Неприятность

Утром на лестничном пролёте громко споткнулся бежавший сломя голову смуглый молодой человек в тёмном деловом костюме с «фонарём» под левым глазом и сильно опухшими щеками и губами – следами ухарского усердия на поприще вчерашнего досуга. Впалые карие глаза медленно очерчивали круг, следуя по границе, растекающейся из перевёрнутого ведра лужи, словно две планеты, которые  совершали естественный годичный оборот вокруг Солнца.  Вода глянцем покрыла выцветший синеватый линолеум и реденьким водопадом окропила нижние этажи, вызывая изумление и возмущение оказавшихся некстати людей. «Эх, неприятность какая!» – посетовал мужчина. Он избегал в речи ненормативной лексики, считая это верхом бескультурья. Опаздывая на работу, молодой человек очень торопился и не заметил стоящего на площадке между этажами ведра с водой, которое уборщица здесь оставила вместе с полными мусорными мешками, шваброй, метлой и совком. За ней водилась подобная привычка, словно дюны в пустыне, эти скопления периодически возникали в разных местах, и было невозможно угадать, где они в следующий раз появятся. Но все-таки нужно было очень постараться, чтобы не заметить такую кучу утвари – и это с успехом удалось.  Помимо насквозь промокших черных лакированных туфель, также оказались намочены нижние части штанин. Мужчина быстро оправился и семимильными шагами донёсся до своего офиса. Его звали Семён Бессчастный. Он недавно устроился здесь на работу и очень не хотел попасть впросак. Трудовая деятельность у него не складывалась: на предыдущих рабочих местах он и трёх дней продержаться не мог. Пробовал свои силы на стройке, мясокомбинате, в магазине, ЖЭКе. Везде, где он начинал работать, что-нибудь случалось из ряда вон выходящее. На стройке он покалечил двух рабочих, случайно столкнув на них с третьего этажа гипсокартонный лист, а на мясокомбинате поломал волчок для измельчения мяса, уронив туда металлический крюк. Цыгане обворовали магазин в его смену. На последнем месте работы, в ЖЭКе, группа бомжей у него умыкнула мусорные баки. Когда они спросили, где находится пункт приема металлолома, Семён, вместо того чтобы остановить их, вежливо и подробно рассказал, куда нужно идти. Сейчас он твёрдо решил, если уж и здесь ничего не получится, то следует напрочь отказаться от любой работы и идти побираться. Уже шёл четвёртый трудовой день, и прогресс был налицо, но, как видно, судьба снова хотела сыграть с ним злую шутку.
Директор розовощёкий, немного плешивый и с проседью в висках сидел в мягком кожаном кресле и мерно раскачивался то вправо, то влево, словно маятник на старинных часах. Дорогой английский чёрный костюм и швейцарские золотые часы на руке выдавали в нём респектабельного и богатого мужчину. Красный галстук извивался змеёй поверх белой рубашки, а его кончик карабкался по гигантскому животу вверх, словно альпинист, покоряющий высоченную гору.
Директор смерил Семёна надменным и насмешливым взглядом и принялся бодро распекать.
- Почему опоздал?
- Мм… Так это… Не успел на маршрутку... – невнятно проговорил Семён.
- Мог предупредить, позвонить! Ты понимаешь что, опоздав, ты, тем самым проявил неуважение ко мне! Для меня это прямое оскорбление!  – горячился директор, – А чего у тебя брюки такие мокрые?
- Э-э-э… Да вы не подумайте ничего плохого, я тут случайно ведро опрокинул с водой. Вот и малость обмочился.
- Обмочился, значит, ну-ну…
Тут его прервали: в дверь офиса вошли четверо мужчин в чёрных куртках. Они объявили, что из полиции, и показали удостоверения. Это была сущая неожиданность – директор замер и схватился двумя руками за узел галстука, стараясь ослабить, будто галстук превратился в удавку и начал душить. Спесь резко сошла на нет. Он смотрел глазами нашкодившего щеночка, который только что закончил растерзание последней целой подушки и надеялся своим невинным видом смягчить наказание. Служащие офиса прекратили ритмичное клацанье по клавиатуре и потупили взоры, ожидая разрешения ситуации. Воцарилась такая тишина, что, если захотеть, то можно было услышать, как мухи, сидящие на столе, потирают лапки.  Поникшим голосом шеф обратился к находящемуся за соседним столом бухгалтеру: «Василий будь так любезен, пожалуйста, если тебя не затруднит… Водички…» Крепкими тисками директора сковала слабость, а лицо побледнело. Василий выглядел не лучше: зрачки стали большими, а руки беспрестанно тряслись, словно он долго работал с перфоратором или отбойным молотком. Постукивая кружкой об краник кулера, бухгалтер набрал воды и передал шефу. Директор с трудом сделал маленький глоток.
- Что вам угодно? – немного успокоившись, он обратился к полицейским.
            - На двери не было таблички, и мы хотели спросить: где находится ООО «Календула»? – пояснил самый старший из них.
- ООО «Календула»! – закричал директор. Он разразился смехом, учинив крупное землетрясение галстуку, на щеках заиграл румянец. Офис вновь оживился и зашумел: работники начали с усердием стучать по клавиатуре и активно разговаривать между собой.
 - Ха-ха! Ха! «Календула»! Ха! Ох, уморили! – надрывался от хохота директор.
- Что вы имеете в виду?! – возмущённо крикнул полицейский.
- Да ничего, ничего! Вам в конец коридора по правую сторону! – сказав это, директор расслабленно осел в кресле. 
- Да и ещё, нас интересует: где находится ООО «Промхимтог»?
            Гробовая тишина повисла в воздухе.
- Я знаю! «Промхимторг» - тут! – с улыбкой крикнул Семён. Он был рад, потому что впервые запомнил название организации, где работал.
Трудовая деятельность Бессчастного вместе с существованием этой компании скоропостижно окончилась. Фирма была уличена в мошеннических действиях – директора и бухгалтера арестовали. Семён же потерял всякую надежду найти работу и теперь просит милостыню в подземном переходе метро. И когда ему «сочувствующие» прохожие с укором говорят: «Что ж ты?! Здоровый, молодой лоб! Работать не идёшь!», он взрывается оглушительным хохотом, переходящим в пронзительный вопль, сотрясающий всю подземку так, что «доброжелатели» в ужасе бегут от него, как звери от огня.