Круговерть Глава 9

     В течение какого-то времени приступы страха на него ещё находили, но уже не такие сильные, каким был первый, и он постепенно научился с ними справляться, развлекая себя каким-нибудь занятием. Главное было не в страхе, а в причине этого страха. Дрюша чувствовал, что причина, сама червоточина — сидит у него внутри, и с ней надо было что-то делать. Но он совершенно не знал, что делать. Он просыпался, завтракал, ходил на работу, ужинал, засыпал и опять просыпался. День пролетал за днём, время шло, а что было делать — он не знал. А с каждым днём росло внутреннее беспокойство и убеждённость, что оставлять это так было нельзя. Каждый человек знает это чувство, что так это всё оставаться не может, что нужно что-то делать, необходимо как-то это всё поменять. Что поменять, на что поменять — было абсолютно непонятно. Но он стал над этим задумываться.
 
     Он задумывался и над вещами более общего порядка: зачем они делают то, что делают? зачем это нужно? какая цель того, что они все делают? И вообще, правильно ли то, что они делают то, что делают?  Раньше он полагался в этом на какого-то воображаемого «старшего», который как бы всё уже решил, а тут ему захотелось разобраться и понять это самому и определить своё место, свои цели, свои смыслы в этом общем движении куда-то. Ему просто захотелось думать о своём будущем, о своих планах на будущее. Есть ли у него вообще какие-нибудь планы? Он задавал себе этот вопрос и не знал, что ответить. А какой-то ответ ему был нужен, потому что в ту памятную ночь он почувствовал впервые смерть.

     До этого он, естественно, знал, как и все, что все умрут, но это знание совершенно ничего не значило, а той ночью он впервые почувствовал свою жизнь не раздельно со смертью, а вместе со смертью, вместе с завершающей всё смертью. Жизнь и смерть были одно. Он почувствовал своё каждодневное жизненное продвижение как подчинение зову смерти. И этот зов становился с каждым днём всё звучнее и ощутимее. Его несло куда-то в будущее, которое представлялось ему непроглядной тьмой. И в любую секунду сама смерть могла вынырнуть из этой кромешной неопределённости и очутиться прямо перед ним. Он и она. И что? И ничего…

     Сам он тогда так и не определился, как ему к этому относиться, что ему по этому поводу делать, как ему жить с этим дальше. Вернее сказать, это я не смог придумать правдоподобно, как бы он мог найти тогда какое-то решение сам. Он же понятия не имел, с чем он столкнулся. Его никогда не учили ничему подобному. Ни о чём похожем ему никогда никто не говорил. Он вообще никогда и нигде не слышал разговоров на эту тему. Он, по старой привычке, силился опять опереться на других, а это был как раз тот случай, когда разум должен был сам нащупать путь к решению, только сам. И разум у него всё-таки начал ставить вопросы и пробовал на них отвечать, только пробовал. Одна попытка, другая, пятая, десятая —  и завертелась круговерть…



Продолжение: http://www.proza.ru/2019/09/09/1563