Выгребная яма

Алюминиевая столешница была липкая и теплые руки, лежащие на ней, впитывали холод. Скоро должна была быть готова горячая, дешевая пицца. На желтой табличке, повешенной рядом с кассой, черными буквами было написано: «Алкоголь и другие спиртосодержащие напитки запрещено употреблять в данном заведение. Нарушители будут выведены!». Конечно, это ни сколько не мешало распивать в пакете или без этикетки. Конденсат на бутылке помог с легкостью отодрать этикетку. Холодное пиво помогало скоротать время. В пиццерии было три человека: кассир, повар и я. Стрелка на пыльных часах стояла на семи минутах второго ночи.
Минут десять ушло на то, чтобы опустошить бутылку, что ни сколько меня не радовало. Вторую решил распивать медленней, чувствуя, что таким темпом я скоро покончу с запасом. Вторая ушла за пять; захотелось курить. Обессиленное тело кассира облокачивалось на кассу. Женщина лет тридцати тупо листала новостную ленту, медленно поднимая и опуская большой палец. Губы, на лице которой по привычке вздрагивали или блекло висели на желтом лице.
Зажигалка в моем кармане бесила меня. Невозможность закурить злила. Приструнив злость, я подошел к кассе и спросил сигарету. Лицо кассирши незаметно вздрогнуло, словно пытаясь проснуться, и она сказала: «Не курю—на что я развернулся, и хотел было сесть,— но Зина курит. Зин! Что там с заказом и не будет ли у тебя сигареты? Зин!». Наверно за время, проведенное в пиццерии, он положила на меня глаз, как я подумал. На её вопросы ни кто так и не дал ответа. Немного выругавшись, она пошла в сторону серой двери с круглым оконцем. Меня немного пошатывало, скорее от желания спать, чем от выпитого. Женщина, заходя, звала Зину, потом серая дверь захлопнулась, и ничего не было слышно.  Кассира не было около пяти минут. Потом ещё пять. Потом ещё. Сев за свой столик я открыл четвертую бутылку пива, после которой оставался лишь дешевый джин.
Где-то на полбутылки пива, на улице через большие грязные стекла пиццерии, я заметил мужчину. Выскочив на улицу, я спросил у него закурить, на что получил отрицательный ответ. Мужчина ушел, оставив меня стоять с огромным желанием закурить. Голода, который около часу назад заставил меня зайти сюда, как рукой сняло.
Залпом, осушив оставшееся пиво, я принялся за джин. На этот раз не отрывая этикетки. Злость от ожидания кипела во мне и через какое-то время она начала вырываться. Мне хотелось начать кричать, но что-то удерживало. Вдавливая черно-белую плитку пола, своими шагами, я убивал время. Деньги были уплачены вперед, жадность бедняка не позволяла уйти дальше топить свою жизнь в спиртосодержащих напитках. Я должен был поесть, чтобы не загнуться на полпути своего пьянства. Взгляд мой блуждал по помещению, где стояли восемь заляпанных столов и шестнадцать красных кресел. Рядом с желтой табличкой висела другая, белая, на которой было написано: «Убери за собой! У нас самообслуживание!». Прочитав это, в голове мелькнула смешная мысль: «А что если самообслуживание коснулось и готовки?». На часах было двадцать три минуты третьего ночи, и бутыль был на половину пуст.
Я крикнул: «Эй! Я ни куда не ушел! УЖЕ КАК ПОЛ ЧАСА! ВЫ ЧТО ТАМ, МАТЬ ВАШУ!!!—ни кто не ответил, ни звука, и я взбесился,--****Ь, Я ЗАПЛАТИЛ, ИЗВЕНИТЕ МЕНЯ, КОНЕЧНО, НО ГДЕ МОЙ ВСРАТЫЙ КУСОК ЭТОГО ДЕШЕВОГО ДЕРЬМА!!!». Да было грубо, но я злился не из-за пиццы. Злость росла из-за чертовой сигареты, которой меня так поманили, а потом дверь захлопнулась. Тишина, изредка какая-то машина проедет по ночному городу. Если бы это был розыгрыш, я бы кого ни будь убил, вот насколько я был взвинчен. Глотая джин, мое сознание решило проверить, а не случилось ли там, чего ни будь хренового. Заставив подойти к серой двери.  Через круглое оконце ни черта не было видно. Я постучал. Ответа не было. Потом постучал ещё раз. Опять ни кого. После я ударил в дверь так сильно, что она немного приоткрылась во внутрь. Ударившись обо что-то, встала на место. И тут мне стало не по себе а столько, что наплевав на курево и еду, я схватил свой рюкзак, лежавший на том месте, где я сидел и вышел. Бутылку естественно допил рядом с урной на улице. Предчувствие кричало: «ВАЛИ ОТ СЮДА! НЕ ИДИ ТУДА! У ТЕБЯ БУДЕТ ЕЩЕ МНОГО ПИЦЦ!».
На другой стороне улицы остановилось такси. Водитель прикурил сигарету и стал кому-то звонить. Резкая мелодия звонка оглушала. Тишина разрушалась, звонко разбиваясь об это крепкую музыку. Телефон, который так громко вопил, был в моем кармане. Таксист услышал и сбросил, смотря на меня, он помахал рукой, жестом показывая подойти. Идти к нему мне совсем не хотелось, предчувствие же вопило: «ПРОСТО БЕГИ!!! БЕГИ И НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!!!». И я хотел было выполнить эту настойчивою команду, как вдруг водитель вышел и направился в мою сторону. От страха я развернулся и забежал обратно.
Надо было срочно что-то делать, но я не знал что. Единственное, что знал наверняка, так это то что я не хочу встречаться лицом к лицу с этим водителем. В окно двери, было видно как он ускорил шаг. В пиццерии так ни кого и не появилось, что не внушало надежды. Мужчина уже был в пяти метрах, что заставило меня забежать меня за кассу и укрыться под ней. Сердце; его заменил отбойный молоток. Пот градом катился по лицу. Дверь открыли и водитель зашел. Я слышал, как он подходит к кассе, подом кладет на неё что-то легкое, по звуку напоминающую коробочку. После чего, он развернулся, и я услышал его шаги. Он шагал за кассу, звук шагов был отчетлив, как вдруг они остановились рядом с серой дверью. Потом я услышал голос: «Это слишком хорошие деньги, чтобы не зайти», и звук открывающийся двери. Минута. Две. Пять. Тишина.
Сознание крикнуло: «БЕГИ!!!», и перед тем как рвануть, я увидел что на стойке, к которой он подходил, лежит пачка сигарет, а на ней зажигалка. Это было потрясающе, урод оставил пачку, да какую!? Честор синий. Перелазив через стойку, я схватил их и рванул к выходу. 
Мне было плевать на то, что там происходит, единственное желание было скорее убежать от туда. Где-то через километра два я остановился, чувствуя, что все хорошо и открыл пачку сигарет, в которой поверх была записка. На маленьком клочке бумаге было написано: «Подайте знак; вы целы?». Удивление поразило меня всего. Даже под светом уличного фонаря, я не мог ошибиться. Это был мой подчерк. Закурить захотелось еще сильней, и я начал искать свою зажигалку. Моя пропала, осталась та которая была поверх пачки. Я закурил.
Голос в голове говорил уходить и не возвращаться. Докурив, мое тело направилось обратно, очень медленными шагами. Обреченность давила. «Судьба, что же ты хочешь? Не погибну ли я черт возьми в этом чертовом месте от руки психопата? Или будут ли там пришельцы? А может это все розыгрыш? Да! Тщательно спланированный…только вот не кому меня так удивлять. Один я.— думал направляясь обратно».
Подходя к пиццерии, было видно, как какая-то машина остановилась  рядом, и из неё вышел парень. Его серая толстовка натянутым на голову капюшоном напоминала рясу. В широких штанах болталась пара крепких ног. Он направился в пиццерию.
Медленно подкравшись к окнам выходивших на улицу, я спокойно мог видеть, что происходит в здании. Там ни чего не происходило. Парень сначала подошел к кассе, огляделся, покричал что-то, вероятно звав кассира, после сел за один из столиков. Ни кто не выходил. Приведя себя в порядок(докуривая шестую сигарету) я решил зайти.
Странная перемена произошла во время моего отсутствия. Хотя может она и не происходила, а была до этого, я просто и не замечал. В помещении было чрезвычайно тихо. Нет, это была не просто тишина, а пустота. Ничего не издавало столь привычных слуху звуков.
Молодой человек в сидел за столиком и кажется, ждал пока придет кассир. Я сел за свой столик и пытался не паниковать. Парень сидел лицом к выходу, над которым висели часы. Вдруг он повернулся ко мне и спросил сколько время? На что я немного дерзко ответил: «Перед тобой висят часы»-- на часах было пятьдесят четыре первого ночи.
«Ну, уж нет! С меня хватит! Розыгрыш да?! Я знал мать твою!— обезумев от необъяснимости происходящего, я твердо шел к серой двери. Злость, страх, радость и джин варились во мне. Желание выбить, наконец, это чертову дверь и разоблачить этих организаторов вело меня. Парень вышел из-за стола и направился на улицу.
«Стой! Ты ни куда не пойдешь!—обезумевши выкрикнул я,--Ты ведь тоже с ними? Только не придуривайся!».
«Мужчина вы что творите?! Мне позвонить в полицию? Успокоились! А теперь забрал свои деньги и вышел от сюда!— это был кассир, который так давно ушел, проверять мой заказ». Ни чего не укладывалось в моей голове. Какое право она имеет выгонять меня, если я уже битых два часа жду свой заказ, а она прохлаждается на кухне?
«Прошу прощения, но не вы ли ушли, чтобы принести мою чертову пиццу и пропали на два часа?—на её лице было не понимание, она смотрела на меня как смотрят на дебила,--Что это за херня у вас с обслуживанием?! Мать вашу!! И что за странные таксисты заходят к вам на кухню!? Не смотрите на меня так, словно за моей спиной…--за моей спиной в отражении витрины с разными сортами пиццы, я разглядел еще одного. Он стоял в дверях в полном недоумении, а за его плечами висел черный рюкзак. Лицо было искаженно гримасой страха и жесткого отупения. Он казалось, не могу сдвинуться с места, превратившись в восковую фигуру. Эта фигура поразительным образом напоминала меня.
Ноги подкашивались, но я держался. Медленно повернувшись в его сторону, мне стало еще хуже. Этот остолбеневший парень в дверном проеме, точно был я. Мне захотелось подойти поближе, как вдруг он сказал: «Стой на месте. Я сам все сделаю. Все ясно, более чем, мать твою. Хаххаха, ни когда не думал, что дойдет до такого,--при этих словах он снял рюкзак с плеч и стал выкидывать бутылки, лежавшие там. Каждая бутылка с таким треском разбивала тишину, стоявшую в воздухе, что уши закладывало.  После того как бутылка джина разлетелась в дребезги, копия достала зажигалку, но не найдя сигарет, взяла телефон и набрала чей-то номер. Немного подождав, он сказал в трубку: «Здравствуйте, вы не могли бы подъехать на улицу Октября дом 14, а перед этим заехать и купить сигарет? Вы не посыльный, а таксист, но я заплачу…Сколько? Хорошо, буду в пиццерии, прям сейчас перешлю на карту половину, остальное потом, спасибо». В голове пробежала молния. Мне показалось, что я начинаю что-то понимать, или нет?
Копия прошла и села за столик, где два часа назад сидел я. Кассир в недоумении смотрел то на меня, то на меня за столом. Вздохнув она громко закричала: «Зина! Набирай полицию, тут чокнутые близнецы бесприделят! Зина!». Я за столом глухо посмеивался, а вот мне настоящему было не до смеха. Зина так и не вышла. Кассирша рванула в сторону кухни и хлопнув серой дверью исчезла. Её не было минуту. Потом ещё две, и тут я понял, что она не придет. 
Крепкий парень в толстовке исчез. Он словно испарился за то время, пока я орал. Его машины тоже пропала. Меня трясло. Не знание нагоняло ужас. Второй я тихо сидел за столом и посмеивался, поглядывая в мою сторону.
«Что ты ржёшь? Ты думаешь, я тебе не хрена не сделаю, сука?— вскричал я».
«Ты не настоящий. У меня горячка, вот и все. Главное сейчас доехать до дома,--убеждал второй я». Я искренне не понимал, что все-таки происходит, поэтому гнев взял надо мной верх. Подскочив к копии, я схватил его за волосы, пытаясь отодрать маску или грим, или что там на него могли нацепить?
Ни черта не отодралось, только от рывка он упал на плиту и сильно ударился. Наверное, этого второй ни как не ожидал. Реакция последовала быстрее, чем я думал. Словно собака, он рывком бросился в ноги, уронив меня на холодный пол. Голова загудела, приложившись о кафель. Пару секунд и он уже оседлал меня, как чертову лошадь. Реакция у него была явно лучше. Скорее выпивка сыграла свою роль. Удары прилетали по голове и бокам.
«Ну, ты глянь,--колошматя меня, говорил второй я,--прям как настоящий! Вот это приход, сука!!!». Я укусил его, схватив за руку. Соскочив от внезапной боли, он вылупился, словно не верил тому, что видит.  Кровь капала с его правой кисти. Укус был достаточно сильным, чтобы услышать треск кисти.
«Отрезвел, сука?— спросил, отдышавшись, я».
«Да кто ты такой? Мать твою!— возмущался он».
«Кто я такой? Сука, это я должен возмущаться! Ты, ****ь, вылитый я!— недоумевал я».
«Это ты вылитый я, мудень! Стой, а что если нет? Вдруг мы просто перегрелись или отравились?—оживлялся раненый».
«Все может быть, но маловероятно. Здесь творится дерьмо.—пытался поддержать я».
«Вот смотри,--поднимая рубаху говорил клон,--у меня на ребрах с права шрам, видишь? Теперь поднимай ты».
Мне даже не стоило поднимать, четыре года я игрался с дворовой собакой, которая меня туда и цапнула. Стоит ли говорить, что шрамы и у него и у меня были идентичны, и получены в точно таких же обстоятельствах и от такой же собаки. Мозг был немного озадачен, ведь слышал сразу два одних и тех же голоса. Мы начали диалог, в ходе которого выяснилось, что прошлое у нас одно. Решение этого неординарного случая пока не было, но каждый из нас думал, что один из нас клон.