Колфилд, ржи

               
     Форменное безобразие упакованного в хрумтящую, словно заливной поросенок под хреном, форму вицмундира - ласточкины фалды, крахмальный галстук, лычки и петлички, штрипки и очки, седастый еж волос и прогорклые истины антикварных историй из Тита Лукреция Кара - зиц - председателя наскоро сформировавшегося вслед за Великим Октябрем ( Ноябрем ) наркомбраза с безошибочной малой буквицы и медным звоном отсыпаемых папушей керенок экс - министра Безобразова. Но если при этом закрыть один глаз усилием мышцы надорбиты, скашивая второй чуть в сторону, не совсем меняя фокус, а личным почином мешая себе рассмотреть эсхатологическую деревянную щепочку срубленного красногвардейскими частями второпях леса, наощупь и осторожно вскрывая валяющиеся в открытом доступе материалы о щиром потоке новомодных орденов молодой республики, чуть ли не лукошком отсыпавшихся героям гражданской войны, с иной же рубежности орудуя чинами и неудержимой коррупцией белогвардейских контрразведок, что знает Солонин, но неведомо ленинградским жителям, так и застрявшим в начальных классах моей докторицы Лизки, то узреть ты способен многое, полностью же выколов себе глаза - еще больше. Тактильно боками ощутишь ту самую яму, куда ты сам себя привел, не идя за слепцами, но талмудически и политрукасто выжевывая все ту же чепуху и фуфел, которые нам обозвали много лет назад в коллеже святого сердца как видовой признак мошенничества, недоговаривание, подмена объекта и эксцесс исполнителя, служащего тем же забавным ведомством, что и медовая Аннушка Чапман, и генерал Рагозин, и - страшно помыслить - Сам. То есть, моя милая Марта, у всех этих антагонистов, получается, один босс. А раз так, то зачем платить больше, зная историцки, что ни х...я тута не получится, кроме очередного безобразия из разбитой посуды, пары - тройки бунтов и нового диктатора, ведь народ - то остается тем же, тем самым, что и вчера или пятьсот лет назад, не переходит народ ни в хохлы, ни в армяшки, пребывает благостью и душевно, сводя с ума немногих профессоров Мискатоникского политеха, изучающих загадочную славянскую душу по икорным туристическим маршрутам Якова Блюмкина, культурным фестивалям кубанских казаков и экологическим форумам нетленного труда о реорганизации Рабкрина ? Не надо платить, есть же Дося.
     - Мутное какое имя, - заметил книгой Пелевин, пиаристо вскрывая фурункулез общества наживы мескалиновым Че, напрямую украв того из постбитнической литературы путешествующих налегке хитчикеров Керуака, - Дося, бля. Слышь, Епифанцев, - осторожно позвал он из небытия рыжемандовой переписчицы и подкопиистки Амалии Мордвиновой нашего почвенного гения евгенистического взгляда на культуру, - уж если мы осмелились пригласить Меньшова и Шнурова, то не хватает нам ...
    Он задумался. Что - то такое зудело в подкорке мозга, открытие или сходить выпить коньяку, во всяком случае и все равно сняли кино с евреюжистым режиссером и давно. После премьеры Пелевин поклялся себе больше никогда так не горячиться и перестал думать принципиально.
    Второй великий писатель землицы русской Сорокин тоже поучаствовал, приобщился, тык скыть, но там быстро. Трах под талесом прорываемой ядерными дротиками контурной картой ? Очень хорошо. Просто замечательно. Гениально, можно выразиться. Как Сильвио Пушкина, надев доминошную полумаску и набитый ватином лифчик, полусветно вальсирует среди разлагающихся аморалью австро - венгерских поляков под музыку Штрауса, вальсирует, вальсирует и выходит, на х...й, прямо в зеркальные окна дворца Марии - Терезии. Выходит и видит, что гражданская война на Украине, б...дь. Хоть вот кол ты ему на башке выбей чеканом боярина Ведрищева, хоть замануху Афоньки фон Шлиппенбуха Викой Астрелиной подсунь, но гудит война граждан чугунного и могучего Союза, на который продолжают выдрачивать потомки убийц предыдущей страны, сыны вертухаев и внуки колхозников. А раз так, то в манду Досю, начнем орудовать третьим писателем отчизны.
    И прорубает, что было. Давно и неправда, но было. Порезвился твой любимый литературный тролль в свое время на полях гражданских сражений разнообразных гражданственных мудаков и уродов по самое не могу, дергал за козлиную бороденку дедушек и за отвислые титьки голландских бабушек. Пока не надоело. И высиживает сейчас автор бриллиантовое яйцо рыжей Ландер, диетно скучая без самой смешной и тупой крысы рунета, столь выпукло демонстрировавшей все эти годы уё...ть путинщины как мысли или, точнее, отсутствия оной, размышляя уже о Канделаке, что ли.