…
Впервые Цяо Кенан расплакался, занимаясь любовью, это смутило его. Отзвуки оргазма до сих пор не покинули его, в мозгу полная пустота, вся нижняя часть тела обессилела, словно парализованная; член размяк, хотя в уретре всё ещё покалывало горячими иголочками, как будто оттуда истекала моча. На самом деле это была остаточная секреция, называемая соком предстательной железы.
- Всё хорошо… Всё хорошо… - продолжая целовать, успокаивал его Лу Синьчжи.
В прошлом Цяо Кенан не раз слышал от Лу Синьчжи, что ему бы хотелось, чтобы он кончал без рук. Тогда он боялся, что не сможет, а сейчас был совершенно ошарашен тем, что это произошло вот так, без предупреждения, и ему было настолько хорошо, что становилось страшно. Он испугался, что его тело изменилось, и он утратил мужские функции. Если судить по его распущенному поведению, он вроде бы и хотел этого, но на деле это было не так.
Он с ненавистью впился зубами в плечо Лу Синьчжи, думая, почему этот человек заставляет его настолько терять контроль над собой?
Хотя Лу Синьчжи было больно, он не возражал против укусов, и только мягко поглаживал дрожащую спину парня, снимая напряжение. Парень постепенно успокоился, его заднее отверстие перестало так сильно стискивать, и Лу Синьчжи смог извлечь член. И не отказал себе в удовольствии посмотреть, как оттуда истекают прозрачные соки, можно сказать, в творческом беспорядке. В убийственно развратном беспорядке.
Чресла Лу Синьчжи вновь охватил злой, ненасытный огонь, и он снова, дюйм за дюймом вставил свой ствол, чувствуя, как кишка парня жарко и влажно охватывает его. Цяо Кенан не препятствовал. Он дошёл до такого состояния, что был готов на всё. Его заднее отверстие согласованно сжималось и разжималось, принимая член Лу Синьчжи, а руки блуждали по его сильному телу, оглаживая рельефные мышцы.
Лу Синьчжи нахмурился, словно такая незамысловатая ласка была для него непереносима, и Цяо Кенан сразу почувствовал, как напрягся внутри него член Лу Синьчжи. По увеличившейся силе и частоте фрикций он понял, что тот близок к кульминации. Цяо Кенан погладил его по голове и неожиданно сжал мышцы живота, а потом скрестил ноги, как ножницы, и оплёл ими бёдра Лу Синьчжи, не позволяя ему двигаться, как он того хотел.
От неожиданности Лу Синьчжи остановился и с вопросом посмотрел на Цяо Кенана. Парень зажал губами мочку уха Лу Синьчжи. Это было очень чувствительное место, как он и ожидал, член Лу Синьчжи дёрнулся внутри него. Цяо Кенан еле слышно прошептал ему на ухо:
- Проси меня, умоляй меня, чтобы я позволил тебе кончить.
Лу Синьчжи опешил, не зная, сердиться или смеяться. Он поцеловал Цяо Кенана в губы, потом взял в ладони его лицо и очень чётко проговаривая каждую букву, каждое слово, проговорил:
- Умоляю тебя… Позволь мне кончить.
Он не отводил взгляда от Цяо Кенана, в его глазах пылало всепожирающее пламя страсти. Лицо Цяо Кенана стало пунцовым. Он действительно стал другим, его поведение, его слова – всё было так на него не похоже. На мужчину и раньше действовал его неподражаемый сексуальный шарм, но перед таким Цяо Кенаном Лу Синьчжи просто терялся…
Цяо Кенан со стоном расслабился, «забудь, забудь, ты уже давно идёшь неверной дорогой, ты от рождения должен был быть пассивом, тем более Лу Синьчжи делает всё… так хорошо». Он никогда не будет это отрицать.
- Давай… Кончай скорее…
- Ты уверен? – задыхаясь спросил Лу Синьчжи, - Я могу кончить в тебя?
Изначально Цяо Кенан не собирался соглашаться, но потом махнул рукой – пусть.
- Как тебе… угодно.
Это всё, что он мог ответить. В чёрных глазах Лу Синьчжи сверкнула радость. На самом деле мужчину обрадовало не разрешение кончить внутрь само по себе, а возможность подтвердить для себя, что этот человек вновь завоёван им, оставив внутри него свой запах, частицу себя. Лу Синьчжи ускорился, собираясь перед кульминацией входить только наполовину, а то и того меньше, чтобы не кончать слишком глубоко, потому что потом будет трудно «убирать последствия».
Он не ожидал, что тело подведёт его. В один из глубоких толчков его член вдруг содрогнулся и извергся в самой глубине. Лу Синьчжи испугался и хотел было вытащить член, но его так затянули эти необыкновенные, горячие и нежные ощущения глубоко внутри, что до конца эякуляции он так и не покинул любимое тело.
- Прости…
Он почти лишился сил, обнимая Цяо Кенана и стыдливо целуя его лицо. Он сам был похож на нашкодившего ребёнка, однако, его фаллос, скрытый в теле Цяо Кенана, был вполне «взрослым». Ноги и живот Цяо Кенана затекли, он чувствовал глубоко в себе толстый и длинный член. Лу Синьчжи действительно кончил очень глубоко, теперь наверняка не избежать боли в животе. Он вздохнул и погладил мужчину по голове:
- Да ладно.
По крайней мере, сейчас он не чувствовал никакого неудобства.
Лу Синьчжи немного передохнул внутри и медленно вышел, вслед за членом сразу потекла густая, блестящая жидкость. Цяо Кенану было не видно, а Лу Синьчжи мог полюбоваться на растраханную до вишнёвого цвета дырку, источающую похотливые соки. Ему очень хотелось снова вставить, но он боялся, что Цяо Кенану будет больно, тем более, что парень и так преподнёс ему достаточно приятный «сюрприз»: любовники, способные кончить только от того, что им вставили, считаются наилучшими, воспоминания о таком удовольствии оставляют приятное послевкусие на всю жизнь.
Особенно после того, как Цяо Кенан продемонстрировал такую распущенность… Лу Синьчжи почувствовал, что по низу живота разливается тепло, и у него опять твердеет. Жарко пылающий взгляд мужчины навеял Цяо Кенану те же мысли. Румянец на его лице стал пурпурным, оказывается, верблюд слишком долго мучился жаждой и превратился в ебливую лошадку, умирающую от недотраха…
И он поклялся немедленно исправить это положение с помощью Лу Синьчжи, ибо то возбуждение, что охватило его, было просто ужасно! Он поднял с пола рубашку и смущённо сказал:
- Мне надо помыться.
Цяо Кенан никогда не позволял приводить себя в порядок, хотя Лу Синьчжи всегда готов был с удовольствием помочь ему с этим. В конце концов… Это слишком стыдно, не занимаясь любовью, позволять кому-то ковыряться в своём теле, очищая кишку.
- Давай, - ответил Лу Синьчжи.
Ему тоже нужно было решить кое-какие «личные проблемы».
Он посмотрел, как Цяо Кенан враскорячку шлёпает в ванную, оставляя по пути ошмётки его же спермы, капающие из задницы и скатывающиеся по бёдрам. Любуясь слишком возбуждающей картинкой, Лу Синьчжи принялся наглаживать своего «другана». Два с лишним года его половая жизнь состояла из регулярных свиданий с правой рукой под аккомпанемент воспоминаний об одном парне, поэтому ничто не препятствовало ему, пока Цяо Кенан мылся, довести себя до разрядки ещё разок.
В ванной Цяо Кенан долго приводил себя в порядок, кое-как выдавив из себя любовные соки Лу Синьчжи. Наверное, завтра ему ещё аукнется, всё-таки надо как-то приучить Лу Синьчжи пользоваться презервативом или на крайняк хотя бы кончать снаружи. Тем не менее, он должен признать, что заниматься любовью без резинки намного приятнее… Ай, этот Лу Синьчжи вконец его испортил.
Когда Цяо Кенан, надев банный халат, вышел из ванной, навстречу ему подошёл голый Лу Синьчжи. Член мужчины уже свободно висел, но по-прежнему выглядел огромным, а чёрные лобковые волосы лоснились от влажных выделений. Цяо Кенан окинул взглядом его крепкую фигуру и потянул носом; ему показалось, что на теле мужчины ещё сохранились остатки его собственного запаха. От этой фантазии его снова бросило в жар.
Они мужчины, у них обоих одинаковые желания. Не только Лу Синьчжи хотел, кончив в него, оставить в нём свою метку, Цяо Кенан тоже хотел, чтобы мужчина с ног до головы пропитался его запахом. Когда он проходил мимо, мужчина наклонился его поцеловать, а Цяо Кенан поднял голову ему навстречу. Их губы соединились, и Лу Синьчжи долго и со вкусом целовал его, поворачивая голову и так, и сяк, а Цяо Кенан отвечал ему. В итоге всё закончилось крепкими объятиями, и Цяо Кенан оказался прижат к стене.
Цяо Кенан запустил пальцы в волосы Лу Синьчжи, беспорядочно лаская, банный халат развязался, соскользнул с плеч и повис на локтях. Мужчина обхватил руками его талию, плотно прижимая к себе, Цяо Кенан бесстыдно задрал одну ногу и закинул её на задницу Лу Синьчжи; руки мужчины скользнули по копчику и нащупали отверстие, ещё не закрытое, что привело его в полный экстаз.
Там было всё так же жарко и мягко, растянутое очко развратно и жадно присосалось к пальцам, отзываясь на их движения чпоканьем и хлюпаньем. Дважды выстреливший член Лу Синьчжи встал без проблем, на этот раз без всякой подготовки он просто раздвинул руками половинки ягодиц Цяо Кенана и вставил орудие одним ударом до конца. Цяо Кенан закинул голову, издав сладострастный стон.
Прижатого к стене парня свирепо насаживали на «вертел», больше никаких разговоров, рты использовались только для поцелуев с редкими передышками. Языки перепутались, соски Цяо Кенана выкручивались, вытягивались, сжимались всяко-разно, грубый член Лу Синьчжи долбил недра, как отбойный молоток, меняя углы захода, только поддавая снизу-вверх, снизу-вверх, как будто задумал пробить шахту до самого горла.
Цяо Кенан так и стоял на одной ноге, которая уже дрожала и слабела. Лу Синьчжи поначалу придерживал его за задницу и в конце концов, поднял и его вторую ногу наверх, по-прежнему прижимая к стене. Колени Цяо Кенана упирались ему в грудь, и это позволяло его члену проникать ещё глубже в распяленный зад. Бешеный ток крови в организме Цяо Кенана дошёл даже до головы, на его висках набухли пульсирующие вены, от повышенного давления у него рябило в глазах, всё тело, омытое страстью, сотрясала крупная дрожь.
В момент эякуляции Цяо Кенан подумал, что он, наверное, и вправду взбесился. Но если даже это и бешенство, то безумно приятное.


04. Мужские слёзы не преступление.

В итоге за ночь они сделали это трижды. Первый раз на диване, второй возле стены, а третий в ванной. Ну, если уж совсем точно, то с учётом минета и дрочки они с Лу Синьчжи кончили по четыре раза. Поясницу простреливали вспышки боли разной степени силы, j, in, g-жидкости полностью утратили вязкость и были прозрачны, как вода, онемевшее очко ныло и болело. Стоит ли говорить, что после столь усиленных измывательств маленькая пещерка Цяо Кенана превратилась в одну сплошную багровую опухоль.
Умотанный Цяо Кенан без сил рухнул на кровать Лу Синьчжи и подумал: «а то оборудование Sexy in the shower, неужели продано вместе со всем имуществом? Если нет, нужно срочно смонтировать его здесь, это поможет хоть как-то экономить силы…»
Вошёл Лу Синьчжи с баночкой мази, зачерпнул немного, растёр в ладонях, согревая, и принялся натирать поясницу Цяо Кенана. Болело просто невыносимо, последний раз в ванной его откинули назад почти на 90 градусов, это чудо, что поясница не сломалась. Видимо, у него врождённые способности к занятиям йогой, если он может заниматься любовью в таких замысловатых позах.
От поясницы Лу Синьжи перешёл к общему массажу. Цяо Кенан, прикрыв глаза, довольно урчал. Его томный вид навевал в душе мужчины самые нежные чувства, но главным среди них было желание крепко держать в своих объятиях этого человека и обожать его до конца жизни. Он прильнул к парню, благоухающему притиранием, и покосившись на буддийские чётки на своём левом запястье, со вздохом сказал:
- Если бы мне не удалось добиться тебя в этой жизни, боюсь, мне пришлось бы уйти в монастырь.
Расслабленный массажем Цяо Кенан уже клевал носом, но услышав эти слова, показательно закатил глаза:
- Ни один монастырь не примет человека со столь нечистыми шестью индриями, как ты. Не стоит недооценивать Будду!
(Шесть индрий – шесть органов чувств: глаз, ухо, нос, язык, тело, разум. Индрии ещё называют воротами, через которые душа обретает опыт. Кроме того, звук, запах, зрительный образ, осязаемое и связанные с ними ментальные проявления (грубо – обработка мозгом информации, получаемой от органов чувств) называют «шестью пылинками» на чистом зеркале сознания, активно препятствующими его просветлению и освобождению. Источники:
https://religion.wikireading.ru/217903
Если вкратце, Цяо Кенан имеет в виду, что Лу Синьчжи слишком одержим чувственными удовольствиями, чтобы иметь возможность заниматься духовными практиками, как монах; т.е. монах из него хреновый).
Можно смеяться или плакать, однако придётся признать, что Цяо Кенан прав.
Суть веры не в том, чтобы просто просить о чём-то высшие силы. Грубо говоря, вера не должна быть только ради «мольбы», но она должна быть способной вместить в себя «мольбу», не более. Он молился только ради того, чтобы получить желаемое, а это далеко расходится с главной идеей Буддизма.
Несмотря на это, он чувствовал благодарность, и не важно, существует или нет на самом деле Будда – или некий Бог, – но он надеялся, что теперь этот человек останется и в его объятиях, и в его сердце. Пусть даже сейчас отношения между ними ещё нельзя считать по-настоящему полными.
Лу Синьчжи на минутку задумался и открыл ящик в прикроватной тумбочке. Достав оттуда какой-то предмет он преподнёс его Цяо Кенану.
- Возьми.
В его тоне чувствовалось еле заметное заискивание. Это был ключ. Цяо Кенан посмотрел на него, перевёл взгляд на Лу Синьчжи и покачал головой:
- Нет.
Лицо Лу Синьчжи не скрывало разочарования, он с удвоенной силой стал впихивать ключ в руки Цяо Кенана, в его голосе звучала уже настоящая мольба:
- Возьми его… возьми, прошу, на этот раз… поверь мне.
Он понимал, что нарушенные им прежде обещания оставили тяжёлый след в душе Цяо Кенана, но Лу Синьчжи не собирался ничего объяснять, да и нечего было объяснять, ошибка есть ошибка. Ему оставалось только вновь и вновь, непрестанно доказывать свою честность и искренность, и заверять в сотый раз, что подобного больше не повторится. К сожалению, пока это было практически безрезультатно. Цяо Кенан только посмотрел на него:
- Я не могу тебе поверить.
- …
Договорив, Цяо Кенан перевернулся на другой бок, не позволяя себе смотреть на враз поникшего мужчину, и добавил:
- По крайней мере пока.
Больше они к этой теме не возвращались, а ключ так и остался одиноко лежать на прикроватной тумбочке.
Это и есть их нынешние отношения. Такие близкие и такие далёкие.
                ***
Позднее Линь Чешэн стал добиваться дружеских отношений. Поскольку остальные два сотрудника его не поддержали, ему пришлось искать компанию среди адвокатов в другой конторе, финал был такой… Чуть ли не рыдая, он говорил:
- Сегодня никто из вас не сбежит, вы будете со мной, чёрт бы вас побрал! Вы должны пойти со мной в KTV петь и вообще, оттянуться по полной программе…
(KTV в Китае (и Корее) – это Karaoke TV. Это двух-трехэтажное здание, что-то типа развлекательного центра, со множеством отдельных комнат, в которых стоят большие столы, телевизоры и аудиосистема. Компании китайцев из 4-5 человек приходят сюда вы-пить, поиграть в кости и попеть в караоке. Часто в этом им компанию составляют китайские и иностранные девушки, которые всячески пытаются принести прибыль заведению, побуждая клиентов заказывать все больше выпивки или еды.
Источник: http://ekd.me/2016/09/ktv-girl/).
Цяо Кенан и адвокат Сюй только беспомощно переглянулись. Женщину-адвоката дома ждал маленький ребёнок, она отвертелась. Весь вид Линь Чешена говорил за то, что он полностью утратил связь с рассудком, видимо, им, как благородным мужам, придётся пожертвовать собой и составить компанию начальнику.
- Сразу напомню, никто не подтасовывает итоги соревнования… Милая барышня, нам водку «Шаочу», пива, три рюмки, а на закуску бамию и…
(Водка «Шаочу» - китайский вариант корейской соджу).
- Не легко тебя отда-ать… Парусам ветров и пти-иц… Может даже не по-ня-ять… Может даже не узна-ать… Среди тысяч женских ли-иц…
- Толь-ка-а-аа… Рюмка водки на столе-ее… Отказался от любви-иии…
- Ты бросила меня-яя… и я теперь оди-иин… море глубоко-оо… а звёзды высоко-оо… У-а-аа… Ва-ва-ва-аа… Е-е… Е!
(В тексте обрывки слов из разных песен, китайских, естественно; я решила адаптировать текст под русского читателя, и сделала микс, если что…)
Цяо Кенан:
- …
Адвокат Сюй:
- …
Линь Чешэн выкладывался от всей души, в одной руке бокал пива, в другой микрофон, он горланил песни, а двое мужчин с безнадёжным видом присутствовали при этом безобразии, терпели и пытались разговаривать о чём-нибудь.
Цяо Кенан:
- На самом деле брат Чешэн не плохой человек. У твоей девушки нет какой-нибудь подруги, чтобы познакомить его?
Адвокат Сюй глотнул пива и ответил:
- Есть, конечно, а у тебя?
- У меня?
- Мне говорили, что у тебя тоже есть знакомая девушка.
- О… Она не подойдёт.
Цяо Кенан дипломатично улыбнулся. Если бы речь шла о мужчине, он бы мог со многими познакомить, но Линь Чешэн натурал. Адвокат Сюй задумчиво посмотрел на него и промолчал. Цяо Кенан не осмелился развивать эту тему дальше и сосредоточился на миске с пельменями в бульоне.
Надо сказать, что хотя адвокат Сюй был совершенно не похож на своего старшего брата, однако, смотрел на Цяо Кенана с такой улыбкой, что тот не знал, что и думать, как будто адвокат Сюй мог прочувствовать все его тайны, включая и тайны его предков.
- Эй, вы! Вы меня совсем забросили!
Недовольный, что его предоставили самому себе, адвокат Линь отложил микрофон, пересел к ним поближе и стал таскать пельмени из миски Цяо Кенана, попутно жалуясь на судьбу:
- Ай, вот я такой хороший молодой мужчина, я не играю в азартные игры, не таскаюсь по проституткам, я готов любить свою жену и свою семью, и почему от меня все нос воротят…
Цяо Кенан и адвокат Сюй переглянулись, и не сговариваясь, подумали об одном и том же: «потому что ты зануда, каких поискать…» В итоге все трое пели ещё несколько часов, пока Цяо Кенану наконец-то посчастливилось покинуть отдельный кабинет караоке-бара (мать твою, туалет чёрт те где, пока найдёшь, обоссышься, мля!)
Линь Чешэн набрался водкой с пивом, до кучи отлакировал всё сверху виски, так что Цяо Кенану и адвокату Сюю пришлось вдвоём вытаскивать его пьяную тушку из караоке-бара и вызывать такси. Цяо Кенан сообщил адвокату Сюю:
- Сейчас подъедет, номер машины 9527…
Он замолчал на полуслове, увидев, как позади адвоката Сюя мелькнул один человек; он низко наклонял голову, как будто не хотел быть узнанным, но Цяо Кенан узнал его – какая ерунда, прожили вместе почти три года, как тут было не узнать?
- Су Пэй?
Су Пэй ошеломлённо остановился и обернулся:
- Joke?
Старые любовники встретились, оба выразили удивление, надо же, какая встреча… Вызванное Цяо Кенаном такси подъехало, адвокат Сюй принял на себя пьяное тело Линь Чешэна:
- Это твой приятель? Ладно, я отвезу начальство домой.
- Э-ээ, - Цяо Кенан затруднился с ответом, не слишком ли это будет великодушно со стороны адвоката Сюя? Самое трудное в мире, провожать не Бога, а пьяного. Впрочем, адвокат Сюй весьма ловко запихнул мужчину в машину, сел сам и помахал Цяо Кенану:
- До завтра.
Что ж, ладно. Цяо Кенан попрощался с адвокатом Сюем и повернулся к Су Пэю, по-прежнему просто стоящему рядом. В его чёрных глазах отражались блики неоновых огней, лицо расплылось в широкой улыбке:
- Давно не виделись… Может, посидим где-нибудь, поболтаем?
Цяо Кенан подумал и не нашёл причин отказываться. Он по-прежнему внутренне ощущал себя защитником по отношению к Су Пэю и никогда не мог говорить с ним жестоко. В эту минуту Цяо Кенан удивился собственному хладнокровию. Ещё два года назад он, возможно, почувствовал бы некоторое отторжение, но сейчас… Ничего не осталось. И уж конечно он не был рад, как обрадовался бы, встретив кого-то знакомого, будучи на чужбине.
Цяо Кенан:
- Там, кажется, есть круглосуточное кафе.
Су Пэй согласно кивнул, и они пошли в том направлении. В кармане Цяо Кенана заиграла песня из «Дораэмона», рингтон, поставленный на Лу Синьчжи. Цяо Кенан достал телефон:
- Да? Ну, закончил… Да, там. Нет, я встретил приятеля, хочу посидеть с ним в кофейне.
Увидев кафе, Цяо Кенан отодвинул трубку от лица и обратился к Су Пэю:
- Су Пэй, здесь подойдёт?
Кафе выглядело непрезентабельно, но в это время особо выбирать не приходилось. Су Пэй опять согласно кивнул, и Цяо Кенан бросил в трубку:
- Так что, давай, пока.
И отключился. Су Пэй слегка сощурил свои прекрасные, влажные глаза:
- Твой парень?
- Да, - с небольшой заминкой ответил Цяо Кенан.
Честно говоря, их связь с Лу Синьчжи всё так же нельзя было считать отношениями в полном смысле. Но его интуиция подсказывала, что Су Пэю лучше не знать, что он одинок. Наверное, это какой-то детский дух противоречия? Я не буду висеть на твоём дереве, хе-хе.
Хотя снаружи кафешка выглядела не ахти, внутри было чистенько и довольно уютно. Звучала негромкая музыка, и для Цяо Кенана после воплей пьяного Чешэна это было как искупление грехов.
Су Пэй заказал кофе «Мандхэлинг» (сорт кофе, Суматра), Цяо Кенан взял себе фруктовый чай. Су Пэй, как и прежде, выглядел нежным и чистым, только волосы стали как будто тоньше и на носу сидели очки в толстой чёрной оправе; в целом он выглядел очень элегантно. Вначале ощущалась некоторая неловкость, но потом они постепенно разговорились, в общих словах, небрежно и легко рассказали о своей жизни.
Подали напитки. Чай на вкус Цяо Кенана оказался неплохим, Су Пэй, кажется, тоже был доволен своим кофе. Улыбаясь, он сказал:
- Кстати, я собираюсь издать книгу.
- Правда? – Цяо Кенан обрадованно сверкнул глазами, - Прекрасно, поздравляю, ты ведь всегда этого хотел…
Видя чистосердечные поздравления Цяо Кенана, Су Пэй расслабился, у него как-то сразу поднялось настроение:
- Ты помнишь…
- Конечно.
Ну, если так и дальше разговаривать, то атмосфера станет не совсем правильной. Цяо Кенан потрогал нос и сделал несколько глотков чая.
- Когда книга выйдет, я обязательно приобрету себе экземпляр.
Стандартная фраза.
- Нет, я пришлю тебе.
Стандартный ответ. Зачем пришлёт? Они замолчали, взаимно понимая, что не стоит продолжать эту тему. Должно быть, Су Пэй очень долго сдерживался, пока не выпил кофе до дна, а потом, поглаживая края пустой чашки, тихо сказал:
- Тогда… Мне очень жаль.
«Тогда? Когда “тогда”?» Цяо Кенан никак не отреагировал, а в голове всплыла классическая английская песня: it's too late to apologize, it’s too late, во-оо…
(Слишком поздно кричать “Прости”, слишком поздно..., песня “Поздно сожалеть”, Дебютный сингл американской группы OneRepublic).
Что чувствует сейчас, по прошествии лет, человек, приносящий извинения? Не похоже, что что-то хорошее. Су Пэй продолжал:
- Я тогда думал только о себе и совсем не заботился о твоих чувствах. Наверное, я тебя очень сильно обидел…
Сказав это, он вдруг заплакал.
Пипец. Цяо Кенану стало так неловко, что дальше некуда. Хотя Су Пэй и выглядел женственно, он был крепким парнем, а сейчас, сняв очки, он говорил и плакал. Цяо Кенан спохватился и начал оглядываться по сторонам, к счастью, в такой час в кафе не было других посетителей.
Он подумал: «все вы такие, я бы тоже очень хотел поплакать…» Короче говоря, кто первый расплакался, тот и выиграл. Цяо Кенан достал Су Пэю несколько салфеток и похлопал его по плечу:
- Ничего, ничего, я в порядке, и у тебя всё хорошо…
Мужские слёзы не преступление. Су Пэй с большим трудом успокоился, и Цяо Кенан вздохнул с облегчением. Кажется, Су Пэй действительно чувствовал себя настолько плохо, что даже говорить не мог, и Цяо Кенан взял счёт:
- Эй… Мы уходим.
Су Пэй:
- Да.

05. Дело жизни.

Когда они вышли из кафе, глаза у Су Пэя были всё ещё красными. Он напряжённо улыбнулся Цяо Кенану:
- Был рад с тобой увидеться, правда, рад.
Цяо Кенан как-то неопределённо угукнул. Су Пэй видел равнодушие Цяо Кенана, и его улыбка постепенно становилась горькой.
- Однако, для тебя встреча со мной, должно быть, очень неприятна.
- Вовсе нет…
- Не важно, я всё понял.
Всё-таки три года общения не прошли даром, раньше они были очень близки, и Су Пэй отлично знал манеру общения Цяо Кенана с людьми. Если человек ему нравится, он искренне открывается, заботится, о малейшем пустяке не забудет. А сейчас он общается с ним, как с чужим, цедит слова сквозь зубы, не давая даже ничтожного шанса вспомнить прошлое. И сейчас, прощаясь, даже не спрашивает, как с ним связаться. Вероятно, увидев его профиль на Facebook, даже не захочет нажать «нравится».
Су Пэй не собирался жаловаться, последние несколько лет он постоянно чувствовал себя в долгу перед этим человеком, и вот, когда довелось реально поговорить с ним, он понял, насколько это всё бесполезно. Извините за сравнение, но это как вываливать свой мусор у дверей дома, разве приятно, что вся изнанка моего бытия дойдёт до тебя, зачем это нужно?
- Спасибо тебе. Я пошёл.
- Угу.
Цяо Кенан даже не сказал, что хочет пойти с ним вместе, они ведь могли хотя бы дойти до метро. Он смотрел, как удаляется тонкий, как и прежде, силуэт Су Пэя, становясь всё более расплывчатым, как будто превращался в туманное облачко, которое рассеется при первом же дуновении ветра. Вместе с ним удалялись прекрасные воспоминания, так бережно хранимые его памятью, они постепенно исчезали из его жизни, и он расставался с ними с лёгкой благодарностью.
Раньше он очень любил этого человека, любил всем сердцем, а теперь совершенно не мог воскресить в памяти те чувства. Какое-то время он в растерянности стоял неподвижно, пока не унялась сумятица в мыслях. Потом он развернулся в обратную сторону и сразу увидел мужчину, сидящего на бортике цветочной клумбы на углу улицы. Лу Синьчжи.
Он еле сдержал порыв протереть глаза и убедиться, что это не мираж, созданный неоновыми огнями рекламы, затем подошёл ближе:
- Как ты здесь оказался?
Лу Синьчжи остановил на нём глубокий взгляд чёрных глаз, похоже, он был погружён в какие-то бурные переживания. Он ничего не сказал.
Как давно он здесь? Он видел их с Су Пэем? Цяо Кенан опустил голову и огляделся. Асфальт вокруг был усеян окурками: понятно, значит, не о чем спрашивать, всё и так ясно. Страсть Лу Синьчжи к курению колебалась в зависимости от степени его тревоги. Цяо Кенан частенько подумывал, что если бы они жили вместе, он бы обязательно приобрёл несколько памяток об опасности курения и профилактике рака и разложил их по дому.
- Не нужно пачкать облик города.
Цяо Кенан достал из кармана бумажный носовой платок, поднял с земли все окурки, завернул в платок и вручил Лу Синьчжи, кивнув в сторону мусорной урны:
- Иди, выброси.
В темноте было трудно понять выражение лица Лу Синьчжи, однако, он послушно взял кулёчек с окурками, сходил и выбросил в урну вместе с недокуренной сигаретой, потом вернулся к Цяо Кенану.
- Ты приехал забрать меня? Пошли.
Цяо Кенан на автомате пошёл к его Ауди, Лу Синьчжи разблокировал двери, и они сели в машину. Оказавшись в замкнутом пространстве, Цяо Кенан ещё более отчётливо почувствовал, насколько прокурен мужчина. Цяо Кенан не стал ворчать по этому поводу, просто зажал пальцами нос. Лу Синьчжи быстро и крепко припал к его губам; от этого палец Цяо Кенана ткнулся ему в кончик носа, от боли он открыл рот, и язык мужчины сразу ворвался туда. Цяо Кенан отпихнул его:
- Ты… У тебя изо рта воняет!
Не обращая внимания на его недовольство, Лу Синьчжи с новой силой впился в его губы, целуя так, словно это было дело жизни и смерти. Цяо Кенану пришлось отвечать на поцелуй, лишь изредка отрываясь, чтобы набрать немного воздуха. Он расслабился, отдаваясь во власть мужчины. Почувствовав, что он больше не сопротивляется, Лу Синьчжи в страхе очнулся, и отодвинулся, поймав недовольный взгляд парня. Напуганный до болезненной дрожи в сердце, мужчина обнял Цяо Кенана и спрятав лицо у него на плече, горестно прошептал:
- Не будь таким…
Цяо Кенан еле удержался, чтобы закатить глаза и ответить: «а кто бы не был таким после всего, что ты мне устроил?» Он не отталкивал Лу Синьчжи, но и не обнимал в ответ, они вроде были рядом, но словно каждый в своей Вселенной, и это приводило Лу Синьчжи в ужас.
Нет, он не сожалел, что ради Цяо Кенана бросил всё, к чему стремился пол жизни. Сначала он просто надеялся вернуть его, но по сути он был очень жадным человеком, ему мало было просто сблизиться с ним, он хотел получить его сердце… Ведь он изменился, на самом деле изменился, ему не обязательно владеть парнем целиком, только немножко, совсем чуть-чуть, этого достаточно, чтобы он знал, что в его жизни есть надежда на человеческое счастье, а не пустая, эгоистичная мечта.
Остальные проблемы он полностью возьмёт на себя и найдёт верный путь. Нужно только, чтобы парень поверил ему. Он даст ему уверенность, преодолеет всё, он верит, что они оба смогут вновь стать близкими людьми.
Лу Синьчжи долго не выпускал его из объятий, очень долго, но Цяо Кенан никак не отвечал, и только когда мужчина совсем отчаялся, Цяо Кенан глубоко вздохнул и похлопал Лу Синьчжи по плечу. Точь-в-точь, как совсем недавно Су Пэя в кофейне… Нет, не так, немного нежнее. Совсем чуть-чуть, но Лу Синьчжи это почувствовал. Он сразу успокоился, разжал объятия, опустил окно и включил кондиционер, чтобы проветрить салон от табачного запаха.
- … Прости, - неожиданно произнёс он.
Как-то не так это прозвучало, и Цяо Кенан разозлился:
- Вы оба меня бросили, унизили, и после всего говорите мне «прости», «мне очень жаль», почему вы считаете, что я должен радостно принять это?
Цяо Кенан возмущается, это хорошо, значит, относится к тебе, как к своему человеку. Лу Синьчжи сжал губы и сказал по-другому:
- Я люблю тебя.
Цяо Кенан мгновенно заткнулся. «;, я не ослышался, он на самом деле сказал эти три слова?» Однако, вслух он этого не сказал. Но не мог отрицать, что эти три слова несколько… сбили его настрой. Исходя из характера Лу Синьчжи (того, которого он знал прежде), такие слова, как «прости», «я люблю тебя» не входили в его обиходный словарь. Вероятно, это новая версия, более позднего издания.
Наконец, Цяо Кенан нарушил молчание.
- Я случайно встретил его возле караоке-бара, - сказал он, - Мы давно не виделись, он захотел поговорить со мной, вот и всё. Я больше ничего к нему не чувствую, даже не спросил, есть ли он на Facebook.
Мужчина после долгого молчания отозвался:
- Понятно.
Лу Синьчжи нервничал из-за Су Пэя и не без причин. Помимо него, человеком, прошедшим через жизнь Цяо Кенана, был только Су Пэй. Его положение очень сходно с положением этого человека, Цяо Кенан дал ему шанс, значит, вполне мог дать такой же шанс и тому. Когда Лу Синьчжи услышал в телефонной трубке его имя, он пришёл в замешательство, и не разбирая дороги помчался на место. Ему повезло, он увидел Су Пэя.
Он нашёл место, откуда мог наблюдать за ними, и чем больше смотрел, тем больше психовал. Су Пэй принадлежал к излюбленному Цяо Кенаном типу, утончённый, воспитанный, весь такой нежный и кроткий. Лу Синьчжи с трудом удержался от порыва облить кафе бензином и сжечь к ***м; ему оставалось только беспрерывно курить сигарету за сигаретой, пытаясь успокоиться. И тут он увидел… Неужели тот парень плачет? 
«Какая хрень… По ходу, он тоже пустил слезу».
А Цяо Кенан ещё похлопал его по плечу, утешая. Лу Синьчжи ревниво думал, что он-то сам не удостоился такого же обращения! Ему даже обручальное кольцо в нос сунули и что-то там про узы брака втирали… Чем больше смотрел Лу Синьчжи, чем больше думал, тем сильнее разливалась боль в его груди.
Он захлебнулся дымом и закашлялся, чувствуя себя таким несчастным, что слёзы навернулись на глаза. Он затушил окурок и сжал буддийские чётки на запястье и мысленно сказал: «Нет, Господи, Ты не можешь так поступить со мной». К счастью, Будда услышал его мольбу.
Издалека ему казалось, что они сидят слишком близко, общаются слишком тесно. Потом они вышли из кафе, и ему снова показалось, что Цяо Кенан не в силах расстаться с этим парнем. Лу Синьчжи даже не смог подавить болезненный стон, он испугался, что Цяо Кенан сейчас бросится догонять Су Пэя…
Наконец, Цяо Кенан перестал смотреть парню вслед и повернулся. А потом увидел его. В ту минуту, когда Цяо Кенан пошёл ему навстречу, Лу Синьчжи уже был готов встать на колени и возблагодарить Будду за сострадание к его мукам. Иногда просыпаясь ночью, Лу Синьчжи сомневался, отчего ему так нужен этот человек, почему именно он, как будто это судьба, в которую он никогда не верил. Но после того, как он поверил в Будду, он наоборот убедился, что очень-очень многие вещи таинственным образом устраивает судьба.
Как в тот далёкий год на Рождество, когда один солнечный паренёк протянул к нему руку и дал таблетку «Антипохмелина», заставив его ощутить ласку и тепло, и заложив фундамент его будущей влюблённости. Этот человек обезоружил его и смягчил его холодное, чёрствое сердце.  Как сказал ему Учитель, он слишком упорствовал в своих заблуждениях, а теперь, когда он больше не гонится за карьерой, именно тепло этого человека осталось его единственной опорой в жизни.
Он не сожалел о том, что сделал, это только его беда, и он обязательно её преодолеет. Но преодолеть он сможет только тогда, когда разберётся в себе и поймёт, что ему на самом деле нужно. Теперь этот раненый молодой мужчина и есть главное дело его жизни.
Итак, он возвращается. Полностью. С удовольствием и охотно.
Реплика от автора:
Пытки кончились, готовьтесь к сладенькому.


06. Вернуть любовь.

Цяо Кенан вернулся домой весь провонявший алкоголем после караоке-бара и табаком после Лу Синьчжи. Отмокая под душем, намыливаясь душистым мылом, он размышлял: «а в чём, собственно, разница между Су Пэем и Лу Синчжи?» К обоим этим людям он относился с одинаковой заботой и преданностью, тем не менее, они оба причинили ему немало боли, вот только к Су Пэю у него действительно не осталось никаких чувств, не только нежных воспоминаний, но даже упрёков не осталось. Как будто он и не знал его никогда в жизни.
В дверь позвонили, и Цяо Кенан озадаченно замер: кто бы это мог быть в такое время? Цяо Кенан как раз домывал голову, а звонок продолжал трезвонить. «Чёрт, лучше бы это было что-то важное». Он торопливо смыл шампунь, натянул на мокрое тело банный халат и выскочил из ванной.
- Эй? Кто там?
Лу Синьчжи:
- Я кое-что забыл.
- Что?
Голова Цяо Кенана была как в тумане (на самом деле мокрая). Он не приглашал Лу Синьчжи, наверное, он хотел сказать «ТЫ кое-что забыл», или что-то вроде того. Однако, подумав, он открыл дверь. Он догадывался, что мог сказать Лу Синьчжи, но в таком виде не мог спуститься к нему вниз, чтобы выслушать его возле подъезда. Пока Лу Синьчжи поднимался, Цяо Кенан вытер полотенцем голову.
Дверь открылась и Лу Синьчжи вошёл. За всё время их знакомства мужчина впервые был в его квартире. Цяо Кенан усмехнулся:
- Хорошо бы тебе забыть что-то действительно важное.
Увидев, что он мокрый, Лу Синьчжи понял, чем он был занят:
- Ты можешь сначала пойти домыться.
«И оставить тебя в моём доме?» Цяо Кенан уже хотел сказать, что у него тут не образец порядка в доме и всё такое, но поняв по выражению лица Лу Синьчжи, что тот очень хочет посмотреть его жилище… махнул рукой.
- Хорошо, я пойду домоюсь.
Цяо Кенан вернулся в ванную, снова пустил воду и с удивлением подумал, какая большая разница существует в его отношении к Лу Синьчжи и ко всем остальным людям. Никого другого он бы не оставил в своём доме вот так, предоставив самому себе, да ещё и без всяких дежурных любезностей. Он не мог не признать, что Лу Синьчжи частично добился его доверия.
Закончив мытьё, Цяо Кенан вышел, Лу Синьчжи ждал его в гостиной. Как будто само собой разумелось, он взял из рук Цяо Кенана полотенце и вытер ему голову. Такая забота в любом случае всегда приятна. Глядя на его довольный вид, Лу Синьчжи задумчиво произнёс:
- У тебя есть свободная комната…
- М-м.
Конечно, раньше здесь был рабочий кабинет Су Пэя, пространство, освещение, всесторонние условия. Су Пэй ушёл, и комната осталась свободной.
- Ты не думал сдавать её?
- Кому сдавать? - Цяо Кенан удивлённо посмотрел на Лу Синьчжи, - Мужчине или женщине?
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан не задумывался об этом. Главная загвоздка в том, что он гей. Допустим, сдать комнату женщине, к примеру студентке, было бы определённо неплохо, но и тут не обойдётся без проблем. На пример: девушка найдёт себе бойфренда, что тогда? И хорошенько подумав, он решил, пусть лучше комната просто пустует. Он не богат, но не обязательно ради заработка доставлять себе лишние хлопоты.
Лу Синьчжи смотрел на него так, будто говорил, что считает его правильным человеком. Цяо Кенан не хотел разбираться в его мыслях, он только спросил:
- Так что ты там забыл?
- Вот это.
Лу Синьчжи вынул из кармана полупустую красную пачку Marlboro:
- Распорядись этим для меня.
- ?
- Я хочу бросить курить.
Глаза Цяо Кенана расширились. Лу Синьчжи заядлый курильщик, он мог за целый день не сделать глотка воды, но не мог провести часа без сигареты. Потрясённый Цяо Кенан посмотрел на сигареты, потом перевёл взгляд на Лу Синьчжи, заглянул в его глаза. Лу Синьчжи был серьёзен и решителен, не похоже, что он шутил. Этот человек вообще не умел шутить.
Цяо Кенан:
- Это компенсация за «прости»?
Лу Синьчжи не ответил, но ответ должен быть.
- Сколько лет ты курил? – спросил Цяо Кенан.
 Лу Синьчжи задумался:
- Двадцать пять.
- Ого, это очень плохо.
Лу Синьчжи рассмеялся:
- В то время мне очень хотелось курить, я подбирал окурки за учителем; иногда выполнял поручения, если быстро управлялся, мне давали пол сигареты…
Он слишком нуждался в способе излить свою гнетущую тоску, и в этом смысле никотин был хорошим другом, помогающим сохранить выдержку и душевное спокойствие. Цяо Кенан знал, что этот мужчина совсем не такой твердокаменный, каким казался.
- Ты курил двадцать пять лет, ты уверен, что хочешь бросить? – спросил Цяо Кенан, - Не прошло и пяти лет, как мы знакомы.
- Ты можешь остаться со мной гораздо дольше, чем курение, - ответил Лу Синьчжи и опасаясь, что Цяо Кенан откажется, добавил, - Вне зависимости от статуса.
- Ладно.
Цяо Кенан улыбнулся, взял пачку, подбросил в ладони и выкинул в мусорное ведро. И как будто вместе с ней выбросил всю мрачность этого мужчины. Где-то глубоко в груди Цяо Кенана трепетно дрогнуло сердце, как будто из кончиков пальцев, только что державших пачку сигарет, туда что-то возвращалось с током крови, сначала медленно, а потом всё быстрее. С сейчас в его мозгу зазвучала главная песня из аниме «Кулак Большой медведицы»: «You are Shock! Любовь ускоряет сердцебиение. You are Shock! Моё сердце тоже бешено бьётся. Наше забытое будущее, твоя забытая улыбка, но я вовсе не рад, что любовь вернулась».
Вновь найти любовь… Вот оно как. Сердясь и радуясь, он вздохнул, оказывается, есть решение его прежних сомнений. СуПэево «Я сожалею» бледное и немощное, просто ни о чём; Лу Синьчжи готов тяжко отработать и заслужить своё «прости». Он искренне раскаялся, он прикладывает все силы, чтобы спасти положение, пробует все способы; ему правда больно, он сожалеет, он любит. Ради него он не только расстаётся с дурной привычкой к курению, он даже начертил для них двоих совместный путь на всю жизнь.
Пословица гласит «раз овцы пропали, нужно хотя бы починить хлев», *ещё не поздно всё исправить. Обломки вернутся назад, а Пресвятая Дева на берегу. Цяо Кенан не считал себя Пресвятой Девой, это чисто теоретически…
Он прижал ладонь к груди – так торопливо бьющееся сердце не обманывает, его прОняло, этот человек достучался до него, тронул его чувства, поэтому он даст Лу Синьчжи шанс. А Су Пэю – нет. Цяо Кенан коснулся кончиками пальцев буддийских чёток на его запястье и спросил:
- Если ты не добьёшься меня, ты правда уйдёшь в монастырь?
Лу Синьчжи:
- Да.
Цяо Кенан усмехнулся:
- Ни один приличный монастырь тебя не примет, тебе придётся уйти к каким-нибудь шарлатанам.
Поэтому, чтобы не позволить этому мужчине помогать тигру в делах, * придётся засчитать его заслуги, не так ли? Он хочет открыться. И если быть до конца честным, он не мог отказаться от слов любви, сказанных Лу Синьчжи. Ради любви он не хотел расставаться. Иначе будет слишком горько, слишком тяжело.
Реплика автора: Добро пожаловать на шоу «Кулак Большой медведицы».

*Китайские идиомы: ;;;;, потеряв овцу, чинить хлев – в значении «лучше поздно, чем никогда», извлечь урок из своих ошибок; ;;;;, дословно «стать демоном при тигре», в значении «пособничать; выполнять грязную работу за плохого человека».               


07. Галстук.

Лу Синьчжи не только помог Цяо Кенану просушить волосы полотенцем, он ещё и помассировал ему голову, Цяо Кенан только постанывал от удовольствия, а потом притянул Лу Синьчжи за подбородок и поцеловал со словами:
- Ты очень хорошо ухаживаешь за мной.
Лу Синьчжи ошалел от изумления, надо же, Цяо Кенан сам поцеловал его, да ещё и так смачно. Цяо Кенан сжал губы и встал, так что сидящему на диване Лу Синьчжи пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.
Цяо Кенан вдруг почувствовал себя хозяином положения, и эта уникальная ситуация разожгла в нём интерес. Наклонив голову набок, он задумался, что бы такое сделать, потом поднял брошенный на диван в процессе раздевания после работы галстук и развязал халат. Ещё влажная и горячая после мытья кожа со всей откровенностью открылась взгляду Лу Синьчжи.
Сложен Цяо Кенан, прямо скажем, великолепно: худощавая, стройная фигура, но не хилая, а крепкая; гладкая, светлая кожа, под ней развитые, упругие мышцы. Коричневые соски на прохладном воздухе сразу затвердели и торчали задорно и соблазнительно.
От такой эротичной картины у Лу Синьчжи моментально пересохло в горле, он инстинктивно сглотнул, и поток жгучего возбуждения прокатился от горла по всему нутру, разливаясь жаром в паху и заставляя член выпрыгивать из штанов.
Решив, что мужчина уже достаточно насмотрелся, Цяо Кенан шагнул к нему. Лу Синьчжи показалось, что его снова хотят поцеловать, и он потянулся навстречу, но ему неожиданно закрыли глаза тем самым галстуком.
- Не двигайся, - приказал Цяо Кенан.
- …
Он очень крепко завязал галстук на затылке Лу Синьчжи, развязать его будет нелегко. Теперь Лу Синьчжи не видел ничего, кроме узеньких полосок света, проникающих под повязку, но зато невероятно обострились другие ощущения: он мог почувствовать тепло кожи Цяо Кенана и исходящий от неё аромат травяного геля для душа.
Лу Синьчжи лизнул грудь Цяо Кенана, и прекрасный, тёплый и влажный вкус его кожи заставил его до боли жаждать большего; невозможность видеть только усугубляла эту жажду, подбрасывая воображению всевозможные непристойные способы, как восполнить отнятую у глаз сладость.
С завязанными глазами Лу Синьчжи выглядел немного беспомощным, и эта запретная игра освежала чувства Цяо Кенана, заставляла кровь бежать по венам быстрее и сердце колотиться чаще. Он взял в ладони лицо Лу Синьчжи и поцеловал. Во рту мужчины ещё сохранялся тонкий привкус табака, но он уже не был неприятным. Лу Синьчжи попытался перехватить инициативу, открыл рот и углубил поцелуй, но Цяо Кенан отодвинулся и строго сказал:
- Отныне тебе запрещается двигаться, теперь всё зависит только от меня… Ты понял?
Лу Синьчжи напрягся и сжал кулаки, из горла вырвался невольный стон, очевидно, ему было непривычно состояние полной зависимости от партнёра. Но он не сопротивлялся. Его устраивало всё, чего хочет Цяо Кенан. Поняв, что его слова достигли цели, Цяо Кенан снова припал к губам Лу Синьчжи.
Сначала он по очереди всосал верхнюю и нижнюю губы мужчины, потом языком раскрыл его рот и проник внутрь, вылизывая и втягивая его слюну. Когда он отстранился от губ мужчины, за ним потянулись тонкие, прозрачные нити. Цяо Кенан отправился дальше, целуя подбородок мужчины, кадык. Ему нравилось, что сегодня на Лу Синьчжи была обычная домашняя рубашка, и можно было доставить себе удовольствие медленно «распаковать» его.
- Ах-ха… М-мм-ха-ах…
Их стоны и вздохи смешивались, Цяо Кенан, целуя мужчину, медленно расстегнул пуговицы на его рубашке, его ладонь соскользнула с острой ключицы на выпуклую грудную мышцу.
Тело Лу Синьчжи по-прежнему было прекрасным, непонятно, как ему удалось сохранить такую отличную форму за эти годы. Впрочем, это очень характерно для геев, обычно, большинство геев помешаны на своей внешности. Цяо Кенан не был исключением, он очень старался сохранить свою красивую фигуру.
Он расстегнул до конца и распахнул синюю рубашку, обнажив торс Лу Синьчжи. Мощные атлетические грудные мышцы, отчётливые кубики пресса, красивая форма пупка. Полюбовавшись на всё это великолепие, от души перецеловав все бугорки и впадинки, он сжал маленькие, твёрдые соски. По сравнению с ними его собственные соски были крупнее, к тому же… они были красными.
Обуреваемый завистью, Цяо Кенан по очереди укусил каждый сосок. Лу Синьчжи стерпел боль, только тихонько охнул, а парень, успокоившись, стал зализывать укусы. Всё хозяйство Лу Синьчжи напряглось так, что ткань джинсов с трудом удерживала рвущееся на свободу мужское естество. Цяо Кенан сжал ладонью его бугор, с удовольствием наблюдая, как Лу Синьчжи нетерпеливо поджимает живот; потом не торопясь, расстегнул пуговицу джинсов и медленно потянул вниз молнию. Сегодня на мужчине были чёрные треугольные мини-плавки, по краям которых топорщились чёрные лобковые волосы, очень сексуально.
Лу Синьчжи был нормально волосат, как среднестатистический мужчина, на вкус Цяо Кенана – самое то. У него самого волос было гораздо меньше, а ноги так вообще практически безволосые. Су Пэй тоже был не слишком волосат, поэтому Цяо Кенан раньше не обращал на это внимания, а теперь… А, лучше не думать.
Он медленно провёл руками по чёрной обтягивающей ткани и наконец стащил плавки вместе с джинсами к коленям мужчины. Мощное мужское орудие пружинисто выскочило на свободу и встало, гордо красуясь над чёрными джунглями паховых волос. Крупный, мясистый член едва не лопался от переполнявшей его крови, головка сверкала переливчатым красным, весь ствол покрывала сеть вздувшихся вен; тяжёлый и горячий, он доверчиво лёг в ладонь Цяо Кенана, давая почувствовать прерывистую пульсацию крови.
Он так давно не делал минет Лу Синьчжи. Сначала он облизал член сверху донизу, привыкая к чуть солоноватому вкусу и терпкому запаху. Давно не получавший такой стимуляции, член Лу Синьчжи подрагивал, из уретры выкатилась крупная капля секрета. Придерживая член рукой, Цяо Кенана засосал до половины, другая рука шаловливо перебирала раздутые яйца; заглатывая ствол, он не забывал языком щекотать чувствительную уздечку.
Лу Синьчжи сжал кулаки, подавляя внутренний бунт. С завязанными глазами всё чувствовалось намного острее, он не сомневался, что может даже сосчитать, сколько раз юркий язык Цяо Кенана потеребил его уздечку, лизнул уретру; когда язык скользил вдоль ствола, ему казалось, что член накрывает мягким бархатом, потрясающие ощущения. Лу Синьчжи тяжело дышал, в темноте повязки ему казалось, что он проваливается в глубокий обморок.
Цяо Кенан никогда не мог взять до конца большой член Лу Синьчжи. На этот раз он попытался: придерживая рукой член, расслабил нижнюю челюсть, скоординировал позу, вытянул шею. Рот болел; он загнал только две трети, а головка уже упёрлась в глотку, вызывая рвотный рефлекс.
Лу Синьчжи:
- Не надо… не насилуй себя.
Чем больше человека отговаривают, тем больше ему хочется попробовать. Цяо Кенан съехал с члена, оставив во рту одну треть, покрутил головой, приноравливаясь к размеру и снова медленно заглотнул. Для глубокого минета нужно сначала найти хороший угол наклона головы, затем максимально расслабить горло. Он примеривался несколько раз, пока не уловил секрет и смог принять в глотку все 20 сантиметров мужского достоинства. Кончик его носа уткнулся прямо в густую паховую поросль, волосы защекотали лицо.
Лу Синьчжи испытывал смешанные чувства, было и невыразимо приятно, и немного больно; член полностью разместился в мягкой и горячей полости рта, и чувство удовольствия от того, что его приняли целиком, превышало все его желания, ему очень хотелось погладить Цяо Кенана по лицу или по голове, но помня его предупреждение «не двигаться», он только прошептал:
- Да…
Цяо Кенан не смог ответить, даже если бы захотел. Проглоченный до предела член перекрыл ему воздух, пришлось вынуть его изо рта и отдышаться. Фух, кажется, рот сейчас треснет, но если честно, это с лихвой компенсировалось ощущением достигнутого успеха. Он хотел, чтобы каждый дюйм тела Лу Синьчжи принадлежал ему, чтобы он был в нём, глубоко внутри. Он до одержимости влюбился в это ощущение полного контроля над поведением партнёра. Даже не видя его глаз, он чувствовал, какое наслаждение он доставляет мужчине.
Формально зафиксировав глубокий проглот, Цяо Кенан доделал минет привычным способом: половина члена ласкается ртом, оставшаяся часть оглаживается рукой. Язык парня очень подробно вылизал весь член, не пропустив ни одной вены, проследив кончиком путь каждой из них; с особым вниманием и тщательностью обласкал оба яйца, ни одно не обидел.
Видя, что Лу Синьчжи уже на подходе, Цяо Кенан сосредоточил ласки на головке, присосавшись к уретре. Секреция, предшествующая семяизвержению, наполнила его рот терпким, чуть солоноватым вкусом; Цяо Кенан даже сдвинул крайнюю плоть мужчины и вылизал дочиста желобок венечной бороздки, проходящей под головкой члена.
Лу Синьчжи сходил с ума от наслаждения, ему безумно хотелось сорвать с глаз повязку и увидеть наконец, как Цяо Кенан всё это с ним проделывает… Он чувствовал себя окончательно зависимым, смертельно одержимым этим человеком, и боялся, что если увидит эту картину, на всю жизнь потеряет рассудок.
- Я сейчас… выпусти меня, - выдохнул Лу Синьчжи.
Цяо Кенан, разумеется, не мог понять, какая волна чувств поднялась сейчас в душе Лу Синьчжи. Он просто спросил:
- Ты хочешь кончить?
Цяо Кенан облизал губы и поцеловал налитую, ярко-красную треугольную головку члена мужчины:
- Кончай мне на лицо.
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан хитро добавил:
- Только не подсматривай.
Лу Синьчжи:
- …
«Как не смотреть, когда так хочется?» Такое огромное счастье снизошло на него, а в сердце такая грусть из-за невозможности видеть. Но слепому от рождения члену никто не мог запретить радоваться и получать своё удовольствие; так, в режиме полуотсоса и наполовину ручной тяги он и кончил, половина эякулята пролилась в рот Цяо Кенана, половина на его лицо. Лу Синьчжи тяжело дышал, а член, отстрелявшись, не думал падать и торчал, гордясь собой, и мошонка по-прежнему была тяжёлой и полной.
Цяо Кенан, удерживая член в руке, другой рукой стёр с лица семя и размазал его по стволу Лу Синьчжи, а затем облизал, как леденец на палочке, и проглотил вкусные соки любви. «Бульк» - и нету.
Лу Синьчжи подумал, что он сделал это нарочно. Именно тогда, когда он не мог видеть, Цяо Кенан проявил своё развратное очарование, именно поэтому он так осмелел. Сказать по правде, «извержения» Лу Синьчжи были совсем не вкусными, но они себя оправдывали, если посчитать, на одну каплю спермы приходится десять капель крови; значит, плоть и кровь Лу Синьчжи теперь в его желудке.
Он смотрел на вылизанные до блеска причиндалы Лу Синьчжи, и его собственная штука тоже зашевелилась. Цяо Кенан покраснел. Ему всегда казалось, что возбуждаться, делая минет, это признак большой распущенности, но теперь не мог отрицать, что его самого разобрало. Как будто семя Лу Синьчжи подействовало как афродизиак, заставив его сгорать от желания. Тепло расползалось по его заднему отверстию, оно взволнованно сжалось, желая почувствовать мужчину изнутри, быть наполненным, оттраханным…
Он спросил Лу Синьчжи:
- Ты был в пассиве?
Лицо Лу Синьчжи вытянулось. Он помолчал и ответил:
- Нет.
- Я смотрю, ты так долго держался, я всё-таки считаю, ты мог бы попробовать.
Цяо Кенан хмыкнул и приподнял в ладони яйца мужчины. Жаль, что он не снял с него штаны до конца, нельзя было раздвинуть его ноги и посмотреть.
- Значит, ты чистый актив?
Лу Синьчжи:
- Да.
Цяо Кенан:
- Я раньше тоже был.
Лу Синьчжи:
- …
В этом смысле он никак не хотел понимать «намёки» Цяо Кенана. В гейском кругу на самом деле нет чёткого разделения, многие пассивы иногда чувствуют потребность в перемене ролей. Цяо Кенан сам довольно долго был в пассивной роли, это нормально, что его посещали мысли побыть в активе. Обычно, пассивы, имеющие связь с активами, которые не слишком на них давят, принуждая хранить верность, иногда тоже ищут себе пассивов на стороне, чтобы попробовать иной вкус. Только Лу Синьчжи этого категорически не хотел. Не важно, будут ли Цяо Кенана обнимать или он сам будет обнимать, он не мог допустить, чтобы Цяо Кенан искал кого-то на стороне. Он вздохнул:
- У меня нет опыта, возможно, это будет не слишком приятно. Тебе придётся смириться с этим и не обижаться… Просто сделай это со мной.
- А? – Цяо Кенан не понял, - Сделать? Сделать что?
- Ты не хочешь?
Цяо Кенан открыл рот и пошевелил губами, словно пережёвывая этот диалог, потом понял и засмеялся:
- Я не хочу делать это прямо сейчас… Мне и так хорошо.
И он потёрся щекой о головку члена Лу Синьчжи. Все проблемы Цяо Кенана из-за неправильно выбранной роли в сексе, видимо, ему не дано быть верхним, впрочем… С Лу Синьчжи ему очень хорошо, и он не хотел ничего менять. Так будет лучше, пусть он всю жизнь будет пассивом, но он будет пассивом только для Лу Синьчжи, только для одного человека он откроет своё тело, только его семя он сможет принять в себя, больше ничьё.
Цяо Кенан встал, обнял Лу Синьчжи за шею и развязал галстук.


08. Пусть расцветают цветы.

Свет резанул по глазам Лу Синьчжи, и с непривычки он зажмурился. Потом открыл глаза и увидел перед собой белую грудь парня. Цяо Кенан, опираясь коленями на диван, тёрся оттопыренной задницей о его член. Он целовал губы Лу Синьчжи и выглядел крайне развратно. В глазах мужчины полыхнул огонь:
- Ты просто демон-совратитель.
Цяо Кенан улыбнулся и стиснул ягодицами головку члена. Лу Синьчжи глухо простонал и задышал чаще. Цяо Кенан вёл себя дерзко и необузданно, но стыдливый румянец на его лице не мог скрыть его смущения от самого себя. Лу Синьчжи безумно привлекал в нём этот контраст: внизу он был шлюхой, каких поискать, а выше талии – чистый девственник, просто мечта любого мужчины. Он спросил:
- Теперь мне можно двигаться?
Цяо Кенан задумался на секунду и кивнул:
- Можно… А-ах!
Слово сказано, и вот уже руки Лу Синьчжи огладили ягодицы парня, раздвинули половинки и засунули пальцы в анус. Волна дрожи прошла по телу Цяо Кенану, вместе с ней колющие мурашки промчались по позвоночнику от копчика до головы. Кажется, заднее отверстие уже давно томилось в ожидании и не требовало слишком долгой разработки; оно жадно проглотило сразу два пальца Лу Синьчжи (с обеих рук по одному пальцу) и присосалось к ним.
Лу Синьчжи хорошо изучил его тело, простату нашёл сразу и надавил на бугорок с двух сторон суставами пальцев. Поясница Цяо Кенана мгновенно онемела, полуэрегированный член подскочил и упёрся в красивые кубики на животе мужчины, истекая похотливыми соками. Пальцы Лу Синьчжи массировали и постепенно растягивали отверстие в обе стороны, кишка увлажнялась и смягчалась, сокращалась с чавкающими звуками, словно жевала и проглатывала его пальцы.
Цяо Кенан тоже слишком хорошо знал физиологические реакции своего тела, он спрятал горящее лицо на шее ЛуСиньчжи, уши полыхали огнём от стыда. Впервые подготовка проходила настолько быстро, кажется, он уже хочет большего… Ах, и это правда.
Когда он отсасывал Лу Синьчжи, он только и думал о том, как тот вставляет ему свой большой болт, как заполняет его кишку до отказа, и как ему хорошо от этого, а когда он двигается в нём, это ставит его на грань безумия.
- Нет… нет…
«Я так хочу, так хочу быть наполненным». Цяо Кенан блудливо вертел задницей, извивался, тёрся щеками о плечи Лу Синьчжи и слегка покусывал их в нетерпении.
- Гэ… Вставь мне уже… Вставь мне…
- Ты…
 «Демон, настоящий демон-обольститель». Лу Синьчжи вполне заслуженно мог похвастаться железной выдержкой, однако, встретив Цяо Кенана, ему с большим трудом удавалось удерживать себя от желания ворваться в него немедленно и трахать до синих звёздочек в глазах. Только страх порвать его удерживал от опрометчивых действий, горя красным маячком на грани сознания, затянутого чёрной пеленой вожделения.
К счастью, и на этот раз тело Цяо Кенана не подвело, он очень быстро намок. Лу Синьчжи вытащил пальцы и наконец-то въехал. Он хотел начать помедленнее, но нетерпение Цяо Кенана было неуправляемым, его задница сама стремительно насадилась на член, и оба мужчины тут же взвыли, каждый от своей боли. Большому члену было слишком тесно, а отверстие Цяо Кенана хотя и было раскрыто до предела, но в глубине кишка ещё не успела растянуться, к тому же он сел сверху, всей тяжестью тела, и ему показалось, что член чуть ли не пропорол его живот насквозь.
От боли слёзы брызнули из глаз. Лу Синьчжи немного вышел обратно, погладил его по спине и хотел поменять позу, чтобы Цяо Кенану было удобнее. Но Цяо Кенан покачал головой, схватился за плечи мужчины, выпрямил поясницу и снова сел на член. Эластичная кишка Цяо Кенана успела растянуться и теперь плотно охватила ствол Лу Синьчжи. Мужчина едва не кончил от умопомрачительной, жаркой тесноты, еле сдержался. Похоже, парень хотел на этот раз сделать всё сам, и хотя Лу Синьчжи вполне был готов к активным действиям, он подчинился.
Его руки переключились на грудь Цяо Кенана, большие пальцы нажимали на соски и сразу растирали. Цяо Кенан со стонами двигал поясницей, насаживаясь сначала сверху вниз, потом левее, правее, в поисках нужного угла попадания, попросту бессистемно ёрзал верхом на Лу Синьчжи. Он двигался хаотично, не слаженно, не ритмично; наиболее досадными были остановки, когда у него уставала спина, и он прерывался на отдых, а потом снова начинал двигаться.
Три дня рыбачить и два дня сушить сети, тут и сам Будда разозлился бы.
(Идиома ;;;;;;;; означает “делать через пень-колоду, рывками, с большими перерывами”).
Лу Синьчжи не был Буддой, и его терпения хватило ненадолго. Он взял Цяо Кенана за талию и сменил позу: лёг на диван, завалив на себя сверху Цяо Кенана, а потом принялся мощно и ритмично трахать его толчками снизу-вверх.
- А-а! Да! Да! Да-ааа!!!
Умелое и правильное приложение силы – всё, что нужно, чтобы попасть ровно туда, куда надо. От точных ударов по простате Цяо Кенан получал такое удовольствие, что слёзы выступили на покрасневших глазах, рот бессознательно приоткрылся, источая стоны, вздохи, крики.
Лу Синьчжи притянул к себе его голову и впился в губы, его язык подражал сексу внизу и трахал рот Цяо Кенана в едином ритме с толчками члена. Очко уже болело, и Цяо Кенан поднял задницу, уходя от ударов, но одним нажатием ладони Лу Синьчжи вернули её на место, а член стал долбить ещё глубже.
Член Цяо Кенана оказался зажат между их животами и тёрся там в едином ритме событий, происходящих в его заду. Обмякшие ноги уже не участвовали в процессе, произвольно болтаясь по бокам; уретра сочилась секретом и увлажняла ****скую дорожку на животе Лу Синьчжи.
- М-мм… А-аах…
Лу Синьчжи непрерывно целовал его, чмокающие звуки поцелуев перекликались с чавканьем и хлюпаньем, доносящимся сзади, и в этот концерт вклинивались жалобные подвывания Цяо Кенана на какой-то горестной ноте. Его сознание было спутанным, как будто мозг выгорел до пепла. Непонятно, то ли ему было слишком хорошо, то ли по другой причине, но он плакал в голос.
Лу Синьчжи с любовью поцеловал его и подобрал губами слёзы:
- Хочешь кончить?
- Да, да…
Цяо Кенану было стыдно признаться, но после того, как в прошлый раз он кончил без рук, его тело как будто само запомнило те ощущения, как будто познав однажды этот вкус, само понимало, что от него требуется. Его поясница сама яростно подмахивала, очко само втягивало твёрдый и жаркий член мужчины в самое чувствительное место.
- Очень хорошо, правда? Мне тоже очень хорошо…
Физически Цяо Кенан очень подходил ему, в такие минуты он для Лу Синьчжи был самым лучшим, самым желанным человеком в жизни. Он любил искренность и открытость этого парня, особенно то, как он беззаветно и полностью отдаётся ему. Это сокровище, которое принадлежит только ему одному. Лу Синьчжи крепко прижал его к себе и даже зная, что не получит ответа, всё равно сказал:
- Я люблю тебя… Это правда… Поверь мне, не покидай меня…
- Да, да…
Цяо Кенан не знал, это просто стон или ответ. Во всяком случае, это не был отказ. На сердце Лу Синьчжи полегчало, и он продолжал, словно самому себе, повторять:
- Я люблю тебя… Я люблю тебя…
- Да… А-а…
Удары Лу Синьчжи довели его хрупкое место до онемения. У Цяо Кенана сжались мышцы на ногах, он весь трепеща склонился к губам мужчины, как к роднику, из которого жаждал напиться непрерывно текущих оттуда сладких слов. И уже не выдерживая множественных уколов головки члена в простату, прошептал в его губы:
- Я…
Лу Синьчжи:
- Что?
- Я… ах… я тоже… тебя…
Глаза Лу Синьчжи расширились. Цяо Кенан улыбнулся сквозь слёзы:
- Если бы не любил… то ты… тебя сейчас не было бы во мне.
И не дав мужчине слова сказать, закрыл его рот поцелуем. Он никогда не умел говорить о плотском, ни раньше, ни сейчас. Он вышел из того периода, когда смирился с сексом на одну ночь и не требовал большего, теперь без любви пусть не думает, что сможет прикоснуться даже к волоску на его коже.
Поскольку окончательное решение отложено, Цяо Кенан не хотел, чтобы мужчина вновь использовал ситуацию неразделённой любви, чтобы манипулировать им. Они должны быть на равных. Лу Синьчжи добр к нему, но кроме любви, ему не нужны другие причины этой доброты, он их не примет. Он не такой жалкий.
На самом деле он не простил Лу Синьчжи, между ними изначально не шло даже речи о прощении, просто на уже существующую основу он пересаживал нечто другое. Он ещё плохо представлял, как это будет выглядеть, возможно, в разрушенной почве уже не осталось питательных веществ, и это «нечто» не сможет расцвести; а возможно, земля претерпела качественные изменения, которые помогут «нечту» вырасти ещё лучше и пышнее. Трудно сказать.
Однако, в данный момент Лу Синьчжи очень старается удобрять свою землю, и можно надеяться, что в один прекрасный день на этом участке скудной почвы вырастет прекрасный лес. Остальное лишь вопрос времени.
(Смысл данной метафоры в значении фамилии Лу Синьчжи. ;  - Лу, означает “ суша, земля; материк, континент”, и хотя в тексте употребляется;; - земля; грунт; почва, ассоциативный ряд вполне ясен).
Кажется, через некоторое время Лу Синьчжи понял ответ Цяо Кенана. Сердце бухнуло, он хотел что-то сказать, но губы его не слушались. Весь восторг и изумление его души тут же отозвались реакцией внизу: в члене полыхала уже не кровь, а расплавленная магма, он стремительно и бурно вонзался в тугой внутренний канал парня. Чувствительные точки их тел непрерывно сталкивались, и Цяо Кенан уже не мог сдерживать рвущихся из горла криков.
- Так лучше?
По вибрации внутренних стенок Лу Синьчжи понимал, что Цяо Кенан уже на пределе. Казалось, он ещё никогда не испытывал столь сильных ощущений, он двигался так, словно внизу запустили вечный двигатель, его взгляд был прикован к лицу парня и ловил его малейшие реакции.
Яркий румянец залил щёки Цяо Кенана, шею, ключицы, грудь, соски – всё приобрело соблазнительный розовый оттенок. В его глазах, затянутых влажным туманом, смутно отражался его собственный силуэт.
И лу Синьчжи с радостным удовлетворением подумал: «Этот человек – мой». Он обхватил руками ягодицы Цяо Кенана, подпрыгивающие на его чреслах от свирепых ударов, и поцеловал влажные волосы на его виске: «Это моё». Он прикусил его раскрасневшееся ухо: «Это моё». Припал поцелуем к его шее: «Это моё».
Ключицы, грудь, соски… вся кровь в этом бренном теле, его скелет, внутренние органы, сосуды… всё, всё, включая главное – его сердце, всё принадлежит ему. Всё то духовное и плотское, что входило в сформировашееся понятие «Цяо Кенан», отныне стало целью и смыслом его жизни. Лу Синьчжи немного замедлился, погладил щёки Цяо Кенана, всё так же вглядываясь в его глаза.
Столько всего было в этом взгляде, но самое главное содержание – это их взаимные отражения в глазах друг друга. Лу Синьчжи поднял руку и положил на грудь Цяо Кенана, туда, где сердце. Было время, когда он думал, что ему потребуется вся его жизнь, чтобы вернуться сюда. Но теперь, благодаря милосердию этого человека, это уже не путь в никуда. Они смотрели друг на друга и не знали, кто первым начнёт снова двигаться. После небольшого отдыха первоначальная страсть вспыхнула ещё жарче.
Мужчина дерзко и мощно двинулся вперёд, парень встроился в его ритм. В разного рода непристойные звуки, сопровождающие их движения, совершенно естественно вплёлся нежный стон Цяо Кенана:
- Гэ…
Он назвал. Похотливо, масляно, чувственно. Лу Синьчжи ответил ещё более мощными ударами.
- Гэ… А-аах…
С последним вскриком бешеное наслаждение нахлынуло в JJ Цяо Кенана, член вздрогнул, исторгая семя. Всё его тело погрузилось в расслабленную посторгазменную негу, по его позвоночнику искрами проскакивали последние содрогания, даже пальцы ног поджались. Остатки любовных соков произвольно вытекали между их животами, и он отдался этому остаточному удовольствию. Кишка продолжала сокращаться и жадно присасываться к стволу мужчины.
Движения Лу Синьчжи стали ещё стремительнее, внизу у Цяо Кенана всё горело, и вскоре он почувствовал жаркий всплеск внутри. Следом обмякла поясница мужчины. Его глаза закрылись, брови сошлись в одну линию, словно он прислушивался к выбросу своего семени во внутренний канал Цяо Кенана. На этот раз у него получилось кончить не глубоко. Два сердца бешено стучали в прижатых грудных клетках, словно хотели выпрыгнуть навстречу друг другу; каждый наслаждался отзвуками пережитой кульминации, разбегающимися по их телам, как круги на воде.
Цяо Кенан гладил мужчину по голове, забираясь пальцами в волосы, целовал его красивые глаза, прямой нос и наконец, поцеловал в губы.
Они ещё долго обнимались и целовались, и Лу Синьчжи не спешил выходить из Цяо Кенана.  Он кончил уже второй раз, и ему понадобилось не много времени, чтобы прийти в себя. Он снял с себя Цяо Кенана и усадил на диван. У того сразу потекло, с живота и из задницы. Парень с чувством вздохнул и погладил грудь Лу Синьчжи.
Они не разговаривали, а просто занимались любовью. Да, занимались любовью не только ради того, чтобы просто кончить, но для того, чтобы почувствовать обоюдное тепло и биение сердец, чтобы выразить те чувства, с которыми не хотелось расставаться. И на этот раз любовь будет очень долгой. До самой смерти, только так.
А пока Цяо Кенану вдруг пришло на ум «прозвище» Лу Синьчжи, и он невольно улыбнулся, подумав: «возможно, дни расцвета нашей любви не за горами».
Вопрос: что удаётся волшебнику лучше всего?
Ответ: Дать цветам расцвести!
Реплика автора: в следующей главе конец истории.


09. Конец. End.

Ань Жюле:
- Це-це, бесстыдник!
Цяо Кенан невозмутимо поднял брови:
- Что, завидуешь?
Ань Жюле быстро хлопнул ладонями по столу:
- Какое на *** «завидую»! Ты себя в зеркале видел? Посмотри на свою шею! Твоя яма что, собака?
В кофейне разливались композиции George Winston на фортепиано. (George Winston, Джордж Уинстон – американский джазовый пианист и композитор, хорошо известен благодаря серии альбомов джазовых пьес «Времена года». Альбом «Лето» можно прослушать здесь:
https://mixmuz.ru/mp3/george-).
За окнами приближалось лето, и пианист, повинуясь природе, выбрал пьесу из альбома «Summer». Тайваньское лето всегда жаркое. Цяо Кенан, чтобы не мучиться, надел футболку с короткими рукавами и широким воротом. Сначала он хотел надеть на шею цепочку с нанизанными на неё монетками, но посмотрев на себя в зеркало, оставил эту идею… Вся грудь в лиловых засосах, некоторые уже начали синеть. Никакой Цяо Кенан не бесстыжий, он же не в зале суда показывал «их» с хвастливым видом. Грудь, конечно, можно прикрыть, а вот что делать с шеей, неизвестно.
Лу Синьчжи прежде никогда не оставлял следов на его теле, за исключением того укуса на шее, который он периодически «освежал». Теперь же не осталось почти ни дюйма не помеченной кожи. Не говоря уже о таких тайных местах, как живот и поясница, внутренняя поверхность бёдер; на груди рядом с сосками творился полный бедлам. Осталось только поставить поверх всего этого безобразия настоящее клеймо со словами: «эту дорожку я открыл, это дерево я посадил, только попробуйте пройти и дотронуться!»
В этих следах от укусов Ань Жюле словно видел чью-то одержимость.
- Это ужасно.
Цяо Кенан хмуро улыбнулся:
- Он не чувствует себя в безопасности.
- Я дам ему чувство безопасности, - Ань Жюле запел, - Oh, дорого-ой, почему-у ты всё да-альше и да-альше… *
Цяо Кенан расхохотался. Он отказался снять общую квартиру с Лу Синьчжи, и мужчине ничего не оставалось, как обратить своё недовольство на его ни в чём не повинное тело. К счастью, два последних дня они не виделись, и кроме укуса на шее, остальные следы уже побледнели и не слишком его беспокоили.
Ань Жюле недовольно фыркнул, как по нему, так Цяо Кенан слишком хороший человек. Стоит ему признать кого-то за своего, так в его глазах этот человек волшебным образом становится чистым, как цветок белого лотоса. Он неисправим, как Святая Богородица, и только бесит, не передать, как бесит. Он даже себе самому не признавался, что завидует, ревнует и ненавидит!
- Да, ты хотел кое-что.
И Ань Жюле передал ему небольшую картонную коробку, внутри, похоже, было что-то тяжёлое. Цяо Кенан взял её:
- Спасибо.
Ань Жюле:
- По-моему, тебе следовало сначала подать заявление на охранный судебный ордер. В таком состоянии яма запросто может свернуть тебе шею.
Цяо Кенан поджал губы:
- Нет, он этого не сделает.
Ань Жюле:
- …
«Возмутительно, нет, на этот раз Я ни за что не пойду поднимать твой труп!!!!!!»
                ***
К Лу Синьчжи Цяо Кенан пришёл с той вещью, что приобрёл у Чёрной Хризантемы. В этот период они по понедельникам, средам и пятницам встречались на квартире Цяо Кенана, а по вторникам, четвергам и субботам – у Лу Синьчжи, в воскресенье же… каждый отдыхал сам по себе. Восстанавливали запасы спермы в яйцах. Последнее время Лу Синьчжи немного утратил чувство меры… Ладно, не немного, он вообще, как с цепи сорвался. От его безудержных домогательств Цяо Кенан уже чувствовал слабость не только в ногах, но и в чреслах, его сперма утратила вязкость и была прозрачна, как вода.
Чёрная Хризантема полюбопытствовал:
- Тебе ещё не надоело?
Цяо Кенан:
- Why?
Чёрная Хризантема:
- Сколько раз вы уже переспали, не сотни, а сотни тысяч раз.
Цяо Кенан задумался:
- Да, очень много.
Чёрная Хризантема:
- Ну вот…
Цяо Кенан почесал в затылке и застенчиво улыбнулся:
- Но заниматься любовью только-только начали.
Они оба, не отдавая себе отчёта, погрузились в эти ощущения. Пусть даже простое, без любви, слияние тел прекрасно, но после выброса семени всегда остаётся молчаливая пустота. Но когда у двух любящих людей совпадают желания и чувства, им не нужно искать слишком много способов удовлетворить страсть, они могут просто получать огромное удовольствие друг от друга, тем более, что раньше они уже много чего перепробовали. Теперь они вернулись к обычному способу занятий любовью, вдобавок, совершенно новому для обоих… и чрезвычайно приятному.
Узнав об этом, Чёрная Хризантема заявил: теперь, встречаясь с Цяо Кенаном, он будет брать с собой тёмные очки.
- Невозможно так сиять от счастья!!!!!
                ***
Лу Синьчжи вышел из кухни. В своём «мастерстве» он уже продвинулся до мясного рагу. Он знал, с кем встречается Цяо Кенан и хотя прекрасно понимал, что между ними чисто дружеские отношения, ему было сложно обуздать безудержную фантазию, в голову лезло всякое. Особенно в такой ситуации, когда они с Цяо Кенаном находились ещё только в стадии становления отношений. Здесь только он мог иметь своё мнение, но никак не Ань Жюле, иначе это будет семейная революция.
Чтобы не получить психического расстройства, Лу Синьчжи заставил себя перестать воспринимать Ань Жюле как негодяя, дурно влияющего на его жену, и присвоил ему статус тёщи. Это значительно облегчило принятие.
Цяо Кенан остановился перед обеденным столом, распаковал приобретённую у Чёрной Хризантемы коробку и достал оттуда градуированную стеклянную бутылку, размером приблизительно с вазу. Цяо Кенан позвал Лу Синьчжи и помахал рукой, приглашая подойти поближе, а сам направился к кухонной мойке и наполнив бутылку водой, поболтал ею в воздухе:
- Вот таким я был раньше.
Лу Синьчжи:
- ?
Цяо Кенан сразу вылил половину воды:
- А таким я стал после того, как получил удар от тебя.
Вопросительный знак в голове Лу Синьчжи вырос, но он по-прежнему не понимал, на что намекает Цяо Кенан. Парень добавил в бутылку немного воды:
- Это твои старания в настоящий момент.
Цяо Кенан вытер капли воды с боков бутылки и отнёс её на обеденный стол, поставил посередине, а потом вытащил из коробки небольшой стеклянный шарик и внимательно глядя на Лу Синьчжи, объяснил:
- В дальнейшем, каждый раз, когда ты будешь делать что-то, что сделает меня счастливым, я буду опускать туда такой шарик. И когда бутылка наполнится настолько, что вода подойдёт к крайней отметке… Ты сразу переедешь ко мне жить.
Лу Синьчжи вытаращил глаза, просто невероятно! Между тем, Цяо Кенан тепло улыбнулся и продолжил:
- Во-первых, в награду за то, что ты бросил курить, я опускаю сразу 20 шариков.
«Бум-бум-бум-бум-бум», посыпались шарики в бутылку, и уровень воды резко подошёл к высокой отметке. Это был окончательный способ вырваться из западни, который придумал Цяо Кенан. Доверие невозможно вернуть одним махом, даже если он действительно принял мужчину.
После того, как они вместе по-настоящему пройдут это испытание, оно позволит им постепенно, день за днём накапливать кусочки повседневной жизни, вместе преодолевать препятствия в душе у того и другого, и даже если в какие-то дни эта бутылка не будет пополняться, она всё равно останется как чудесное напоминание. В некоторых отношениях представления Цяо Кенана об этом человеке довольно литературны.
Итак, с этого момента жизнь Лу Синьчжи имеет ясную и конкретную цель – наполнить бутылку! От природы прагматичный, привыкший просчитывать прибыли и убытки, он твёрдо поверил, что как только он наполнит бутылку, он купит Цяо Кенана на всю оставшуюся жизнь, и он не возражал. Цяо Кенан в душе посмеялся глупости любовника, но не стал опровергать.
Как назло, добавление шариков в бутылку зависело полностью от настроения Цяо Кенана, иногда это было легко, иногда не очень. Бывали дни, когда Лу Синьчжи приготовит что-нибудь вкусненькое, и Цяо Кенану это так понравится, что он бросал в бутылку сразу пять шариков, а бывало и так, что мужчина наготовит горы деликатесов, а Цяо Кенан и пол шарика не кинет. Но так или иначе, шарики потихоньку накапливались.
Каждый шарик в той или иной мере содержал и некоторые сладкие события. По сравнению с нарочитым стремлением Лу Синьчжи угождать ему, искать его расположения, любовь к нему Цяо Кенана порой выражалась в совершенно неосознанных поступках, выдающих его страстную влюблённость.
Лу Синьчжи не был идиотом, через некоторое время он уловил «алгоритм» бросания шарика в бутылку любимым человеком, и немного расслабился. Иными словами, показные действия он сполна подкрепил искренностью, что всегда трогало сердце Цяо Кенана и пробуждало в нём сочувствие.
Время пролетало в спокойствии и гармонии. Где-то далеко в Соединённых Штатах Пинцзы и Джулиан жили-поживали вполне себе хорошо, только для одного Цяо Кенана, похоже, жизнь превратилась в блокбастер – его природные наклонности были замечены адвокатом Сюем.
Юридически выверенный вопрос адвоката Сюя был прост, как будто он спрашивал «сколько времени?»:
- Ты из «этих»?
- Что? – невнятно спросил Цяо Кенан, втянув в рот почти половину лапши с говядиной, купленной на вынос в его любимой забегаловке.
- Гей.
- Пфу! – Цяо Кенан порадовался, что он в этот момент ел не суп, а то бы…
- Ты, ты, ты, ты…
Кажется, адвокат Сюй почувствовал, что задал вопрос слишком грубо и прямолинейно:
- Я не имел в виду ничего плохого, я просто чувствую в тебе нечто… похожее на моего старшего брата.
Цяо Кенан:
- На твоего старшего брата?????
«Сюй Шан Ян? Человек, пришедший на смену Лу Синьчжи и ставший очередным великим монстром в новом поколении адвокатов?»
- Да… Он тоже.
Адвокат Сюй погладил нос. Это был огромный секрет, но он верил, что Цяо Кенан порядочный человек. «Клац!» - упали палочки для еды. Потрясение Цяо Кенана достигло предела. Если он не ошибался, Лу Синьчжи и Сюй Шан Ян, два сильнейших адвоката, и оказывается, оба геи?
Как только он вернулся домой, он сразу взволнованно сообщил об этом Лу Синьчжи:
- Я скажу тебе, только никому не говори…
Лу Синьчжи оторвался от готовки, что это ещё за секреты?
Цяо Кенан продолжал:
- Ты знаешь Сюй Шан Яна? Это ужас, Сюй Шан Ян, с которым мы давно связаны и никак не можем отделаться, в общем, этот Сюй Шан Ян…
Лу Синьчжи кашлянул:
- В тот раз я выиграл.
Цяо Кенан не преминул подчеркнуть:
- А потом опять проиграл.
Лу Синьчжи:
- … А потом?
Цяо Кенан:
- Он гей.
Лу Синьчжи:
- Хм.
«Хм? Хм?????»
- Ты даже не удивлён?!
А он тут дрожал от страха целый день, вот здорово! И тогда, подумав, что целомудрие не входило в список добродетелей Лу Синьчжи, Цяо Кенан не мог не задуматься о другой стороне вопроса:
- Неужели… вы… вы с ним…
- Он не в моём вкусе, а я не в его.
Цяо Кенан зло цыкнул:
- Ты тоже не в моём вкусе.
Лу Синьчжи:
- …
«Спокойно, спокойно, он любит меня, он любит меня. О, Амитабха, он единственная настоящая цель в моей жизни, не будет его, я умру». Он глубоко вздохнул:
- Когда-то давно я виделся с ним в ресторане.
- В ресторане? Не в гостинице?
- В тот день один владелец косметического салона устраивал в гостинице… Party, он тоже там был, там мы и познакомились.
Лу Синьчжи признавался очень робко и невнятно, очевидно, это Party не было таким уж буквально… непорочным.
Цяо Кенан:
- …
«Ни дна вам, ни покрышки, распутные, богатые геи!»
После этого инцидента у Цяо Кенана надолго испортилось настроение. На самом деле, его поведение было обычным, таким же, как всегда, а вот Лу Синьчжи очень страдал. Между любящими всегда так: если один хмурится, другой печалится следом. Лу Синьчжи огорчённо думал, может, он зря это всё рассказал, только пробудил у парня плохие воспоминания?
Теперь Лу Синьчжи терзался, не зная, что сказать, что сделать. Он так старался, но некоторые проблемы отношений можно решить только вдвоём, а выкладываться в одиночку бесполезно. Через неделю Цяо Кенан вдруг заявил ему:
- Я хочу навестить моих родителей.
Лу Синьчжи:
- Да?
Цяо Кенан вздохнул:
- Они умерли, когда я учился в средней школе, в то время я ещё не знал, что я гей и не мог признаться им. Если бы они были живы, я бы в жизни не сказал им, но… Я ещё до сих пор ни перед кем не совершал каминг-аут. Надо полагать, сначала я должен признаться перед ними.
Отец Цяо Кенана был судьёй, они с женой погибли в автомобильной аварии. Лу Синьчжи отчасти понимал его, но у него с раннего детства не было ни отца, ни матери, и он не очень понимал значение родственных чувств, поэтому никогда не затрагивал эту часть жизни парня. Лу Синьчжи подумал и спросил:
- Ты несчастлив последнее время, поэтому хочешь этого?
- Что? – ошеломлённо переспросил Цяо Кенан, - Я несчастлив?
Он действительно был немного огорчён, но чтобы сказать, что он несчастлив?
Лу Синьчжи:
- Конечно, несчастлив, ты теперь каждый день вздыхаешь в три раза чаще, чем раньше, - и добавил, - И это только когда мы вместе, когда я вижу.
Цяо Кенан округлил глаза и тупо уставился на Лу Синьчжи, а потом неудержимо рассмеялся:
- Поэтому ты теперь так часто хмуришься?
На этот раз Лу Синьчжи ничего не ответил. Цяо Кенан, всё так же улыбаясь, подошёл к мужчине и поцеловал в губы:
- Ты действительно очень любишь меня.
Лу Синьчжи по-прежнему молчал, но судя по тому, как покраснели его уши, ответ был ясен. Цяо Кенан медленно вздохнул, прижался к мужчине плотнее и почувствовал, как сильно бьётся его сердце, тревожно и часто. Вскоре Лу Синьчжи наклонился к его уху и прошептал:
- Да.
Что означает это «да», Цяо Кенан не стал уточнять. Он просто гладил мужчину по голове, перебирая пальцами его волосы, и думал: «Папа, мама, этот человек причинил мне самую большую боль, но теперь он так добр ко мне, он очень любит меня, и я тоже очень люблю его. Возможно, это совсем не то, на что вы надеялись, но я верю, что вы всё равно любите меня. Так же, как я люблю вас. Поэтому… Вы ведь не будете слишком против, верно?»
                ***
Бутылка почти наполнилась, ещё один-два шарика, и всё. Лу Синьчжи утроил старания, окружив Цяо Кенана всесторонней заботой и согревая вниманием. Цяо Кенана уже тошнило от заботы Лу Синьчжи так, что он весь покрывался пупырышками, в душе творилось то же самое, он уже думал, что умрёт, пока дождётся наполнения бутылки и однажды просто потерял терпение и вынес «вердикт»:
- Всё, завтра переезжаем ко мне.
Лу Синьчжи вздрогнул. В этот момент он как раз очистил очередную виноградинку: снял кожуру и удалил косточки.
- Что, последний шарик? – он посмотрел на стоящую на столе бутылку, протягивая виноградинку ко рту Цяо Кенана. Цяо Кенан съел виноградинку с ладони Лу Синьчжи и выпалил:
- Чтобы ты любил меня до моей смерти и не изменял, я проглочу его, и он останется у меня внутри.
В подтексте этой фразы имелось в виду, что «если не случится глобальной катастрофы планетарного масштаба, мы будем вместе всю жизнь». Но вместо того, чтобы растрогаться в такой чрезвычайно чувствительный момент, Лу Синьчжи вдруг проявил природную прагматичность адвоката:
- А что, если я умру первым?
;.
- Если ты умрёшь, тебе будет плевать на то, что ты не сможешь взять с собой ТУДА.
Лу Синьчжи очень серьёзно сказал:
- Боюсь, мне и после смерти не будет покоя.
Цяо Кенан задумался. Учитывая степень упорства Лу Синьчжи и его педантичность, если он до самой смерти не увидит эту бутылку наполненной до конца, это может стать для него смертельной обидой. Он улыбнулся:
- Тогда ты придёшь ко мне ещё раз, подождёшь, пока я умру, и мы сможем перевоплотиться в следующей жизни вместе.
Такой ответ полностью удовлетворил Лу Синьчжи, и он сказал:
- Хорошо.
Целая жизнь с Цяо Кенаном в обмен на один стеклянный шарик, по его мнению такой обмен… ну просто необыкновенно прибыльный.
Вы всё ещё считаете Лу Синьчжи извергом и исчадием Ада?
Разве он обратился бы к Будде, будь он изверг и исчадие? Ох, боюсь, что нет.
                ***
Всё-таки нельзя просто сказать, что переезжаем, и тут же переехать. Лу Синьчжи потратил ещё пол месяца на сборы и расторжение договора аренды. В итоге, он вселился в дом Цяо Кенана и лёг в его постель одновременно с официальным наступлением холодов. Отныне они правильные люди в жизни друг друга, и они пройдут весь путь бок о бок, до самой смерти, до будущего перерождения.
Отрадно, поздравляю.

*Песня;;; (Чувство безопасности), исполнитель - Ван Ли Хом, он же Александр Ван (тайваньский певец и актёр американского происхождения, в его фильмографии есть боевик «Кулак возмездия», по мотивам того самого аниме…).
Полный текст, перевод сырой, не обработанный:
Oh, все эти годы я храню
Твои туфли на высоких каблуках
И ревную к тому, кто сегодня
Целует твои губы.
Oh, дорогая, почему ты всё дальше и дальше?
Oh, Боже, что нам делать?
Мы оба потеряли ориентиры.
Oh, дорогая, ты тоже ждёшь того дня,
Когда расстояние между сердцами сократится,
И мы вернём утраченное чувство безопасности?
Oh, невозможно забыть эту дикую любовь,
Не важно, сколько было иллюзий,
Оставшийся вкус любви всё такой же сильный.
Любимая, ты тоже ждёшь того дня,
Когда расстояние между сердцами сократится?
Помоги мне вернуть утраченное чувство безопасности.
Oh, любимая, почему ты всё дальше и дальше?
Oh, Боже, что нам делать?
Мы оба потеряли ориентиры.
Oh, любимая, ты тоже ждёшь того дня,
Когда расстояние между сердцами сократится?
Позволь мне дать тебе чувство безопасности.
Расстояние между сердцами может сократиться.
Позволь мне дать тебе чувство безопасности.
Клип на песню можно посмотреть на Ютуб по запросу:
;;; Leehom Wang - ;;;

*Примечание переводчика: данный текст есть обращение автора к читателям, некий монолог, рассуждения о новелле. Переведено с купюрами, потому что мне не всё показалось нужным и обязательным к переводу. ;

Слова автора:
Всё закончилось.
Я очень благодарна всем, кто поддерживал меня в этот период.
Эта история была опубликована 2011.12.06, дата вполне ясная, поскольку я имею привычку регистрировать ход написания. В то время у меня был некоторый спад, и я решила написать историю о человеке, который был счастлив сам по себе, так сказать, в одиночку. В это время я установила свой рекорд скорости написания: за месяц было написано 150 тысяч иероглифов, а за два дня до окончания 2011 года я закончила черновой набросок новеллы.
В то время, когда я задумывала сюжет, это должны были быть две параллельных истории. Это была линия не Чёрной Хризантемы, а линия Мэн Пина (смеюсь). Но когда придумывала название, оно оказалось слишком длинным, и тогда я приняла окончательное решение отложить на время… В общем, верность в любви – это главное.
В этой части новеллы я очень хотела описать смертельный удар и отъезд за границу, в остальном я описывала всякие о-ля-ля XD, особенно физиологию, всесторонне раскрывая мой низменный и пошлый характер. Я не описывала постельные сцены с голыми мужчинами и женщинами, во-первых, это мой священный женский принцип, во-вторых, мне не нравятся синонимы половых органов, и я убеждена, что большинство людей не хотят видеть в новеллах мужской половой орган в виде стебля, ствола, древка… Ай-яй, однако, я слишком это люблю (возбуждаюсь, как старшеклассник, листая долгое время словарь сексуальных терминов wwwwww).
Каждый раз перед публикацией очередной работы я волнуюсь и жутко нервничаю, даже выпустив так много книг, это чувство неизменно. В Интернете всегда есть возможность получать немедленный отклик со всех сторон. Большое спасибо за помощь в выявлении ошибок правописания, опечаток, сомнительных моментов. Я довольно капризна и перед публикацией хочу сначала всё закончить, потому что хочу выразить всё, что хочу написать, а интеллект у меня очень хрупкий (в общем, всё сложно). К тому же, стиль написания отличается от моих прежних работ, так что, я готова к тому, что меня закидают тухлыми яйцами… Короче говоря, всем спасибо.
Далее, позвольте мне рассказать о первоначальном замысле сюжета и о персонажах. Обычно я не касаюсь этого, эта часть должна принадлежать читателю, и мне не пристало вмешиваться. Но я подумала, что кто-то, возможно, захочет узнать, кому-то будет интересно почитать продолжение, кому-то не интересен такой прямой конец - ; - взрывобезопасный. XD
Большая часть этой истории построена на чистой физиологии. Говорят, (действительно говорят), что чувствовать удовольствие от полового сношения могут только люди и дельфины, однако, мой пёс, кажется, тоже проявляет к этому горячий интерес… (Я не решаюсь смотреть на него во время гона, это очень страшно). Короче говоря, секс нам дан природой, просто и непосредственно, мы можем получать от этого удовольствие, а это не так уж и плохо. Ты хочешь меня, я хочу тебя, есть 0 и есть 1, соединяемся к обоюдному удовольствию, и всем хорошо. Но это не означает, что нужно разделять телесное и духовное.
Секс кажется очень простым, но в то же время, это очень тонкая материя. В древнем и в современном Китае, и за рубежом много людей изучали это явление. Секс отражает степень доверия и близости между людьми. Есть дыра, в которую можно вставить; приятно это или нет, как и насколько приятно, но это удивительным образом зависит от того, насколько глубок интеллект человека.
Многие говорят, что мужчины ниже пояса – животные. Их нижняя часть действительно легко возбудима, однако, не имеет нижнего предела.
Изначально Сяо Цяо сохранял нижний предел, но потом с мужчиной среднего возраста его диапазон принятия значительно расширился, а потом он добровольно попал в передрягу, и это отразилось на его вере в то, что он может быть любимым, но он заявил, что это не имеет значения.
Когда вышло продолжение, действительно не имело значения, был он любим или нет, однако, это было вставлено в сюжет и показало, что степень его принятия Лу Синьчжи давно вышла из-под контроля. Это я хотела выразить в постельных сценах, и никто не виноват, если это оставило вас равнодушными. Возможно, мы просто находимся на разной волне, или я недостаточно хорошо написала, не убедительно.
Прочие перипетии сюжета и переломы в чувствах я не буду описывать, эту часть я оставляю читателю, пусть он сам интерпретирует…
Я написала всё, что задумала, и что смогла, поздравляю, мадам, поздравляю, милорд, все рады и счастливы.

*Примечание переводчика: далее следуют спин-оффы, одна глава повествует о событиях с точки зрения Хризантемы, и ещё одна о совместной жизни двух мужчин. Кроме того, прилагается некое интервью с героями, по типу ток-шоу (такой своеобразный художественный приём), но это уже для особых любителей.;

Слова автора:
Для меня написание этой новеллы, как путешествие во время длительной работы. Путешествие очень счастливое, но не без терний. В пути я видела множество прекрасных пейзажей, встретила новых друзей. Я благодарна своей судьбе. Спасибо вам от всего сердца.