Вешка приходит в лес

Автор иллюстрации - Alena Snezh

Она нырнула в этот лес отражаясь в окружающем мире каплей весеннего дождя. Едва коснувшись земли ощутила, как еще мерзлая твердь жалуется на спящие под корочкой льда раны. Здесь недавно пировал огонь и кажется, что утренний морозец выманивал наружу запах гари.
Она вынырнула наружу, к подступам древесным, трогая лапой обгоревшие стволы. Рыжий хвост был особенно заметен на фоне серости, ведь природа еще пребывала в полусне, а раненные окраины леса безмолвно взирали на спящую деревню. Когда-то граница сего царства огибала озеро, спящее в ложбине, и пыталась змейкой зачерпнуть хоть горсть людского внимания. А если держать путь к солнышку, можно увидеть, как чернеют вывортни, а в оврагах скапливается талая вода вперемешку со снегом.
Утренний холод потихоньку отступал, и морозец ослаб, позволив вольному ветру потревожить своим теплым касанием верхушки деревьев. Она чувствовала, что следом за ней идет кто-то...след в след, минуя овраги, шурша отсыревшей листвой. Поступь весны? Может быть...Юный дух задумался, разглядывая мудрено перекрещенные сосны. Лес еще не знал, как к ней подступиться и даже имени угадать не мог. Да и она его не знала...Все выспрашивала у ветра, да он секретничал, будто нарочно дразнился. Правда про себя уже назвал духа пришлого Вешкой. Эдакая примета весны. Последовать, что ли его примеру? Тем временем юный дух вышел на оттаявшую тропинку, разглядывая поредевшую просеку березок, что как белые иглы впивались в сизую завесу облаков.
 Обожгло! Кажется, под сырой листвой, все еще спал огонь. Вешка отскочила к перекрещенным соснам, даже показалось что серое покрывало вдруг заалело словно закатное небо подарило ему каплю цвета.
- Дух огня…Он здесь. Его лишь напугали, но не прогнали. Кажется, он все еще хочет добраться до людских домов.
Пришлось разворошить земной покров, ища спящий уголь в мерзлой почве. И пока земля, комками разлеталась по сереющему снегу, думалось Вешке, что не зря она остановилась в этом лесу, чтобы петь спящим в земле деревьям колыбельные и звать новый духов эти забытые места. Когда первый год воли останется на илистом дне лишь блестящей кромкой воды, можно будет по семечку, словно дивные цветы вырастить защитников...ослабшего леса.
В черной яме дремала краснохвостая ящерка, красивая словно соткали ее из робкого пламени. Но Вешка-то знала, что это лишь одна из крохотных причин, позволивших огню пировать в этому лесу. Кажется, кто-то выбросил из сердца злобу, которая была настолько сильна, что в союзе с пришедшим в гости пожаромизрядно поплясала по ветвям. Спящий огонь ощутил чужое внимание и мгновенно вспыхнул, принимая форму пламени. Трепетал, искрился, так и норовил убежать. Но Вешка попыталась погладить этого обиженного духа когтистой лапой.
- Чего ты испугался? На кого все еще держишь обиду?
Огонь стал жаловаться на давнюю боль, рассказывая, как кто-то ловкий вытолкнул из некогда теплого и бьющегося сердца, а потом и вовсе запер в темноте.
- И как же ты выбрался? Что это было за место? – Вешка выманила обиженный огонь на снег, но увы вскоре сереющий покров стремительно растаял, превратившись в маленькую лужицу.
Огонек вдруг стал бросаться из формы в форму, то птицу передразнивая, то мышь. Вот уж фантазер, как трудно было его понять…Только и узнала Вешка что ловко убежал он из плена.
- Кому хоть принадлежал, грозный и обидчивый? – Вешка попыталась коснуться взволнованного пламени влажным носом.
Огонек мгновенно застыл и стал гаснуть, будто бы теряя силу…Сосны над ним, порывисто качнулись, сочувствуя легкой памяти обиженного духа. Ветер проскользнул меж ветвей и попытался растрепать угасший чубчик, но огонь лишь возмущенно заискрился и снова уменьшился в размере, размышляя над вешкиным вопросом. Наконец бывший пленник резко взмыл вверх, истончаясь до звенящей искры.
- Что? К людской обители? Но зачем? - Вешка неохотно последовала за тонким звоном.
Одно лишь любопытство позволило ей отпустить на волю мысли о грядущем. Не случалось ей видеть огонь, сотканный из людских чувств. Запах человеческий даже ольховыми думами не перебьешь, жжет ноздри, словно печной дым. А иногда вовсе сладостью наполняется, как если мяту приручить к теплому касанию.И молодой дух, увы, пребывал растерянности как относится к человеческому миру. Из царства лесного уж больно он казался алчным и легким как огонь. То от ветра загорится, то вовсе погаснет в ночи.
Глядя на спящую деревню, Вешка пошепталась с ожившим огоньком, который вновь норовил вырасти. Тот жаловался и вспыхивал, как если бы был ребенком. Дом смотрящий на остатки леса, кажется всегда был отщепенцем. А сейчас и вовсе прозябал в одиночестве, покинутый своей хозяйкой. И следы ее ухода еще вились едва заметным дымом над покосившейся крышей.
- Ты пришел оттуда? – не поняла Вешка.
В ответ обиженный огонь стал испуганно ронять искры…
Кому же под силу заневолить людские страдания? Разве только их хозяева, устав от сердечной маяты расстаются с лишним грузом. И вспомнились ей странные сказки бурых елей, повествующие о том, как белокожие прячут в земле мешающие чувства.
- И как это понять, что чувство мешает? Неудобно завязывается? Путается под ногами? – задумчиво пробормотал дух.
Некогда спящий в земле гнев, уменьшился в размере и вновь обернулся ящеркой.
- Что? А где же я тебя потом найду? – спросил дух.
Огонек что-то ответил и светлым зигзагом улетел в сторону сосновых голов.
- Значит у оврагов…Хорошо я разбужу тебя летом, и мы что-нибудь придумаем…
Вешка неохотно растворилась в воздухе и скользнула под своды изгнанного бревенчатого жителя. Обилие рукотворных вещей пленило любопытство юного духа. Она протанцевала вокруг старого граммофона, посмотрела на стеклянный циферблат часов, передразнивая звук бегущей стрелки. Сдунула пирамидку подушек, на застеленную постель и понеслась к закутку, где царил душный запах трав. Здесь пребывали в своей новой форме лесные и полевые жители. Вешка послушала, как жалуется ясменник, которого пленили по весне, поет ромашка о покинутом поле. Засохший шалфей, беспорядочно лежал на столе, растеряв лепестки. Под черной материей отдыхал мудреный аппарат, видимо облекающий травы в суть водяную и настоянную. Вешка дунул на крохотный кран, но нос его был сухим и чуть подернутым ржавчиной.
Вдруг откуда-то повеяло тревогой…или даже тоской. Если бы чувства могли плыть по воздуху, как запахи. Вешка осторожно последовала за этим веянием, отступая в темный угол.
- Вот ведь загадка…тоска-то определенно человеческая. Лес по-другому плачет, и трава тоже…Но самого хозяина тоски я не чувствую! – удивилась Вешка.
И будто кто-то услышал ее вопрос…
Скрипящие половицы запели, а в окно заскребся бродяга ветер, словно желая вызволить юного духа из плена. Но Вешка лишь передразнила его, порывом открывая тяжелый люк, спящий под выцветшим половичком. 
И точно вихрь ринулась в подпол, оборачиваясь беспокойным клубком света. 
Чернь, живущая в земляной утробе, испуганно растаяла, открывая взору любопытному хор жалующихся голосов. Запыленные склянки разом вспыхнули дивным многоцветьем, радуясь, что хоть кто-то навестил их в заточении.
Вешка вспомнила давнюю привычку зверя и решила принюхаться к содержимому, томящемуся в хрупких сосудах. Ох, коль был бы нос, то точно обжегся бы он до покраснения! И разом заголосили страхи, спящие в стекле, что почернело от старости. Обиды зашептали, расточая свой кислый аромат. Где-то причитала печаль, ознобливо дрожа, так что ее треснувшая склянка едва не упала в темноту.
- И кто же так упорно собирал эту коллекцию? – Вешка удивленно разглядывала светящиеся в темноте чувства.
В ответ зазвучала нестройная, сбивчивая песня, как если бы кто-то шутки ради перемешал слова из сказок.
- Сердце словно зимняя ночь, чернеет в объятьях моих. То ли на друга, то ли на милого откликаюсь сизым безветрием...
- А душа-то давно за тридевять земель, рядом с ушедшими, да опочившими, помнишь ли меня земля родная?
- Красива и юна, да не к тому пришита. Распусти, бабушка ниточки, пусть птица покинет сердце мое...
- Не помнить бы вовсе, будто и не было... как вымарано по бумаге...Так и ты, старуха, вымарай.
Жалобы, обретшие  звук, посыпались как снег, Вешке даже показалось, что на земляном полу намело крохотный сугроб. Некогда приглушенное сияние выросло до режущего света резким, как будто хотело разорвать темницу на клочки. Вешка испуганно взметнулась вверх, хотя липкие голоса будто бы хотели опутать ее звучащими словами.  Деревянный люк громко стукнулся об пол, едва не потеряв свое тяжелое кольцо.
Едва опомнившись, она присела на стол, подражая облику крохотной малиновки. Одна из первых пташек, которую Вешка по юности разглядела среди веток ольхи.
- Здравствуй, дух лесной!
Вешка даже нахохрилась от испуга, намереваясь по птичьи резво броситься в драку. Оказывается, это ромашка, спящая в травяном венике вдруг заговорила.
- Здравствуй, душа земляная. Давно ты здесь?
- С прошлого лета. Мы росли в саду, неподалеку от дома. Хозяйка хотела сделать из нас успокаивающий сердце отвар.
- А где сейчас хозяйка?
- У людей это как-то по-особому называется...Как будто засыхают подобно цветам, но при этом дух покидает их тело.
- Чудно. Может они все-таки во что-то перерождаются?
- Нет. Они или оставляют этот отраженный мир совсем, либо дух их тоскует по потерянному. И вновь возвращается, передразнивая прижизненный облик.
- Как-то нелепо...
- Ты еще слишком юна и много не знаешь. Зверь и птица так же теряют уходят из этих мест, словно и не было их.
- Ну, так люди вроде, как и отражаются по-другому и осознают себя более четко в этом мире...
- Человек человеку рознь. Зачем ты пришла сюда? Дом этот медленно меняет форму. Ветшальник уже несколько месяцев как чудит со временем...Что здесь делать лесному духу.
- Мне указал на это место гневный огонек, который спал в лесной земле. Под надзором раненных сосен, он досматривал свои сны и уже не помнил, как вместе со случайным огнем властвовал над некогда диким лесом.
- О, так вот кто позволил этом пожару так разгуляться! Наверняка это один из беглецов! - вдруг проснулся хрупкий ясменник, от возмущения теряя засохшие лепестки.
- Глядите-ка, кто заговорил! Я думала, ты в первый же день облетишь до костышей!- возмутилась ромашка.
- Так это я нарочно! Чтобы меня не сварили раньше времени, а просто оставили на солнце. У череды получалось. Несколько голов потеряла, и старушка в виде венка на забор повесила! Не хочу я в кипяток! Лучше трухой в землю вернуться! - не унимался душистый болтун.
- Вот уж задавака! В отваре горячем можно так же увядать, только через воду. А в настое вовсе жить долго, а уж если через руки знахарки - вовсе благостью станешь! - фыркнула золотоглавая красавица, тоже уронив пару лепестков.
- Вот еще! Я вообще не просил, чтобы меня сюда приносили! Спокойно себе солнышку радовался...А тут надо же! Теплом пленили, да еще вниз головой повесили!
- Задавака! Да ты бы под натиском майских холодов мигом бы в земле растворился! - ромашка попыталась дотянутся до говорливого соседа, слегка качнувшись вперед.
- Смотри на пол не упади как гербарий из книжки! - подтрунивал ясменник.
И правда веревочка стягивающая сухой букет стала трещать, тугой узелок ослаб, свешивая вниз хвостик.
- Так, кто ты говоришь этот гневливый дух? - Вешка, взлетела вверх и ловко затянула бичеву, чтобы хрупкий веничек не рассыпался.
- Знахарка, что жила в этом доме у всех страждущих забирала лишние чувства. Как в той сказке...Придет к ней девчонка с хворью сердечной. Мол, забери, чахну от неразделенности и чего-то там...И знахарка выманивала доверчивое чувство наружу, а потом хлоп- в банку сажала! Там внизу целый сад таких невольников. Нет-нет да иногда полыхнут былым светом сквозь половицы.
- И гневливый дух оттуда?
- Да была там один особенно обидчивый. Его из одного детского сердца вытащили. Все помнил каких-то охальников, которые дом родной подожгли. Часто об этом болтал.
- Как это болтал?
- При нашей знахарке они порой начинали жаловаться. В голос рассказывать свои воспоминания...Обрывочные как дуновения ветерка. - пояснила ромашка.
- Да, болтливый был! – согласился ясменник.
- А куда им еще теперь деваться…Только в сырой земле отдыхать! А то как беглец этот только худого наделают!
- С чего так? – удивилась Вешка.
- Чтобы чувства человеческие поменяли форму…так это ж им помощь нужна! Старушка могла их из сердца бьющегося забрать, а вот переродиться во что-то другое…Не под силу, да и в летах уже была.
- А ведь и правда! Всего-то форму поменять! – радостно встрепенулась Вешка.
Чудилось будто бы в весенних сумерках, из трубы покинутого дома посыпались пригоршни звезд. Сияющие крупицы скатывались по крыше и неуклюже взлетали вверх, к сизым, неповоротливым облакам. Вешка то по-птичьи резво пыталась их провожать, меряя воздух крыльями, то усевшись на крыше, в облике черного кота, следила за тающими огоньками. А когда последний огонек погас, теряясь среди облачных макушек, тихонько топнула лапой по крыше.
Освобожденный свет спрятался под облачным одеялом, таинственным образом превращаясь в караван круглобоких тучек. В отличии от сизой завесы эти кудрявые нарядницы, были легки как пух. Только дунь и улетят вовсе. И Вешка ухватившись за космы ветряные погнала горделивый караван к лесным ранам, призывая весенний дождь прогуляться среди спящих деревьев. Небесная вода разбавила тишину загадочным шуршанием, сгоняя обрывки снежного покрова с чернеющей земли. Запах влаги будто бы заставлял этот вечерний мир проснуться, забыть о зимних объятиях. Вешка припала пушистым ухом к влажной земле.
- Что там? – ветер прыгал с макушки на макушку, кружил по поляне, дергая деревья за ветки.
- Получилось. Они поют. Не плачут, не жалуются. А поют! – радостно ответил молодой дух.
- И кто же они теперь?
- Может родники, а может зреющая рощица. Это уже как они с землей договорятся!
- Полетели, навестим покинутый дом!
- Думаешь там кто-то остался?
- Мало ли…
Деревенский житель блаженно отдыхал, ночь будто бы затихла, задумалась накидывая на спящую деревню хладное одеяло. Только месяц знал, что уже завтра снежный покров вспомнит какого это – быть водой, бежать по земле, нырять в почерневшие овраги и испаряться под взглядом дневного светила.
Казалось, что теперь в деревянных стенах остались лишь воспоминания о былых временах. Чудилось, будто бы дом живой и дышит подобно лесу.
Вешка же…вдруг узнала свое имя, ощутив его в теплом дуновении ветра. И будто весь лес, чернеющий у края деревни зашептал…запел, передавая друг другу это легкое как выдох словечко.
- Вешка? – удивился молодой дух.
- Почти как весна…- мечтательно ответил бродяга ветер.
- А почему именно это имя?
- Потому, что Вешка — это крохотный предвестник весны, это память леса. Маленькая, заросшая мхом поверх гари или вновь пробившаяся родничком из-под земли. Это немножко назад и немножко вперед...в двух временах сразу.
- Опять загадками говоришь! - расстроенно отмахнулся дух.
Вешка так и не решила, может ли этот старый дом быть живым. Только переночевала в бревенчатых стенах, надеясь подглядеть сны деревенского отщепенца. Теперь-то она точно знала, что ушедшая хозяйка дома помогала деревенским жителям. Хотя можно ли считать помощью, избавление от чувств? Видимо да, раз столько пленников томилось в погребе…Дом выдохнул, словно радуясь свершившемуся событию. Только после этого вздоха, в стенах бревенчатых будто бы засеребрилась печаль, словно чей-то голос звал, рассказывал об ушедшем. Вешка навострила уши, ведь почивала она в облике бродячей собаки, и направилась к легкому сиянию которое разлилось по стене, вдоль книжной полки.
Чхи! И на пол упали исписанные листочки, посеревшие от пыли. Недолго отдыхали они, мигом взмыли вверх с оглушительным писком, будто птицы дивные на что-то жаловались.
- Марки! Марки! Мои марки! - плакала самая большая птица - Как же я теперь...как же без марок!
-Мой конверт потерялся! - причитала вторая птица, опускаясь на письменный стол.
- А мои строки размыло! Размыло водой! - одна из крох примостилась аккурат над сухим душнотравием.
- Что за чудеса? - удивилась Вешка.
- Это письма...-спокойно ответила ромашка - Люди облекают мысли в причудливые знаки. И отправляют друг другу...как если бы ромашковое поле могло послать весточку зарослям люпина.
- Мы так и остались в неволе! Ах! Ах! Ах! - птицы картинно упали на пол, будто желая переродиться в чудного зверя.
- Вы чего? - Вешка такого концерта совсем не поняла. - Кто вас обидел? К кому вы должны были лететь?
Но птицы лишь горестно вернулись к своей обычно форме, разворачиваясь на полу помятыми листами бумаги.
- Да не расскажут они! Только голосить умеют! Ты их лучше прочти как...ну человек что ли! Они может и успокоятся! - посоветовал сонный ясменник, роняя засохшие лепестки.
- Читать? Занятно! Разберу ли грамоту сию затейливую! – духу эта идея даже понравилась. – Но это только утром!
Передразнивая людской облик, Вешка обернулась крохотным человечком. Будто бы куколка ожила и теперь робко ступала по земле. Вдыхать воздух…и ощущать еще цепкий холод на коже. Забавно принимать новую форму, смотреть на мир с другой ветки. Ради смеха шаловливый дух попытался перекроить замерзшую руку в трепещущее на ветру крыло. Белые перья напоминали облака, и вместе с импровизированным оперением просыпалось желание полета. Ветер подул с востока, принося в уютный край долгожданные нотки тепла. Найденные письма трепетали, отдыхая на ветвях старого дуба. Этот великан жил у самого края леса, будто суровый страж. Вешка позвала к себе шуршащие на ветру листочки, и они послушно спустились в крохотную ладонь. Больше не кривляясь и не подражая птичьему облику, словно жалобы их впитались в жесткую кору старого дерева. Наконец-то хоть кто-то прочтет вслух, озвучит, а может даже пропоет...
Забавно было волочь крыло, ощущая себя наполовину небом, наполовину землей. Только все это шутки и фантазии, детские дразнилки. От чего бы ни подурачиться в столь погожий денек…
Она удобно устроилась у корней дуба, опуская взгляд к листку, испещрённому человеческой грамотой. Так странно и забавно…выдыхать воздух со звуками.
-Скоро весна. Приезжай ко мне. – прочла Вешка.
И будто в ответ на прозвучавшие слова старый дуб вдруг покрылся гирляндой белых грибов. Словно в ответ на ожившее приглашение...

Автор иллюстрации - Alena Snezh