Зека Васильев и Петров - зека...

      Мне было 5 лет, я ходила в обычный городской детский сад,расположенный чуть ли не во дворе дома. В нашу же группу водили Таньку Булкину, соседку моей бабушки по коммунальной квартире. Там жили только моя бабушка Нюра и семья Таньки – мать и трое детей – сын и две дочери. Отец их пришёл с фронта контуженный и к тому  времени  уже умер. Поскольку Танька была младшей из 3-х детей в семье, и родилась, когда моя бабушка уже жила в квартире, то она считала, что это её бабушка. Тем более,что своих других бабушек у неё не было. А моя бабушка часто оставалась с ней маленькой, когда матери надо было отлучиться, угощала её блинами, пирожками, яблоками и морковкой со своего огорода. А когда я приходила к бабушке в гости, мы играли с Танькой в любой из комнат – бабушкиной или их  семьи. Я уже не помню этого, но мама со смехом рассказывала мне, уже взрослой, что воспитатели в детсаду были озадачены тем, что мы с Танькой всё время делили  какую-то бабушку: Танька утверждала, что это её бабушка, потому что она с ними  живёт, а я говорила, что бабушка не её, а моя, потому что она мама моей мамы и я её внучка. Воспитатели не могли понять, чья же это бабушка, потому что родители у нас с Танькой были разные, и мы не были с ней родственницами… Но знакомы мы с Танькой были практически с рождения.

     С месячного возраста меня отдали в детские ясли – тогда послеродовой декретный отпуск у женщин был всего месяц. Дальше я плавно в 3 года перешла в детский сад и посещала его почти до 8 лет. В садик я ходить любила: у нас была очень хорошая воспитательница, Надежда Семёновна, тогда ей было около 45 лет, и если учесть, что приводили в детсад меня к 8 часам утра,забирали домой в 6 часов вечера шесть дней в неделю, а в семье, кроме меня  был ещё младший брат – то станет ясно, что с воспитательницей я проводила гораздо больше времени, чем с родителями… У нас была хорошая дружная группа – за что тоже спасибо воспитательнице.

         Как вспоминала позже Надежда Семёновна, я была подвижной девочкой. На прогулке никогда не сидела на лавочке, бегала, прыгала, играла с мячом и скакалкой, охотно участвовала в разных подвижных играх и сама их умела придумать и организовать. При  этом на учебных занятиях в группе я была лучшей: бабушка научила меня читать и считать в возрасте 4-х лет, у меня была прекрасная память и хорошая сообразительность, я хорошо рисовала и лепила. И когда я впоследствии пошла учиться в 1 класс школы, то показала  знания на уровне третьего класса. Только вот писала печатными буквами и притом ещё левой рукой. Так что пошла всё-таки в первый класс.

         Прогулки у нас в садике обычно были 2 раза в день: после занятия перед обедом и после полдника – до самого ухода домой с родителями. Территория детсада была огорожена деревянным штакетником. Калитки и ворота запирались. Вдоль дорожек и забора на участках для прогулок росли кусты или невысокие молодые деревца,  были и красивые клумбы с цветами, и песочницы, лавочки, домики, лесенки, качели. И вот однажды летом на вечерней прогулке Танька мне сказала: « Я знаю одно
интересное место в заборе, где можно сделать дырку и уйти погулять из садика!Хочешь, покажу?» Я согласилась. Танька завела меня за куст сирени и отклонила в сторону одну планку забора– она была прибита к поперечной перекладине только одним гвоздём наверху. Мы тут же по очереди вылезли в щель, планка вернулась на место,и мы с ушлой Танькой отправились гулять на волю, как самостоятельные девицы. Наш побег никем не был замечен, ибо  в группе было 25 детей, и уже приходили родители и забирали детей домой.

         О, воздух свободы! Как он пьянит! О том, что воспитательнице попадёт за наш уход, и о том, что будет с родителями, когда они придут забирать нас из детсада, мы совсем не думали – да и кто об этом думает в 5 лет!

    И мы ударились в загул. Городок наш был небольшой, автомобилей тогда было мало,по центральным улицам вообще они проезжали редко, а автобусы по ним и вовсе не ходили. Поскольку часто по выходным или в праздники у горожан (и у нас в семьях в том числе) было принято прогуливаться по центральным улицам и главной городской площади имени Ленина, то мы с Танькой именно там и прогуливались – с важным и чинным видом, этакие благородные девицы из хороших семейств… Можно было бы поесть ягод ирги, кусты которой росли по всему городу, но мы со своим ростом не могли до них дотянуться … Вскоре нам на глаза попался паслён: на горке у Дома культуры было много низких кустиков, усыпанных сладкими спелыми чёрными ягодами, которыми любила лакомиться вся ребятня. Мы наелись ягод до отвала, потом набили ими карманы платьев – про запас! А когда карманы закончились, а ягод на кустиках оставалось ещё много,Танька придумала класть их в носки. Мы сняли по одному носочку с ног и тоже наполнили их паслёном.

       Потом мы решили: гулять – так гулять! И, поедая паслён, отправились на «Бетономешалку» - так называли у нас бетоно-растворный узел, находящийся недалеко от  моего дома и нашего детсада. На этом узле в рабочее время изготовляли бетон и раствор для строек и ремонтов зданий нашего города и предприятий. При нём был большой склад песка – ну прямо высокая гора(высотой,думаю,около 4-5 метров и площадью примерно 16-20 кв.м поверху)замечательного желтого, чуть влажного песка! Склад не был огорожен. Мы со старшими ребятами с нашего двора иногда ходили туда по вечерам, когда узел уже не работал. Сторожа там были, но ребят не прогоняли.

      Здорово было забраться наверх и съезжать вниз по склону вместе с небольшой кучей песка! А ещё наверху на ровной площадке можно было сидеть и лепить из песка всё, что захочешь:  город с улицами, домами, дорогами и мостами, автобусами и машинами, деревню с избами, огородами и садами, комнату с мебелью и телевизором, огороженную невысокими стенами, грозные крепости и красивые замки с башнями, а на островерхих крышах башен обязательно пристраивать шарики из «железного» песка… Мальчишки лепили пушки, пулемёты, танки, солдат (обычно тоже из "железного" песка, но шарики – это был «высший пилотаж»!)и устраивали бои, но в стороне от нас, девчонок. Все мы умели делать шарики диаметром до 5 см из "железного» песка! Он назывался железным потому, что шарики были крепкие, как из железа, не разваливались, как сделанные просто из влажного песка. Секрет изготовления был в  том, что сначала лепился довольно крепкий шарик из влажного песка, потом он несколько раз обсыпался сухим песком, на поверхности образовывалась прочная корочка толщиной около 1-2 мм. И шарик осторожно водружался на крышу башни…

      
    Только было во всех этих удовольствиях одно «но»: с некоторых пор всем детям родители строго-настрого запретили ходить на Бетономешалку, потому что незадолго до этого там якобы завалило песком не то двоих, не то троих маленьких (говорили, что лет пяти) детей. Будто бы они так же, как мы, съезжали с верха песчаной кучи, но следом на них обрушилась довольно большая масса песка, их завалило, и они там задохнулись. Вроде они там были одни, без других детей и без взрослых…

      Но мы с Танькой не боялись: те дети, скорее всего, были маленькими и неуклюжими, а мы-то вон какие шустрые! Съедем, вскочим и отбежим! Да и на песчаной куче в тот вечер было много ребят-школьников, что тоже добавляло храбрости. И вообще, если честно, то мы считали, что на самом деле никакого такого страшного случая с детьми не было, потому что никто из взрослых не мог нам ответить на вопросы – как звали тех  детей, в какой детсад они ходили, в каком доме жили? Просто родители выдумали  всё это, чтобы мы играли только в своём  дворе и не уходили за его пределы, чтоб нас потом не искать… Для пятилетнего возраста мы были довольно ушлыми гражданами…

         И до самого наступления темноты, то есть примерно до 10 часов вечера, мы с Танькой наслаждались всеми прелестями игр на Бетономешалке… Понятно, что когда нас пришли забирать домой из детсада и не обнаружили ни на участке, ни в здании детсада, то начали поиски. И всё это время наши родители, воспитательница, и товарищи родителей по работе бегали по городу, но про Бетономешалку никто из них не подумал – я же была примерной и послушной девочкой, Танька тоже в хулиганках не числилась, родители были твёрдо уверены, что мы не нарушим запрета. Мы с Танькой, расходясь по домам, договорились, конечно, про Бетономешалку молчать, сказать, что гуляли по Советской улице до самой городской бани (так сказать, сверили показания)– а она довольно далеко от нашего дома и садика… Надеялись, что пронесёт, а вот если сказать всю правду – то ремнём по попе получим точно.

        Когда стемнело, довольная, но с некоторой опаской, я заявилась домой. В квартире у нас было полно народу, уже собирались звонить в милицию… Меня накормили, слегка поругали, спросили, где была – поверили моему вранью про улицу Советскую и  баню - и уложили спать… Я решила, что меня не выпороли только на радостях – потому что нашлась. И только когда выросла, поняла: у нас с братом были добрые родители, нас не то что не шлёпали по попе – нас даже в угол никогда не ставили. Но утром мне сделали ещё раз строгое внушение. Я обещала больше не устраивать побегов, а в детсаду мы с Танькой охотно показали Надежде Семёновне то "интересное" место в в заборе, через которое мы выбрались «на волю» - за что нас потом обругали мальчишки из нашей группы: такой хороший потайной путь на свободу выдали, вот где дуры-то… Вся группа с интересом и завистью выслушала наш рассказ о приключениях «на воле», мы стали героинями дня…

         Штакетина была накрепко (мы потом всей группой проверяли) прибита сторожем к перекладинам большими гвоздями во всех возможных местах. Вся ограда была проверена на крепость по всему периметру детсадовского участка… Никаких карательных мер к нам со стороны воспитательницы не было применено (видимо, ввиду малолетнего возраста преступниц и их хорошего поведения в предыдущей жизни -без нарушений режима). Отношение к нам не изменилось. Танька была весь день сердитой и неразговорчивой, а потом призналась, что вчера мать, как только она явилась вечером домой, сразу отхлестала её кухонным полотенцем по заднице, и что она решила больше не уходить из  детсада тайком и не гулять без взрослых по городу…