Накануне

Мой бедный шут, мой поводырь слепой,      
Мы  подошли к вратам последней тайны,
А ты кричишь и тешишься игрой,
Как в первый час Зари моей случайной.
                Алексей Ганин-Разуму
     Первые лучи жаркого июльского солнца пробивались сквозь приоткрытые занавеси штор, заполняя комнату золотом своего света, отражаясь на стенах сияющей россыпью. Один из них, играя скользнул по локонам темных волос, по лицу спящей Юлии, вырвав из лап ночного кошмара обратно в бренность бытия. Вытирая ледяной пот с лица (как будто слезы), она медленно приходила в себя, при этом пытаясь выбросить из головы те фрагменты сновидения, что остались в памяти.
Постепенно неприятные мысли  вытеснили более будничные переживания о сессии, о предстоящих экзаменах, очень важных для ее учебы. Страх же почти ушел, оставив неприятный осадок. Ушел, но только чтобы вернутся следующей ночью. А сейчас в теплый душ. После него и вкусного завтрака уже точно не захочется и думать о кошмарах.
    Серо-зеленый подъезд, лестничная клетка в окурках, стены в нецензурной брани, шприцы в углу, все как обычно. Юля вышла на улицу. Побитое временем панельное гетто, жара, даже душно, так перед грозой бывает. Скоро обрушится ливень, природа затихла его ожидая, только голуби возле мусорных контейнеров копаются,  бомж среди них затерялся, ищет что-то. Заметив девушку пробубнил неразборчиво: «Бойся того, кто а стеной» Алкоголик, что взять с него.
   А вокруг раскинулся мегаполис. Тысячи железобетонных монолитов, надгробными плитами закрывают солнце, а может это солнце умирает? Бесчисленные узники сбились в жалкое стадо, крутятся как белки в колесе. Все вместе, но одновременно так одиноки.  Город выжмет их насухо , прогонит их по своим гнилым схемам.  С неба пеплом падает стая птиц. Говорят, цивилизации временны, а Вавилон вечен. Но все так же кланяются золотому тельцу, а вольготно только шлюхам и черным, орды которых заполнили город словно паразиты тело своей жертвы. Весь он закрыт ширмами, их только и видно, а за ними мрак.  Света нет, и хоть кричи, хоть слезы лей, да не поможет.
     Юля вспомнила почему то день и такого далекого уже детства. Тогда они с мамой гуляли. Мама зашла в какой то магазин, а Юля осталась ее ждать. Время тянулась очень долго, словно прошли минуты, часы, годы, а мамы все не было. В этот момент Юле казалось, что она самый одинокий человек на земле. Она заплакала.  Но мама вскоре пришла. И сейчас, через столько лет  к ней вернулась это чувство. Одиночество.
«А вот и мой автобус»
Автобус переполнен, как консервная банка набит. Внутри раскалено, жар как в духовке. Механический голос произносит: «Остановка Аллея Победы». Огромный монумент, вокруг ряды застывших боевых машин. Один вид их черных силуэтов всегда вызывал у Юли некий первобытный страх. А прямо  напротив мемориала шикарный клуб светит огнями. Поскорбили о героях, можно и развлечься. Двигались дальше в потоке машин, воздух кажется состоял из частиц пыли. Эта взвесь серой пеленой оседает везде, на зубах хрустит.  Летний зной хоть и тело обжигает,но лед на сердце не растопить июльской жаре. Лезвия мыслей режут кровоточащие раны.
«Зачем же мне все это? С мамой и отчимом опять ругалась. Им только сестра Вика важна, для нее все стараются, а я как второй сорт.  Друзья все отвернулись, да и есть ли они? «Мне жаль», - сказал он, но было похуй. »
Автобус остановился у переезда, красный глаз семафора моргает. Через дорогу, натужно гудя, черепахой переползает тепловоз, таща за собой ржавые вагоны-хопперы с цементом. Церковь колоколами звонит, здесь зона действия Бога. Купола то золотые, да вот души под ними мелочные, просят билет в Эдем у господа. Боятся вечность в огне гореть. Не понимают что нет ни ада, ни святых небес, не спрятаться за Бога им. Для всех  уже место за городом давно приготовлено. 
Хотя ад все же есть. Мне ночь бы продержаться, как в той песне. 
Лютая боль пронзила правый висок, в голове словно бомба взорвалась, и так же резко схлынула, только искры в глазах остались кружить. Так иногда бывает, это все последствия детской травмы, была и клиническая смерть,и три дня комы.  Юля заглянула по ту сторону, но конечно она это не помнила. Лишь из рассказов знала, мать говорила, что Юля в рубашке на этот свет пришла. Потом и стали приходить кошмары, и до сих пор преследовали ее, сводили с ума ночами, растянувшимися в бесконечность, рвали сознание в клочья, тащили своими безобразными щупальцами в тот мрак, где только ты наедине со своими демонами. Полегчало вроде.
А мимо проносятся яркие вывески рекламных баннеров, в фальшивом буйстве их красок нет правды. Супермаркеты и рестораны, клубы и бары. Деньги решают, нужно больше денег. А там за этим неестественным праздником, в тесноте бетонных коробок, каждый прячется в своем собственном мирке на диване среди домашнего уюта закрытых штор, проклиная безразличие того большего мира сверъярких огней. Мост гулко загремел под колесами, могучая река далеко внизу степенно несет свои воды между поросших кустарником островов к далекому морю. Во сне тоже был мост, только разрушенный и перейти его было невозможно. Он словно разделил два мира. Явь и Навь.»
«Как же я долго уже еду, город похоже бесконечный. Сейчас бы бокал ледяного коктейля и книгу Буковски. Пришло сообщение: «Штормовое предупреждение. Ожидаются порывы ветра 22-27 метров в секунду». Небо заносит тучами. Не за что ухватиться, не достать до спасательного круга. 
«Верните мне желание жить. Хоть ненадолго. Как тогда на крыше. Всего лишь один шаг оставался. Я испугалась. »
   Небоскребы бизнес центра, устремили свои темные тела из стекла и бетона ввысь, как тот атлант подпирают небо, да и обитают в них небожители, сильные мира сего. Серые кардиналы, плетут свои сети кому царский престол, а кому грязная канава. Кто дал вам право решать кому жить, а кому сгинуть без следа? Красные огни на башнях, горят очами великанов, наполненными ненавистью.
   Как символично. Если долго смотреть в бездну, как там говорил любитель лошадей.
   А вот и остановка, выходить пора, минут пятнадцать идти. Первые капли  уже падают на сковороду асфальта. Скоро город насытится влагой, утолит свою жажду вволю. Количество капель растет , Юля ускоряет шаг, не хочется промокнуть. А рассудок струной натянут, того и глядишь лопнет. Не сходится что-то.
   Дождь усилился, весь мир потерял цвета, сделался серым размазанным изображением на экране старого телевизора, что только усилило панику.
«Этого не может быть. Я ехала на пары, тут пешком дойти осталось…Когда я проехала свою остановку?»
   Место совершенно незнакомое вроде, но реминисценция, обрушивается вместе с дождем. Приходилось ли тебе, читатель, испытывать такое чувство, когда понимаешь, что вот-вот вспомнишь что-то значимое, позабытое в беге жизни, но как не старайся ничего не получается. Кажется, еще чуть и откроется какая то истина, важная как для алхимика секрет превращения ртути в золото, а все равно не вспомнишь. И эта горечь воспоминания заставляет поднимать голову к небу и задумываться, а кто же я на самом деле? Вечный вопрос как не крути.
   Взору предстала такая картина: дома старые, окна досками заколочены, ржавые остовы каких-то огромных машин, кругом груды строительного хлама, на другой стороне дороги за пустырем промзона: ажурные башенные краны, заводские трубы чадят жирным дымом, облака пара над громадами градирен. За ними лес, четкость просто невероятная. Каждый листик на любом дереве видно, каждую каплю дождя. И над этим всем рассвет.  Людей вот нет нигде, только доносится эхом откуда то детский плач.
   Мысли переплелись, не разобрать уже что к чему, обернулись тягучей слизью. Сердце метрономом отбивает каждый удар, дышать невозможно. В ушах застыл гул напряженных вен. Время замедлило свой ход, стало вязким осязаемым… и исчезло. Музыка торжественно заиграла, ее звуки казалось лились изнутри, прекрасный женский голос ведал о чем-то на неизвестном языке.
   «Сон, я понимаю, что я во сне! Так странно. Целый мир в моей голове. Как же удивительно! »
   Мысли резко оборвались. Восторг и страх смешались в одно непередаваемое противоречивое чувство. Секунды обернулись миллиардами лет, мгновение растянулось в вечность. Испарились все переживания и обиды, вся невзрачная жизнь растаяла. Не стало прошлого, настоящего и будущего, не осталось ничего, только здесь и сейчас. Нет больше и Юли, нет ее индивидуальности. Захотелось взлететь ввысь, это получилось, хоть и не сразу. С головокружительной высоты вид изменился, возникло озеро, среди влаги лесных чащ, силуэты гор на горизонте и берег бескрайнего моря с волнами прибоя, укрытый плащом тумана. Дождь закончился, солнечный свет полился, озарив простор. Черно-белый мир вновь обрел цвета, добавились полутона. Какой восторг! Ей захотелось улететь к пределам Мироздания, туда, где в черных безднах бескрайнего космоса галактики выглядят песчинками, и слиться с пустотой вечно ледяного Космоса, став им навсегда.
Но наваждение быстро исчезло, очертание исказились, силуэты поплыли, напоминая «Постоянство памяти»  Дали, постепенно этот дивный новый мир тонул во мраке. И как бы Юля не упиралась, скоро она опять оказалась среди черных руин, под проливным дождем. Сзади слышалось чье то дыхание, совсем близко. Бежать, единственная мысль. Ноги не слушаются, бессилие одолевает. Шаг… Еще один, еще. Тесные улицы сменились бесконечным лабиринтом из книжных стеллажей. Лестница, подъем забирает последние силы.  Дверь впереди серая железная как в квартиру, а за ней решетка, бежать невозможно дальше. За ней человек, совсем молодой парень, лет на пять старше Юли. Одет он в тюремную робу, с номером на груди. Голубые глаза девушки встретились взглядом с глазами юноши, в них она увидела отчаяние на грани беумия. Открой, шепчет он. Протянул ей рукой какой то предмет который она крепко схватила. В руке ее оказался старинный ключ.
Сопротивляться невозможно, слезы взор застилают и Юля бессильно сползает на ледяной паркет, глядя в лицо узнику  клетки. Постепенно меркнет последний свет. А ведь это ее тюрьма. Дрожащей рукой она нащупывает замочную скважину( дыхание у нее уже а спиной. Только ты не оборачивайся. Сухо щелкнул механизм  дверь открылась. Снова темнота как в тогда , и ощущения падения вниз .
И темноты проступили очертания совсем иного места или даже мира, огромное бесконечное болото с ядовитыми зелеными испарениями. Вся поверхность этой адской топи была усыпана разлагающимися трупами животных. Истерзанные с торчащими наружу черными веревками кишок и белесыми обломками костей, смотрят они куда то своими бессмысленными белесыми глазами. Плавно качаются по поверхности мутной воды. А среди них деловито сновали существа мало поддающиеся описанию, жуткие и бесформенные, все покрытые конечностями отростками напоминающими оленьи рога, ими они ловко поддевали падаль и отправляли в необъятные пасти. Одно и созданий уставилось на девушку, методично постукивая своими рожками друг о друга, как будто приглашая ее разделить нехитрую трапезу...Увиденное заставило Юлию биться в истерике, крик комом застрял в горле, вырвавшись лишь сдавленным стоном...
-Девушка, проснитесь конечная, девушка вам плохо?- молодая женщина кондуктор, с милой прической в виде ушек из темно-русых волос, трясет Юлю за плечо.
-Все нормально,- полуживая от страха шепчет Юля.
-Конечная. Автобус дальше не идет
-Хорошо, я выхожу,-
«Это же просто страшный сон, не более пора бы привыкнуть уже. Но я не могу так больше. Когда же это кончится?»
Порывы холодного ветра обожгли лицо, вывели из прострации. Ливень с этого черного неба.
«Где же я это видела? Ну я же помню.»
 Бараки уставились на нее клетками битых окон, пустырь борщевиком поросший, знакомые уже полосатые трубы, свалка гнилой техники, лес кругом. Ужас наяву настиг, здесь, в реальности. Такого не было еще никогда. Круг замкнулся. Грозовые небеса несутся над головой. Решение одно-бежать. Не разбирая куда, хотя и не важно уже. Просто бежать. Юля мчится со всех ног, спотыкается, падает, разбивая колени в кровь и лицо об дождь. Боли она не чувствует, и кажется дышать разучилась.
Страх. Это инстинкт самосохранения или же нечто большее, сформированное сферой разума а тысячелетия эволюции?  Но он то дает убеждение,  если боишься, то значит, есть что терять. Живешь мол еще. Вера и надежда, как те размалеванные ****и, что у дороги стоят. Не оправдывают они ожидание, как, впрочем, и все остальное. Внутренний голос надрывается:
«Не оглядывайся, там тьма. Очнись! ОТКРОЙ ГЛАЗА!»
Она бросается через дорогу. Последнее что слышит девушка этот визг тормозов и видит  тень, надвигающейся на нее громады грузовика.
***
С трудом разомкнув тяжелые веки (получилось далеко не с первой попытки) взору Юли предстали вечно белые стены палаты, руку обвивают трубки капельницы, провода,  приборы злорадно моргают своими лампами. Боль разрядами тока бьет по каждой клетке тела, словно заживо сжигает. В голове молоты стучат. Несколько человек в белых халатах склонились над ней. Сразу же узнала знакомые черты матери, только постарела мама лет на десять, морщины изрезали лицо, глаза опухли от слез.
-Она очнулась, врача! Врача, скорей врача! Юленька, дочка моя.
-Мама, что со мной происходит? Я же на учебу ехала, на экзамен. Где я?- пытается через силу сказать Юля,- Что со мной, мама?
-Все хорошо милая. Твой автобус попал в аварию, но все хорошо, просто потерпи немного. Мы с отцом молились за тебя.
-А где Виктория, моя сестра?
-У тебя, родная, нет сестры, ты же у нас один ребенок,-рука матери нежно гладит волосы.
Глаза опять застилает темнота, как в тех снах, а сны ли это были? Столько вопросов, а ответов ноль. Юля в последний раз пытается размотать клубок своих спутанных мыслей, быстро теряющих все остатки рационального смысла. Она больше не знает что реально, а что выдумки ее больного разума. 
«Я не хочу обратно. Я запуталась. Мое место здесь. Наверное, здесь…»
А за окном весна раскрывает почки на деревьях, журчит ручейками, щебечет птичьими трелями. После долгой скорби, зима передает наконец эстафету, сбросив свой белый саван, и природа опять начинает бесконечный бег с низкого старта. Там, за окном мир какой-то свой особенный космос.

Июнь- сентябрь 2017 г.