Шаболовка, или Бэд-трип

             Шаболовка, или Бэд-трип.
 
Волосы сыпятся радиоактивным дождём. Парижанки-панки и грибы - снимают шляпки, при виде этого. Зажигалка горит от зажигалки - глупое содружество. Часы встали, отсчитав полночь. Время вампиров, время сладенькой кровушки девствениц. Интересно, сколько невинных созданий потеряли в эту ночь способность к непорочному зачатию спасителя? Наверно, немало (как собирательное утверждение). Курить - здоровью будущего ребёнка вредить. Проще говоря - рождайте детей в январе. В январе - круче и легче. В последние минуты у меня проснулась древняя, человеческая ненависть к радио. Постоянно возникает занятная идея, что всё это когда-то, уже было. Например позавчера, или 19 апреля 1943 года, в день когда Исусу стукнуло наконец тридцать четыре. В Челябинске временами снег и гололёд, также в Костроме и Владимире, утром, да и днём тоже. Часы по-прежнему, стоят. Сколько же способен выкурить человек за ночь, ввиду полного отсутствия табака, не более пяти мысленных скруток, думаю. А часы, ребятки, не дойдут до светлого завтра, если оно даже и не будет. Господи, дай мне не пережить эту ночь, как и те, которые я так и не пережил. О, рисунок вылез. Знатный, сексуальный, на редкостную штуку тянет. Негры - сволочь, все негры, большая сволочь. В год свиньи, все они станут евреями. Обязательно станут, не может быть такого, чтобы не стали. В природе нет иного расклада. Так вот - я ненавижу радио (знаки переворачиваются вверх дном). Я ненавижу - summer time. Я люблю вкусное гляссе по субботам и Рыжую Сьюзи с гитарой или без. У мужчин на одно ребро меньше, чем у женщин.
 Меня посетило откровение. Московское время оказывается - 0.54. Как я и думал.
 Думаю также, что в Челябинске голодно. Да и холодно. Всё таки весна, не на носу, а ниже - в области генитального сердца.
 Мы переходим в новый час. Империя чувств. Любовь, как собачий зад - снюхаются все. Сыр. Хочу сыра. Я не люблю анекдоты, я люблю сыр, даже с плесенью и червячками . И виршеплётство:
    "Таня играла в нирвану
     Катя покинула ванну
     Маша полезла на крышу,
     Встретила пьяного Гришу
     Видела мёртвого Мишу
     Смрадно и стрёмно на крыше..."
 Так сему и быть. Державе крепнуть, ибо свята она, бабам кричать и рождать только в январе.
 Порой всем нам кажется - что мы герои. В особенности по субботам. На часиках - 1.13, время с радостью чистить зубы. Но я опять захожу мимо. Минутка коммерческих собачёнок. Космический супермен заглянул в окошко, просил поносить рубашку. Я не дал. Холодно. В Челябинске. Спагетти хорошо подать с чесноком, супермен хорош и без рубашки. А Наташка хороша вообще без ничего, хотя Наташки они, разнообразными бывают. Трек "Полицай", родной - я дома (знаки перевернулись)!! Смотря по развитию ситуации, скоро явится пречистая дева Мария. (01.23.10.12.1994). Время и место явления пречистой Марии преподобному Уи-Уису. Трубы(перевёрнуты)!! Shine to the my fuckin lips. Три свастики. Я нацист. Я нацист. Я нацист? Восемь агнцев и козёл, но одна овца - инвалид...
 А посему - ещё стихи:
     "Идёт караван, бредёт караван
      большой караван, блатной караван
      Верблюды, верблюды, кони, баран
      Много товаров, большой караван
      Старый погонщик - курит кальян
      Он положил - на большой караван
      Он самаркандец и наркоман,
      хер положил на большой караван
      А я не ложил на его караван
      Я из милиции. Он - наркоман
      Он тульский урка, мразь, уркаган
      Я из милиции, я - капитан..."
 1.45 ночи. Моё лицо - помойка. Моё лицо - аэроплан, с хромированным до одурения, можно сказать до охуения, но не надо, фюзеляжем. Прочь из тьмы, в тьму. Я трахал твоего маму зад - чурки говорят на рынке. Море, трогательное прощание. Театр. А жидкие блюда китайцы тоже едят палочками? От нехватки - ещё хуже. Здравствуй Фрося, новый год. 2.00-й час.
 O, DICKO DANSE SUPER CRAZY DICKO, DANSE FOR SUPER MUSIC PEOPLE, или нет.
 В Москве глушат рыбу, я чертовски рад. Я чертовски люблю джазовых трубачей. Драйв по луне. Никотиновые палочки и спид и апельсины, стоп, я отрываюсь от земли в космос, вселенная кочует у моих больших пальцев ног, как пачка просроченного Delysid.
 Идём дальше, все дороги ведут в Рим. В Италию. Идём дальше. Я много сделал для блюза. Как Рыжая Сьюзи.
      " Common Suzi, i love you
        common Suzi common go-go
        becouse i love you, babe
        Jump to my hands, honey
        Common Suzi, let's shake.."
 Ротовую полость обшарим языком. Взорвём трубы, оближем губы. Спаржа засохла на губах. Во всех отношениях, даже орально. На пустых улицах. Я бреду по разжёванным осколкам. К чёрту саксофоны. В ожидании хриплого вопля. Солнечный свет лепит снеговиков, из моей крови.
 И я уже не могу умереть. Просто так. Только по поводу. Днюха или праздник большой х.йни и так далее. Зоя Космодемьянская нагишом под паровозом. Я сделал всё что мог. Пока мог. Уже не могу. Палата номер шесть. Не СажБаж.
 Рождённый ползать, летать сможет. Не моё. Рождённый полетать - не может. Моё. Даже с конским возбудителем. 2.32. Новая тема. Сердце автобуса. Горячее сердце автобуса. В пыльном одеяле. За что (перевёрнутый) господи? Туман, скалы и ещё туман, две бутылки. 2.38. Конец темы. Что сейчас? Где мы? Где бог? Кто он? 
 - Сверху, они всегда приходят сверху, к моему ужасу. Их было много. Ангелы кружились под потолком, в хороводе. Мне казалось, что я могу потрогать их за стрекозиные крылышки, но картинка поползла вверх, да так быстро-быстро. Я неожиданно понял зачем это. И до того жутко стало. Как будто ты ждёшь наказания. Плачущий мальчик на оградке и злая мачеха, ищущая ремень в спальне, в платяном шкафу. Запахи пробивали грудь и беззвучно вырывались за кровать. Пахло свежей кровью и кислой мочой. И наверно было очень больно. Я покачивался от боли, когда шёл в ванную, где находился минут сорок. Скорее всего меня рвало, не могу сейчас правдиво рассказать об этом, потому что толком ничего не могу вспомнить.
 То есть и рассказывать мне нечего, почти.
 - Хорошо, я попробую, если вы просите, док. Вам никогда не приходило в голову, может спонтанно, в виде ссаного, садистского архетипа, что мы находимся в состоянии постоянного, аболютного секса. Мы все траханные сексоголики. Окружающее насилует и трахает нас, нам стыдно и плохо и для того чтобы успокоится, люди трахаются с друг-другом. А потом от страха или наоборот, почувствовав в этом какой-то вкус, мы словно мазохисты кончаем, кончаемся в ничего, в пустоту окружающую нас и так, кружок постепенно замыкается. Да около часа или вроде того, я помню, долго курил потом. Хотелось посмотреть в зеркало, но я кажется разбил его, когда блевал или что там. Я пытался собрать все эти осколки и глубоко порезался. Вот почему там было столько крови. Я думал, что как-то изменился, как-будто лицо у меня чужое, другое и всё тут. Выбравшись в коридор, я решил сходить к соседям, чтобы рассмотреть себя наконец. Полз на четвереньках всю дорогу, будто животное и так смешно было. Представляя себя таксой, той, из кинохроники начала Первой Мировой, в кукольном пикельхельме,  пару раз гавкнул и зарычал даже, потом заскулил, встал, пошёл и повесился. У балкона. На штыре для карниза для штор. Да, первый штырь оборвался, упал я, а второй крюк оказался покрепче... А как вы завонялись, док?
 292-24-01. Позвони. Или нет.
 Король Кролик с выпученными глазами и палёным усиком, сегодня примет глазунью за обедом. Хвала, горожане! Король Кролик приветствует участников карнавального пришествия Барона Тыквенное зёрнышко. Хлеб, молодое вино, гномов, масло, сыр, неси сюда всё, смелые вассалы, идёт король Кролик Тучный, Великий Сочный Кролик! Слава! Вива!
Что-то меня давно не били по лицу, утка. В звёздах, мыслимо ли искать боль, как зерно в голодном доме. И я не могу спать больше. Сорок лет. Смыкая глаза, я вижу её маленький трупик, облепленный крысами. Кровиночка моя. Дочка. Прости меня. Меня пронизывает дикая и слепая любовь к тебе. Хотя иногда, я забываю о тебе. И тогда - я не могу спать. Я любил тебя, не зная тебя. И скорбил о тебе, не чувствуя. Агнец при мне, цветы во мне. Я весь обмазан жертвенной кровью. Ни нелепо ли, искать зерно на моих заражённых ладонях. Не страшно ли тебе, будить меня по утрам, когда мерзкие твари пытаются вырваться в мир и свет из моих чёрных снов. Видела ли ты как я бредил, или бродил по твоей чистой и ухоженной могилке? Лепо ли искать во мне отца твоего? Смею ли я сказать тебе или молчать о тебе? Могу ли я, совокупляться тобой, молиться  тебе? Убей меня нежно.
Выйми сердце и впейся зубами в тёплое месиво, только так мы воссоединимся и вернёмся в сумрачный день забытого лета, короткий, как дождь, как тихий смех, с твоих губ. Губ прекрасных и терпко-солёных, таких мягких, где ты - тебя нет...
 3.21. Я - поскрёбыш, я - хобо. Я еду на ржавом Форде вверхом. На запад.
С тёмным прошлым, послано, цветок. Московское время 3.37. Люди всё ещё пишут письма, хотя есть много более совершенных видов связи. Это из-за первородного страха сойти с ума, уйти за границы, сорвать крышу, двинуться на Камчатку, из-за жуткого страха, сойти с монорельса ума. 3.42. Трек: Blue monday.

                Конец.

 1994(!).
 Д.Ю.К.