Уитмор Эдвард Иерихонская мозаика глава 5

   ПЯТЬ
 
   Пока Стайер обосновывался в Сирии, в штаб-квартире Моссада между Таяром и его начальником шли бесконечные споры о том, не пора ли шпиона задействовать. Разногласия были фундаментальными и касались самого характера операции. Таяр рассматривал Стайера как долгосрочный актив, который приобретёт нужную ценность только через несколько лет, в то время как глава Моссада считал, что Стайер обязан приносить пользу уже сейчас.
   Спор мог бы показаться обычным недопониманием между оперативным офицером и вышестоящим бюрократом: оперативный офицер хотел сохранить агента, а начальник хотел поскорее получить результат от инвестиций времени и денег. Но большой опыт Таяра и тот факт, что он сам когда-то - пусть недолго - был главой Моссада, делали этот вопрос гораздо более сложным. Оба спорщика признавали, что речь не только о том, у кого *** толще [III Книга Царств 12:10], но и об истории и философии.

   Сын украинского раввина, имеющий заглазное прозвище «маленький Аарон», был низкорослым коренастым человеком. Очень энергичный, он всю свою энергию отдавал работе. Начав карьеру как полицейский, во время действия Британского мандата он перешёл в контрразведку; сначала работая на Шай, а позже и против еврейских ревизионистов. После обретения независимости он по приказу премьер-министра разоружил правое еврейское подполье и стал в правительстве номером не последним. Он был безжалостным человеком с задранным подбородком, который знал, как управлять людьми и делами.
   Его первое серьёзное столкновение с Таяром по поводу «операции Стайер» произошло когда Халим переселился в Дамаск. Таяр настаивал на том, что Стайеру не следует пользоваться радиопередатчиком из-за большого риска; а в ту пору для агентов это было стандартной процедурой. Таяр хотел, чтобы Стайер зашифровывал свои отчёты в сопроводительных документах к товарам, которые экспортировал в Европу. Оно, мол, и для агента безопаснее, и дерготни меньше. Таяр выиграл этот раунд. Но в 1963 году, когда партнёр Стайера по шеш-беш стал президентом Сирии, «маленький Аарон» взорвался.

   — Это нелепо, — кричал он Таяру. — Стайер в курсе тамошних событий. Почему ты не направишь его на генерала и не позволишь ему рассказать нам, что происходит?
   — Но что будет, когда произойдёт следующий переворот? — ответил Таяр. — Где гарантия, что Баас удержит власть. Сегодня генерал вожак стаи. Но кто будет следующим?
   — А что, если завтра начнётся война? И Стайер даже не сможет нас предупредить. Это безумие.
   — Нет, это мудрость. Для того, чтобы предупредить о возможности скорой войны у нас есть и другие люди. А время Стайера пока не настало. Я хочу, чтобы он удержался на политической карусели.
   Маленький Аарон нахмурился. «Да, конечно, — подумал он. — ты хочешь, чтобы он продержался. Он — твоя надежда и твоя мечта, всё, что у тебя есть».

   Непреклонный Таяр сидел напротив, периодически подвигая руками искалеченные ноги. Маленький Аарон жалел Таяра, и Таяр это знал.
   В конце концов, маленький Аарон захватил в Аргентине Эйхмана. Маленький Аарон заслужил международное признание в среде разведчиков разных стран и был известен среди сильных мира сего. Когда профессионалы думали о Моссаде, они думали о Маленьком Аароне, который и был для них Моссадом. Бюрократ, но — разведчик, а не хрен собачий.
   — Послушай, — сказал Маленький Аарон, — ладно, ты не хочешь, чтобы Стайер прыгнул в постель к генералу. Но тогда дай мне хоть что-нибудь. Чтобы я мог видеть, что операция продолжается.
   — Их есть у меня, две вещи, — ответил Таяр сразу. — Стайер займётся контролем сирийских вооружений, а также палестинскими беженцами.

   Маленький Аарон опустил взгляд на свой стол и на искалеченные ноги собеседника. Сирийцев вооружал Советский Союз, это предложение Таяра было хоть и не особо, но значимо. А палестинские беженцы… да пусть хоть на ушах стоят, кого их судьба волнует? Разве что Таяра. К сожалению, — думал Аарон, — Таяр пленник своего прошлого. Идеалист и романтик. Отрезанный от времени перемен собственным воображением — и автомобильной аварией — он продолжает жить идеями и надеждой. Никто лучше Таяра не проведёт агента по краю. Но когда дело доходит до забивания голов, он увлекается защитой.

   Маленький Аарон решил позволить Таяру сделать по-своему, но для порядка ещё немного поорал на подчинённого. Закончив, поправил параллельность письменного прибора краю стола и сказал:
   — Ладно, пускай Стайер концентрируется на сирийском вооружении и палестинских беженцах, а не на президенте… пока.



   ***

   Таяр торжествовал. Он выбил важное для «операции Стайер» решение. Подъём агента до намеченного уровня из-за уступки начальству займёт больше времени, но это ничего; медленно, методично Таяр придавал операции желаемую форму. Маленький Аарон и не подозревал, насколько долгосрочны цели.
   Таяр планировал полное проникновение во вражеский стан. Стайер будет постепенно, в течении многих лет, приобретать, а затем наращивать влияние, пока однажды не станет одним из самых важных людей в Сирии. И он будет не просто иностранным агентом в чужой стране. Обычные агенты работают за деньги или власть, за веру или идеалы, - неважно какие, - но они всегда остаются иностранцами. А Стайер будет не таким. Стайер станет настоящим сирийцем. Такое погружение в глубины шпионажа прежде, насколько знал Таяр, нигде и никогда никем не практиковалось.



   ***

   — У тебя теперь два новых вектора внимания, — сказал Таяр Йосси, когда они в следующий раз встретились в Европе. — Первое — вооружения. Было бы полезно придумать способ попасть в список подрядчиков по ремонтным работам. Ничего особо секретного, обычное вооружение; железяки например, бронетранспортеры. Они частенько требуют ремонта, в основном по мелочи. Я поинтересовался как это происходит у нас. Как правило, эта работа не требует инженерной квалификации, достаточно компетентных механиков и человека за ними наблюдающего. Обычный бизнес. Если сталкиваешься с чем-то сложным, можно привлечь специалиста со стороны. Если вы даёте клиентам хорошее обслуживание, то получаете добрую репутацию. Офицеры-снабженцы привыкают иметь с вами дело, знают, что могут на вас рассчитывать. Со временем можно будет и расширяться. Я думаю, тебе это должно понравиться, ты ведь когда-то хотел инженером стать?
   Йосси рассмеялся.
   — Звучит достаточно просто. А другой вектор куда направлен?
   — В лагеря палестинских беженцев, — ответил Таяр. — Сирийцы вооружили и обучают несколько палестинских боевых групп, так что, пожалуй, лучше начать с этого. Это патриотично, и это дело общеарабское, и позволит выбраться из Дамаска и подышать воздухом; пустыни.
   — А генерал?
   — После этого генерала будет ещё один генерал, — ответил Таяр, — а потом ещё и ещё. А вооружения и палестинцы, я подозреваю, будут с нами гора-а-аздо дольше.
   — Он всё равно постоянно побеждает меня в шеш-беш, - сказал Йосси.
   — Я в это не верю.
   — Не из-за моих ошибок, конечно; кости.
   — А, тогда верю, — Таяр, прикрыв рот, зевнул. И перешёл к другим делам.



   ***

   Один офицер сирийской армии просил Халима замолвить за него словечко президенту. Другие подходили с предложениями о контрабанде, или за «откат» послужить посредником в заключении контрактов, и тд и тп. Халим, всегда вежливо, отказывался от этих возможностей сделать людей своими должниками.
   «Вот ведь какой человек. — Недоумённо говорили про него в Дамаске. – Неподкупный, надо же. В кои-то веки родила таки Земля Сирийская! Человека, стремящегося к идеалу».



   ***

   Ещё мальчиком, в окружении арабов, мечтал Йосси о легендарном месте известном как Дамаск, источнике мифов и чудес; воображаемый Дамаск существует вне времени, как и Иерусалим.
   Дамаск — это Жемчужина Востока и Ворота в Мекку. Город разных настроений, — деловых, праздных, — но известный прежде всего как Эль-Файха [el Fayha], благоухающий, из-за бесчисленных садов и огородов.
   Оседлав реку у подножия горы, в месте слияния Азии и Европы и Африки, Дамаск приютился на фоне сурового ландшафта с времён античности. Уникальный древний город Среднего Востока.

   Ибо Дамаск за всю свою четырёхтысячелетнюю историю никогда не терял значения. Он был если не столицей, то ценным приобретением для всех империй, когда-либо господствовавших в плодородном Полумесяце: Египетской и Хеттской и Вавилонской и Ассирийской, Персидской и Греческой и Римской и Арабской, Сельджукской и Монгольской и Мамелюкской и Турецкой.
   Всегда важный для региона от самого времени рождения городов, разрушаемый и восстанавливаемый, знаменитый своими абрикосами, виноградом и дынями; и своими шелками, которые ввезли в Европу крестоносцы; инжиром и фисташками, косточки которых римляне рассаживали по всему Средиземноморью как привет от Дамаска; когда-то поклоняющийся богу бури Адду, а затем процветающий центр христианства и ислама, святой для христиан из-за Обращения Святого Павла и святой для мусульман — как место захоронения великого курдского воина Салах ад-Дина, победителя крестоносцев.
   С пышными садами и огородами, со Старым — обнесённым стеной — Городом к югу от реки и новыми кварталами вдоль тенистых проспектов к северу, Дамаск своей красотой похож на воплощённую мечту о земном рае на краю пустыни.

   Халим любил Дамаск и чувствовал, что прошлое города добавляет в жизнь новые измерения. Ощущение вечного вневременного муравейника.

   Когда Халим хотел напомнить себе о себе настоящем, он заговаривал с каким-нибудь сирийским другом о добром, заботливом вдовце — двоюродном брате, который дал ему так много в начале жизненного пути и столькому научил.
   — Я всем обязан этому человеку. — Говорил он. — Его идеи, само его существо текут по моим венам и поддерживают меня.
   И когда он встречался со своими новыми палестинскими знакомыми и говорил с ними об их унижении, об их борьбе за Родину и о судьбе палестинцев, его собственные идеалы воспламеняли произносимые им слова: «Я точно знаю, что вы чувствуете», — говорил Халим, и глубина его чувств производила на слушателей сильное впечатление.



   Всё это Таяр предвидел. Всё это Таяр тщательно спланировал и сделал частью обучения Йосси, когда они вдвоём превращали Йосси в патриота Халима, успех которого будет зависеть от искренности его чувств. Потому что это было главным в «операции Стайер»; Стайер преуспеет, потому что Халим — настоящий.
   Прожив в Дамаске полдюжины лет, Халим чувствовал себя там совершенно спокойно. Именно тогда Таяр решил, что было бы полезно добавить в жизнь Стайера ещё одно измерение. Он обсудил это с Йосси, когда они встретились в Бельгии, и рассказал ему кое-что о человеке, которого он хотел свести с Йосси — англичанине. Таяр утверждал, что это знакомство будет полезно не по каким-либо профессиональным причинам. А исключительно для личностного развития.

   — Чтобы дать тебе ощутить стрелу времени, — сказал Таяр с улыбкой.
   Йосси был заинтригован:
   — А сами вы знаете этого человека?
   — О да, — ответил Таяр. — Когда-то он научил меня многим хитростям плаща и кинжала. И, кстати, он как и я тоже давний знакомец Анны.
   Йосси посерьезнел:
   — Вот это поворот; параллельно летящие стрелы? или последовательно. А как зовут этого загадочного англичанина?
   — Он называет себя Бэлл, — ответил Таяр.
   — Как «колокольчик»?
   — Скорее, как «тревога, алярм».
   — Этого человека можно найти в Иерихоне?
   — Да.
   Йосси задумчиво кивнул:
   — Я слышал о нём.