Я знаю имя убийцы

  (продолжение. часть вторая)

 От посёлка к ж/д платформе Семхоз через густой лес ведёт узкая тропинка, метров двести. Раннее утро.
 Киллер шёл навстречу своей жертве, походкой изображая деловито-спешащего человека. Они сближались.
 Молодой человек боялся встретиться глазами с тем, кого он должен был убить... убить священника.
 Статного вида мужчина чуть посторонился на узкой дорожке, пропуская молодого, инфантильного вида человека, мелькнула мысль: Лицо знакомое… Где-то видел его. Глаза... Ну да! То были глаза, в которых, - как принято говорить, - отразилась вся печаль богом избранного народа. Ошибиться не возможно - глаза еврея.

  Убийца, сделав несколько шагов за спиной священника, круто развернулся и, замахнувшись рукой,  в два прыжка настиг жертву. Если бы Александр Владимирович Мень в этот момент обернулся, он бы увидел глаза… нет, не глаза человека… то были глаза дьявола. Это был сатанинский взгляд...  Но священник не успел обернуться.

  Тяжёлую, остро заточенную сапёрную лопатку, держала вялая рука субтильного юноши. Холодный липкий пот, похоже, пропитал даже кожаные перчатки.  Убийцу колотила нервная дрожь… Потому и оказался удар не точным.
 Удар пришёлся хоть и по затылочной части головы, но вскользь, обрушившись в область шеи. Александр Мень отшатнулся… От неожиданности рука священника, держащая портфель, разжалась, чем и воспользовался киллер. Подхватив портфель, он прыснул в заросли кустов слева от тропинки. Священник увидел направление, куда помчался мерзавец – к платформе. И Александр Владимирович побежал... Нет, ему только казалось, что он бежит за вором. Нетвёрдо ступая, пошатываясь как пьяный, он побрёл к платформе, туда, где мог бы просить помощи в задержании вора.
  Но священник ошибался. Это был не вор, а киллер. Но целью убийцы была не только жизнь о. Александра, но и рукопись статьи, лежащая в его портфеле. 

  И вот, истекая кровью, священник добрёл до станции, спустился к платформе с высокого косогора по крутой лестнице, прошёл вдоль бесконечно-длинной пустынной платформы (не считая двух местных хануриков-алкашей), вновь поднялся по ступеням лестницы… И только тут священник почувствовал, что теряет сознание. Холод страха добрался до сердца. Священник почувствовал, как что-то горячее тяжело пропитало нательное под пальто. И он запаниковал... К дому! Там обязательно помогут… Быстрее бы!.. Ну ещё быстрее...  Шатаясь, добрёл до калитки своего дома. И всё! Священник потерял сознание. Александр Владимирович Мень умер.
 

  Двадцать лет государство финансировало расследование этого убийства. Ход расследования находился все эти годы на контроле президента, потом второго президента, третьего, четвёртого… Генеральные прокуроры сменяли один другого, надзирали… Результат – полное фиаско. Даже мотив убийства был не установлен… Это представить только - даже мотив не установлен!

  А мотивом убийства была как раз рукопись. Рукопись, которую похитил убийца.
Почему в планах оперативно-розыскных мероприятий так и не появился пункт  «розыск похищенной рукописи»? Потому и не появился, что в случае обнаружения её, был бы установлен мотив убийства и, разумеется, проявилось бы мурло заказчика злодеяния. 
И что же мог написать Александр Мень такое, за что ему был вынесен смертный приговор?  Может про алчность, про мздоимство «святых отцов»? Может про то, что они «пользуют» друг друга? Или про факты педофилии? А может про то, что тайна исповеди существует, но не для кураторов с Лубянки?.. Про всё это в канун 90-х годов только ленивый журналист не писал. Гласность тех лет сняла многие штампы секретности. Но Александр Мень был далёк от этой сенсационный шелухи. И принципиально не касался вопросов политики и не лез в неё… Так что же он мог  написать Александр Мень? Что было в той - последней его статье?!

  Крайне важное обстоятельство: следствие вообще не озадачивалось поиском рукописи, похищенной киллером. Трудно её найти?.. Да, трудно найти тот сейф, в котором она лежит. Но автор статьи стучался во многие редакторские кабинеты. И редакторы, конечно же,  знакомились с текстом. Потом редакторы пучили глаза и…  Очередная дверь очередного редактора захлопывалась перед обескураженным автором.  Ну и какая проблема для следствия опросить тех, что «с выпученными глазами»?

  Через два месяца после убийства о. Александра был убит ещё один священник.
 Игумен Лазарь (Солнышко Вячеслав)занимал значительный пост в администрации Московского патриархата – был секретарём епископа РПЦ Ювеналия (митрополит Крутицкий и Коломенский, патриарший наместник Московской епархии, член Священного синода).
   Убитый игумен Лазарь был самым близким, самым доверенным другом  Александра Меня. И разумеется, игумен Лазарь не только читал, но и копию той статьи хранил у себя дома по просьбе автора.
  А ещё, - что бесспорно, игумен Лазарь с огромным почтением относился к своему высокому покровителю и наставнику Ювеналию. И можно ли сомневаться в том, что после убийства Александра Меня, потрясённый убийством своего друга, игумен Лазарь  поделился подозрением относительно мотива убийства с тем, кому всецело доверял, как отцу, и кого искренне уважал - с Ювеналием.

  Да, именно рукопись!.. Прочь сомнения, - стала мотивом убийства Александра Меня.
  По настоянию митрополита Ювеналия игумен Лазарь был включён в Патриаршую комиссию по расследованию обстоятельств смерти Александра Меня. (И можно ли сомневаться, что Лазарь не скрывал от духовника ход этого расследования?)
 
 Игумен Лазарь тоже был убит.
 Его голова была проломлена девятью (ох, уж эта "девятка"!) ударами тяжёлым железным бруском. Киллер бил деловито, наверняка, с хрустом, помня неудачный свой дьявольский дебют на тропинке к платформе Семхоз.

  Прошёл месяц после убийства игумена Лазаря. И вот ещё смерть. В своей квартире был зарезан игумен Серафим (Шлыков). Вот и Серафим тоже был другом Александру Меню и тоже знал о рукописи.
  Дверь убийце священник открыл сам, узнав в визитёре прихожанина храма, где нёс церковную службу. Субтильного вида юноше достаточно было сказать, что он располагает «очень важной информацией»… И дверь впустила киллера.
  Эти убийства остались нераскрытыми, конечно же. 

  Заблуждаются те, кто уверен: киллера непременно убьют после того как… Ерунда! Так не напасёшься «мокрушников». Убийца же, выполнив поручение, становится ценным кадром: от выполнения второго поручения он уже не откажется даже «за долю малую», будучи на крюке компромата.
  Какого такого – второго поручения?  Допустим, необходимо заложить в подвал жилого дома взрывчатку и нажать на кнопку таймера, после чего дом превратится в груду дымящихся обломков плит, кирпичей, арматуры.
  О, да! На это злодеяние даже не всякая сволочь согласится. Ну, а после убийств священников, такое исчадие ада будет подзывается хозяином щелчком пальцев, как притравленная на кровь злобная собака. 

  Есть ещё одно расхожее заблуждение – рукописи, мол, не горят… Ещё как горят! Вот только мысль, отражённая в рукописи, похищенной киллером,  вполне может воссоздаться в сознании другого человека. Дело – времени.
  И ведь воссоздалось же!.. 
 
(продолжение востребовано?)

10 сентября 2019 год