Семейный чайный сад в парке Голден Гейт

В каждой национальной культуре есть какие-то особенности, которые отличают ее среди множества других и говорят о ней, быть может, больше, чем толстые книжные тома. Эти особенности, как драгоценности, составляют истинные богатства государств и часто за счет их люди живут и процветают даже на чужбине. Японцы, например, известны своими ресторанчиками с экзотическими «суши» и «сашими», в них едят деревянными палочками и пьют саке. Большим раритетом, известным уже всем, является и японская чайная церемония. Специальный дом для ее проведения традиционно находится в чайном саду, который, как правило, сам бывает произведением искусства.

Прогуливаясь в Сан-Франциско по парку Голден Гейт с живописными водоемами, настоящими таежными зарослями и полями со свободно пасущимися бизонами, я неожиданно увидел большущие ворота с крышей в стиле Иримойа на деревянных колоннах в японский чайный сад. И они стали для меня настоящим откровением. Казалось, это вход в небесные чертоги, за которыми сейчас все небо озарится лучами рассвета, а на ступенях широкой лестницы, словно ведущей в огромный храм, вот-вот появится разряженная свита во главе с самим императором...

Я не поддаюсь гипнозу, но в тот раз, словно лишившегося воли, меня что-то безудержно потянуло заглянуть внутрь. Все чувства мои обострились и я шагнул в прекрасную картину через фигурный «багет» ворот, благо на их открытой галерее ни традиционных бодхисаттв, ни самураев не было. И, очарованный, остановился. Оказалось, что там не одна картина, а богатое собрание бесценных полотен. Куда ни повернись, всюду можно было любоваться видами природы, прирученной человеком. Природы, которая словно в знак благодарности за хорошее обхождение воздавала сторицей.

Мы привыкли к прямоствольным, окрашенным известкой деревьям и прямым, как стрела, аллеям. И тем сильнее было мое восхищение деревом, встречающим посетителей у самого входа в сад то ли с поклоном, то ли широким жестом предлагающим им осмотреть все здешние достопримечательности. Причем и тут автором было подчеркнуто определенное место этого «портье», он стоял на квадратном коврике газона, четко выделяясь на широкой ровной поверхности каменного «паркета».
 
Стараясь растянуть удовольствие, я медленно бродил по виляющим дорожкам, глазея по сторонам, как маленький ребенок. На пагоды с гнутыми крышами, отпугиващими злых духов и нечистую силу, на водоемы с дико заросшими берегами, с вальяжными рыбками и невинными лилиями, на гнутый мостик, символизирующий переход в лучший мир, рядом с которым для контраста уложена грубая каменная плита, на карликовые деревья «бонзай»... И мне казалось, что все это - из какой-то другой, параллельной реальности. Насколько же далеко ушло садово-парковое искусство Японии, думалось мне, от нашего простецкого опыта по высеванию ноготков на городских клумбах и ландшафтного дизайна с гипсовыми скульптурами медведей и физкультурниц с веслом.

Здесь цвета построек - коричневый и желтый - похожи на натуральные краски на иконах и фресках Рублева. Среди чистой зелени они выглядят очень естественно, напоминая стволы и ветви деревьев. Удивительный каменный фонарь в стиле Орибо похож на гриб. Им можно любоваться как вблизи, так и на расстоянии. Недалеко от него, под сенью дерева Боддхи, - большая медная, подернутая патиной статуя благословляющего Будды. У его священных стоп мысли о вечном так же естественны, как ласковый полуденный ветерок летом. А чай при этом как нельзя лучше способствует философскому настроению. По легенде, Лао-цзы, достигнув просветления, первым делом выпил чашечку чаю. Интересно, что основное понятие даосизма - дао – метафорически уподобляется воде, которой присущи податливость и неодолимость.

Антресоль чайного дома нависает над водной гладью старого пруда, отчего возникает ощущение, что он парит в невесомости или беззвучно скользит по поверхности воды. Ах, как бы хотелось так же легко скользить по ленте дней жизни...

Церемониймейстер, в данном случае хозяин или кто-то из членов семьи, живущей в чайном саду и заботящейся о нем, соблюдая древний ритуал, степенно готовит душистый чай, который заставляет посетителей забыть о неудачах и рассеивает все их тяжелые думы. Считается, что чайная церемония настоящего Мастера очищает карму человека. Этому способствуют простая, скромная обстановка, деревянная мебель, ораньжевые фонари. Ораньжевый - цвет саньясы – последнего этапа жизненного пути человека, достигшего духовной зрелости, когда все долги отданы, дети встали на ноги, и наступила наконец пора необременного заботами путешествия в череде спонтанных событий – золотая пора сбора урожая...
 
В тени стремительно растущего бамбука стоит большое каменное корыто. В него, отсчитывая драгоценные мгновения, мерно капает вода. Полый бамбук – символ подрастающего поколения, а вода - жизнь, которую удерживают опытные и сильные руки мудрости...

В доме, расположенном в японском чайном саду парка Голден Гейт в Сан-Франциско, прошла жизнь четырех поколений семьи Хагивара. Основатель этого сада Макото Хагивара приехал в США из префектуры Яминаши в Японии в конце ХIХ века. Потомок знатного и богатого самурайского рода, он работал на чужбине слугой и садовником, а позднее открыл первый в Сан-Франциско японский ресторан.

В 1894 году в Сан-Франциско, в парке Голден Гейт, проходила выставка «Мидвинте». Торговавший на Востоке, богатый сан-франциский купец Георг Турнер Марш предложил, чтобы там была представлена и японская деревня. Идею горожане приняли на ура и деревня получила такой успех, что город решил оставить ее в парке. Директор парка, Джон МакЛарен, предложил Хагиваре разработать концепцию чайного сада. В то время американцы еще ничего не знали ни о зеленом чае, ни о японском садовом искусстве. Макото был принят на работу куратором Японского чайного сада. Позднее городские власти Сан-Франциско дали его Хагиваре на концессию. Сад стал домом Макото, и он за свой счет приобрел для него дорогие художественные произведения и множество редких растений. Правда, доходы от чайной церемонии, продажи чая и печенья удачи, известного теперь во всем мире как «форчун куки», покрывали только часть его больших расходов по содержанию сада. В 1900 году из-за расовых предрассудков город отобрал у Макото управление садом. Тогда он основал напротив парка новую «японскую деревню» и содержал ее до тех пор, пока его Чайный сад в парке не довели до такого состояния, что в 1907 году власти города вынуждены были просить его вернуться назад. И он взял сад на концессию за символическую плату - один доллар за год.

После смерти Макото в 1925 году управление садом перешло к его дочери Такана и зятю, Горо Тосава Хагивара, а потом к внукам и правнукам. А в 1942 году после принятия решения президента Франклина Делано Рузвельта о введении в действие Закона 9006 «Об интернировании американцев японского происхождения» вся семья Хагивара в полном составе была выселена из дома в японском чайном саду в парке Голден Гейт. Все ценные постройки, малые формы, скульптуру и растения сада им удалось при помощи родственников, знакомых и сочувствующих переправить на север, а сами они до конца Второй мировой войны вынуждены были провести в лагере для интернированных в штата Юта. По свидетельствам очевидцев семья содержалась там в отвратительных условиях. Но, исповедуя дзен-буддизм, Хагивара привыкли воспринимать все трудности как естественное и неизбежное и никогда не отчаиваться. Поэтому сегодня сад вновь в отличном состоянии и радует многочисленных гостей.

прим. В 1988 году Актом Гражданского Освобождения японцы, бывшие к моменту репатриации постоянными жителями или гражданами США, получили в качестве компенсации за годы, проведенные в лагерях, по двадцать тысяч долларов.