Дневники Барнби, 9 сентября

Ветер крепчает второй день, почти как на крийонских спутниках в период миграции пульсаров. Вы об этом ничего не знаете, потому что никогда не были в галактике Головастик. А я был. Теперь вот мучаюсь тут с вами, ностальгирую по всякой херне вроде ураганного ветра. Да, это Барнби, на случай если кто-то из межгалактического удо будет читать эти строчки.

Жизнь на Земле более чем унылая, но иногда попадаются забавные дни. Иногда интересно наблюдать за местными аборигенами. Что забавно островные аборигены имеют небольшие , но заметные различия, если сравнивать их с материковыми. Они даже так и говорят «А, ты с материка», словно человек прилетел с другой звездной системы. Но вообще уродов, конечно, хватает и там и там, не просто же так меня заслали в эту космическую жопу тянуть лямку преступника.

Вчера я как-то уговорил себя снова пойти в горы. Второй раз за две недели. Это довольно часто, если ты не входишь в клуб любителей скалолазов. Ходить в горы – это значит выжаться как лимон до предела и приползти домой с высунутым языком и собачьей одышкой потому что ты весь день то взбирался, то спускался по немыслимым траекториям, а если еще и упал пару раз, скатившись кубарем метров тридцать, то этот день запомниться особо. 

Я планировал дойти до определенных координат, поэтому выехал непривычно рано, еще до восьми утра. Учитывая, что было воскресенье, то это более чем ранний час. Автобус мне попался самый что ни на есть говенный, без кондиционера, без мягких кресел и с наглой бабкой , которая разлеглась у окошка так, что залезла половиной жопы на мое место. Всю дорогу я едва не слетал в проход, едва успевая держаться за передние кресла на крутых поворотах. Потом мое лицо стало выжигаться на солнце из-за щели в шторах. Но я закрыл глаза и вспомнил, как нам было туго, когда мы удирали от федералес, нагруженные до предела квангонским кремнием с частных астероидных полей в окраинных парсеках, плохо исследованных планетарных туманностей. Нас тогда слепило сразу по десять звезд и не было такой шторки, что могла унять этот безумный свет. Словом, я все это вспомнил, и мне стало легче, а через два часа я уже был на месте и полной грудью вдыхал свежий морской воздух, взобравшись на самую высокую палубу парома. А впереди передо много простирался…нет, не голубой океан, а если лишь небольшой морской пролив, за которым виднелась набережная и военные корабли и много памятников в честь отважных героев, что обороняли Севастополь от злых фашистов. На Земле фашисты- одни из самых мерзких существ и их принято ненавидеть и истреблять как тараканов, когда это законно. А когда незаконно – просто ненавидеть и тайком плевать в них из дротиков, пропитанных ядом кураре.

Потом я пересел на другой автобус, поменьше, но покомфортнее, который отвез меня на окраину города, а там еще один, который повез меня в Балаклаву - другой маленький городишко с живописным заливом, полным маленьких лодочек, умеренно шикарных яхт и мощных катеров, катающих туристов до дальних пляжей.

Когда я слез с последнего автобуса , то прикупил еще воды и несколько пирожков с курятиной, чтобы силы не оставили меня где-то на середине пути. В Балаклаве все пахнет рыбой и на гербе у них тоже нарисована рыба. Ты проходишь мимо нескольких рыбных  ресторанов, а потом мимо еще одного ,а после идешь по недлинной, но симпатичной набережной, всегда полной народа, машин и зазывал покататься в море на утлой лодочке с полосатым тентом.
А еще там много торговцев морепродуктами. Они стоят прямо на улице и продают вам живых устриц, барабулек, камбалу и прочие вкусности, которые пахнут так, что пройти мимо бывает сложно. Устриц открывают прямо тут на месте с помощью перочинного ножика, потом выжимают в еще живого моллюска лимона, чуть отскребают от раковины и после ты просто высасываешь шевелящуюся плоть одним большим сытным глотком. Раз и устрица у тебя в животе и ты не понял, вкусно тебе или надо еще распробовать.
Вчера торговец предлагал всем желающим запеченных барабулек. Несколько женщин с удовольствием брали бесплатное угощение на пробу и ели прямо тут же голыми руками. Вроде бы им нравилось. Я не стал испытывать желудок на прочность с учетом того что мне предстоял шестичасовой марш-бросок по непростой местности, где можно с легкостью свернуть ногу или шею, если совсем не повезет. 

Я еле оторвался от рыбных соблазнов, пощелкал на камеру лодки и свернул на городской пляж – очень унылое место за бетонным забором. Пляж конечно одно название – никакого песка или гальки тут нет. Один сплошной бетон под ногами, зато есть скамейки , где можно сесть и переодеть обувь. Я залез в походные кроссовки и отправился в горы.
Первый подъем самый выматывающий, потому что взбираться надо по крутизне до старинной консульской башни , а дальше еще один изматывающий бросок до другой башни и уже где-то на середине пути с тяжелым рюкзаком за спиной ты чувствуешь как ноги наливаются свинцом от мышечного напряжения, пот проступает повсюду, дыхание учащается и это только первые десять минут пути. Дальше следует недолгий спуск и чуть ровной дороги, а потом ты все время медленно идешь в подъем вдоль береговой линии, изрезанной скалами с крутыми обрывами. Скалы вздыматься и над тобой и идти где-то по середке всегда чуть волнительно, но приятно волнительно, ни как по минному полю.
Через полчаса ты входишь в ритм и дыхание становится нормальным, только часто хочется пить потому что сердце работает как бешенный дизельный мотор под таким солнцем. На пути тебе встречаются такие же чудики, которые возвращаются или идут в том же направлении, что и ты. Большинство из них желает тебе дробного дня, потому что так принято делать в горах и ты желаешь им в ответ тоже самое. Сюда часто приходят целыми семьями с детьми и собаками и обгонять такую толпу даже весело. Чем дальше ты уходишь, тем меньше встречается народу, Через пару часов ты стараешься запечатлеть в памяти нужные повороты, хотя это бесполезно – сколько раз я здесь не ходил, все равно через раз сворачивал не туда и иногда реально сбивался с пути и тогда приходилось либо вслепую пробираться вверх через колючий кустарник либо возвращаться назад к той точке, где ты свернул не туда.

Еще через полчаса тебе уже плевать, запомнил ты нужные метки или нет. Усталость достигает нового предела и тут тебя ждет очередной затяжной подъем. В первый раз я едва не лег прямо на землю от усталости, но теперь беру эти треки довольно бодро, практически без остановок, пока не доберусь до горизонтального участка. Справа открываются бескрайние водные просторы, полные катеров, яхт и моторных лодочек. С такой высоты они кажутся совсем крошечным. Только кричащая и парящая рядом чайка понимает, о чем я. 
От мини-пиццы с курицей во рту постоянный сушняк и я осушаю бутылку с водой с опасной быстротой. Хотя на всякий пожарный в рюкзаке есть еще одна. Я смотрел фильм «127 часов», поэтому воды стараюсь брать впрок, на случай если свалюсь в пропасть и придавлюсь камнем , вынужденный отпиливать себе руку , чтобы выбраться из ловушки, пока меня не начали обгладывать койоты, лисицы и воронье.
Скоро я добираюсь до родника, где всегда делают привал. Сейчас там тоже человек пять-шесть наполняют свои бутылки и фляги. Я же ныряю в узкую тропку в густом подлеске и снова поднимаюсь круто вверх. Здесь идти становится тяжелее. Почва с мелкими камешками под ногами постоянно проскальзывает и осыпается. Приходится хвататься за ветки и стволы, чтобы не грохнуться. Еще через несколько минут меня ждут отвесные основания скал с прибитыми к ним металлическими скобами. Здесь пролегает тропа и заботливые люди сделали все , чтобы люди не падали в пропасть. Несколько шагов по скобам верх и снова сверкающее море в прорехах между кривыми стволами горных сосен…Силы почти на исходе, но пока тебя очаровывает живописный вид, ты не ощущаешь этого и идешь дальше.
Ты проходишь дальше обычного. На пути железная калитка с сеткой рабица. Чья-то частная земля? Возможно охранная зона. Но калитка не на замке и ты идешь дальше, встречаешь какого-то папашу с двумя детишками. Вежливая девочка уступает тебе дорогу, вы обмениваетесь добрыми днями и идете дальше в разных направлениях. Мысли о текущем растворяются где-то в молочной кислоте перенапряженных мышц. Ноги начинают заплетаться от усталости. Ты смотришь вниз и видишь в море скалу-парус и множество лодок вокруг. Это какой-то крутой пляж, куда возят за деньги. Какая-то часть меня хочется туда спуститься, чтобы не пилить обратный путь пешком, но я не знаю тропы , поэтому не хочу рисковать , и потом это было бы нечестно.

Три часа. Я достиг предельной точки, поэтому нужно возвращаться назад, чтобы успеть на последний автобус. Я смотрю вперед и понимаю, что дальше меня ждет примерно тот же пейзаж, но дойти до заветного перевала просто не успеваю физически. До него еще минимум час, которого у меня нет. Я достаю из рюкзака пирожок и съедаю, глядя на бескрайнее море. Все, теперь назад.
 Обратный путь кажется безумно долгим и выжимает из тебя последние силы. Ты как обычно сворачиваешь не на ту тропу и долго поднимаешься в гору, но ты спокоен потому, что знаешь, что за этой горой тебя ждет знакомая бухта. За долгим последним подъемом следует не менее долгий утомительный спуск. Все ноги болят от острых камней, на которые ты постоянно наступаешь, которые забираются в кроссовки и время от времени подлят, проскальзывая под тобой. На вершине обесцвеченная солнцем, высокая трава прижимается к земле и качается туда-сюда от порывов ветра. Здесь свежо и продувает насквозь. То, что нужно после шести часов горных переходов. Вода почти кончилась. Осталось на два глотка. Но город уже внизу. Вот, я  вижу его. Я перебираю в уме, что куплю попить. Холодный зеленый чай, персиковый сок, минералку, что-то вкусное, ледяное и жидкое. Что приведет меня в порядок, зальет в меня силы…

На обратном пути я снова любуюсь городом, где много памятников и все дома похожи на красивые хорошо укрепленные форты, готовые держать оборону до последнего солдата. В тени под высокими платанами гуляют красивые девушки в коротких шортах. У всех в ушах наушники, а глаза в телефоне. Земля это странный мир. Все ищут чего-то далеко и никогда не видят счастья под носом.   
Люди здесь кажутся другими, их что-то связывает, объединяет. Такое редко бывает в мелких провинциальных городах, которым нечем гордится в истории. Чье прошлое похоже на настоящее, такое же унылое и ровное, как сверкающий рельс. Но в этом городе было чем гордиться и жители это знают на генетическом уровне, поэтому здесь народ меньше похож на зверей и больше похож на тех, кого принято называть людьми.
Набережная умирала в красных лучах заходящего солнца. Юные девушки улыбались навстречу, одинокий музыкант с гитарой пел песни на украинском, этажом выше  как обычно по воскресеньям на улице собралась толпа старушек и прочих пенсионеров на дискотеку «кому за 60». Их всегда здесь собирается под сотню человек и пожилые люди танцуют с той же резвостью что и молодые, к ним иногда присоединяются те, кому всего за 40 и это выглядит забавно.  Я заказал классический раф в одном знакомом месте. Напиток был ничего, но девушка , которая сейчас была занята, в прошлый раз делала мне его намного вкуснее. Она делала его с удовольствием, словно я её экзаменовал, а когда отпил первый глоток, то перегнулась через окошко кофейни и с горящими глазами поинтересовалась, понравилось ли мне. Да, понравилось. Раф у неё получился, что надо. 

На обратном пути автобус попался огромный и комфортный, не то что телефонная будка на колесах, в которой я чуть не сгорел от солнца на пути сюда. Вместо наглой бабки со мной рядом села двадцатилетняя стройная барышня в суженной к коленям юбке и в кроссовках. Она была симпатичной и могла бы сойти за совсем красивую , если бы не слишком массивная нижняя челюсть. Впрочем, этот недостаток компенсировался чудесными глазами с нежным взглядом непорочного ребенка и длинными шелковистыми каштановыми волосами, которые щекотали мое плечо всю дорогу. Мы вместе, одновременно и по очереди, проваливались в сон и на какое-то время могли сойти за пару, возвращающуюся с отдыха.  За окошком взошла луна и звезды, автобус катил по дороге ровно,  многие спали, а кто-то не спал и думал о своем….