Бедная проза

БЕДНАЯ ПРОЗА

Читателю «Бедной прозы»!
Бедную Лизу до сих пор жалко, а вот эту прозу жалеть не стоит. Ибо она смела и независима. Не признает абсолюты и авторитеты. Возможно, главное достоинство этих текстов-их антимифологичность. Автор имеет наглость смеяться не только над прошлым, но и над будущим. Его модель мира во многом кажется абсурдной, но признаем несовершенство нас и нашего мира. Cцепление смыслов, ассоциаций, раскавыченных цитат и имен делает мою прозу похожей на войлок. Да, это войлок. Войлок Шейлока. От читателя эти новеллы требуют лишь. культуры и иронии. И ещё. Первые вещи родились в 1963 году в Риге в атмосфере молодости, легкой культурной оппозиции, игры со словом. Затем была почти полувековая пауза. Если судить по стилю, автор остался тем же, кем и был. Осталось добавить несколько имен, так или иначе повлиявших на него: Д. Свифт и А. Франс, И. Ильф и Е. Петров.
«Да будет теплым ваш войлок! – так говорили кочевники

31. 08. 2018.




УНИСОН СЫРОВАРЕНИЯ
1 часть
Старик Михеич застегнул мотню. В сиреневом небе скользил косяк журавлей. Где-то стучал движок. От реки пахло травой и туманом; Михеич мечтательно улыбнулся, вперив мутный фосфоресцирующий взор в небо. Сами собой слагались в уме строки: «На холмах Грузии туманной». На душе было покойно и спирто-водочно. Внезапно он услышал какой-то свист. Звук придвигался с чудовищной скоростью. Михеич, зажав руками карман с флягой мальвазии, завалился на землю.
Свист был уже рёвом, громом, чёрт знает чем. В небе, вскинутый дьявольской силой, закувыркался комбайн. У Михеича унесло поддёвку и новые хромовые сапоги, за которые он в молодости отдал корову. Изрыгая проклятия, он покатился по земле, напряженно высматривая в клубах пыли блеск подошв.
Кричать и просить о помощи было некого: Михеича притиснуло к дереву, и тут он увидел то, от чего по позвоночнику побежали струи пота: в почти чёрном от пыли и колосников небе, пронеслось что-то, напоминающее титанический помидор. Нечто, заслонив небо, с глухим карканьем выкинуло из-под себя шесть пар лиловых подштанников …

2 часть
В селе Верхний Алдан все уже слышали диковинные байки Михеича, впавшего в манию величия. Слышали, но не верили: человек-то был регулярно употребляющий. Люди земли привыкли больше верить делу, чем слову, поэтому нудными зимними вечерами они посещали окрестную Эколь Нормаль, где, вышибленный из бухгалтерии за мазохизм, Пров Красноногов поражал остолбеневших от махорки и эстетизма односельчан, могучими икроножными мышцами, демонстрируя фрагменты из Родена, драпируясь в чёрное фильдепёрсовое анархо-синдикалистское знамя, чудом уцелевшее от развитого в округе самогоноварения. Вот почему не нашёл Михеич среди соседей и много шире ни одного чуткого человека, способного уловить в облаках рейнвейна мощные очертания события, которому суждено было всколыхнуть мир. И быть бы ему до конца дней своих непризнанным апостолом первача, эдаким чудаком, блажным старикашкой, если бы в далёком Эгейском море не произошли не менее странные события …

3 часть
Элегантный пакетбот «Санкта Онанья» совершал прогулочный рейс по Эгейскому морю. На верхней палубе задумчиво полулежал в шезлонге среднего роста широко плечий человек с приятным открытым лицом. Лишь пристальные серые глаза и неприметный шрам на поджелудочной железе обличали в нём бывалого человека. Любой грамотный житель Пиренеев без труда узнал в нём французского коммерсанта и…ошибся бы. Прямо скажем, это был сержант Е. За долгую и беспорочную службу он никогда не отдыхал. Отдыхали за него люди, с которыми он имел дело. Отдыхали они довольно долго, настолько долго, что некоторые, упоённые покоем, не хотели возвращаться с курортов, где, облаченные в полосатые хитоны с изящными браслетами на запястьях и щиколотках, они пилили дрова, с гневом вспоминая свою прежнюю жизнь и громко восхваляя педагогический такт сержанта, помогшего им встать на пра – вильный путь. В этих неусыпных трудах суровое сердце сержанта лишь однажды попросило отдыха. – Хочу немного рассеяться, – тихо сказал Е. – В Акрополь тянет.
Через три дня он был в Греции.

4 часть
Начальнику отдела социальной гигиены Западного Алтая от старшего вернеалданской поймы М. И. Рабиновича: – Совет пострадавших от тирании Зелёного Хурулдана обращается к вам с настоятельной просьбой по поводу непонятного поведения известного вам бывшего спиртоноса – добытчика Михеича, который занимается гнусной дезинформацией, распространяя слухи о каких-то марсианах в синем трико. Опрошенный Советом, Михеич предъявил две сильно поношенных майки со следами менструальных выделений оранжевого цвета. На майках вытканы клинописные призывы соблюдать межевое право шумеров. По нашей оценке шрифт относится к 44-ой династии Ура Халдейского. Одна из маек, как показало следствиe, принадлежала местной пророчице Секлетее. Приведенная к столу заседания Совета, Секлетея симулировала недержание мочи, в результате чего заседание отложено. Михеич же, расклеив по долине подрывные листки, скрылся в неизвестном направлении. Общественность просит разобраться в вопросе о марсианах, а то некоторые уже три недели скупают соль и баранки, под предлогом неврастении.
5 часть
На верхней палубе было холодно. Порывистый ветер подымал свинцовые валы. Дамы в салоне внимали остроумной светской болтовне господина Е. Одетый в изысканный фрак, он с одинаковой лёгкостью занимал соседок, одна их которых никогда не была дочерью итальянского посла, другая, напротив, являлась любовницей суданского паши, а третья – просто знакомой воронежского дворника Агафьей Комаровой, знатной сборщицей мухоморов на предмет экспорта в далеко недружественные ближневосточные страны. Всё было очень мило: салон, обставленный с почти княжеской роскошью и присутствие очаровательных соседок делало непогоду желанной. Выключив верхний свет, г-н Е. рассказывал страшные истории о змеях, которых он ловил в Северном Калимантане. Оживлённо жестикулируя, он задел тугой сосок соседки слева и хотел было извиниться, как получил такую оглушительную оплеуху, что пробил туловищем стенку салона и покатился по безлюдной палубе. Корабль накренился, и лишь обезьянья ловкость спасла г – на Е.: он повис на якорной цепи.
Напрягая силы, Е. начал медленно подтягиваться, обдаваемый ледяным дыханием моря. Кричать он не стал, да это и не смогло бы ему помочь, так как в нескольких десятках метров от пакетбота поднялся огромный столб воды и пара, и на корабль стала набегать исполинская волна. Испустив отчаянный крик, Е. разжал загорелые руки…

6 часть
(Написана при участии ЭДУАРДА РОГОВА)
Уже 8-ой день безжалостные вольфрамовые валы Эгейского моря угрюмо взбалтывали роскошную плоскодонку «Сан – Гигиена», принадлежавшую туристскому бюро «Христопонос Грыжос». Вконец ошалевшие от непреодолимого противоречия между передовым мировоззрением и морской пучиной, туристы вяло восторгались мужеством капитана, который с усердием фининспектора, прокладывал по измазанной гуталином карте путь из Эгейского моря в Целебес, минуя Калугу. Лишь один из пассажиров сохранял в эти трагические минуты портмоне и второй том Канта, которым он приветливо отгребал своих земляков, судорожно вихляющихся в приступах ностальгиии  из-за отсутствия огуречного рассола, столь непростительно контрастирующих с присутствием горячительных напитков.
Его, одухотворённое большой зарплатой лицо, страдальчески морщилось, когда очередной соотечественник, ожесточенно курлыкая, с тихим шелестом выплёскивал в ничего не подозревавшую стихию отдельные фрагменты утреннего меню. Стороннего наблюдателя поразила бы удивительная в условиях отвалившегося рулевого колеса и явной нехватки спасательных жилетов метаморфоза, происходившая с теми, на ком останавливался его незамутнённый фотомонтажем взгляд: люди, безвольно отводя игриво перекатывающиеся по палубе паровые котлы, добросовестно светлели подмышками и, тепло отзываясь  о трудолюбивом  и талантливом близлежащем народе, выражали озабоченность наглой экспансией сиамских мериносов, бессовестно обманутых эскимосами при обмене 4 – х чесночных головок на комплект оборудования для пензенского вытрезвителя. Наконец, валы, лизнув в последний раз дублёную мошонку боцмана, ушли в неизвестном направлении. Обладатель кристаллического взора лихорадочно заносил на манжетах результаты волеизъявления, как внезапно что-то жёлтое капнуло ему на голову. Невыразимая мука отразилась на его, видавшем гибель Помпеи, черепе. Сверкнув асфальтовой пломбой, он выхватил из-за голенища трёхрядку и, криво усмехаясь, издал зловещий хрип. Тотчас же четверо молодцов в гороховом пальто выбежали из трюма. Их лица были смяты, как неубранная три месяца постель конкубины председателя профсоюза горняков саванн Нубии. Страстное конспектирование Ломброзо оставило на их багровых носах неизгладимый утюгом след. С одного свисал элегантный галстух, одетый поверх штиблет, другой заботливо поддерживл колеблющийся кобчик соседа, третий мгновенно дематерилизовался в подсвечник, четвёртого не было. Несколько минут прошли в скорбном молчании. Механик чинил секстан, повреждённый ретивыми сектантами – трясунами при переходе через Беловежскую трясину. Внезапно он почувствовал непонятное томление в области, расположенной значительно ниже поясницы. Обернувшись, он заметил, что на него указывал жёлтым указательным ногтем человек с оловянными глазницами. Через секунду, спелёнутый портянками, с фиолетовой простатой, он катался по палубе, с молниеносной быстротой подписывая наветы, протоколы и ответы на письма далеко не уважаемых адресатов …

7 часть
С некоторых пор жители Афин с любопытством, достойным лучшего применения, следили за ожесточённой конкуренцией чистильщика обуви Ли – Мона у подножья Парфенона с местными ваксологами. Ли – Мон аккуратно приходил в пыльный скверик к восходу, а покидал его к закату солнца. Туристы не скупились на чаевые, ибо он с непостижимой скоростью натирал ботинок до такого блеска, что в нём отражалось величественное творение Иктина и Фидия. Этим обстоятельством пользовались пожилые – они фотографировали вид Парфенона, так сказать, не отходя от складного стульчика китайца. Озлобленные конкуренты пытались абстрагировать Ли – Мона, кидая в него с утёса всякую гадость, но он, не поднимая головы, бешено манипулировал худыми руками. Ни один специалист по гренландской орфографии не смог бы ничего прочесть на согбённой спине мастера 11-ти щёток. Но однажды непроницаемое лицо Ли – Мона покрылось мертвенной бледностью: на ящике стоял коричневый ботинок с янтарной пряжкой в виде совокупляющихся фламинго …/ рукопись обрывается /
Рига, 1963


ДВЕ СМЕРТИ ЯНА ГУСА

Кто такой был Ян Гус, за что его казнили, можно узнать в любой энциклопедии. А теперь послушайте мою историю. Яна Гуса вывели на площадь, на которой собрались тысячи пражан. Гус, подталкиваемый стражниками, поднялся на помост, на котором был сооружён костёр. Был прочитан приговор, палач поднес факел. Огонь начал разгораться, дым охватил фигуру Гуса. В толпе раздались крики: как всегда, кто- то жалел, кто – то злорадствовал. Невыносимая боль пронзила Гуса, но сознание он ещё не потерял и в просвете дымовой завесы смог видеть, как маленькая ссохшаяся старушка бросила в бушевавшее пламя небольшую связку поленьев.
– O, sankta simplicita! О, святая простота! – так якобы сумел произнести Ян Гус. На самом деле он прохрипел: – В аду встречу – убью! – Когда дым охватил место казни, толпа стала расходитьсяи и  никто не заметил, как двое в мокрых шерстяных балахонах юркнули в огонь и вывели полумертвого еретика. Кто-то, может быть, несомненно и заметил, да не подал виду. Гуса положили в тачку, накрыли пропитанным маслом тряпьем и быстро покатили в ближайший переулок.
Полгода сходила с Яна Гуса коричневая корка обугленной кожи. Наконец, он с ампутированными ступнями, однорукий, с лицом, похожим на печёное яблоко, смог ковылять по улицам Праги совершенно неузнанным. Гус просил подаяние в трактирах, харчевнях, на площадях; его не узнавали. И вот однажды, стоя на паперти собора, он увидел женщину, которую искал. Она подошла и опустила ему в миску медный грош. Гус схватил её и стал душить. И, хотя, его пальцы не были так уж сильны, он услышал, как хрустнули хрящи её тонкой шеи. На сей раз Гус был казнен в качестве безумного убийцы безвинной жертвы.
29. 09. 2010.


 
 СЦЕНА из «БЫТИЯ» / стенографический отчет – реконструкция /

 Действующие лица: 1. Б – г иудеев ЯГВЕ – ЭЛОХИМ ;
 2. МОИСЕЙ / Моше / – национальный лидер еврейского народа, законодатель.
 Место действия: гора Синай.
 Время действия: около 1350 лет до н. э.

Б. – Евреи должны молиться.
М. – А кто будет работать?
Б. – Русские.
М. – А как они выглядят?
Б. – Ещё не знаю. Знаю, что они появятся и будут работать.
М. – А арабы?
Б. – Причём здесь арабы? И, вообще, кто такие арабы?
М. – Но они наши двоюродные братья!
А, может, троюродные.
Б. – Верблюды им братья! Причем родные!
М. – А я не араб?
Б. – Нет.
М. – А как это узнать?
Б. – Надо зайти в ручей. Есть два мешочка, которыми я тебя. наградил. Если они всплывут, значит ты не араб. –
М. – А у арабов эти яйца, извини, мешочки не всплывут? –
Б. – Послушай, что пристал ко мне с уточнениями? Я уже не помню. И, вообще, это неважно.
М. – А что важно?
Б. – Тоже не помню. А, вспомнил – важно всегда различать семита от антисемита.
М. – А как это сделать?
Б. – О, это просто. Надо каждого встреченного пригласить в ручей. У семитов эти, как их? всплывут, а у антисемитов – набухнут. –
М. – Что значит «набухнут»?
Б. – Ну, возможно, увеличатся в объёме.
М. – Извини, Всевышний, а что означает «объём»?
Б. – Спроси у Исаака Ньютона! Я же не физик!
М. – Прости, но я тебя совершенно не понимаю. Ты говоришь на незнакомом языке. «Физик» – это по-шумерски?
Б. / очень раздражённо/ – По – херски! Сотрите это место!
М. – Что?
Б. – Неважно.
М. – Может быть, ты вспомнишь что-либо?
Б. – Да вот: вам надо всем обрезаться.
М. – Но мы и так все в царапинах – кусты не стрижены, дороги не мощены, песок сечёт лицо; вдобавок есть нечего. –
Б. – Что за претензии? Вы народ предприимчивый, что – нибудь придумаете.
М. – А что всё – таки нам надо отрезать?
Б. – /полушутя / – Я бы сначала отрезал вам языки!
 А, если, серьёзно – это значит: вы отрезаете крайнюю плоть в знак смирения и службы мне, а я обещаю вам покровительство и избранство.
М. – Странно. Я должен у себя что – то отрезать, а взамен получу нечто неконкретное. А, кстати, почему этот кусочек кожи назван «крайним»? По-моему он должен называться «кратким», в смысле его малости.
Б. – Не спорь! О, жестоковыйный народ! И не редактируй Начальство! / устало/ Не хочешь, не режь.
М. – Но мы тогда не станем избранным народом.
Б. – Естественно.
М. – А это больно?
Б. – Не знаю, не пробовал.
М. – Можно ещё спросить?
Б. – Ну? –
М. – Если мы не все обрежемся, то как отличить своего «своего» от своего «чужого»?
Б. / монотонно / – Зайдете в ручей, там и увидите.
М. / раздраженно / – Снова в ручей? Сколько можно?
Б. / махнув рукой / – А иди ты в баню!
М. – А что такое «баня»?
Б. / скрежеща зубами / – Так. Вот бери скрижали и уходи!
М. – Нашел дурака! Помоги! Они же каменные!
Б. / кряхтя / – Помогу в первый и последний раз! Но больше
 не просите! Не помогу ни с вавилонским пленением, ни с Титом, ни с рассеянием, ни с Дрейфусом, ни с Бейлисом, ни с.
М. – Как – нибудь справимся! Мы – евреи! А ты – антиеврей!
Б. – Да ты еретик! На кого поднял язык! Ох, не тех сделал избранным народом, не тех. Надо это срочно переиграть. Но кому дать избранство? Ингушам, тунгусам, мордве? Голова кругом идёт. И скрижаль эта так тяжела! Надо было сократить число заповедей.
М. – В общем, так. Ты не говорил, я не слышал. Дай-ка свою скрижалину, а то ты уже задыхаешься.
 Ну, вот мы уже спустились с горы Синай. Будем прощаться.
Ты, старик, извини, если что. Мы же, так сказать, по твоему образу и подобию.
Б. / устало/ – Да, да. / смотря вслед Моисею/ Всё ли я сделал правильно?
 Или это, как говорят, первый блин – комом? Попробую создать что-нибудь ещё – планет – то вон сколько! Вот Плутон, Юпитер – твердь уже остыла. А насчёт людей подумаю: может быть, их и не надо; спорщиков, заносчивых, шибко умных. Создам ка я газелевидных тапиров, с вентилятором, работающим от переменного тока. Эти – то, надеюсь, счастливее будут.
 
 6. 11. 2010.


 КАК УМЕР ЧИНГИЗ ХАН

 Однажды к великому Чингиз – хану привели белого пленника: кривоплечего, красноглазого человека с худым лицом. В степи, как, впрочем, во всей великой Орде, новостей почти не было и от ревнивого внимания Хана не ускользнул интерес, с которым женщины в шатре осматривали чужого.
 – Развяжите его – приказал Чингиз.
Человек растёр руки. Он был по меркам Степи стариком; обычай требовал даже к врагу уважения.
– Ты умеешь оседлать верблюда? – спросил Чингиз.
Тот покачалголовой. – Ты можешь на скаку разрубить врага пополам? – последовал чисто риторический вопрос.
Человек позволил себе улыбнуться, не отвечая.
– Можешь ли ты, покрытый маслом, в кожаных штанах, бороться с соперником – палаваном с восхода солнца до зари? Можешь излечивать прокаженных? – Слова вылетали изо рта властелина со скоростью первых мочевых струй молодого батыра ранним
утром.
Присутствующие в шатре изумлённо наблюдали за обычно молчаливым Ханом.

Иноземец все время отрицательно качал головой.
– Может быть, ты колдун, от взгляда которого беременеет ослица? – последовал вопрос.
Неожиданно пленник ответил: – Нет.
– Так кто же ты?
Человек произнес: – Я – Исидор Коган.
Чингиз-хан задумался. Ни славой, ни богатством этот человек наделен не был; лицо его не имело и налета царственного величия и мудрости, вряд ли он владел тайнами мира сего. На столпника – аскета, месяцами не выходящего из пещеры, он тоже не походил.
–А что стоит за твоим именем?
Старик, как показалось, оживился:
– Я болтун, трепач, несерьёзный, неглубокий. Я наивен, как ребенок, неумелый, непрактичный. Чуть не забыл: я пишу ядовитые сатиры и прекрасные цветы.
Он замолчал, подбирая слова. А потом внезапно произнес:
– Но я интересен!
Чингиз спросил:
– А что произойдёт с бумагой, на которую ты нанёс свои жалкие слова, если на неё помочится бесноватый кулан? Как будут выглядеть твои натюрморты, когда по ним промчится стадо лошадей? И не засоряй моё левое ухо банальностями о несгорании бумаги, поэте – небожителе, художнике, останавливающем время! Твоя самоуверенность – единственное, что у тебя есть, и что спасет твою жизнь!
Лицо чужеземца все время дергалось, опровергая и протестуя, но ни звука не проронил он. Наложницы Хана, закутанные в шелковые одежды, следили за беседой. Лишь однажды старик оглянулся и цепко оглядел их. Как он смог распознать среди одинаковых силуэтов молодую рязанку, взятую в полон всего неделю назад, неясно до сих пор.
 Чингис отпустил пленника, не выяснив цель его появления в Степи и удалил всех из шатра. Долго сидел владыка, перебирая подвиги и достижения своей жизни. Интересен ли я? неустанно вопрошал он себя. Мои рабыни с радостью отдаются мне, мои воины с именем моим завовали четверть мира, когда пасутся мои табуны, пыль не оседает целую неделю. Но – всё эти знаки власти и богатства обычны и сопровождают любого сильного мира сего. Интересно, буду ли я интересен, когда меня лишат всего этого? Посмотрит на меня хоть одна?
Когда на рассвете слуги вошли в шатер, великий Хан уже окоченел. На дощечке для письма перед тем, как перерезать себе горло, он нацарапал:
– Я не интересен.

 23. 11. 2010.


 ВАХТА АНТЕЯ

 После того, как была создана Земля, великий Зевс приказал юному Титану Антею держать её. По молодости, непомерной силе и желанию получить похвалу верховного бога, Антей не чувствовал веса. Шли тысячелетия, менялись геологические и климатические эпохи, взрослел Антей, но по – прежнему Землю держали его крепкие руки. Но ничто, к сожалению, а, может, к счастью, не вечно: Земля стала казаться Антею всё более тяжёлой. Он ощутил, как под непосильным грузом слабеют ноги, каменеют могучие предплечья. Могучий старец понял в чём причина: к привычному весу гор, океанов, лесов, пустынь постепенно прибавлялся вес строений, созданных людьми, и, возможно, вес их мыслей и страстей.
 – Зевс! – взмолился он: – Я скоро не выдержу! Найди мне замену!
И услыхал Антей голос: – А ты наклони земную ось. – Когда
Антей сделал это, сместились полюса, рассыпались в пыль храмы и дворцы, миллионы людей захлебнулись, или замерзли,
когда внезапно изменился климат.
– Ну как? Стало легче? – спросил Зевс.
– Да, вроде бы – ответил Антей.
– Вот и делай так каждые 13 тысяч лет.
И в самом деле, почему некоторые археологи и геологи определяют возраст Сфинкса примерно в 12 – 13 тысяч лет, исходя из возраста потоков, избороздивших его основание? Почему мифы о Великом Потопе рассказывают о событии, бывшем 9 – 10 тысяч лет назад? Почему дальше Атлантиды человеческая память не продвигается вглубь истории? А что было ДО АТЛАНТИДЫ? Где артефакты, говорящие о том, что было до Потопа? Спросите у Зевса, или, на худой конец, у Антея.

 5. 01. 2011.

 
«ВООБРАЗИМ НА ТРОИХ»…
/ эпистола по сильно искажённым
мотивам одной переписки /
Действующие лица:
1. Р. М. Р. – 50 лет, поэт, признанный классик;
2. М. Ц. – 34 года, поэт, будущий классик / посмертно /;
3. Б. П. – 36 лет, поэт, будущий живой классик ;
4. Л. О. П. – возраст не имеет значения, художник,
отец Б. П.
Место действия: Россия, Чехия, Франция, Швейцария.
Время действия – 1926 год.

ИНТРОДУКЦИЯ
Р. М. Р. – Я должен объясниться. Двадцать пять лет назад я, молодой начинающий поэт, следуя модным тогда в Европе русофильским настроениям, воспринимал Россию, как носительницу особого
пути развития цивилизации, как антитезу торгашеского, буржуазного… Патриархальность, православие, духовная чистота и стоическое терпение русян – селян. Храмы, колокольный звон, золото и парча священников, паломники. Наконец, Достоевский, Лео Толстой. О, о, о, о!
Это сказочная страна, населенная «народом – братом, народом – художником»! / собственное выражение Р. М. Р. /Весной 1899 г. на исходе 19 века и в надежде на новый 20 век, я приехал в Москву в сопровождении своих друзей – одного неинтересного для вас человека и его жены – писательницы Лу Соломэ – Андреас, в прошлом близкой подруги Фр. Ницше. О ней несколько подробнее: Лу Саломэ, дочь русского генерала, имевшего, похоже, французские корни, родилась в 1861 г. в Петербурге. Подобно немногим эмансипированным, романтически-авантюрным молодым женщинам из России / Елена Блаватская, Мария Башкирцева, Елена Дьяконова /, она оставила яркий след в истории. Лу была необычайно умна, обладала редким качеством – интеллектуальной восприимчивостью. Она путешествовала по Европе с мамой, которая возила за ней её гардероб. Думаю, несчастные получатели «социальной помощи», эта деталь говорит о многом.
В Риме 21 летняя Лу в 1882 г. познакомилась с 38 – летним философом, имя которого вам жалким русским «социальщикам «ничего не говорит, а, если и говорит, то вы его не читали, а, если и читали, то, конечно, ничего не поняли. Я имею в виду Фридриха Ницше. Суровый философ, некогда друживший с Вагнером, но порвавший с ним из – за диктата мысли, оставшийся верным духовной свободе, часто болел / неврастения, другие психические расстройства /, был одинок. Год назад до встречи с Лу он начал писать грандиозное, смелое иноваторское творение: лирико – философскую поэму «Так говорил Заратустра».
Вот несколько строк из неё:
Я сидел в ожидании
И я не ждал ничего.
Я не думал о добре, или зле,
Но я радовался игре Света и Тени.
Я сидел под обаянием дня, Озера, яркого солнца, жизни
Без цели.
И в этот миг внезапно нас
Стало двое –
Мимо меня прошёл
Заратустра.
Вам понравилось?
Лу встретилась с Ницше. Они говорили часами. Она умела слушать. О, эти молодые еврейки! / да, да – я не поверю, что Лу Саломэ была русской! / Они умеют не только слушать, но и СЧИТАТЬ! Как они считают! В частности, они считают, что Шопенгауэр зарабатывал меньше, чем Беккенбауэр, а тот, в свою очередь, меньше, чем Эйзенхауер! …Но ближе к делу! Фридрих влюбился почти что с первого взгляда / при его сильной диоптрии это было нетрудно/. Он рассказал ей всю свою жизнь: отец – педофил – священник, мать – беглая крепостная князя А. Курбского, дядя – алкоголик, автор сих строк – аморальный циник, неспособный любить молодых таитянок …
И, как это часто бывает, чем больше говорил он сам, тем больше влюблялся. Что же было на уме уже искушенной в любви молодой женщины? Её тянуло к Ницше, как к гению; но это было лишь интеллектуальное приключение: ей льстило знакомство с известным человеком, но, как мужчина, этот сумрачный человек с глубоко сидящими глазами, пугал её. Его бледность, приступы красноречия и апатии, его способ поджаривать артишоки в жире пингвина не способствовали сближению. Тем не менее, она пишет ему философские стихи, сохраняя при этом полную независимость. Она спорит с ним. Инстинктивно желая сохранить себя, она начинает лукавить, интриговать, сталкивать Ницше с его близким другом, которому она тоже нравится. Ницше ревнует. В конце концов он пишет ей резкое письмо. – Я не знаю, с помощью какого колдовства вывзамен того, что дал вам я, дали мне эгоизм кошки, которая хочет одного – жить. – Позднее, Ницше узнал, что его друг Пауль Рэ, философ и писатель, якобы компроментировал его в глазах Лу, сказав, что Ницше – сумасшедший .…Он разрывает и с единственным другом. Позднее, в 1893 году Лу напишет о Ницше книгу. Я ей посвятил 7 или 8 стихотворений, написанных по-русски. Её обаяние, смесь игры, ума, неотрази мого эгоизма, авантюрности, способности к вчувствованию, покорили и меня, тогда в конце века и, через 12 лет, и Зигмунда Фрейда в Вене на конгрессе психо-аналитиков.
Мой же роман с Россией начался с посещения усадьбы Л. Толстого. Это мне «устроил», как у вас говорят, Леонид Осипович Пастернак. Ему это было легко: в то время он портретировал Толстого. После возвращения из России / я пробыл там около 3 – х месяцев / я жадно, почти самозабвенно начал учить русский. Я читал Гончарова, Толстого, Лермонтова, русских поэтов «из народа «К. Фофанова, С. Дрожжинина и др., перевел чеховскую «Чайку». Моя увлеченность Россией не прерывалась и потом.
Через год снова / с Лу, но без анонимного для вас мужа/ приехал в Россию. Мне было 25 лет, ей – 39.
В поезде на пути в Тулу мы случайно встретилисьс семьёй милого Л. О. П. Там меня впервые увидел10 – летний Борис П., будущий участник нашего эпистолярного «трио». На этом м. б. Затянутом вступлении я хотел бы закончить. – Guten Abend, или – я очин лублу рюски душа! – из Берлина в Валь – Мон / Швейцария /

ПЕРЕПИСКА или ФАНТАЗМ a trua

1. ПИСЬМО Л. О. П. – Р. М. Р.
/ 8. 12. 1925 г. /
Дорогой, славный Поэт!
Я и моя семья с восхищением присоединяемся к поздравлениям в связи с Вашим 50 – летием. Помню Вас 25 лет назад молодым в тёмно – зеленом баварском пальто, когда Вы, запинаясь, сказали мне по – русски: – Эй ты, старец! Пошёл на х…, но сначала отведи меня к Толстому, сволочной мудак! –
Рад сообщить, что мой младший сын Борис стал знаменитым русским поэтом. Незабываемы остались часы, проведенные с Вами в беседе о боготворимой Вами России, русской литературе …
Любящий Вас
Л. П.

СНОВА Р. М. Р.
Получив письмо, в марте 1926 г., я ответил восторженным посланием; многое всколыхнулось в моей душе … Я писал, что исконная Россия УШЛА под землю, скрылась в земле. Она живет в темноте, инезримо, медленно собирает силы, чтобы дожить до возрождения. Кто знает, доживём ли мы до её возрождения? Глубинная, исконная, вечно претерпевающая Россия вернулась к своим потаённым корням, как это было с ней однажды под игом татарщины. Кто усомнится в том, что она живёт и, объятая темнотой, незримо и медленно, в святой своей неторопливости, собирается с силами для какого-нибудь ещё, быть может, далекого будущего? / Этот пассаж делает Р. честь /Далее Р. говорит о том, что с 1919 г. живет в Швейцарии, а его жена Клара – постоянно в Германии /! /, и что он стал дедом.
Живу я в маленьком старинном замке 13-го века, в полном одиночестве, выращиваю розы. Обычно писем я не пишу, но для Вас сделал исключение. Кроме Вас, я сделал исключение для донецкого журнала «Забой и запой», который предложил мне поработать три года шахтером, чтобы познать прелесть труда горняков. На мой ответ, что я – лирик с мистическим уклоном, и что, по состоянию здоровья я не могу держать: кайло, отбойный молоток, толкать вагонетку и т. д., редакция лишила меня пайка, который я якобы получал с 1917 г.. Проклятия наиболее политизированной части шахтеров гор. Прокопьевска, посланные ошибочно Клемансо, я, естественно, не получил. Более того, мне стало известно, что фракция революционных поэтов Донбасса послала ко мне бригаду педерастов, заражённых. меланхолией.
Они не знали, что я – совершенный аскет, а что до «меланхолии», то трагическое одиночество посильнее.
Стихи Вашего сына прочёл. Они очень выразительны.

2. Л. О. П. – Б. Л. П.
Случайно узнав, что литературный мир празднует 50-летие Р., я напомнил ему о нашем знакомстве ирассказал о тебе, твоем творчестве. Его ответ пока тебе не высылаю, потому что оригинал ты потеряешь, или оно из Берлина не дойдёт, а вся наша семья, / а ты знаешь, что евреи плодовиты / в количестве 17 человек будет наслаждаться его стилем месяца три. Кстати, твой племянник Федя/3, 7 мес. / обещает выработаться в скульптора / из жеванной бумаги /, так что подлинник письма может быть утрачен. На все воля Б – га. Твой отец
3. Б. П. – Р. М. Р.
– Был дома я один: жена моя – художник
С утра до полночи малюет – ВХУТЕМАС!
А я, невечный вечности заложник,
Ищу стремянку, влезть чтоб на Парнас.
Где Вы сидите, Саваоф стиха?
Чем пишете? чернила в дефиците!
Для Вас мои вопросы – сорт греха ;
Как полюс, белы Вы – чумаз я, в антраците …
Мне голуби прислали Ваш привет,
Пробив с разлету занавес железный,
Вы живы, обожаемый поэт!
Живу и я – нас разделили бездны.
Я двадцать лет – Ваш слепок, Ваш я след,
Я сын Ваш, без финансовых претензий,
Мне в феврале прислали Вы билет
На выставку тропических гортензий.
Павлиний хвост я парусом раскрыл,
Внезапной радугой признания ослеплен.
Орлом я стал с стоверстым махом крыл,
И сразу же заряд мне дроби в сердце влеплен.
Но что, растоптанный хозротою снегирь,
В сравненьи с Вами, гений светоносный?
Рождён я заново. И предо мною ширь:
Кати стиха локомобиль двуосный!
Я был несчастлив. Я писал во сне
Инерцией гигантского разбега, –
Вибрирует рояль так в тишине,
Завален серой толщей снега.
Но что – то я, бессвязный, о себе?
Мне хочется, чтоб Ваша Рифмость знала:
В Париже, неподвластная судьбе,
Марина Ц. поэму написала.
Окольные пути спрямляют путь сердец.
У нас в стране так страстно уж не пишут.
Я смею вас просить – письму пришёл конец –
Послать ей весть, как знак, как символ свыше. —
12. 04. 1926.

4. /небольшой внутренний монолог Р. М. Р. /

– Послать ей весть. А, может, просто – вещь?
В России дефицит, как снег, лежит годами.
Но что поэт послать способен даме?
Пошлю – ка ей свой старый акваланг:
Марина – море, знать, нырять умеет;
Черкну два слова – вновь рука немеет. –

5. Внезапно \ телепатически / Р. получает послание от Б. П.
– Великий Мэтр! Она НЕ ЛЮБИТ моря! Ей море кажется враждебным и чужим. Другое-горы, скалы и предгорья. Она ходок: легка, неутомима. Быть может, снаряженье альпиниста, иль велоцикл с утяжелённой рамой, порадуют Марину, как дитя. –
Р. М. Р. / включаясь в разговор/ Борис! Марина – мастер? –
Б. П. – Причём здесь мастерство? Я вас не понимаю! –
Р. М. Р. – Она, надеюсь, мастер? –
Б. П. – Да разве в этом дело? Я с Вами говорить хочу.
Р. М. Р. – О чем конкретно? –
Б. П. – Об облаках, о змеях и о мышах. О cумерках,
вокзалах, расставаньях, о жизни и о смерти, наконец. –
Р. М. Р. / отключается/.
ОТ АВТОРА: через несколько лет в краткой телефонной беседе с И. В. Сталиным Б. П. снова попытается поставить перед собеседником свои вопросо-темы и снова не сумеет четко ответить на вопрос о мастерстве, правда другого поэта. И, хотя, вдова Мастера, оценив стресс, и поставит ему «крепкую «четверку за поведение, мы обращаем внимание на странную закономерность: что это – подсознательная зависть к условному сопернику по вечности, либо какая – то инфантильность? У собеседника Б. П. было маловремени, точнее, его было столько, сколько надо для получения информации. И он повесил трубку, возможно, раздражённый мямлей. Не тогда ли сложилось у тирана впечатление о Б. П. как о «небожителе»? Вот они, весы или качели человеческих судеб: не сумев в полной мере отстоять Мандельштама, Б. П. Застраховал свою безопасность и жизнь, во всяком случае, на срок, отведенный Сталину…
6. Paris, 19 – me arr. 8, Rue Rouvet madame O. Черновой – Колбасиной / для madame М. И. Цветаевой /
На Ваше имя пришла посылка, которую Вам необходимо выкупить, оплатив расходы на её доставку в Москву / адрес: Борисоглебский пер. 6 / из Швейцарии (адрес: St. Gilles- sur – vie), а затем последующую доставку из России во Францию.
Так как посылка была оформлена неправильно, мы сочли возможным конфисковать её содержимое/горный велосипед и акваланг / в пользу. ну, скажем, будущих детей – жертв гражданской войны в Испании. При подаче встречной жалобы прошу учесть Ваш статус беженца.
Примите и проч.
От автора: В посылке, кроме конфискованных вещей, были книги, предназаченные для Б. П. и М. Ц.
В частности, для М. Ц. – книги Р. М. Р. – «Дуинезские элегии» и »С онеты к Орфею». В кратком письме Р. М. Р. выражает сожаление о том, что, будучи в Париже в 1925 г. и проведя там почти 8 месяцев, он не познакомился с ней.
Касаемся друг друга. Чем? Крылами.
Издалека свое ведем родство.
Поэт один. И тот, кто нёс его,
Встречается с несущим временами.
Р. М. Р.
3. 05. 1926.

Снова от автора: Сделаем небольшое отступление назад. Дожидаясь ответа Р. М. Р., Б. П. Посылает М. Ц. сумбурные, сложно – сочинённые и, чего уж там мелочиться, воистину пастернаковские письма. Вообще, читать чужие письма неприлично; это известно всем. Читать письма опубликованные – можно, но при этом можно испытать все – же чувство неловкости: откровения, признания, оценкии, оттенки всё – таки предназначались не тебе …Но дело не в этике. Пересказывать эту уникальную переписку, где наши участники «уступили» пальму первенства Р, М, Р, по части адекватности- сил нет. Да, они были такие…Оставим их в покое…

ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИКАЗ по всемирной бригаде искусств
Глубоко проанализировав тройственную переписку, и, посчитав её типичным феноменом так наз. эстетско – артистической идеологии, я, лично преодолев в себе последние её рецидивы, ПОСТАНОВЛЯЮ:
1. ПРИЗНАТЬ, что избыточное распространение декадентской, анархистской, формалистской и всякой другой/ кроме агитационно – актуальной / поэзии увеличивает Weltschmerz, приводит особо впечатлительных к суициду, снижает позитивный настрой людей, разбивает сердца, и, что важнее всего, не способствуют транформации хохлаток в хохлов. Что стоит, например, кредо некоего Густава Флобера / в розыске/ ещё более некоему Ги де Мопассану / в розыске/: Для художника существует одно лишь правило: жертвовать ВСЕМ ради искусства. Жизнь должна рассматриваться им, как средство, не более…
Оно, по сути, выводит так наз. творца из – под крыши семейных, национальных, государственных и религиозных устоев, обязанностей и приверженностей. Оно легитимизирует глубочайший индивидуализм и эгоцентризм, стимулирует и постулирует отпадение от нормы.
2. ОБЯЗАТЬ творческую единицу в возрасте от 20 до 55 лет ежедневно отрабатывать не менее 4х часов на полевых, горных, лесных, строительных, ирригационных и др. работах, что гарантирует получение ежемесячного талон – пакета, обеспечивающего прожиточный минимум.
3. ОБЯЗАТЬ муниципальные советы / на всех уровнях /обеспечивать творческую единицу необходимыми материалами в пределах, установленных гильдиями мастеров первой половины 13-го века.
4. ОТМЕНИТЬ все виды цензуры для представителей всех родов искусств.
5. ОБЕСПЕЧИТЬ бесплатное тиражирование произведений/ для литераторов – 50 экз., художников – 1 вернисаж в год, музыкантов – 1 концерт в год, актеров – 1 – 3 представление в год. Вышеупомянутые меры призваны снять у творческих людей синдром депрессии, связанной с неизвестностью, не – признанием, недооценкой и т. п.
6. УСТАНОВИТЬ, что поэты должны соревноваться не на поле стихосложения, а на сельскохозяйственном поле, выращивая клюкву, брюкву, моркву, ботву, ухаживая за пчелами, а не за дамами. Надо конкурировать силой, здоровьем, фигурой, а не умом и культурой. 7. ЗАМЕНИТЬ поэтические турниры и конкурсы – конкурсами развития отдельных частей и функций тела, а также спортивными соревнованиями. Полезны чемпионаты скульпторов – гребцов, музыкантов – пловцов, прозаиков – бегунов, критиков – прыгунов и т. д. Нам не нужны: хилые Эсхилы, катящиеся Катуллы, исписанные Блок – ноты, увядшие Цветаевы, шашечные Ш. Ахматовы, кривопоставленные Маяки, низковольтные Вольтеры, галантерейные Чек – с – пиры, ромбовидные Рембо, мало того, что Салтыковы, да ещё и – Щедрины.
8. ПОМНИТЬ, что за каждую слезу, исторгнутую не голодом, состраданием и физической болью, а так называемым ЭСТЕТИЧЕСКИМ СОПЕРЕЖИВАНИЕМ, авторы любовной, философской лирики, сентиментальные прозаики и т. п. будут наказаны розгами с целью извлечения у них симметричного количества слёз. Можно не сомневаться, что постепенное внедрение Приказа уже через пол – века лишь на примере Малой Патагонии/ бывш. Мордовия/ покажет его эффективность и актуальность: потеряют2 – х пастернаков, но выиграют примерно 114 коганов.
ИСИДРО 24 – й
февраль 2011


БЕСХИТРОСТНЫЕ ИСТОРИИ РАИСЫ П.
или новый тест Люшера

1. Цвет синий

У меня было пальто синего цвета. Я его очень любила. Моя подруга Света как-то говорит:
– Тебе оно тесновато. Подари мне! –
– Ничего себе – подумала я. Я ради него восемь месяцев вкалывала сталеваром. Однажды меня послали в командировку на месяц. Но так случилось, что я вернулась через неделю. Вхожу – лежит Света, на ней – мой муж – оба голые и накрыты синим пальто! С тех пор я ненавижу этот цвет.

2. Цвет красный

В девять лет мне подарили трусы из Демократической республики Конго.
Они были красного цвета, хлопковые. Я их очень любила. Все девочки 2 А класса завидовали мне. А один раз учитель химии Вадим Иваныч /он у нас по совместительству преподавал физкультуру/ говорит:
– А что у тебя за трусы волшебные, Рая? Вся школа о них жужжит!
– Ну, я и показала ему в пионерской комнате. Он посмотрел и сказал: – Они из какого-то не нашего материала.
– Я постеснялась сказать, что трусы из Конго.
– Вот что – сказал Вадим Иваныч – Ты эти трусы не носи. Они порочат цвет нашего флага. Ты лучше ходи без трусов. И учти – я буду проверять тебя каждую неделю! – А через пол-года к нам в школу приехала милиция. Вызывают меня:
– У тебя трусы из Конго? Снимай! – Ну, я им всё рассказала; и про учителя химии тоже. Оказалось, что он, конголезский шпион! Мне объяснили, что флаг Республики Конго был разрезан на несколько кусков. Из одного из кусков и сшили мои трусы.
А Вадим Иваныч за большие деньги должен был следить, чтобы ткань не протёрлась – другие – то куски куда – то подевались.
С тех пор разонравился мне красный цвет, несмотря на то, что я была членом партии. А трусы, так привыкла, одеваю лишь в командировки в северный совхоз им. Р. Амундсена / я ведь агроном /- а ветра там сильные.

3. Цвет зелёный

Однажды мы сдавали летнюю сессию. Было страшно жарко. А принимал полит-экономию доцент Гаврилов. Были у него, как у учёного, некоторые странности: он любил прикладывать руку к сердцу Дуськи Бровкиной, говоря:
– Пустое сердце бьётся ровно, ибо не заполнено наукой! – В таких случаях все ребята ему завидовали: ещё бы – у Дуськи – то был седьмой размер! А ещё доцент Гаврилов из-за климата разрешал студенткам отвечать в купальниках. Вот Гришка Розенблюм и говорит мне: – Давай я напишу тебе на спине «зелёнкой» формулы прибавочной стоимости Рикардо Смита.
Ну, написал он формулы. Я отвечаю, стою боком, чтоб Гришка видел. А от жары и волнения «зелёнка «и потекла. Стою вся зелёная, а Гришка, наоборот, белый – на мою спину надеялся!
Доцент обошёл меня и говорит: – Вы, Рая, прям, как наяда! –
Я спрашиваю: – А что это такое «наяда»? – Ну, как русалка – вся в тине!
Короче, Гришку лишили стипендии, а меня дразнили: наяда нажралась яда!
С тех пор ничего зеленого не ем, а когда увидела в Третьяковке «Танец диких «Матисса, захотела траву залить кока-колой, да французский турист из Бордо под руку толкнул; бутылка разбилась. Шум был большой, но француз на себя вину взял и штраф заплатил. Оказался правнуком Матисса.

4. Цвет фиолетовый

О значении и символах фиолетого цвета я много узнала от знакомого художника – импрессиониста, как он себя называл, – Сёмы Шегельмана. На самом деле, я думаю, он был обычным халтурщиком – сезанистом. Но всё по порядку.
Сёма делал у нас в проектном бюро наглядную агитацию: писал лозунги, оформлял стенды. Он очень любил фиолетовые буквы на розовом.
А когда его спрашивали: почему? отвечал, что это цвет изысканный и прихотливый, словом, – цвет кардиналов.
О том, что фиолетовый цвет обычно выбирают беременные, я узнала позже.
И вот однажды этот Семен говорит мне: – Хочешь я сделаю с тобой «ню «? –
– Как гойевскую «Обнаженную маху»?
– Как веласкескую «Прокажённую «– огрызнулся он. – Согласна? Но, учти, я натурщицам не плачу. – Не знаю, почему, но я согласилась: все – таки деятель искусств.
Мастерской у Семена не было – сеансы начались у меня дома. Уговорились, что Сема будет накрывать мое тело простыней, в которой он вырезал отверстия: два сверху и одно – снизу. Рисуя, он вел себя вполне целомудренно: не лапал.
Сначала он записал холст фиолетовым – было красиво. Уходя, закрывал картину промасленной тряпкой.
Вы не поверите, но я не смотрела на неоконченную работу: решила дотерпеть до конца. Да, забыла сказать: пока длились сеансы, я покрасила угол комнаты в фиолетовый цвет, купила занавески и даже комбинацию – всё фиолетовое! Когда же он закончил картину и показал мне, я ахнула: на диване лежала незнакомая тётка с махонькими «пуговицами «вместо грудей и огромным кустом сирени вместо... Причем, куст вроде бы двигался и шелестел под ветерком и на ветках его пели птицы. О ложной беременности, оставшейся после общения с модернистом, я умолчу. Фиолетовый угол я перекрасила. В чёрный.

5. Цвет коричневый

Для тех, кто меня не знает: я полненькая рыжеватая хохлушка. Во мне 1/84 часть еврейской крови; это проявляется при расчетах на базаре, и, пожалуй, игре на баяне. Прическа у меня в стиле»афро», или Анджелы Дэвис, если помните. Всю жизнь я собирала почтовые марки далёких стран. Особенно притягивала Гвинея – Папуа. Перестройка дала Б. Ельцыну возможность стать президентом России – мне – осуществить мечту: поехать на Папуа. Перед поездкой я приняла несколько сеансов в солярии; это придало моей коже коричневато – неотразимый нюанс.
И вот наш теплоход пристал к берегу.
А ко мне сразу же пристал племянник вождя Мукарач 23-й, так он представился. Кстати, мой житомирский «англёз» он понимал отлично. Для вашего удобства впредь буду его называть Кукарачем. Он сказал: – Игнорируй туристическую программу! Едем к дяде! Он подарит тебе гигантскую раковину и ты будешь дуть в нее на Родине. Я представила себе, как буду дуть в раковину с 8-го этажа, но согласилась. Уж очень был красив Кукарача.
Кстати, тамошние папуанцы надевают белые брюки лишь тогда, когда услышат гудок парохода. А в повседневной жизни у них на тело одевается рыболовная сеть с большими дырками. Но это всё равно красиво!
Мы мчались на мопеде. Надо мной проносились огромные, в кепку величиной, синие, с золотом бабочки, с веток свешивались бананы. Кукарач успевал одной рукой срывать их, а другой – снимал кожуру. Я не думала ни о чем, я грезила. Наконец мы остановились у почти четырёхэтажного дома с соломенной крышей  и плетёными стенами. Там жило все племя моего нового друга. Но оно почему-то состояло из мужчин, одетых в кроссовки «адидас «. Каждый держал огромную тропическую раковину. - Господи! Зачем мне столько? – подумала я. Мне поднесли чашу какой – то жидкости: по вкусу напоминающую самогон. Я выпила и. уснула.
Проснулась в тростниковом гамаке. Рядом раскачивался. скелет. Мой крик разбудил бы три квартала рядом с хлебзаводом №3 в Житомире, но здесь все спали. Кукарачи рядом не было. Как мне потом объяснили / через год/ он давно искал среди туристок, похожую на местную колдунью Имаго, съеденную его земляками в 17 веке вместе с командой голландского корвета «Толеранца «, которую она же заманила в джунгли. И, вообще, Кукарача был геем. Так что он лично со мной не жил, если это кого-то интересует. Но мне – то пришлось / не выборочно – социологически, а сплошно! / жить с его народом.
Теперь вам понятно, почему мой романтизм, а равно и любовь к народам и племенам Океании, Средней Африки, Внутренней Монголии значительно увяли.
И в солярий я больше не хожу.

6. Цвет оранжевый

Глупо отрицать роль этого цвета в жизни человека: он согревает, энергезирует, активизирует. Но вот моя история. Начну с того, что по образованию я – физик. Кроме того, я обожаю академика Сахарова за его идеи социального прогресса, сосуществования двух систем и. неважно, чего там. И вдобавок – я очень люблю свою бабушку.
В один прекрасный день она просит меня: – Рая! Так хочется мандаринов! – А на дворе уже осень. Где их достать в Нижнем Житомире? По иронии судьбы я как раз перечитывала аксёновские «Апельсины из Марокко». Жгучее желание охватило меня – достать, достать! И я почувствовала, как некая сила подхватила меня, и я полетела.

 Эпизоды с участием Машины Желания – Времени

1. В Киеве на Майдане

Очутилась я в центре Киева, столицы моей Родины. Здесь я была всего раза два. Вижу – толпа. Соображаю – очередь. И мелькает в глазах что – то оранжево – цитрусовое. Спрашиваю у мужчины в дубленке:
– Вы крайний? / говорить «последний «нельзя: психологически некорректно! / А он
– Мы все тут крайние! Мы все на краю! – В толпе раздалось, как эхо: Крайня! Крайня! – Ну, да, думаю: конечно – Крайня. Ведь и назвали её Украиной, потому, что была окраиной Российской империи. Но спросила: – А апельсины скоро будут давать?
– Она провокатор! – заорала дубленка. – Бей жидов, москалей и академика Сахарова! – Хотя я страшно испугалась, но не могла не вступиться за честь Андрея Дмитриевича. – Причем здесь Сахаров? – Мы незалежны, мы безмятежны,
Мы не любим московитов – Хуже москали москитов! – скандировали в толпе. Одна дама крикнула мне в ухо: Юля! Какая Юля? меня зовут Рая.
Тут я как – будто прозрела: я поняла, что перенеслась вперёд во времени на Майдан 2009. Апельсинами тут не пахло. Пахло салом и. газом, который торчал из нефтепровода в виде полтавской колбасы.
Впрочем, что это я? Я же на 98, 8 этническая украинка!

2. Экскурсия в Амстердам
Очнулась я среди эмигрантов «по еврейской линии», живущих в Германии и едущих на экскурсию в Амстердам. Далеко не всем жителям бывшего Советского Союза известно, что я, разочаровавшись в эффективности реализации идей классиков – марксистов, давно подумывала об эмиграции. Значит, совпало! Итак, мы едем в Амстердам! В автобусе я положила глаз на Аркашу, бывшего рижанина, весёлого, как одессит. Он, как и все, трепетно не ждал встречи с каналами, соборами, на худой конец, с Ван-Гогом. Его интересовала. голландская сельдь и, понятно, квартал «румяных фонарей». Мы гуляли вместе и нам было хорошо!
Вдруг он втолкнул меня в секс – кисейную нишу. – Да ты гораздо лучше! – восторгался Аркадий. – Постояла бы так пару часов! – Это такая реакция на меня в купальнике – подумала я самодовольно. А что будет, если без? Ход этих мыслей был прерван мулаткой, вытолкнувшей меня из ниши.
На улицах повсюду глаз встречался с оранжевым цветом: флажки, шарфики, шарики. Как объяснил мне мой спутник, это было связано с именем графа Вильгельма Оранского, высокочтимого голландцами.
Мы присоединились к нашим, которые нашли небольшой дарек с сельдью. Её было много, и ели её много. Затем отправились домой. В дороге у меня, Аркадия и пожилой Эсфири Марковны начался понос. Оказалось, мы пили воду из немытой бутылки, которую/о, наши! / нашла Эсфирь. в контейнере для мусора.
Все были недовольны; – эти миазмы!-говорила моя соседка, принюхиваясь. А что было делать? С стихией не сладишь!
А тете Фире один грубиан, после того, как она 14-й раз побежала в туалет, преградил дорогу. – Вы что хотите, чтоб я ТУТ НАПРУДИЛА? – спросила она с достоинством Марии-Антуанетты. Общение с Аркадием было безнадежно испорчено.
Ассоциативная цепь: Голландия – Аркадий – сельдь – тётя Фира – оранжисты – замкнулась.

3. Цитрусово – кактусово

Однажды я получила приглашение приехать в Израиль – волонтером в киббуц. Я загорелась: идея социального братства, одинакового вклада в общее дело с одинаковым вознаграждением была прекрасна! И я поехала в киббуц, специализировавшийся на выращивании цитрусовых. Там мне понравилось всё, кроме деревьев – они походили на верблюдов, нагруженных сетками с лимонами, мандаринами и грейпфрутами. В день я собирала 45 ящиков; рядом трудился физик – ядерщик, Миша Каган /39 ящиков /и странноватый поэт Иосиф Шмейн /9 ящиков /. Собранное делилось поровну. Через три недели подвели итоги: секретарь руководителя Циля Подгурская получила столько же, как и я, хотя я её вообще в поле не видела.
– Где справедливость? Пророк Исайя, где ты? – воздевала я руки к звёздному небу. Небо промолчало. Молчало оно и тогда, когда атомный физик уехал на работу в Иран, Шмейна перевели кладовщиком на склад – выдавать арабам собранный урожай в порядке гуманитарной помощи, а я получила 15 ящиков апельсинов в виде заработка. Половину «зарплаты «я съела, а остальное схрумкал «нелегальный «поросенок соседа Магомета.
Волонтером в Израиль меня больше не приглашали.

7. Заявление Раисы П. по поводу жёлтого цвета и вообще

 Жёлтый песок Сахары
 Впалый висок Макара
 Яблочный сок – мне кара?

 Жёлтые скулы Китая
 Черные скалы Алтая
 Девушки грудь крутая
 Девушку звать – Тая?

 Жёлтые звёзды Давида
 Зеркало дальнего вида
 Сзади быть Гёте – обида?

 Жёлтые воды Меконга
 Жёлтые зубы Кинг – Конга
 Бронза династии Тонго.

 Брынза в салате – квадратом
 Линза исследует атом
 Лиза ругается матом –
 Верь постояльцам – солдатам!

 Тест ей подсунул Люшера:
 Люб тебе синий цветочек?
 Связан был шарф из мохера;
 В пузе возможен сыночек.

 Авторской жертва причуды
 В центр поставлена текста
 Больше закваской не буду
 В пресном И. Когана тесте.

 10. 04. 2012.
Тест Люшера – психодиагностический тест личности. Испытуемому предлагается расположить цветные карточки в порядке убывания симпатии /от самого приятного – к самому неприятному/


ИСТОРИЯ НАДИ К., или
отчего погиб Советский Союз?

Мнений много, а правду знаю только я.
Вот она – правда!
Знаете ли вы о существовании секретного дополнения к так называемому «Политическому завещанию Ленина «?
Не знаете? Тогда слушайте.
Оказывается, к Завещанию была приложена странная приписка, сделанная рукой вождя / основной текст был им продиктован/. Моей будущей / уже скоро! /ненаглядной вдовице Надежде Константиновне Крупской надлежит всецело помогать не столько в бытовых условиях – это для нас, партийцев, не так уж и важно, а организовывать питательно – воспринимающую среду, в которой Нехама, описка – Надежда Кондратьевна Крупичер – Мадзони, извините, снова описка, могла бы с всё возрастающей пользой заниматься публицистикой и мораль – педагогикой. Прошу выселить жильцов из особняка графа Мусина-Пушкина и вселить, соответственно уплотнив, примерно 450 – 470 человек в следующем составе: 46 курсисток, 85 народовольцев, 38 слушателей Комакадемии, трёх раввинов, одного буддиста / для антирелигиозной наглядности/, а также некое количество товарищей- иудеев из польско – белорусских местечек. Эта нация, знаю по опыту дискуссий с бундовцами и меньшевиками, рождает прирождённых критиканов.
Кстати, о критике. Есть критика и критики. Есть Виссарион Белинский и есть Аполлон Григорьев. Наконец, есть Плеханов, Фриче и прочая сволочь.
Так как базедова болезнь Н. К. вызывает приливы гнева, прошу учесть этот факт при создании критическо – аналитической атмосферы слушания и полемики. И повторяю, товарищи, либеральный сарказм Вольтера и тем более – Анатоля Франса здесь не пройдёт! Мы большевики. – далее шло что – то неразборчивое, очевидно начался роковой приступ.

К великому сожалению болезнь Н. К. усиливалась и в Политбюро с возрастающей тревогой следили за её развитием. Поначалу Н. К. требовала выселения и децимации жильцов с последующей заменой аудитории. Затем к этому прибавилось требование смены адреса.
Пока приступы бешенства, вызываемые малейшим несогласием, либо невинным уточнением в принципе совпадали с политической траекторией тов. Сталина / разгром рютинщины, борьба с троцкизмом, коллективизация и т. д. /это ещё как-то можно было терпеть.
Дело в том, что бесчисленные переезды и обновление слушателей стоили власти больших денег. А денег не было: наступала эра индустриализации. Выручали музеи – первым был продан на Запад Малевич, затем – Родченко. Так были оплачены переезды «бригады» неукротимой вдовы в Тулу, Полтаву, Харьков и ещё – в 34 места.
Настала очередь Фаберже, рублевских икон, картин Наталии Гончаровой и проч и проч.
И тогда в швейцарских банках был взят секретный займ с последующим покрытием неоткрытых тогда урановых рудников и части никому / на тот момент/ненужного шельфа Северного моря.

Однако переезды всё убыстрялись. Так, в Серпухове Н. К., игнорируя выделенный ей дом, захотела проверить свой дар пропагандиста и агитатора в. цыганском таборе.
Тема дискуссии была модной: Секс. От тотальной свободы к полному отказу!
Под деликатное ржание кобылок и негромкий звон бондарей единственный в области оседлый цыган Данило Копытский белозубо прочёл тезисы и эффектно закончил, указывая на широкие бёдра жены: – Пусть мой «стакан «немыт, но я пью из своего стакана! – В пользу многожёнства и серализма выступил раскаявшийся мулла Медрес Гяуров. Публика реагировала слабо, уж больно много было вокруг милиционеров, одетых кооператорами. Сама Н. К. выступила в конце диспута с лозунгом – Сбережём сексуальную энергию, товарищи, для социалистического строительства! – Внезапно вызвался аспирант Комакадемии Максим Спирович. – В какой форме вы будете хранить эту энергию? – съехидствовал он. Глаза Надежды и без того, выпученные болезнью, чуть не вылезли окочательно из орбит;- в форме? В форме графина! – И хрустальный сосуд мелодично разбился о куполообразный лоб аспиранта.
Вдову великого вождя повело: – режь, жги всех! – вопила она.
Кооператоры стали прицельно расстреливать табор. – Дави! – бесновалась марксистский педагог, друг угнетённых детей Индостана, враг паранджи.
На лугу лежали люди и кони, оппоненты и диссиденты, старцы и дети.
– Всё, хватит! Вы льёте воду на мельницу Троцкого! – кричал Сталин. Вы что творите? Нам люди нужны, а не ваши бредни про синие ночи пионерии.
Н. К. покраснела.
– Как вы смеете! Я, я – единственный носитель ленинского тепла и в области мысли и в сфере тела.
– Что? – заорал, не сдерживаясь Сталин. – Тела? Это Инесса могла бы так сказать, а не ты! Ещё раз такое устроишь – объявим сумасшедшей самозванкой и будешь выступать в психушке! 
– Товарищи! – обратилась Н. К. к молчащим Молотову и Кагановичу – Вы слышите, что позволяет этот грубиян? Помнится, наивный Володя называл его «очаровательный грузин». Очаровательный? Да ты, Коба, кутаиский кинто! 
Сказано было страшное. Политбюро окаменело. Но Сталин тихо сказал:
– Хорошо, Н. К. Не волнуйтесь, работайте спокойно. Мы в вас верим!
Через неделю в некрологе в «Правде» было сказано: «Ушла из жизни старый коммунист Надежда К. Крупская. Она много сделала для воспитания советской пионерии, была замечательным педагогом. К сожалению, тяжёлая болезнь властно вмешалась и исказила кристально – ясный мозг борца за ленинские идеалы.
Дело в том, что на протяжении десятилетий Н. К. считала себя невестой, женой, а, впоследствии – вдовой ВИЛа, хотя, на самом деле ею была Инесса Арманд, а иногда – Александра Коллонтай.
Но мы, коммунисты, знаем: человек – смертен, но его дело, если оно правое – вечно. Забудем заблуждения и недоразумения, преклонимся перед достижениями!»
От имени секции старых большевиков жел. станции Горки Ленинские С. И. Трофимов
Умел мстить тов. Сталин, умел! Вы спросите: а причём здесь кончина СССР?
Долг Швейцарии за 60 лет так вырос, что обескровил и без того тощую экономику страны: всё съедали оборона, борьба с формализмом, Куба да Ангола. Ну вы это знаете не хуже меня. Но многие ли из вас понимают, что своей несравненной свободой и несопоставимым образом жизни вы обязаны не не столько Гобачёву-Ельцыну, а скромной, пожилой и больной Нехаме Крупичер – Мадзони, славной дочери российско-еврейской революции?

 24. 06. 2013

Иосиф и Вольфганг Амадей

Было известно, что у тов. Сталина был хороший слух, но немногие знали – что и – хороший голос. Мальчиком он пел в церковном хоре. Пел во время застолий с Лаврентием в Кремле:
Кагановичу нравилось. И уж совсем почти никому не ведомо о страстном желании вождя. писать музыку. Казалось, что проще – попроси Шапорина сочинить октет: принёсёт, как миленький! А на следующее утро Всесоюзное радио на всех волнах (кроме дунайских) разнесёт мелодию вождя. Но тов. Сталин не искал лёгких дорог. Ему хотелось самому. писать, как Моцарт, причём не как Моцарт – зрелый, а, как юный вундеркинд. Вождь придирчиво изучал ноты Мендельсона-Бартольди, рано ярко проявившего себя, находил сходство, садился за клавесин, сажал других музыкантов, раздражённо принимался за лесопосадки – дело не шло! Тов. Сталин уже достиг уровня Кабалевского, но – не выше. Однажды ему принесли запись 21 фортепианного концерта Моцарта в исполнении Марии Юдиной. Эксцентричная пожилая пианистка играла в старых кедах и выношенных тренировочных штанах, кроме того, она ходила в церковь и ругала безбожников -большевиков. Но ей прощали всё и вся: её игру любил Сталин! Прослушав пластинку, Сталин неожиданно для благодарного человечества сделал открытие: оказывается именно резина кед обеспечивала нужный резонанс – звуки шли вначале под инструмент, а потом, деформируясь от обуви, ликующе рвались в пространство.
– Вызовите Юдину! – приказал Хозяин. Через час в кабинет привели строптивую пианистку. – Мария Владимировна, здравствуйте! – сказал он.
– Извините за беспокойство. У нас возникла небольшая проблема. Вот вам мои сапоги. Вы сможете в них сыграть прелюд Шопена?
– Смогу – ответила великая пианистка. – И босиком тоже. И в щиблетах Молотова сумею. Мне Бог поможет.
– Мы – большевики больше полагаемся на Маркса, но в крайних случаях примем помощь и от святых отцов-усмехнулся Сталин. Вот, поиграйте в вологодских лаптях. – Юдина села к роялю и заграла Реквием по 31 съезду КПСС. Слёзы потекли по лицу Сталина. – А-а-а – рыдал он. – Уйду в Донской монастырь, постригусь в монахи! – Юдина перекрестила его и прижала к груди: – И то, батюшка! Давно тебе пора грехи замолить.
Слёзы высохли на смуглом лице Сталина.
– Грехи? А у вас тов. Юдина разве их нет?
Разве не вашим почерком написаны доносы на Рихтера, Ашкенази, наконец, на Вана Клайберна? Идите и играйте, но не в ритуальных кедах, а в валенках. Несите советскую симфоническую музыку в массы. И, будьте любезны, не носите погоны под сарафаном – звёздочки колются!
Юдина поспешно ушла, позабыв кеды. Сталин осторожно понюхал их. Моцартом они не пахли.

ноябрь, 2014.



Исторические истории

1. Однажды Ленин, гуляя с Горьким по Капри, столкнул писателя в пропасть.
Когда он об этом узнал, то пробормотал: – А я подумал, что это – Арцибашев! – А потом добавил: – Это что? Возраст? –

2. Однажды Ленин, проснувшись, увидел рядом с собой в постели Инессу Арманд и сказал: – Надюша! Убери руку! Жарко! – Когда Арманд в слезах одевалась, он спросил: – Это что? Возраст?

3. Однажды Ленин, чувствуя недостаток общей культуры, попросил, невзирая на занятость, организовать ему приватную экскурсию в Музей им. Пушкина.
Удалось выкроить с пол – часа почти ночью. Электричество не работало: молодая республика экономила на всём, кроме лозунгов РОСТА.
Картины Венецианова, Шишкина и передвижников вождь удовлетворённо ощупал: эстетически свои! А в зале скульптуры он сильно ударился о бронзовый бюст Толстого. Первое движение было: переплавить! А потом, потирая лоб, Ильич сказал: – Какой матёрый человечище!

4. Мало кто знает, что Максим Горький был большим собирателем японских фигурок, бухарских ковров и, вообще, антиквариата. Было это в начале 20- х гг. Однажды Горький попал в салон поэтов – анархистов и во время завываний Сарры Лохвелянц неотступно смотрел на роскошный гобелен 18 века. – Ну, как Вам, Алексей Максимыч? – спросил Николай Гумилёв. – Очень занятно – ответил писатель. Приглашайте почаще! – Через неделю в кабинет Горького четверо грузчиков, отдуваясь, внесли гобелен. Вы, может, спросите: – А где Сарра? – Отвечаю: – Там же, где Гумилёв.
 2014

Альтернативные истории о жажде славы и подлинном величье

1. Наполеон
Завоевав не пол-света, а целый – Н. заскучал. На помощь пришёл опыт восточных владык: Н. завёл гарем, состоящий из 4 тысяч полонянок. с одинаковым именем – Поля. И когда его ищут и спрашивают: – А где его Землешарство Наполеон? – получают стандартный ответ: – На Поле он!
Вот оно, истинное величье!

2. Лев Толстой
Подойдя вплотную к 126 тому себя, Л. Т. задумался. Затем оделся и вышел из дома. Через некоторое время в Ставрополье объявился пастух, внешне удивительно похожий на Т. В его стаде коровы имеют клички «Анна Каренина» и«Катюша Маслова», быки – «Отец Сергий», «Стива Облонский». Вот только с юным телёнком вышло недоразумение: пастух хотел его назвать «Не могу молчать», а теленочек поправил его: – Не могу мычать! –

3. Изя Кукушкин
Немолодой и незаслуженный магаданский поэт И. К. возжаждал славы.
Его всегда раздражала мещанское звучание фамилии. Решение пришло неожиданно быстро: Пушкин. Читателей, по ошибке приобретших книги Изи Пушкина, просим вернуть их по адресу: Магадан-4, сопка ударников Гулага, кв. 9.

4. Герострат
Грек Герострат, в принципе, не претендовал на мировую славу. Этот идеалист решил избавить человечество от ига пола. Он торжественно позволил себя оскопить. Согласно разработанной вавилонскими жрецами процедуре, его тестикулы были помещены между мельничными жерновами. Испытав невыносимую боль, Геро-Кастр надеялся, что люди последуют его примеру и мировая проблема №1 (пол) будет решена. А очередную проблему (национализм) решит царь Соломон.
Фигуру Геро – Кастра в белом одеянии видели в гаремах, борделях, домах полового плюрализма, отелях. И везде его ожидало страшное разочарование: мир не изменился. А последний удар ему нанёс Соломон, заявив: – иудеи – нация, остальные – прах, что моментально вызвало проблему № 3: антисемитизм.
«Этот мир недостоин моей жертвы» – решил Геро – Кастр и при помощи 16 миллионов буйволов нагнул ось Земли. С людей слетели парики и высокие меховые шапки, небоскрёбы пали, смерчи и циклоны опустошили планету. С лица её исчезли города и государства. По необъяснимому капризу нетронутой осталась Иудея.
Слава Герострата – мстителя за поруганную наивность осталась в памяти людей. Греки поставили его медную фигуру на острове Родос: огромный человек, бережно поддерживающий свою обманутую плоть.
Впоследствии громадные шары были перелиты в колокола.
И, если, дорогой читатель, ты слышишь их звон, то знай: они звонят не только в память Геростата, они звонят и по тебе.

5. Царь Ашока
Полулегендарный властитель Индии Ашока, достигнув тридцатилетия, неожиданно для миллионов поданных удалился от власти. – Что такое слава? – размышлял он, лежа под бабановым деревом. – Слава – дым. – Но дым – то должен быть приятным, чтобы его хотелось обонять. И Ашока попросил, чтобы селенья бедняков, производивших нехорошие запахи, сжигали, а в костер бросали для сущего благовония ветки эвкалипта. Теперь ничего не мешало Ашоке медитировать.

6. Франц К.
Франц К., будущий всемирно известный писатель, а пока банковский клерк, был человеком нервным, впечатлительным и меланхоличным.
Связано ли это с биологическими факторами, или с чем-то другим, неважно. Важно было то, что всю свою не очень долгую жизнь, Франц боялся своего мясного, бородатого и нетерпимого отца. Боялся, любил и ненавидел.
Страх не избиения, страх громового голоса, идущего сверху, горящих глаз парализовывал его. Отец был недоволен худобой и болезненностью Франца, его мечтательностью, нежеланием стать раввином, или зубным врачом.
Франц, пусть тщедушный и колеблющийся, обладал всё же духовной смелостью; он хотел писать, вопреки всему. Ночами он лихорадочно писал, а затем относил рукописи своему другу- адвокату Максу Броду, который пристраивал новеллы и романы под различными псевдонимами, задавая работу будущим исследователям. Наиболее часто было использовано имя «Израель Блох». Но дело не в этом.
Проблемой стали женщины: Франц не прошёл «венскую школу секса» им. З. Фрейда, хотя жил с ним в одно и то же время.
Стоило кельнерше, ставящей кружку пива или чашку кофе, слегка улыбнуться посетителю, как в воспалённой голове Франца выстраивались далеко идущие линии. Но реальность, увы, была намного короче.
Немногие женщины, чьи имена сохранила история литературы, любили его лишь за почерк, почерк вышколенного педантичного чиновника банка, каких было много в Базеле, Женеве, Вене. Лишь одна – Мелина М. оценила его талант, но некоторые историки считают, что и она притворялась, рассчитывая на долю (?) от продажи книг. Бедный Франц!
Стоит ли говорить, что его близкий друг и душеприказчик Макс Брод не только нарушил клятву, данную Францу, что все рукописи, дневники и письма последнего будут сожжены после его смерти, но и присвоил его неосуществлённый замысел: историческое обоснование пользы антисемитизма в Галиции и Буковине?
Ныне, когда шизофренические фантазмы Франца принято считать гениальными прозрениями будущего, включая тотальность террора, бюрократическую анонимность зла и т. п. хочется вспомнить знаменитое «Письмо к отцу». Там взрослый сын, обливаясь слезами, вопрошает судьбу в лице властного и неумолимого Отца: «Папа! Что мне надо сделать, чтобы завоевать твою не любовь, а хотя бы милость? Тебе не нравился мой образ жизни, мыслей, мои тексты. Ты, может быть, знаешь: я становлюсь знаменитым. Можешь ли ты что либо изменить в своём отношении ко мне? Зачем мне слава, наступившая и будущая, когда я не ощущаю твоего одобрения?».
Непросто да и не нужно комментировать эти слова. Да, иногда страдания отдельной личности, переплавленные в горниле творчества, могут незаслуженно обогатить многих.
Не сравнивая и не навязывая, хочу напомнть историю знаменитого Урода Климента из Кремоны, жившего в 14 веке. Это существо, плод чудовищной смеси сифилиса, проституции и зло – генетики, не имело рук, ног, заднепроходного отверстия, части перистальтики. Это был некий телесный клубок, откуда издавались утробные звуки, а иногда из многочисленных клоак выталкивалась слизь.
Монстра обслуживала целая команда толкователей испражнений и выделений: видения и сновидения Климента не посещали., но каждый его хрип, чавк, хруст всесторонне анализировался. Естественно, всех интересовало, что ощущает сам Климент, о чем думает, что переживает.
И вот как ответил на это настоятель монастыря отец Силенций: – Клемент не знает, что такое счастье, но он счастлив! Климент не знает, что такое наш бренный мир, но способен дать миру советы. Климент не знает, что такое телесная любовь, но с благодарностью примет от трех невинных дев и восьми испытанных женщин дары земной любви.
История не донесла до нас подробности пребывания Урода Климента в Кремоне, кроме того, что было рассказано тебе, милый читатель.
Можешь ли ты допустить, что Франц К. был более счастлив, чем Климент, или наоборот: ведь урод не аппелировал к своему отцу, которого не знал, равно как не ведал наших эталонов, критериев мер, весов, успеха и социальной значимости. И, в случае Франца – где же справедливость?
2014


Овет АСИ Метровой:
Уважаемые лидеры Мира, Европы, Америки, Азии, Африки! Религиозные и духовные наставники человечества! Начальники королевских и принцевых Домов Мира! Интеллектуальные авторитеты планеты!
Я, скромный врач-психиатр Воронежского дома престарелых, совмещённого с Пензенским абортарием и Донецким планетарием не могу не ПРОШЕПТАТЬ:
– Люди! Мне и моим пациентам мучительно больно наблюдать на экранах вполне симпатичные мордашки двух девушек Нади и Маши, которые взвалили на себя непосильную ношу: объяснять миру коварство и ложь своего родного правительства. Полностью солидаризируясь с ними, прошу учесть огромный невостребованный (пока) потенциал наших больных. А среди них я бы выделила: Маню Косую, профессиональную бандершу (9 ходок), Абрашу Жлобштейна – жертву неправильно протекающей беременности, халатности акушеров и, естественно, антисемитизма некоторых членов Политбюро, Дмитрия Михайловича Посошкова – фельдшера 3 Преображенского полка, 1914 г. рождения, автора несброшированного труда «Червь эволюции», Каро Гугеняна – участника двух экспедиций в район Арарата (поиск Ноево ковчега).
Есть и другие…Господа! Выслушайте наши голоса, голоса экспертов-самоучек в области геополитики, политической географии! Дайте возможность Наде и Маше заняться семьёй! Дети – то плачут! А наш социальный опыт может пропасть, как сейчас пропадает Майдан – этот Лаокоон антипутинизма.
Слава Украине! Ганьба Спенсеру – с него начался релятивизм! Больше чистых простыней и матрацев носителям Разума!
Ваша Ася (Ассалина Аркадьевна Метрова), Воронеж, второй подъём им. Мандельштама, ВДП.
6. 04. 2014.


СТАЛИНОСЛОВ
К своему 70-летию Иосиф Сталин подошёл, как подобает немолодому смертному: с одышкой, ревматизмом, высоким давлением. Да, многое было сделано, но не всё. И, хотя, космополиты были. политы кефиром классовой гармонии, основания для благородного беспокойства всё же были: мудрый старик знал: соратники боятся и ненавидят. Да и устал он порядочно. Кое – кто считает его выступление на съезде партии дьявольской уловкой; посмотрим, как отреагируют «коллеги» на предложение генсека уйти от власти, посчитаем их неконтролируемые телодвижения и гримасы, проанализируем и сделаем правильные выводы. Но, на самом деле, у вождя была важная причина: он хотел писать стихи, как в юности.
С годами он начал понимать и прозревать: с этим народом толку не будет. И его начальниками – тоже. Кое – какие циклопические акции он всё же осуществил: как можно забыть гигантские лесополосы, призванные защищать пашню от суховеев, мероприятия по перебросу северных рек на юг. Современный читатель не знает истинный смысл этого. Шум и шелест листвы при зван был, по мысли кормчего, заглушить «голоса» Запада, а ледяная вода Лены и Подкаменной Тунгуски несколько охладить возбуждённую чувственность баев Киргизии и Туркмении. С 21 декабря 1949 года и началось невидимое раздвоение советской истории: на то, что писалось в учебниках и то, что телепатически протранслировано мне СВЕРХУ.
1. Подстёгнутый успехом атомного проекта, Берия принялся за новый: «Сроем на хер Кавказ!». Сталин хмуро выслушал его и сказал:
– А землю куда денешь?
Узнав о реакции вождя, чекисты поняли: нужно и скать ассиметричный ответ Сталину и нашли: Ежов, Ягода и Берия убежали в горы и стали басмачами.
Так неожиданно завершилась монополия ВЧК–ОГПУ– НКВД–МГБ на охрану советского народа от его врагов. Она была заменена эффективным всенародным движением «В тебе двое: Карацупа и Джульбарс»!
Все советские люди стали одновременно особистами, пограничниками, таможенниками, прокурорами и конвоирами. Суды, милиция и тюрьмы были за ненадобностью отменены. Каждый гражданин, включая новорожденных, получил порядковый номер, например – Карацупа 23765. Фамилии и имена были отменены. Исключение были сделаны для членов Политбюро, солистов балета Большого и почему-то педофилов, что одно и то же. Гимн Советского Союза был упразднён: люди не менее радостно пели:
Цуп – цуп – цуп-
Каждый – Карацуп!
Арс – арс – арс-
Каждая – Джульбарс!
Девкохват, бабощуп
Надорвут себе пуп!
Карацупу ты не щупай-
У него – четыре пупа!
А из пятого висит
Хрен, ромашками увит.
Карацупа’, карацупа’
Хрен достанет до пупа!
Вот канава, вот овраг:
Всюду притаился враг;
Блещет диверсанта зуб –
Но не дремлет Карацуп.
Нам – ни умного, ни глупово-
Всюду будет карацупово!
Тиллигент прикрылся тазиком:
Не преграда для Джульбарсика!
Карацупа’, карацупа’-
Демократия – тупа!
Дёма с Кратом сядут срати-
Не в гумне, а на полати.
Карацупленный народ
В доме собственном не срёт! –
Впервые в стране воцарилось настоящее монолитное единство: никто не хотел уезжать. Въезжать- то же.
2. Однажды к Сталину ночью явился дух Ленина и сказал: – Очаровательный грузин! Есть маленькая просьба: похороните меня нормально, по православному обряду.
– А с Мавзолеем что делать? – спросил С талин.
– А вы, батенька, как меня вынесите, назовите его «Стопнум».
Сколько отстояли на мне!
– Стопнум? – задумчиво повторил Сталин. – Хорошо. Сделаем.
Однако сделали не так: прах ВИЛа был перенесен в Базель. И стоит он на окне кафе политэмигрантов «Под сталинским трактором» в голубой урне с цветочками.

3. Часто авторы, пишущие об Иосифе Сталине, муссируют тему его антисемитизма. Но вот другая точка зрения. Известно, что во время революционной молодости, Коба дружил с евреями. А гораздо раньше, в детстве Сосо заглядывался на дочь горийского купца Бориса Пайчадзе- Розу. Девочка безумно любила качели и Сосо, следя за ней, то невольно закидывал голову, то резко прижимал её к подбородку. Так образовался синдром Сосо Д., от которого Сталина безуспешно пытался вылечить академик Зельдович Кирилл Исаакович, репрессированный за провал проекта гипноза ягуаров Карелии.
Со временем тик почти прошёл. Но, когда в узких коридорах Совнаркома Сталин сталкивался с каким- либо лицом еврейской национальности, например, с работником Госплана Шмуловичем Марком Ароновичем – тик оживал. Естественно, что вождь в порядке лечения, несколько уменьшил присутствие «алергена» во всех отраслях и на всех уровнях. А вы всё талдычите: антисемитизм!
4. Много рассуждают о злодействах И.В.С, его макиавеллизме, мстительности.
Но надо знать истоки. В раннем детстве Иосиф побывал в доме богача Эгнатошвили: мать там стирала бельё. Зачарованно мальчик рассматривал стены, увешанные коврами и картинами. В качестве картин выступали репродукции Левитана, Верещагина, Репина. Особенно впечатлили его три вещи: «Арест пропагандиста», «Апофеоз войны» и левитановский образ пшеничного поля. Все сошлось, всё сплелось в один образ страны: огромное поле, люди – колоски – это простой народ, люди – скирды – начальники, недовольных надо (см. картину Репина), а ещё более недовольных (см. картину Верещагина). В поле, ровном, как бакенбарда Николая 1-го, иногда встречались
инородцы- сорняки. Они были, как правило, выше- тяжелый зерном колос склонялся то вправо, то влево (вот где корни борьбы с «уклонистами»).
Отсюда можно сделать скромный вывод: не показывайте детям картины Дали,
Пикассо среднего периода и, пожалуй, позднего Караваджо- всё это приведёт к садо-мазохизму и экзистенциальному вакууму. Учитесь декору жилища у тов. Сталина: после его кончины нашли топчан, пару дырявых валенок, несколько пузырьков нашатыря и йода, смену белья. Единственным украшением квартиры была скульптура Мухиной «Весталки, преследующие сатира с определённой целью» – название несколько длинноватое. Некоторые специалисты считают, что она(скульптура)ускорила уход вождя: девушки были, как живые, а сатир даже подкрякивал на бегу. Слишком много реализма тоже вредно!
5. О пользе бытовой хитрости в политике. Общеизвестно выражение: политика не делается в белых перчатках! Как будто черные перчатки её»отбеливают». История сохранила массу примеров того, как хитрость использовалась ханами, царями для достижения своих целей: вспомним великую княгиню Ольгу, Чингиз-хана, Тамерлана, Одиссея, наконец. А вот малоизвестный случай. Все мы знаем, что на похоронах Ленина не было Троцкого, что Сталин над гробом прочёл свою знаменитую «Клятву» и что именно эта речь заложила гранитный фундамент сталинской карьеры. Но почему отсутствовал второй человек в большевистской иерархии? В своих мемуарах Троцкий писал о странной простуде, свалившей его в Алма-Ате, о том, что коварный Сталин нарочно сообщил ему печальную весть с опозданием. Врёт, собака!
Не приступ лихорадки, а беготня по болоту за фантомом Ники Самофракийской – вот истинная причина. Мудрый Сталин знал о грешке Наркомвоенмора: тот в свою эротическую коллекцию неусыпно включал и румяную почтальоншу и смуглые плечи балерины Рубинштейн и журналистку Ларису Р. И т. д. и т. п.
Донжуанский список Пушкина с его примерно 136 именами- жалкий свёрток по сравнению с скатанным толстым персидским ковром Льва Давыдыча.
Но по порядку. В конце января в окрестностях озера Сырой лог рыбаки, долбившие лёд, увидели молодую совершенно обнаженную женщину, которая лёгкими прыжками пересекла озеро по диаметру. Рыжие, длинные пряди – такой была её одежда. – Видение, наваждение – что могло прийти в голову остолбеневшим мужикам?
Вечером в единственном трактире они рассказали о том, что почудилось. Слух о незнакомке достиг ушей Льва Давидовича- он заволновался: мысль о краткой, пусть и гиперпорочной связи члена Политбюро с ожившей (?) статуей мутила его дарвинистское, рационально-историческое сознание. И было от чего потерять классовое чутьё: когда Троцкому показали неясное фото Ники, описывающей околоозёрные круги, в глаза за запотевшим пенсне бросились массивные бёдра и по-девичьи торчащие груди.
– Дай мне охот-халат! – приказал он шофёру. – Да, это, похоже, удачное название – иронически подумал простой шофёр Никодимко, скрывший от большевиков два Оксфорда, один Тюбинген и на. очень костлявый конец, – Йель. – Да не этот!-горячился трибун. – Дай просто маскировочную сетку.
– Лев Давыдыч! Простудитесь! Чай не лето! – Но Троцкому было не до заботы о здоровье. Набросив сетку на поджарое голое тело, он скачками побежал к озеру.
– Маладец! – похвалил Сталин лейтенанта Краснова. – Хорошо сыграл! Я, хоть, не Станиславский, а поверил. 
– Да я, тов. Сталин, так вошёл в роль, так старался, что. – лейтенант потупился. – Ну. говори! 
– Да как то неловко. – В чём дело? – раздражённо спросил вождь.
– Ну, в общем, началась у меня. – Что, что? Депрессия? У советского человека не бывает этой буржуазной хвори! 
– Да нет, тов. Сталин – обречённо махнул рукой Краснов. – Ну, как это, менструация. 
– Нельзя быть таким чувствительным, молодой человек! Идите!
Когда за лейтенантом закрылась дверь, Сталин бросил в селектор:
– Принесите плёнку! – и с глубочайшим вниманием просмотрел сцены соития Л. Д. Троцкого с мраморной Никой.
А потом написал на полях доклада Политбюро:
– Это сильнее, чем «Фауст» Гете (страсть оживляет камень!).

6. Сталин и Каплан.
После выстрела Каплан Сталин поспешил допросить террористку. Но очарование этой полуслепой, худенькой женщины с нестрижеными подмышками, было так велико, что они оказались на роскошном красном кожаном диване, реквизированном у фабриканта Рябушинского.
Когда в комнату внезапно зашли чекисты, Сталин, вспыхнув, сказал:
– Оттащите от меня тов. Копеляна! Я не знал, что армяне так любят грузин среднего возраста! – Ошарашенные чекисты тут же, не дожидаясь окончания следствия, расстреляли несчастную, зарегистрировав её под именем Вазгена Копеляна. Так был завязан ещё один неразгаданный узел советской истории.

7. У советских людей старшего возраста не выветрилось из памяти имя Мамлакат Одуевой- знатной сборщицы хлопка из Туркмении. Девятилетнюю девочку прославили на всю страну и апофеозом стало её присутствие на демонстрации 7 ноября. Сталин с удовольствием держал Мамлакат на руках. Колонны посылали ей приветствия. Все были расстроганы. Калинин плакал. Причина для плача у него была: старый педофил завидовал вождю.
На следующий праздник Мамлакат пришла не одна, а с любимым верблюдом Алымом. Члены Политбюро переглянулись.
– Тов. Сталин! Может, верблюд – это лишнее? – сказал Молотов.
– Да нет. Это увеличит нашу связь с народами Средней Азии- возразил Сталин.
Заиграли фанфары. По площади стройными колоннами зашагали не менее стройные юноши и девушки. Они радостно махали вождю, но Сталин им ответить не мог: Алым ритмично махал в ответ хвостом, из которого парторг совхоза» Аму- в Дарью! «вытащил далеко не все колючки. Вдобавок Алым, взбудораженный зрелищем, выпустил газы, правда в сторону молодого кандидата в члны ПБ Хрущева.
У Сталина затекли руки и он опустил Алыма на пол.
– Дедушка Сталин! – непосредственно обратилась Мамлакат к Иосифу Виссарионовичу- Я хочу, чтобы Алым посмотрел, как пойдут рабочие-передовики фабрики «Красная Москва»!
– У Сталина заиграли на скулах желваки, но он сдержался.
– Каганович! – приказал он. Подержи верблюда.
Вечером на ужине Ворошилов и Андреев подошли к Сталину: он мало пил и всё растирал левую руку.
– Тов. Сталин! Всё – таки с Мамлакат надо что – то делать. Вам же тяжело!
– Зачем делать? Девочке худеть надо- вот, что делать! – отрезал друг народов Азии и Востока.
Когда Сталину сообщили, что в Киргизии нашли шестилетнего знатного быковода, барановода и жеребцевода Урумчи Кайсалиева, он, что раньше с ним никогда не случалось запел «Сулико», причём по-верхне мессопотамски. Микрофоны Всесоюзного радио были неосторожно включены и миллионы с недоумением, переходящим в светлую печаль, слушали хриплый голос человека, взвалившего на широкие плечи непосильную тяжесть ответственности за судьбы мира.
В этой не всеми правильно понятой мелодии можно было услышать и грозное предостережение Троцкому и критику тов. Тито и, намёк автору – кончай быстрее с этим эпизодом! Что я и делаю.
 2015



ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Из переписки Стефана Цвейга с людоедом Петром Спиридоновым / апрель 1929 /С. Ц. – П. С.
Уважаемый Петр Степанович! Я, хотя, и австрийский писатель, но всегда любил и интересовался Россией. В, частности, меня привлекал регион Саратова: могучая Волга, купола соборов и церквей, тянущиеся до горизонта поля, запах яблок на базарах. Пишу Вам потому, что я по неведению считал, что последний каннибал сам себя съел в Тасмании в начале века. И вдруг с недоумением читаю в «Средне-Волжском политинформаторе», что Вы подозреваетесь в членоедстве (я имею ввиду все органы человеческого тела). Прошу дать мне ответ.
С. Ц.

П. С. – С. Ц.
Степан! Обращаюсь к тебе прямо, по – волжски. Да. Ты не ошибся. Немного о себе. Я из семьи молотобойцев, закончил Саратовский политико-идеологический техникум им. Французкой революции (отделение помощи пролетариям Дальнего Востока.) Читал я о страданиях индийских кули, о китаянках, гнущих хребет на рисовых полях. Мелькнула шальная мысль: а что, если классового врага вульгарно жрать, выполняя тем самым немую директиву тов . Карпинского В. В. – замечательного пропагандиста из депо им. С. Лазо? Посоветовавшись с супругой Лидией и батюшкой Демьяном, я приступил к делу. Дело в том, что я читаю лекции в двух (для тебя) экзотических местах: в городской пересыльной тюрьме и в женской бане № 1. Второе место нуждается в комментариях: доказано молодой советской психологией, что женщина в голом виде, более чувствительна к научной информации, чем, например, в спячке. Кстати, свои лекции я провожу наглухо одетый и даже в валенках. Именно этот парадокс обеспечивает высокую восприимчивость женщин.
Прервусь – меня везут на освидетельствование.

С. Ц. – П. С.
Мой милый друг ПЕТТЬЯ! Что есть «валенки»? Меня, экспедитора человеческих душ, необычайно сильно интересует детали: это правда, что тело, извиняюсь, плоть российских зкономистов сочнее, чем священнослужителей?
Волнуюсь за Тебья, мой Наполеон!

П. С. – С, Ц.
Степуша! Что ж ты так разволновался? Я улавливаю твои вибрации. Они обволакивают меня, они кружат мою мужественную голову и грудь гладиатора, мои бёдра и…О, нет, нет! Пускай это будет нашей тайной…
Моя бывшая супруга Лидия убежала вместе с отцом Демьяном. Но я не одинок. Твой наполовину П.

С. Ц- П. С.
Mon ami! В словаре Ларусса я уточнил понятие «валенки». Как я хочу, чтобы ты катал меня среди снежной равнины и чтобы нёс меня к вашей банье на своих могучих руках… Прекрасно понимаю провал Антанты: победить таких, как ты, невозможно. Перечислил весь гонорар за «Нетерпение сердца» МОПРу. Деньги в кульке (мелочью) с удовольствием принял ст. лейтенант Цыганенко…

П. С. – С. Ц.
Эх, Стёпа, Стёпа- растяпа! Не тому ты доверился! Это же цыган!
Ну, ладно. Я хотел, дорогой, досказать свою историю.
Так вот. Разгорячённый после лекции, я действительно нюхал, как написано в газете, веники, которыми хлестались посетительницы. Был, правда, момент, когда меня застали голым (но в валенках!). Я тогда спорил с Мариной Черняковой о непротивлении злу. В пылу спора мы споткнулись о шайку и упали… Она, стерва, требует денег на алименты. Но это наша советская проза, а мне хочется с тобой вкусить пафос Гюго и Золя, иронию Вольтера, ввести в свои раздутые ноздри терпткий аромат «Цветов зла». Прощай. Тушат свет.

С. Ц. – П. С.
Далёкий друг мой! Меня поражает скорость, с которой я принял тебя в своё идеальное «я» с твоим махорочным дыханием, шрамами на ягодицах, портянками, которыми ты обматываешь свой торс. (правильно ли я понимаю это слово?)
Я – писатель, жажду деталей – именно они обеспечивают правдоподобие вымыслу. С чего ты начал свой крёстный путь людоеда нового типа?
Твой Степьян.

П. С. – С. Ц.
Да, ты прав – это был длинный путь. Не хочу утомлять тебя перечислением пауков, змей, тушканчиков.
Вот эпизод с козлом Данилой. Как он вопил, когда я, в присутствии комиссии из горкома, обгладывал его подхвостье! Его предсмертное меканье до сих пор стоит в ушах. Долго лезли из меня куски его невинной шерсти, копытные фрагменты, съеденные многолетним жеваньем, зубы… Данила! Ты – первая жертва классофагии – так будет называться мой опыт в энциклопедиях. Степан! Часто бывало так тяжко, но беседы с тов. Крестинским В. В. помогали преодолевать брезгливость… Не могу забыть инцидент в оперном театре. Давали «Далилу».
Далила в кульминации отрезает волосы Самсону… И в этот момент меня стошнило сырой лосихой Дженни с балкона в партер.
Поверь, лишь пример Галилея помогал мне выстоять. Твой П.

С. Ц. – П. С.
Пётро! После долгих дум и сомнений я принял решение: передать все свои рукописи, сбережения и самого себя в руки международного пролетариата. Вижу нас на обрыве над Волгой- мы держимся за руки, готовые взлететь. Вчера написал М. Горькому: прошу совета – могу ли взять в СССР болонку Лилли, повара Фредерико и горничную Дениз? Сегодня звонил Ромен Роллан: беспокоится, поймут ли у вас в сельских школах мои циклы о Фрейде, Казанове, Клейсте?
Потенциально навеки твой С.

Посольству Австрийской Республики в Москве
На ваш запрос сообщаем, что гражданин Австрии Стефан Цвейг не пересекал границу Сов. России. Естественно, мы ничего не можем сообщить о его местонахождении. Правда, неформально, возникает вопрос: а так ли нужен этот» неавстрийский австриец и нееврейский еврей», как он себя аттестовал? С совершенным почтением
Зам. нач. погран. службы Сов. России комбриг О. Федотов
Август 1929.
Приказ по 6 отделу Внешней разведки Сов. России (секретно)
В связи с выполнением задания по проекту «Антигона» наградить капитана П. С. (он же – «Максим», он же- Саратовский людоед») орденом Красного Знамени.
Нач. Отдела____________.

Посольство Австрии в Москве
Прошу компетентные органы Сов. России прокомментировать факты, свидетельствующие о нахождении и последующей гибели гр-на Австрии Стефана Цвейга: 1. Протокол общего собрания рабочих депо им. С. Лазо (Саратов) в котором говорится о гневном осуждении некого Петра Спиридонова,»троцкистского агента и японского шпиона, аморального людоеда (?), замаскированного врага мировой культуры, съевшего(!) писателя С. Цвейга.»

2. Сообщение в Ведомостях Верховного Суда России о суде и приговоре П. Спиридонову.

3. Стихотворение В. В. Маяковского «На смерть тов. Стефана Цвейга»
Посланник Австрии Иоганн Вейценштекер
Приложение «На смерть тов. Стефана Цвейга»
Каюсь, – читал я Стефана мало-
Слёзы высохли чтения до,
Но кровь художника ещё более ала
На фоне снежных гор Хоккайдо.
Это ж надо – помимо Антанты,
Помимо торчащих бразильских грудей,
Сволочь Япония губит таланты,
Съедая лучших Европы людей!
Плачь, австриячка, Антуанетта не!
Угробили такого парня!
Теперь его сердце бьётся во мне-
Вместе – сквозь лай буржуазной псарни.
Что нам до влекущих песен Сольвейг?
Вижу: в кроваво – синей пене
Со стапелей сходит линкор «Стефан Цвейг»,
Слышу: дребезг сервизов в Вене.
Да, шикарно, кофе по – венски,
Да кусок торта «Захер» впридачу,
Но нам бы с Цвейгом – первач деревенский-
Пост- банных девок ловить наудачу!
Кто – то скажет: оброс поэт бытом!
Я – отметаю досужие враки;
Лучшая месть за Genosse убитого-
Оцунамленный Нагасаки!

Январь 1930.

Посланнику Австрии г-ну И. Вайценштрекеру

На Ваш дополнительный запрос отвечаем: 1. Уголовный элемент П. Спиридонов действительно насильственно лишил жизни человека без определённых занятий, алкоголика и асоциального элемента Матвея Сухоногова, 1896г. рожд., уроженца Тамбовской области, по странному капризу выдававшего себя за героиню романа С. Цвейга – Марию Стюарт.
2. Стихотворение поэта В. В. Маяковского является плодом его личного творчества и не может фигурировать в качестве доказательства присутствия гр- на Ст. Цвейга в нашей стране.
Убедительно просим не мешать поступательному развитию социализма, а также грандиозной перестройке села напрасными и, на наш взгляд, неадекватными розысками.
Богемных писателей следут искать там, где они находятся – т. е. в кафе.
С выражением неизменного почтения А. Я. Вышинский – зам. ген. прокурора РСФСР
17 апр. 1930.

Извлечение из личного дела спецагента «Максим» (секретно)
Агент «Максим» в ходе реализации проекта «Антигона»: устранение, либо перепропагандирование видных деятелей Культуры Европы в связи с предстоящей коллективизацией с. хоз-ва в Сов. России проявил выдающиеся способности перевоплощения, обольщения и полноценного замещения видного либерала С. Ц., который, несмотря на выражение просоветских симпатий, в силу особенностей личного и худ. темперамента мог стать потенциально опасным, а в силу своего авторитета и – вредным.
Чрезмерная, чисто семитическая чувствительность, эмоциональная нестабильность, собачий психологизм- вот черты, которые пришлось воспитать в себе «Максиму» при подготовке и выполнения задания. Его успеху способствовала уникальная способность «Максима «к лицевой трансформации»: менялся угол лба, выдвигалась челюсть, западали щёки, менялся цвет глаз. Опыты показали, что он может за 24 минуты превратиться в Роллана, за 67 мин. – в Андре Жида, а через 91 мин. – в «жида обыкновенного» – т. е. – в еврея из – под Голутвино.
Изучив документацию по С. Ц., агент «Максим» успешно внедрился в тело, интеллект и писательский дар С. Ц. Этому способствовали дневники, рукописи и показания свидетелей.
Жизнь в Швейцарии, Англии, США при всех сложностях перевоплощения, на наш взгляд, протекала без опасности провала. Трудности начались, когда «С. Ц.» со второй женой переселился в Бразилию (гор. Петрополис).
Его жена стала сомневаться: оказалось, что запах настоящего венского, либо парижского бреолина, который был нами подменён колёсной мазью, изготовляемой в Смоленске, глубоко проник в её обонятельную систему. Кроме того, невзирая на железное самообладание, «С. Ц.» во сне пытался танцевать вприсядку.
Утренние объяснения и ссылки на знакомство с русским фольклором начинали тяготить супругов.
Агенты, контролирующие чету «Цвейгов», замечали элементы депрессии: ни бразильский кофе, ни бразильская самба, ни карнавалы, ни, наконец, модернистская архитектура Оскара Нимейера не приносили «Максиму» облегчения. Да и на уровне литературы, по оценкам наших экспертов, снижалось качество.
И руководством было принято смелое решение: пожертвовать ценнейшим разведчиком и его женой, во избежание неминуемого провала. Неоходимо отметить, что «Максим» был готов к самопожертвованию…
22 февраля 1942 года горничная нашла трупы четы «Цвейгов». Они отравились вероналом. На столе лежало письмо:
«Я устал ждать победы Мировой революции. Может, более терпеливые и дождутся, но я. Отдаю с некоторых пор для меня ненужное тело принцессе Смерти. Душу же завещаю Пантеону будущего… Стефан Цвейг».
Естественно, трагическая гибель писателя имела большой резонанс (Томас Манн, Г. Гессе, Лион Фейхвангер, Синклер Льюис и др.) несколько приглушённый событиями второй мировой войны.
Надо отметить, что тов. Сталин, ознакомившись с делом агента «Максима», заметил: – Кончайте с достоевщиной и мейерхольдовщиной в деле подготовки агентов высшего класса! Подготовку разведчиков надо начинать с яслей, а ещё лучше – с роддома! –
Подполковник С. Светлов
Июль 1949 г.

Маленький эпилог
(из рассказа зав. библиотеки гор. Ст. Русса Татьяны Валентиновны Павловой)

Впервые я увидела этого человека где-то в конце 29 или 30 года, точно не помню. Я сразу отметила его горящие глаза, аристократическую бледность. Он был обрит, очень бедно одет и плохо говорил по-русски. Он приходил к нам в библиотеку ближе к вечеру, брал иностранные книги (у нас был небольшой фонд немецких, французских и английских книг).
Формуляра на него мы не заполнили, но знали его имя: Штефан. Я тогда подумала, что он, или венгр, или поляк. Лет ему было примерно 45. Он работал дворником в местной псих. больнице. У него была русская фамилия: Веткин. Ему она очень шла- он всегда был тих, печален и чем-то напоминал мне сломанную ветвь… В 41 я была эвакуирована, а когда в 44 вернулась, то узнала, что Штефан Веткин зимой 42 года погиб.
Он, оказывается, был в партизанском отряде переводчиком- его прекрасный немецкий здорово помог нашим.
Я часто думаю о Штефане: почему он брал у нас книги австрийского писателя Цвейга, всегда одни и те же? И ещё вспоминаю: раз я спросила: – Нравится вам Цвейг, Штефан?
А он ответил: – Лет пятнадцать назад – да. Сейчас – не так. –
Я тогда подумала: у нас в Союзе книги Цвейга появились лет пять назад, когда же он (Веткин) успел их прочесть?
Вот, пожалуй, и всё.

30. 11. 2015.

ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ
/ сюрреалистическая мини-повесть /
1.
Удав сверхскоростного вагона на, смазанных свиным салом, подвесках мускулистой спиралью обвил пустынный перрон. С лёгким шипением раздвинулись двери. Из вагона никто не вышел.
2. Профессор Никита Матадоров с детства хотел посетить корриду.
– Но сначала – в Жерону – сказал он платиновой блондинке, кутавшейся в лисье боа. Жена? Жёны в то время, хоть изредка, но носили бельё. На этой шкуре (прошу прощения) ничего, кроме собственной не было. Да, татуировка под коленкой: паук, похотливо всматривавшийся в затылок Эйнштейна.
– Что ты там забыл? – вяло спросила блонда.
– Не твоё дело! – взгрубил учёный. Внезапно раздался хруст разбитого стекла. Сквозь окно влетел небольшой предмет, напоминавший шершня… Радиактивный хоботок торчал из- под левого соска профессора.
– Ну, что, загнулся? – зазвучал голос из обруча на одной из рук женщины.
– Откинулся! – ответила она, рассматривая родинку.
– Сними с него ботинки! – приказал голос.
Вдова (жена, подруга, знакомая, одноклассница – нужное подчеркнуть!) трижды постучала подошвами в дверь. – Осторожно, двери закрываются! – подумала она. 
3. В крематории было холодно, сыро, темно и пахло. лошадиным потом. Публика уже собралась в церемониальном зале и нервно ёжилась. Контейнер с телом Никиты Евграфовича Матадорова, учёного- наукометриста, медленно плыл по рельсам навстречу всепожирающему огню. Один из провожающих слишком близко подошёл к смотровому окну и внезапно был всосан внутрь. Вопль несчастного заглушил голос громкоговорителя: – Осторожно, двери закрываются! ;
4. Коллега профессора Матадорова доктор ИНЗИЛЛ СКВАЛЫ-ГГО (плохой человек из Сезуана, родины Сезанна), узнав о его гибели, подумал: – Эх, обкакался Никита со своими прогнозами. Даты смерти Наполеона, Хеопса и академика Вавилова вычислил, а кончину свою не угадал! Теперь я займу его кафедру. Первое, что надо сделать – предсказать смерть 96- летней трижды пенсионерки Сарры Левенталь из дома напротив. Это повысит мой рейтинг.
– Сарра Львовна! – позвонил он соседке. – Поднимайтесь в лифте на мой периметр. Я вам почитаю редкую рукотворную книгу: «Израиль и палентоолог Ваня Крымский»-
– О, конечно! Приду! – вскричала она. – Напомните ваш этаж! – 48-й сказал он.
– Жду! – Инзилл Сквалыгго вышел на периметр, соединявший дома. Лифт достаточно быстро открылся и из него выехала С. Л.
– А где вы будете мне читать? В лифте холодно.
– Что вы С. Л.? Вот уютный холл.
Несколько слов о Сарре Львовне. Это была ещё достаточно крепкая женщина, но её непомерная общественная активность сделала её, как минимум, дважды пенсионеркой: сотни орденов, медалей, значков и памятных знаков стоя не смог вынести даже атлет. Вот почему с 39-летнего возраста она пользовалась автокреслом. Приведём для читателя несколько регалий: медаль за неспасение Столыпина (1911), Орден Станислава 7 степени (с лентой), медали «Боец РККа», Почётный отъёмщик зерна (1929-30 гг.), Знатный освоитель Арктики, Участник дрейфа Челюскина и мн. др. Обращу внимание читателя на близкую по времени к нам экзотику – «Участник философского семинара Мамардашвили с выходом в бескрайние эоны» – к многострадальной пояснице С. Л. Левенталь был  прикреплён выцветший пригласительный билет. Как видим, С. Л. Л. была активно-любознательной дамой.
5. И это её и сгубило. Проходя по коридору и, любезно подталкивая кресло, доктор увидел, стоящий открытым, технический лифт. Решение пришло быстро – Инзилл Сквалыгго, как торпеду камикадзе, направил кресло в пасть глубин…И, покрывая крик хорошо сохранившихся голосовых связок г – жи Левенталь, ржавым скрежетом кем-то было произнесено: ОСТОРОЖНО! ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ! 
6. Пётр Дантюк, молодой украинский поэт, только что закончил поэму «Выкуси, кацап!» Но в ней, вопреки названию, действие происходило во Флоренции.
Поэма была актуально переведена на итальянский: Дантюка сравнивали с – догадайтесь! После презентации в Милане Дантюк уснул, отягощённый успехом и «Чинзано».
И снился ему сон, будто Петро, как его великий полуоднофамилец, блуждал по кругам Ада. Он видел, как в кипящем сале корчился Бандера, как на остриях шипов электрических скатов дёргался Богдан Хм. Оседелец гетмана Скоропадского торчал из асфальтого озера. – Сколько знакомых! Почти учебник истории- мелькнуло в голове спящего. Ему стало вдруг неуютно. Но где же выход? Вдруг засветилась неоном надпись: РАЙ. ВХОД. Она украшала давно некрашеное трёхэтажное здание с железным забором…
Спящий поэт забарабанил крепким кулаком:
– Откройте! Хочу в Рай!
«Ласкаво просимо!» зажглась новая надпись. Мужчина протиснул туловище в просвет между дверьми, но они внезапно стали сдвигаться…
Петро почувствовал, как на него грозно смотрел Вий.
Холодный пот побежал по спине.
Вий схватил его костлявыми жёлтыми клешнями. – Знаешь ли ты историю? – прошипел Вий. – Украйны? – пролепетал Петро. – Мира, дурак! – Спрашивайте! – Знаешь ли ты, кто самый великий человек за всю историю? Смотри, не ошибись! – Дантюку было всего лет 27: что-то он знал. – Ле. – начал он гадательно. – Нет! – Адольф? – с лёгким ужасом спросил Дантюк. – Нет! – в голове поэта вертелись несколько имён, но он боялся ошибиться. – Демосфен? – Нет! – Пойду ва-банк! Ведь я же украинец – хохлы и спасут! Тарас Шевченко! Леся Украинка! – в панике выкрикивал Петро – академик Патон! Микола Бажан! – НЕТ, НЕТ, НЕТ – Кто же? – зарыдал в голос Петро. – Дядько Вiй! Допоможiть земляковi! – взмолился поэт. – Зри в потолок! – несколько нелогично ответил Вий, жалея земляка.
Петро с трудом поднял каменные веки: с люстры свисала обнажённая малайка, кокетливо болтая толстыми ножками. На правой ляжке было вытатуировано:
ИСИДОР ЗИНОВЬЕВИЧ КОГАН. На сей раз двери не закрылись…
7. Древнегреческое море, которое вы меланхолически считаете «Средиземным», неспокойно было всегда, а тогда его кобальтово – зеленоватые воды вздымались особенно гневно. Ещё бы! Море – то обладало сознанием, как и всё в природе, только чувствовало, думало и говорило по – своему. Вот почему муха-дрозофила 41590849 А, только что выведённая генетиком Дани ленко Андреем Кузьмичём (1968 г. рожд., Саратов ул. 128 казнённых селекционеров, д. 8 кв. 4) и слоненок Джумбо, которого держали для совершенно неприличных утех султана Борнео, не могли, даже при всём желании, с ним коммуницировать… На сей исторический раз Понт Эвксинский знал о дерзкой экспедиции Одиссея. Стоп! Автор не может не поделиться с читателем только что возникшей  догадкой: То, что Улисс был родом из Одессы, знал уже Бабель. То, что он был контрабандистом, знал даже Джойс. Тогда почему никому в голову не приходило, что Море (он, она!) было в. доле и топило моряков не заплативших. за проезд? В этой связи по – новому высвечивается легенда о Сцилле и Харибде.
– Эй, зассыха! – неподобающе окликнул скалу Эдик с островка Итаки (там жили сосланные писатели и историки, спасшиеся во время кораблекрушения »философского» парохода. Одно из излюбленных словечек этих социальных паразитов было «итак». Вот почему островок Кузук-Чашка одесситы назвали «Итакой».
 – Ты видела харю Харибды, когда она узнала, что моя шаланда таки – да выйдет в море? 
– Эта профура меня достала! – камнеосыпно промычала Сцилла. – Ты привезёшь мне обещанное? (речь шла о заморском лекарстве от непроизвольного мочеиспускания)
– Об што речь? Лишь бы не помешала Харибда! –
– Что нибудь придумаем.
– Ну, лады. Пойду проверю такелаж.
Одиссей-Эдик – Улисс вышел в море рано утром. Рулевой держал курс строго между скалами. Завидя корабль, скалы начали неумолимо сдвигаться. Как и положено по сценарию, мелодично завыли сирены. «Путник» – пели они. Зачем тебе Неизвестное?
Иди к нам! Мы согреем твоё усталое тело, усладим твои уши песней, подарим тебе и твоим друзьям- морякам блаженство…
– Крепко держи руль, Ставрос! – командовал Улисс, затыкая уши ватой и привязывая себя к мачте. – Ребята! Не бойтесь! Это же чистый Понт! Держитесь крепче!
Скалы приближались. Уже видна была прыщавая рожа Харибды. – Ставьте фок-мачту – приказал Одиссей. – Проскочим! –
Чудовищной силы удар разломил судёнышко пополам. Это мстительная Харибда: полу-скала-полу-дива пыталась свести счёты с отринувшим её прелести Улиссом. Мы знаем, что настоящий мужчина должен не пройти мимо всего, что движется, а иногда и просто лежит, но Одиссей был всё-таки эллин, именно они заложили в души людей Идею красоты и гармонии. Треть команды было потеряна, но корма корабля, вертясь в водовороте, плыла, подгоняемая ветром-дыханием Сциллы…
В густом тумане Истории, средь месива багрово-синих туч, кое-где можно прочесть то ли клинописные, то ли арабские, то ли латинские буквы: ОСТОРОЖНО! НЕ ИГРАТЬ С ЗАМКАМИ, ДВЕРНЫМИ РУЧКАМИ, ШПИНГАЛЕТАМИ – ДВЕРИ ТОЖЕ- ЛЮДИ!
8. Тысячи лет люди стремились познать смысл их жизни, тайны неба, ход времени.
Из равнинной толщи людей временами как бы выпирали человеко – пики: мудрецы, поэты, философы, пророки, юродивые. Но, увы – Великое ничто было им ответом.
Они уходили вглубь истории обессиленные, поруганные, либо слепо уверовавшие в себя.
И вот в середине 21 века человечество созрело для новой атаки. Стало известно, что в Гималаях, сзади Шамбалы, есть ВХОД в ЗНАНИЕ. Быстро была укомплектована команда альпинистов- првдо-мудро-гармоно-истино-поисковиков. Вот их имена:
Арон СОЛОНкер, Изя СОКРАТер, Наум ПЛАТОНкер, Борис ПЕРИКЛович, Мих. ЭПИКУРвер, Ашот ДЕКАРТян, Леван ГАЛИЛЕОлян-Запольский, Берта-Акулина Хромая-Лавуазье, Дмитрий НЬЮТОНович, Леонид Камнежоров- Эйнштейнер, Макс РЕРИХзон, Ирина Папиросян-Н. Е. Кури, Ираклий Шамбалидзе, Гурген Тяншан-Поклажер.
У читателей, естественно, могут появиться вопросы, претензии и протесты в связи с тенденционным подбором членов команды. Автор в данном случае, являющийся лишь скромным хроникёром, с гневной непосредственностью  молодого расшалившегося акулёнка, местами переходящую в гиенную неприязнь шакала, не доставшего лакомую берцовую кость неолитического человека, решительно отвергает наскоки староверов, интриги талмудистов, фанатизм буддистов, мягкую нетерпимость марксистов и, наконец, полное безразличие лесбиек!
В короткой и завистливой памяти человечества навсегда останется картина согбённых поклажей альпинистов, цепочкой подымающихся к грозной вершине Мира. К великому сожалению, нам почти ничего неизвестно ни о судьбе героев, ни о том, что они увидели и узнали. Известно лишь, что гриф Федя, 161 год зорко высматривающий снежных зайцев, принёс в хищных когтях разорванные трусы самого  молодого участника- Изи СОКРАТера и обрывок его дневника. Вот, что удалось прочесть…

16 октября. Мы на Пике Замёрзших Надежд(кто придумал такое название?). Сверху видно многое, но не всё. Над нами летают души умерших. Я узнал нашего управдома Дмитрия Степановича: он мне погрозил волосатым кулаком. Странно – разве у души могут быть руки?

17 октября. Нас посетила Елена Блаватская в виде огромной. тыквы. Ашот и Миша сделали ужасное: они отрезали кусочек Блаватской и, поджарив, съели. Из-за этих материалистов ВХОДа нам не видать, как ушных раковин Бенджамена Франклина. Хотя…

18 октября. Ветер невыносим. Ещё менее выносима Берта Хр.: она сушит бюстгальтеры на раскалённом дыхании Гургена! Какое бесстыдство! Кстати, на высоте часто ощущаю сильную эрекцию. Любопытный феномен, но он мешает есть, пить и смотреть в бинокль.

24 октября. Доел последнюю галету. Нам удалось растопить лёд. Мы увидели дверь в землянку. Интересно, кто же там может жить?
28. Гурген и Берта-Акулина найдены на склоне неживыми в несоответствуюшей научным героям позе. Слава им! Ем чеснок с толчёным льдом. Кстати, джутовые верёвки вполне съедобны, если их окунуть в томатный сок…

1 ноября. Люди почти все исчезли. Избушка бабушки Лены (как шутили мы) поглотила их. Оттуда доносится запах горохового супа и маминых фрикаделек. Пищевая иллюзия!

5 ноября. Перед глазами мелькнули голографические фигуры ДЕРЖАТЕЛЕЙ МИРА.
У одного старца сильно тряслись руки. Оптическая иллюзия. Другой явно подмигнул Ире Папиросян. Эротическая иллюзия…
Здесь дневник обрывался. Мы потрясены научной принципиальностью молодого учёного: он ни на иоту не отступил от здорового релятивизма с примесью секулярного консерватизма.
Но давайте попробуем извлечь из этой трагедии, хотя бы, морально – психологические уроки. Нужно ли в поисках чего то обязательно нудно стучаться в дверь, неважно – открытую, либо закрытую? Известное выражение: Стучитесь и вам откроют! давно устарело. Нужно не стучаться, а тереться об неё передо-задом, шепча при этом что- то влекущее. Полезно легко соскребать с двери снег, смазывать замки топлёным гусиным жиром. Необходимо к наличникам обращаться лично и на «ВЫ».
Очень важно вульгарную дверную коробку переименовать, например, в «таинственный пенал».
Но самое главное: а, вообще, нужна ли Дверь? Возможно ли обойтись без неё в поисках смысла жизни, раскрытии генетического кода саранчи, тайны бессмертия, наконец?
Да, да и ещё раз да! Давайте не жить чужим умом: ум ли это фанерной дверцы, или Иосифа Бродского? Давайте жить своим умом и талантом, взяв в пример незыблемое целокупное творчество человека, чьё имя нам подсказала юная малайка.
Итак, да здравствует тов. Коган-великий Иронизатор Вселенной!
Пусть единственное, в чём он может нуждаться – это панцырь таитянской черепахи, в которой он явно не нуждается!
Привет и поклон легионам его почитателей (особенно в Буркина-Фасо)!
Да покроются песком Сахары унылые следы его недоброжелателей! Аминь.
Конец.
2015.


Маркс и Свинья
(фантазия)
Молодой учёный, плотный жгучий брюнет с роскошной окладистой бородой сидел в библиотеке Британского музея. Зелёные лампы, дубовые панели, огромные шкафы открытого пользования, склонённые головы читателей – благоговейная тишина. Внезапно Марксу почудилось изображение свиньи. Он закрыл глаза,, помассировал виски и снова открыл глаза.
Здоровенный хряк не исчез. Его хвостик приглашал Маркса куда – то меж столиков. Словно заколдованный, Маркс оказался в тёмном проёме мнжду стеллажами.
– Не удивляйтесь, д-р Маркс! – сказала свинья человеческим голосом. – Я тут наскоро ваши тексты промотрела. Вы, кажется, революционер?
Маркс замялся.
– Ну, какие – то идеи бродят вот тут. – Он показал короткой волосатой рукой на свой лоб.
– Вы пишете о всестороннем развитии угнетённого класса.
– Да – согласился учёный.
– Надеюсь, вы не будете оспаривать тот факт, что это развитие включает в себя уменьшение голодающих, насыщение пролетариата, в том числе – мясом?
– Естественно.
– Тогда, д-р Маркс, вы, в отличие от вегетариев и мусульман – наш друг! – Ну, не знаю-ответил Маркс.
– Я об этом не думал. – Давйте гипотетически- сказала свинья- представим, что во всём мире победили вегетарианцы. Что будет со свиньями, кабанами, поросятками?
– Возможно, их поголовье уменьшится – деликатно предположил учёный.
– А в перспективе? – настаивала свинья.
– Скорей всего, без потребности в свином (простите) мясе – исчезнет.
– Вот оно, золотое слово! Потребность! – воскликнул боров.
– Вот, она, диалектика! Чем больше нас едят, тем больше в нас нуждаются!
– Постойте! – вскричал Маркс-Выходит, мировая бойня, бунт, революция будут работать на потребности самого массового класса – бедняков и рабочих?
– Именно! – кивнула пятачком собеседница.
– И чем больше их погибнет – продолжил мысль Маркс – тем, согласно диалектике, будет больше всемирно-исторический спрос на социальную революцию.
Карл Маркс оглянулся. Необычайная собеседница исчезла.
Действительно – лихорадочно думал он – революции – локомотивы истории!
Рукопись на столе отсвечивала чем-то красным.
2015.


 
Мысли о Жизни/ смерти – не все!

1. 216-летний бразильский кокосовод Мартин
О’Жуэйро никак не хотел умирать. Он был слеп, глух, парализован и нем.
Но когда, прирученный в год падения Наполеона, бронтозавр Импело шершавым языком облизывал его потрескавшиеся пятки, О’Жуэйро блаженно улыбался. Вся многочисленная родня, губернатор штата Ла-пас, знаменитый писатель Октавио Мурано уговаривали Мартина тихо и достойно покинуть мир сей. Старик не хотел умирать. Кто-то пожмет плечами, а кому-то захочется узнать причину столь долгого присутствия. Вот она: старик беспокоился о бронтозавре- ведь он так привык к несложной церемонии облизывания пяток, а ничего другого делать не умел и, добавим, не хотел. Оцените гуманизм старика!

2. В момент исторической смерти император Нерон печально не только подумал, но и сказал:
– Какой великий артист умирает!
Бедняге казалось, что никто-никто не созерцает это событие. Как ошибался Нерон! Если бы он был метафизиком, то знал, что листья и травинки, бабочки и цветы наблюдали и комментировали эту сцену. Вот, что сказала травинка Ф-618-000-23 одинокому ковылю Ц-66340:
– Как много веснушек на его полных, женственных руках! Неужели это изнеженное существо могло побеждать на аренах Колизея?
– Да – мотнул сухим станом ковыль.
Их разговор подслушала сойка и рассказала пролетавшей сороке. Так об этом узнал мир. Имейте это в виду, когда, предположим, кушаете собственные козявки, либо бесстыдно опорожняетесь в кустах. Мы видим ВСЁ!

3. Когда умер Иоганн Вольфганг Гете, его верный биограф Эккерман, пролив первую слезу, на следующий день пришел в дом величайшего человека Европы (исключая Наполеона). Обнаженное тело Гете лежало на большом столе: его обмывали слуги. Воспитанный немец и человек, Эккерман инстинктивно отвернулся, но всё-таки не смог не взглянуть. Сохранность тела 82-летнего человека потрясла его. Позднее, он писал о совершенном зрелище гармонично развитого, почти упругого тела. Добавим, что Гете был любителем пеших и горных прогулок, делал гимнастику. Но вряд ли это обеспечило ему молодость духа, ясность мысли, неистощимую любознательность. В чем же тайна? Всё просто: универсальный гений Гете любил античное искусство. Его дом был заполнен греческими вазами, статуями, мраморными и гипсовыми копиями барельефов и фризов. И всюду тела дискоболов, копьеметателей, богов и богинь.
Это давало заряд энергии. Недаром 74-летний человек, по нашим меркам – старец влюбился в 15 девочку и даже делал предложения её родителям.
Тактичный Эккерман умолчал, что Гете иногда до двух часов в день разглядывал в лупу эротические миниатюры, подаренные заезжим иранцем. Умел натур-философ направлять либидо в различные части тела! И унес с собой эту тайну.
Вывод. Если у вас есть деньги, наймите в домработницы девушку с Балкан (таиландки мелковаты). И пристально наблюдайте, как она моет полы, взбирается на лестницу и моет окна и т. д. Уверяю вас – это 45-минутное научное смотрение (не путать с подсматриванием порочного сатира!) настроит ваше тело звонким эндоморфином и другими гормонами. А, если денег нет –  не читайте этот текст, да и впридачу «Фауста» Гете: во-первых- скушноват, во-вторых – Фауст давно вышел замуж за Мефистофеля, согласно духу времени.

4. Русский философ Николай Федоров был, возможно, самым по образу жизни и методу мышления близким к античным мыслителям, человеком. Аскет, эрудит, пренебрегаыший жизненными благами, почти столпник, он в то же время был и мечтателем и рационалистом. Главная его идея – воскрешение мертвых и расселение землян на других планетах. Писалось ЭТО в 60-70гг. 19 столетия.
Федоров говорил: – Смерть необязательна! – он верил, что из мельчайших кусочков ткани умершего можно воссоздать его целиком (Ген, ДНК). Федоров был в курсе новейших достижений своего времени в области химии, медицины, физики.
Одновременно он был великим православным мыслителем. Свои взгляды он изложил в двух-томнике «Философия общего дела». Это самая спорная и оригинальная книга, когда либо написанная человеком.
Но зачем еретик, насмешник (не циник!) тов. Коган всуе знакомит вас с некоторыми аспектами учения Николая Федорова?
Да, мы теперь почти можем воссоздать мамонта, какое-нибудь экзотическое существо, человека. Мы верим: всё, что недостижимо сегодня – будет достигнуто завтра. Но как быть с душой? Воскресшее тело будет лишь ТЕЛОМ.
Федоров допускает такое развитие человека вертикального (живого) во что то машущее, отрывающееся от Земли.
Итак: крылья. Кто ими обладает? Ангелы и, возможно, души, покинувших мир сей, людей.
Отсюда практический вывод: надо приблизить летающие души к нам, землянам. Как это сделать? Если наука способна зафиксировать гравитационные волны, почему бы не улавливать невидимые структуры и притягивать их?
Я предлагаю вкладывать (надевать) на уловленные ВНЕПЛОТСКИЕ структуры пояс тяжести, либо нечто в виде плавок, утяжелённых либо куском кирпича, либо металла. Так можно обеспечить контакт души, покидающей тело при умирании. В результате произойдет невиданное, но возможное: душа не будет разлучена с телом!
Естественно, будут возникать конфликты распределения материалов: кому – то кирпич в «плавки», кому-то – титан, или серебро: люди и их души – производное от сущности рода человеческого. Появится новая аристократия и новый плебс.
Но так далеко я смотреть не хочу – сначала внедрим идеи Ник. Федорова и, извиняюсь, мал-мала – мои.
Июнь, 2016.




Фантазм a la noir

Через 5 тысяч лет население Земли достигло своего предела – 141 миллиард человек, 82 млн. эрото-роботов, 14 тыс. мыслящих табуреток и других симбиозов – 724 человеко-камня – 19 говорящих на иврите водопадов и т. д.
И когда идея заселения Сатурна землянами провалилась из-за скобарства украино-суматрян: они не привинтили к космолету турбины «Днепрогэса», которые посчитали священными талисманами, стало ясно, что нужно искать новые пути.
Добавим, что на Земле отшумели религиозные, экологические и полово-видовые войны.
Так что наступил вечный мир, увы, не принесший счастья.
Рыбообразный клешнево-зубый барсуко-люд Абрам Мальтусович (таки да – из этих!) нашел способ сокращения веса планеты. Необходимо было назвать одно лишь магическое СЛОВО, которое могло спасти человечество и его экзотические для нас трансформации и модификации. Слово это А. Мальтусович увидел во сне.
Решили так. На вершине Гималаев была устроена площадка ИСТИНЫ. Каждый должен был произнести только одно слово, неважно: имя, фамилию, любое слово из единого словаря. В случае непопадания в «яблочко» человек, а иногда и группы сбрасывались со скалы.
Началась церемония называния. – Чойбалсан! – звонко произнесли монголы. Через 9 минут из ущелья донесся глухой звук. – Мао-дзе- тысячи, десятки тысяч китаеподобных бесстрастно покидали площадку.
– Бандера! Эйнштейн! Виктор Гюго! сцепщик паровозов Ваня Матвеев из Уфы! Чайковский! – отдельно, либо связанные группой, люди бестрепетно покидали жизнь.
Гора скелетов росла и, подобно знаменитой картине Василия Верещагина, грозила достичь вершины.
Тогда вспомнили забытый опыт инквизиции и нацизма. Горели печи, людей вешали, топили в воде.
Единственной заботой ВСЕ-земляного Совета в то драматическое время была безопасность и многолетие А. Мальтусевича: он был погружён в кому и помещен в саркофаг, где когда-то хранилось тело Вл. Ильича Л.
Кстати, и его имя выкликалось, как и другие, но- безуспешно.
Шли годы, десятилетия, столетия-Земля стремительно «худела». И вот наступил торжественный миг – должно было прозвучать СЛОВО. Из саркофага вывели под ласто-руки СЛОВО-зната. Он злектронной расческой попытался поправить, увы, не буйную, а притихшую шевелюру.
Зазвучали фанфары. Миллионы слонов синхронно протрубили сигнал «Внимание!»
Очень старое существо огляделось вокруг себя выцветшими глазами. Всё человечество смотрело на его губы. СЛОВО-знат молчал. Затем какие то мышцы задвигались на его жилистой шее. В неслыханно-невиданной тиши было произнесено:
– Я-таки – да забыл ЭТО слово! А – вспомнил: Фабком!
На вишневого цвета облаке, нависшем над Лиловой площадью им. Марка Шагала, возникла надпись:
– НЕТ!
– Ты обманул нас, ж.! – Мгновенно радиохимический импульс не дал одному из замов Всеземляного Совета Власу Задохвостенко произнести забытое, как казалось, слово. Поэтому все услыхали: «Жук!»
Несчастный старик заблеял: – Осовиахим! Зарплата! Кременчуг!
Казалось, надпись «нет» на облаке стала несменяемой. Старец стал задыхаться. Он указал костенеющей рукой в сторону Венеции. – там заховайте! – почему-то по-украински прошептал он. Земля стояла оцепенело. Неужели такие жертвы были напрасны? Угрюмые массы людей подались к трибуне, где стояли члены ЗемСовета. Запахло забытым запахом бунта, – бессмысленного и беспощадного.
И тогда я поднял руку: – Я ЗНАЮ! 
– Бей его! Он провокатор!
Казалось, Земля помолодела на тысячи лет и сейчас будет то, что заклеймлено и забыто.
– Ну, говори – прошипел гигант-прибалт Янис Дзинтарс и поднял меня одной рукой на воздух.
От едкого запаха карьерно-прозападного пота мне стало нехорошо. – МУНДО’! – выкрикнул я в микрофон.
Тотчас же на облаке забегали огромные сполохи и. появилась картина Репина «Не ждали». Затем кусок из «Мадам Бовари» Флобера. Потом – что-то ещё – я не помнил, ведь я висел на бицепсе Дзинтарса. И только, сброшенный на брусчатку, понял –  небо благословило СЛОВО.

P. S. Глупо было бы не интересоваться и ещё глупее – не объяснить, как я узнал СЛОВО. Дело в том, что, когда старца Абрама вынимали из саркофага, никто не захотел его обмыть его тушку-тело. А я, поколебавшись, взял простое мыло и мочалку.
Дух был тяжелый, но я, имея больничный опыт, и не то обонял. Поэтому, под воздействием мочалки, А. М. очнулся. И, узнав мою фамилию, шепнул: Вам, как еврею – ничего личного.
А вы говорите – национальная солидарность!
25. 09. 2016.



Внутри меня недавно раздался звонок-позыв.
Беспокоил сам Товарищ Сталин. С дрожью телесной пытаюсь передать беседу.
Тов. Ст. – Ваша фамилия Коган?
Я: – Да, тов. Сталин.
Тов. Ст.: – Почему позволяете себе примазываться к моему образу?
Я: – Я это делаю, ощущая в себе и не только в себе рудименты ассоциаций с нашим прошлым, но и наблюдая оживление в части общества Вашего образа, тов. Сталин.
Тов. Ст.: – Вы лично согласны с установлением монумента Ивану Васильевичу?
Я: – В целом – да.
Тов. Ст. : – Вы, кстати, кто по нации?
Я: – По нации – чистый необрезанный еврей, по жене- русский, крещеный, по внуку-католик, по долголетней дружбе с Эдиком Айвазяном-армянин. А почему Вы поинтересовались? –
Тов. Ст. – Я вижу в вас, тов. Коган, мировозренческого интернационалиста. Сейчас это политически ошибочно.
Сейчас надо быть только русским.
Я: – Как Иван Грозный?
Тов. Ст.: – Да какой он Грозный? Он был феодальная мамля! Надо быть, как Чингис-хан-город захватывал, мужчинам хребты ломал, детей, молодых женщин – в полон!
Я (оживлённо): – Вижу Вы читаете меня на странице Фейсбука! Так хочется с вами поговорить!
Тов. Ст.: – О чем? –
Я: – О поэзии в живописи, либо живописи в поэзии. Извините, невыверенная формулировка.
Тов. Ст.: – Кто у вас на ленте главный поэт?
Я: – Есть одна женщина из Питера.
Тов. Ст. (насторожено): – Типа Ахматовой?
Я: – Как Вам сказать? Не совсем. Но мне нравится.
Тов. Ст. : – А Вы-ей?
Я: – Думаю, нет.
Тов. Ст.: – А любовь, как и нелюбовь, должна быть взаимной. Как у меня с Троцким.
Я: – Всё время хотелось Вас спросить: кто Вам нравился из поэтов?
Тов. Ст.: – Шелли, Рембо и Стефан Малларме.
Я– (удивленно): – Вы их читали в оригинале?
Тов. Ст. – Естественно. Царизм, знаете ли, давал хорошую подготовку. После Пленумов ЦК я обязательно перечитывал Вергилия, этот опальный поэт успокаивал нервы. И, кроме того, подсказал мне идею высылки Троцкого.
Я: – Осмелюсь спросить: а как Вы оцениваете моё творчество!
Тов. Ст.: – Много излишнего сходства с этим горлопаном Маяковским. –
Я – Вы не любили его? А как же Ваша фраза о «лучшем и талантливейшем»? –
Тов. Ст.: – Политическая вежливость. Любил я Сашу Чёрного, Северянина, пару стихов Пастернака.
В моих блокнотах историки находят много рисунков волков, среди фамилий: Бухарин, Тростинский, Рютин.
Вот вы смогли бы нарисовать волка? –
Я: – Нет. –
Тов. Ст.: – Это непростительная эстетическая избирательность! Цветочки может, а волка-нет. –
Я-Тов. Сталин! Беседа с Вами- величайшая редкость! Скажите, как вы все там, наверху? Общаетесь ли? Наблюдаете за нами? Как устроен ваш быт?
Тов. Ст.: – Наблюдаем. Общаемся тройками, так привычнее. Моя тройка – ТильУленшпигель, Савонарола. Быта – тяжелого, какой можно пощупать, – нет. Мы – сгустки неведомой землянам энергии. Пронизываем друг друга без боли и обиды. Небо- так сказать, – постоянный семинар. Каждый из нас несёт в себе информацию о всей жизни своих предшественников. До меня в мире было 285 тысяч человеко-обезьян, тушканчиков, можжевеловых кустов, наконец, людей. 
Я: – И всю эту био-информо-массу Вы должны нести в себе? –
Тов. Ст.: – Да. Но, вращаясь, мы теряем некоторую часть СЕБЯ, становимся легче и постепенно исчезаем. Но наши частицы как бы прлипают к другим. Это процесс бесконечен. 
Я: – Но можно ли считать, что существуют некие Первосущности, психотипы, некие центры?
Тов. Ст.: – Да. Пример простой. Вот тип Злодея: Каин, Ирод, Прокруст, Маркиз Синяя борода, Чикатило. На эту «ось» накручиваются признаки, черты, приметы. 
Я: – Ясно. Простите- самый главный вопрос: что сделало Вас Сталиным?
Тов. Ст.: – Как ни странно то, чем занимался Фрейд- пол. Мне было лет четырнадцать. В гости к помещику Майсурадзе приехала актриса из Питера. Захотела подняться в горы. Я вызвался проводником – деньги дома всегда были нужны. С нами был ещё инженер из Тифлиса, её поклонник. Поднялись. Они достали провизию: вино, вяленое мясо, фрукты. Меня угостили. Инженер-белоручка от горного воздуха уснул. как мертвый. А актриса мне говорит:
– Что ты, юноша, смотришь? – Я, вначале, не понял ничего. Она притянула меня к себе. Подробности опущу. Естественно, у меня ничего не получилось. А она ещё поддразнила: не сумел! Вот тогда я дал клятву – стать таким, чтобы получилось, чтобы не только одно место стало твёрдым, как сталь. А вся жизнь, все деяния.
Я: – Здорово! Ваша супер-маскулинность, понятное дело, была не по зубам полит-слизнякам Каменеву и Зиновьеву. Вот мне немного Бухарина жалко.
Тов. Сталин: – Мне, вы знаете, тоже. Но вертикаль власти сильнее обычных чувств.
Я: – Кстати, о власти. Что Вам ближе: власть закона, власть народа, власть мнений?
Тов. Ст.: – Власть Советов. Ха-ха! Ну, я немного устал. Что ещё вас интересует?
Я: – А скажите в России «тройки» будут с учетом некоей динамике?
Тов. Ст.: – Всё будет: и колхозы и рабочие дружины и МТС и лесополосы и общественные суды в домоуправлениях. И лесополосы будут. Так что тов. К. срочно ищите кожаный френч, или тужурку.
Я: – А кожаное пальто сойдет? –
Но тов. Сталин положил трубку.
5. 01. 2017.



КОРОВЫ СИНИЕ ШАГАЛА
/история одного «мычащего» сопротивления /

Дело было в начале 30-гг. Мы на Кубани зацепили голод, массовый сгон в колхозы, но выжили, вопреки бесовской власти ГОЭЛРО, ВЦСПС и, особенно- ОСОВИАХИМА. И чуду нашего спасения мы обязаны одному чудаку из Витебска – Льву Рубинштейну-Пересидко. Он был вначале художником-оформителем и вместе с Малевичем и Шагалом делал плакаты, обтягивал цветными полотнищами домишки, тумбы и даже собачьи конуры- всё выглядело нарядно и агитационно.
Но когда Лев энтузиастно закрыл пурпурным полотном городские туалеты во всем городе (материи ушло 123 рулона) и написал: – Срать раньше было привилегией буржуев, ссать – достоянием неимущих! – председатель рев. гор. управы тов. Василькович Феликс Нохмундович почуял неладное.
Так Лев, отсидев пару лет в психлечебнице, оказался у нас. Рисовать ему запретили и бросили на заготовку силоса.
Но память – то не отшибешь! Вспомнил Левушка свою бабку-эсерку Фиру Пересядько. Она в молодости в Лозанне химию изучала. А он, мальчуган – то, на её махорочных коленях помогал почти слепой бабушке разбирать записи её опытов. Да, Лев и росточком и рожей не вышел, а лоб имел имел не меньше Сократа.
Ну, ладно. Наступили дни Антихриста: поначалу у нас урезали личную землю, обложили налогом кур и коз, яблони и груши. Народ и голодал и сопротивлялся, как мог, но – и высылали на Север и расстреливали.
Тогда то Лев и зорким оком заметил, что скот, что был нам оставлен, стал от недокормицы уменьшаться не только в весе, но и в размерах. И тут Льва-спасителя нашего и осенило: Ведь, уменьшенную до размеров кролика, корову нельзя реквизировать!
Так к нам пришло СПАСЕНИЕ.
Он стал колдовать: делал смеси из нашей синеватой глины и силоса. Через какое-то время поеный и кормленый смесью скот – быки и куры, козы и овцы стали ростом – кто с мышь, кто – с курицу.
А плодилась эта живность исправно. Ну мы, помолясь, стали её есть. Большевики-надсмотрщики не заметили новации: радовались, что мы, все отдав, затихли.
Но скоро они заметили, что статистика смертей от голода, недоедания в регионе уменьшилась. И ещё: поползли странные слухи о фиолетовых людях, светящихся в сумерках, о лиловых девушках, вроде, русалках, со смехом плескавшихся в речках. Да, мы и не заметили, как синели и голубели – виной тому были синие глины, которые мешал Лев.
Оперуполномоченный Егор Подвалов, увидев кобальтовую задницу своей любовницы Аксиньи М., покончил с собой.
Власти начали выселять синих людей в леса. Высланные, мерцая лиловыми глазницами, несли в кошолках, мешках и сумках самое дорогое – голубых коров Шагала.
Вот как отрыгнулась власти живописные алогизмы и парадоксы местечкового быта. А Льва Рубинштейна арестовали и долго пытались понять тайну его рецептуры. Но герой молчал. С ним и ушла его тайна. Согнанные в дремучие леса, люди постепенно потеряли свой карликовый скот и птицу и вышли на свет Божий бледными и светлолицыми.
Только некоторые, стыдные в человеческом общежитии, части тела у них несколько синее. Но надо ли их стыдиться?
26. 05. 2017.






Так закалялась сталь
(Рассказ диссидента)

Я родился в Ленинграде в год принятия Сталинской Конституции – самой на тот момент демократической Конституции в мире. Лучше её была лишь конституция Северного Калимантана,писаная на дубленой коже семиметрового варана. Она была намного короче. И состояла из одного слова: – БЛИНДО! – Никто этого слова не понимал и не мог перевести. В СССР в дни обсуждения и принятия Конституции (для краткости назовем её Документ К.) возникла инициатива, позднее отвергнутая великим Отцом. Дело в том, карьеристы и фанатики раболепно предложили, что неграмотные буйволоводы и охотники на снежных барсов, включая деток, ждущих своей очереди выйти на свет божий, должны настолько напитаться праной свобод и гарантий, что обязаны активно пропагандировать достижения советского строя. Эту обязанность сталино-славы предлагали закрепить в документе К. под названием: «Преамбула первого вдоха». Началась гонка за первым реальным воплощением этой затеи. В Краснодарском крае были выращены дети, чей перво-крик был не вульгарное – А-А-А-! (в разных регистрах), не: – Мама! (эсеровское опережение нормы на 9 месяцев), а: – в теснине чрева я думал о Сталине!
Вернемся в Ленинград. Роддом №24 готовился к обычной процедуре родовспоможения. Рожениц было 7, среди них моя мать. К несчастью, дежурный акушер Моисей Соломонович Вытаскер был на очередном допросе, поэтому меня должен был принять ветврач 3-го ранга Поросятенко.
– Тужься! – кричал он матери, багровея.
– Кстати, ты на ночь читала «К.» с дополнениями тов. Ежова? 
Та, извиваясь в схватках, кое-как кивнула.
– А с «Преамбулой» ознакомилась?
– Нет – прохрипела мать. – Ладно, справимся – неожиданно мягко сказал врач.
Младенец, то есть – я, то есть – зародыш, то есть – плод чувствовал могучую энергетику ветврача.
И она давила, как бетонная плита.
– Вылезай! – закричал Поросятенко в развёрстое лоно.
– Не буду! Не вылезу! – Это были мои первые слова. – И вашу Преамбулу не признаю!
– Что? – Ветврач дважды топнул хромовым сапогом по раздутому животу и я выскочил из него, как пробка из бутылки.
– Читай Преамбулу! – неиствовал он.
– Не буду! Сначала обмойте меня, положите на грудь роженицы – я должен услышать стук её сердца и синхронизировать свой жизненный ритм с мамой.
Поросятенко посинел и упал замертво. Так окончилась моя первая битва с Советской властью. Нянечек, которые присутствовали при этой сцене, выслали, а мать моя дала подписку о неразглашении, которую я нарушил через 80 лет.
А «Преамбула» самоликвидировалась. Правда, некоторым якутским девочкам давали это звучное имя.
16. 05. 2017.


СИРАНО де БержеРАКОМ
или чуден Дон, коли тих он

Мишка Волохов вскочил раньше, чем соседний петух Федька решил потоптать рябую курочку Фёклу – т. е. в четыре утра. Зеленоватые потоки благодарно приняла сухая земля. Мишка подтянул шаровары, харкнул через плетень и валко побрел к дому. Отец с матерью спали в сарае, а в избе, раскинувшись и сбросив одеяла, лежали сестры-двойняшки. Взгляд брата задержался на их неухоженных лобках: у Дарьи – он был рыжий, у Насти – чернявый с завитками. – Надо же – подумал он – обе-то светленькие. Откуда? – но надо было спешить в сельсовет, где Мишка служил делопроизводителем.
Держали его за великолепный каллиграфический почерк. Все остальное: малограмотность, грубость и наглость. Привычка вести дневничёк, куда он вписывал проделки и проступки земляков. Из школы Волохова выгнали за необычное по тогдашним меркам похотливое нахальство: домогаясь учительницы Анфисы Павловны, он клал на сапог осколок зеркала и просовывал его под стол, за которым она сидела. Это была достаточно обычная шалость, но не каждый ученик мог громко извещать соучеников о цвете исподнего, а иногда и отсутствии оного.
Потом она получала записки- отчеты, заканчивающиеся обычным:
– Анфиса Павловна! Дайте, а то я расскажу директору, как вас зажимал на речке Степан – беляк недобитый.
Двадцатишестилетняя Анфиса Павловна уже собиралась уступить 15-летнему недоростку с волчьими зелеными глазами, как половое внимание Михаила переключилось на Соню Фельдман, дочь аптекаря. В интересах истины, необходимо признать: с Соней ничего не вышло.
Судьба всё-таки широко улыбнулась Михаилу. Вот как это было. Работая в сельсовете, он случайно нашел на чердаке в куче голубиного помета деревянный ларец, набитый толстыми тетрадями. Сдунув пыль, Михаил раскрыл одну из них. Почерк он сразу узнал- это была аккуратная вязь Мишиного учителя и краевого журналиста Августа Крюгера. Обрусевший немец, он поначалу, вроде, принял сторону красных, затем перешел к атаману Дутову. Затем он раскаялся и, что удивительно, был пощажён. Ему даже разрешили работать в школе. Все свои метания по станам, все ужасы и зверства казачей межеусобицы Крюгер живописал в своем дневнике-романе-эпосе. Михаилу хватило нескольких минут, чтобы понять: перед ним лежала эпопея, по накалу страстей равная «Троянской войне». – Что же отдаст Август Францевич за то, что я не отнесу это в ГПУ? – Авуст отдал свою дочь и согласился давать шустрому пареньку уроки стиля и письма.
Через несколько месяцев в газете «Донской саблемах» стали появляться этнографические, исторические и патриотические очерки и рассказы о казачьем быте, гражданской войне, раскулачивании богатеев-селян, сборе хлеба для голодающих и т. п. Мишка назвал их позже «Терские рассказы».
Мишку Крюгера «заметили». И короткопалая рука судьбы щелчком перебросила Волохова с берегов Кубани и Дона в Москву.
Москва приняла молодого писателя и журналиста весьма благодушно. Но в редакции журнала «Пролетарская смена» Михаил обычно молчал и только задумчиво улыбался. – Хороший парень. Наш. Скромник. А много испытал в жизни- как-то сказал главный редактор.
Вечерами Волохов, смоля скрученную цигарку(папирос и сигарет не выносил) бисерными буквами переписывал тетради Крюгера. К этому времени Август Францевич был тяжело болен и помехой не был. И Михаил писал и писал. В редакцию приходил еле волоча ноги. – Пишешь, Михаил? – спросил участливо главный редактор, знаменитый и весьма немолодой писатель Иван Голубович.
– Да. О своих земляках – потупился Волохов.
– А не покажешь старому писаке?
Через несколько дней Голубович возбужденно докладывал на заседании РАППа (Российская ассоциация Пролетарских писателей):
– Товарищи! Это гений! Это роман века! парню всего23 года. Надо его срочно продвигать! – Положение в советской прозе было непростое: производственно-трудовой роман отставал, живой классик жил и работал в Италии, сильна была фракция так называемых «попутчиков» – Ильи Эренбурга, Бориса Пильняка, Е. Замятина, резвились формалисты – Борис Лавренев, Ольга Форш, молодая Мариэтта Шагинян. Идеологическая линия партии в литературе нуждалась в примере и поддержке. Яркий, свежий, незашоренный текст, подлинные человеческие, воистину шекспировские, страсти – это был бальзам и для миллионов будущих читателей и для руководства, бдительно следившего за политической атмосферой: совсем недавно был выслан Троцкий, началась дискуссия о будущем страны. Сталин готовился к коллективизации, которую он воспринимал, как предпосылку к индустриализации страны.
Журнал» Октябрь» срочно начал публикацию романа (пора, наконец, его назвать ТД). И параллельно с читательским ажиотажем начались кривотолки и подозрения: сам ли полу-пацан смог написать такую вещь? Об этом говорили и в СССР и в среде русской эмиграции. Михаил плакал от злости, пил и обратился за помощью в парторганы. Состоялось несколько комиссий, но точка была поставлена Сталиным:
– Сам Волохов писал и хорошо писал. Жаль, Григория Мелехова грузином не сделал!
Окруженный завистью одних и восхищением других, Михаил с одной стороны оставался простым, сельским мужичком, любителем выпить и порыбачить, не без народной сметки и хитрости, а с другой – это был человек, создавший одну из эмблем СССР для внутреннего и внешнего мира, – нечто подобие статуи Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», московского метро, песен Исаака Дунаевского.
Вот несколько эпизодов из жизни СОАВТОРА великого романа.

1.  Выросший на Дону, Михаил, став известным, начал ставить власти условия: так, он единственный из урбанизирующейся Москвы, получил право ездить на тачанке. Прохожие удивлялись, потом привыкли.

2. Писатели на Руси всегда пили много. Но Волохов почти приучил руководство страны к своему питию-2 литра в день. Объективности ради, это было питие тихое, без буйств. Рассказывают, что однажды Сталин захотел поговорить с ним. Нашли мастера слова в ресторане. Сталин деликатно спросил:
– Тов. Волохов не слишком ли Вы злоупотребляете алкоголем?
– Одна такая фраза могла алкаша сделать трезвенником. Но Михаил ответил:
– От такой жизни запьёшь!
– Вождь не стал анализировать двойной смысл фразы.

3. Кстати, когда ТД уже наполовину был напечатан, Сталину пришла в голову мысль: а нельзя ли выманить этим фактом упрямо не желавшего покинуть Сорренто, Горького? – Алексей Максимыч! – написал он. – Тут у нас объявился замечательный дончанин. Молод, чертяка, а роман закатил мировой. Приезжайте посмотреть наследника!
Это было последней каплей, перевесящей чашу сомнений- Горький решился. На вокзале, среди радостной толпы, Горького встречал Волохов.
Горький (великая печаль!)втайне надеялся, что его затянувшаяся эгоцентрическая сага «Жизнь Клима Самгина» станет венцом русской литературы.
Но, увы – этот Bildungs Roman нравился лишь 4 эстетам, 8 нераскаявшимся троцкистам и одному французу – Ромен Роллану. Поэтому, высмотрев неказистого, чубатого казачка он спросил: – А вы, уважаемый, у кого учились писать: у Стендаля, Люсьена де Шарнуа, у меня, на худой конец?
На что обнаглевший от успеха, Волохов ответил: – Вы, А. М. там засиделись в Италиях! Нам не у кого и незачем учиться!
Горький побагровел и густо закашлялся. Мгновенно, интуицией большого писателя, он увидел свою и чужую погибель: отравленную коробку конфет «Матильда», которую ему подносит Ворошилов, чистки 37 года и, наконец, – десятки переизданий его романа «Мать» – по сути – гибель его огромного литературного наследства, погребенного под этой, в сущности, религиозно-мистической вещью, евангельской мистерией, которую он облачил в псевдореволюционную фабулу.

4. Рассказывают, что в станице Взвешенской, где обычно жил, пил и рыбачил Великий Казак, местные власти, желая окнчательно и бесповоротно увековечить его имя, задумали установить грандиозный монумент: по мысли скульптора бронзовый Михаил, несколько скособочившись, должен был держать 372 фигуры – основных и второстепенных героев ТД. К сожалению, в исполинской ладонь не вмещались фигуры коней, повозки, а также железнодорожные вагоны, перевозившие солдат. Когда Сталину принесли макет памятника, он спросил: А каков будет вес сооружения?
Когда ему сказали, он попросил список авторов проекта. Вредители, задумавшие лишить страну пятилетнего производства цветных металлов (в основном, евреи) были справедливо расстреляны.

5. Из выступления Мих. Волохова на очередном съезде писателей (полу-стенограмма): – /звяк стакана, куда наливается некая жидкость/– думается, – донская горилка/ Звук поглощаемой влаги/ Покашливание. – Товарищи! Мы – люди Дона, народ не болтливый. Мы языком махать не привыкши, нам шашкой – сподручнее(смешок в зале). Мы, товарищи, выбрали себе прямой шлях к социализму. И наша лошадка бодро цокает копытами. Почему бодро? Потому, что её подковала партия и наш главный кузнец-товарищ Сталин (бурные, слегка настороженные аплодисменты) Я тут попросил нашенского станишного библиотекаря принести пару книг с Запада. Я – человек сельский (хлопки, смех) сунул туда нос. И что? Какие то ЖИДОЙСЫ, ПРУСТЫ, \СИРАНО де БЕРЖЕРАКОМ(смех, одинокий выкрик – БЕРЖЕРАК!). Да, да! – БЕРЖЕРАКОМ! А наши коллеги: Бабель (покойный), Борис Пастернак (крики – Ну, мы с этим овощем справимся!) Илюши Эренбурги? Где они? Они в Испании, Франции, где угодно, но не на Кубани, не на целине, не в Магнитогорске. Они- на обочине. И пусть ползут дальше, обсираясь, извините, сказал по-нашенски и крабом и раком от нашего правильного ПУТЯ! (бурные аплодисменты, выкрики: – Позор! Одинокий голос: – надо говорить- ПУТИ. Илья Эренбург, протестуя, замахал руками и начал выбираться к выходу) – Что же, Илья Григорьевич? Пузырь слабоват? Надо не арманьяк пить, а донскую беленькую! – (бурная овация. Члены Политбюро на руках сносят докладчика с трибуны).
Ну, что ж, нам пора заканчивать: жизнь моего героя некоротка, а его искусство почти – вечно. Он ушел из жизни в обстановке эрзац-рая, среди обласканных его щедротами земдяков, увенчанный премиями и орденами, не изнуряя себя непосильным писательским  трудом. Двадцать последних лет жизни он прожил, ловя рыбу с земляками. Что он читал, о чем думал? Вспоминал ли он своего тестя – Августа Крюгера? Или писательскую «бригаду», якобы оказывающую ему  литпомощь? Этого мы не узнаем. Я долго перебирал имена и творения больших авторов- никто из них – ни Томас Манн с «Буденброками» (25 лет), ни Лев Толстой («Война и мир» – 40 лет), ни Федор Достоевский («Братья Карамазовы»-59 лет), ни Уильям Фолкнер
(«Свет в августе»- 35 лет), ни Оноре Бальзак(«Отец Горио»-36 лет), ни Джеймс Джойс («Улисс» – 40 лет), ни Виктор Гюго («Отверженные» – 29 лет), ни Чарльз Диккенс(«Жизнь Оливера Твиста» – 26 лет), ни Стендаль («Красное и черное» – 47 лет), ни Эрих Мария Ремарк («На Западном фронте без перемен» – 31 год), ни Габриель Маркес («Сто лет одиночества» – 40 лет) не «догнали» Михаила. Молния ли ударила его в голову, перегруппировав нейронные связи, генетический каприз ли открыл тайные шлюзы творчества? И ещё. Через 11 лет «ТД» исполнится сто лет. Ушло время, породившее роман, да и он сам вместе с братьями по всемирной литературе заслуженно отдыхает на книжных полках.
Мир пыли его!
7. 06. 2017.


СТУПЕНИ БЛАБЫ
/роман, не содержащий признаков романа, а также
других литературных жанров /
БЛАБА – особое психо-физиологическое состояние человека, съевшего ведро сырых мухоморов, характеризующееся, помимо комы, рвоты и поноса, видениями жизни малого невинного народа флуффо в Экваториальной Африке.
/ Cправочник молодого токсиколога/
И сказано Им: идите, опираясь на Посох Истины, коля им в глаза, заросшие неправдой.
/Евангелие от Исидора Свияжского, стих 274 /

Пред. СТУПЕНЬ

1. Ночь заканчивалась и духота тропиков начинала отступать. Над горой Эньчиарой уже появилась ярко – красная полоска зари. Газель Ингло осторожно потянула точёными коричневыми ноздрями воздух.
Бабочка Лапуна, прикинувшаяся безжизненным коконом, стала распахивать пурпурно – индиговые крылья. Слон Аскара затрубил, обозначая этим пароходным гудком, новый нетрудовой день. Нетрудовой, ибо лес, гора, озёра, реки и джунгли давали человеку всё без труда: бабаны, лимоны, кокосовые орехи падали с неба, климат был идеальный, дикие звери были отделены от племени огромной  стеной колючего кустарника. У племени не было врагов из рода человеческого – оно тысячи, сотни лет не имело никаких контактов с людьми. Люди не нуждались в одежде, а крышу давали гигантские хвощи. Люди не имели потребности в углублении знаний об окружающем мире, не выходили за пределы необходимого. Внутри племени не было конфликтов. Неизбежного расслоения на группу лидеров и прочих тоже не наблюдалось: люди безмятежно наслаждались жизнью. Чистый воздух, вода, растительная пища максимально долго избавляли народец от болезней. Зубы у стариков выпадали, как падают перезревшие плоды, лысых мужчин не было.
Надо отметить великолепные фигуры женщин и девушек: античные скульпторы и мастера Ренессанса, сравнивая свои творения с этими телами, массово кончали: либо с собой, либо со своим ремеслом. Тут надо добавить частицу «бы». Нельзя не позавидовать первому человеку извне,  который свежим взглядом вбирал бы в зрачок эти формы.
Как я хотел бы быть на его месте! Но, увы, положение автора обязывает.
– Ну, а если бы ты оказался там. Чтобы ты делал? – просипела не совесть, нет – второе, или третье «Я». Цветущая бабановая ветвь, которой ты так гордился в молодости (?) увяла и осыпалась, зубов нет, голубые глазки, которыми ты якобы соперничал с Делоном, как-то выгорели, а о фигуре молчат не только Великий Немой, но и Демосфен и Демулен вкупе с Дантоном.
– Нет! Сопротивлялось моё седьмое «Я». Но продолжим. Умерших не хоронили, сбрасывали с высокой скалы в океан: акулы приплывали к месту падения. От человека не оставалось ничего – даже памяти.

2. Сильный ветер постепенно утих, волны стали меньше и продолговатый предмет, подгоняемый прибрежным течением, коснулся песчаного дна. Но человек, обнимавший просмоленный кусок дерева, не поднимал головы. Сквозь разорванную ткань рубахи виднелось крепкое тело. Шрамы и белая соль покрывали спину. На боку висели довольно длинные ножны. С гортанными короткими криками несколько мужчин потащили просмоленное бревно к берегу. и бережно положили на песок. Было очень тихо. Спасенный человек застонал и попытался поднять голову. Обнимающие бревно руки сковала судорога. Человек проговорил: – Пить! – Люди переглянулись. Кто то из них поднес раковину с речной водой к губам спасенного. Человек сделал несколько глотков и снова впал в забытье. Брус, с как бы распятым на нем человеком, оттащили ближе к дереву, дающему тень.

3. Кузьма открыл глаза. Он попытался немного ослабить хватку рук. Превозмогая боль, он поднял голову. Царила абсолютная тишина. Тело болело, раны, на которых запеклась соль, воспалились. Глаза почти ничего не видели. Солнце плавно уходило на закат.
4. Так Кузьма Выкусизад-Передистый, крепкий сичевик из куреня Игната Лысого, оказался на Берегу Зеленых камней, где обитал невинный народец флу-ффо. Жанр НЕ-романа позволяет быстро описать предыдущую жизнь полу-Робинзона.
Кузьме на вид и ощупь было лет 30-35. Он много видел и пережил, помимо обычной доли сичевика: набегов крымчаков, коротких схваток с ними. Несколько лет он томился в Туретчине в плену, работал на бахче, пас скот. Затем, видя его силу, его взяли в войско какого-то хана. Позже он стал смотрящим за евнухами в гареме. И всюду он работал исправно не из-за холуйства, или трусости-он помнил свой дом, жену Марию и деток: Петра и Василя и надеялся их увидеть. На дворе был 16 век. Для читателя это не имеет никакого значения, ибо автор не намерен ничего живописать. Да и биография Кузьмы, изложенная предельно примитивно и схематично, нужна мне лишь для разгона.

5. У умирающего Флобера спросили: – Скажите, метр, что труднее всего в сочинении: сюжет, диалоги, одежда персонажей, или топография?
– Он прохрипел: – Начало! А теперь позовите кюре! – Порадуйтесь, читатель, начало перед тобой!

ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ
1. Наконец, он сполз со спасшего его сруба, – одной из балок затонувшей шкуны, команда которой промышляла работорговлей в зем лях Срединной Африки, Кузьма стал обдумывать свое положение. Хотелось есть. Ведь двое суток его мотало на волнах после крушения, когда судно наткнулось на подводные камни. На песке – следы босых ног. С аборигенами Кузьма уже имел дело – был жесток и безразличен к их судьбам. Внезапно мелькнула чья-то тень.
Перед ним, ничего не боясь и не прячась, стояла живая Афродита, только что вышедшая из пены морской. Вода стекала по её телу. Соски юношеских грудей магнитно сорентировались на незнакомый объект. Девушка улыбнулась и, подойдя ближе, неожиданно- дерзко стала подергивать определенные части его тела.
Антрополого-сексуальная справка: Племя флуффо находилось в доадамоевино запретном неведении. Нет, это не был дикий, звериный промискуитет. Здесь, подчиняясь разлитой в окрестностях, воздухе, океане, листве гармонии люди решали одну из самых насущных проблем как-то интеллигентно:
Мужчина, почувствовав желание, подходил к женщине и властно клал ей на плечо руку. А женщина требовательно дергала его за кое-что. Она делала это так буднично, как когда то дергал за лямку кондуктор в трамвае, объявляя о новой остановке. И как шокированный и безумно усталый человек ни сопротивлялся, произошло ЧУДО. Опустим пелену целомудрия, ватиновое одеяло нравственности, плюшевую занавесь скромности и тихо, на цыпочках, пройдем мимо.

2. В любом социуме необходимо установить властный контроль за распределением благ, включая секс, а также подчинением иерархии. Кузьма смутно ощущал, что его первые шаги, помимо личной безопасности, должны быть направлены на реализацию этих принципов. Орудием власти был он сам. Поэтому, тыкая железным кулаком в мускулисто-безвольные тела мужчин, он постепенно установил свою власть. Люди флу-ффо до Кузьмы не знали ни вождя, ни шамана, ни надзирателя- они представляли, возможно, самую идеальную модель для социализации. Так как они почти не говорили, обмениваясь лишь несколькими знаками, то Кузьма легко общался с флу-ффлянами. Он приучил их падать на колени, когда замахи вался. Постепенно они начали воспринимать его как высшую силу, поклонение которой им недоставало. С этого момента я начинаю называть его «КУ-богом».

3. Осваиваясь и подчиняя, КУ-бог обратил внимание на торчащие из песка зеленые камни. Они были гладкие и источали свет. Он приказал выкапывать камни и складывать их в кучки и столбики, как бы устанавливая межевые знаки. Он нарубил сучья и ветви и сделал копья. Копья эти стали забором его личной зоны, а, позднее – орудием охоты.
Шло время. КУ-бог уже создал личную гвардию, гарем. Кучки зеленых камней сверкали на солнце. Начиналось освоение территории: были прорублены несколько «окон» в зловещей чаще, окружившей отмель. Оттуда с визгом выскакивали полосатые кабанчики. Воины – охотники убивали их. Острыми осколками камней они потрошили и жарили кабанят. В рационе не сразу и не всем вошло мясо. Из просек и дыр в чаще выползали змеи, вылетали неведомые птицы. Прежняя гармония была нарушена.

4. Самое удивительное то, что КУ-бог не думал о возвращении в мир. Очень редко грезились лица жены и детей, но чаще – однокуренян. Шло время. По пляжу бегали рыжеватые и белокожие дети КУ-бога. Один из них откопал кусок камня-кристалла и, играя, бросил в зеленую кучку. Раздался сверх-тонкий свист и кучка засветилась темно-красным. От нее исходили ромбами, видимые в воздухе, волны. Племя в ужасе столпилось возле Бога-Ку. Но он и сам ничего не понимал. На всякий случай он приказал засыпать песком камень. Гул несколько ослабел. Но с этого момента в головы всех стали поступать странные сигналы. Сигналы были загадочным образом синхронизированы с языком и уровнем общих представлений людей. Казалось, невидимый диктор читает текст. Ограниченное сознание племени стало расширяться. Люди стали получать знания обо всем в истории, географии, других науках, философии и литературе. Они узнали имена Сократа и Платона, Гете и Вернадского, Чехова и Марка Твена.
Безжалостный оператор знакомил их с прошлым, настоящим и будущим не только Земли, но и других планет. Объем информации исчислялся уже квантильон-мегабайтами.
Естественно, что люди вытесняли новые знания. Их сны, доселе бедные, как пески Сахары, стали буйно-фантасмогоричными. Уже появились среди них поэты и мыслители, ученые и революционеры. Но. лишь проективно- в их умах. Правда кое-кто задумчиво чертил прутиком по сырому песку. Но волны накатывались и смывали чертежи новых Леонардо.
Волшебные кристаллы обладали и силой долголетия. Они могли также и сокращать хизнь всего живого.

5. Поэтому неудивительно, что для обитателей Отмели время застыло. Или, наоборот, стало континуумом, где разворачивались разнонаправленные процессы. И вот однажды Ку-бог получил приказ, идущий не с Сатурна, а лично от гетмана Богдана Хмеля. Он примерно выглядел так:
– Брат по вере и земле черноземной нашей! знаю о твоих страданиях в плену у нечестивых и обретении, слава Господу, земли. Известно нам о твоей работе по воспитанию подчиненного тебе народа. Рад сообщить, что я, избранный Сечью атаман, заключил договор с Москалией и принял её подданство, чтобы она заслонила нас от ляхов и турок. Сделал это я по нужде великой, обливаясь слезами горючими. Будет время – я ясно вижу его: разрастется наша Окраина, отплывет от ледяной Москалии, изживет вредоносное семя жидовское (кстати, нет ли их у тебя?) и затанцует гопака с такой силой, что треснет земля и отколется от нее Колумбия да Сахалин. Но я о деле. На восстановление земли нашей, возвеличивание Кобзаря нашего (он родится позже, но мне это знание дано) треба много золота и серебра. Наши жидовины недобитые уже денег не имеют. Банкиры из Венеции не дают. Но вот академик Патон (будущий) в уме великом разъяснил нам, грешным, что камни у тебя на земле-суть новый вид изумрудов и стоят они дорого. Прошу тебя собрать пудов пять. Врать не буду – пудик мне, пудик – нашим атаманам, а остаток на памятник Кобзарю. Так что жди корабля. Слава Окраине! (дата неразборчива)

ВТОРАЯ СТУПЕНЬ
1. Получив письмо, КУ-бог не удивился. Его мозг был подготовлен к восприятию симультанных процессов. И он приказал складывать камни в плетеные мешки. Но КУ-бог не подозревал, что» письмо Богдана» смастерили ювелиры из Амстердама: Симон Розенгольд и Меир Гольдшмидт. Они же и выслали воздушный шар. Когда желто-синий шар появился на горизонте, флу-ффляне упали на колени. Шар снизился и сел. Из него вышел огромного роста рыжий человек. На универсальном телепатическом языке он приказал грузить мешки. С Кузьмой он даже не поговорил. Кузьма вначале обиделся, но затем поборол обиду. Его голову занимали видения: белые, покрашенные на его деньги, мазанки, постоянное веселье и пляски сытых и свободных людей. Где-то у порогов Днепра высится фигура Кобзаря на холме из окаменевших галушек. В одной руке-кобза, вид балалайки, бандуры, другая стиснула кулак, типа – отсель грозить мы будем не шведам, и не ляхам, и не Туретчине, а – Москалии.

2. Амстердамские ювелиры потирали руки. Они продавали изумруды индийским набобам, персидским шейхам, богачам в США. Вырученные деньги шли на нужды сионистов, одержимых мечтой- создать, наконец, своё, еврейское государство. Мы. с тобой, милый читатель, находимся, следовательно где-то в третьей четверти 19 века. Примерно в 70-80 гг. этого века параллельно с развитием сионизма, росло революционное движение, в частности, в России. И будущие знаковые лидеры русской революции- Парвус, Ленин, Троцкий, Сталин родились в это время. Катализатором революционных настроений помимо социальных причин были окраины (Польша, Прибалтика, Кавказ) и черта оседлости, запрещавшая евреям селиться в больших городах. Пресс черты оседлости грозил взорваться. Неудовлетворенность местечковым бытом, серостью и бедностью гнали молодежь либо в сионизм, либо в революцию. Известно, что крупный банкир Джейкоб (Яков) Шифф в 1905 году в беседе с премьером России Витте сказал: – Уберите черту оседлости – иначе мы сделаем у вас революцию! – Я. Шифф ненавидел царскую Россию, как символ угнетения евреев, будущий вождь В. Ульянов ненавидел Россию так же, но по другой причине – царизм повесил его любимого брата Александра.
Ох, эта черта оседлости! Сотни тысяч эмигрировали из-за неё в Канаду, в США. Их энергия вливалась в мощную ГЭС искателей счастья, но спрессованная погромами и стеснением всяческих запретов, увы, часто трансформировалась в ненависть. Шли в революцию не только с портретами Маркса в душе, но и с выженными навек «тату» кишиневских, киевских, одесских и других погромов.
3. Где-то на Сатурне, планете злой и садистически-жёсткой тасовались судьбы миллионов. Из этого месива чаще других стали выпадать четыре фамилии. Они образовали четырехугольник Сатурна – четыре зерна, которые дали взошли на кровавом поле. Кузьма получал спутанные сигналы, говорившие, что готовятся большие события. Оператор требовал от него всё больше и больше камней. Дважды к берегу подходила мини-подводная лодка «Колибри» Она принадлежала германскому военно-морскому флоту – камнями одураченного Кузьмы напрямую расплачивался ловкий финансовый гений Гельфанд- Парвус. Этими же деньгами была оплачена гигантская подрывная работа в России: печатание нелегальной литературы, проживание заграницей революционеров, покупка оружия, подкуп жандармов и многое другое.

4. Грянул Октябрьский переворот – не только социальная, но и ангропологическая революция. По улицам разъезжали в реквизированных авто черненькие, в очечках, худые мужчины в коже, с большой кобурой и острыми глазами. Они на местах правили бал Сатурна, возбуждая страх, ненависть у исчезающих слоев и одобрение новой элиты и примкнувших к ней тех, кто желал выжить, или продвинуться. И вот, спустя некоторое время, на берег высадились двое: щупло-энергичный комиссар ЧК Моисей Натанзон и одна из валькирий революции Лора Победер-рыжая женщина в галифе на пышном теле. На спине у Лоры крупно было вытутаировано: ДАВАЛА МАХНО, ПОДМАХИВАЛА САХНО (?). И ТЕБЕ ПОДМАХНУ. Они предъявили мандат, по которому вся кристаллоносная Отмель объявлялась законной частью Советской России-ОТМЕЛЬНАЯ средне-африканская волость (ОСАВ) под смешаным управлением атамана Кузьмы Выкусизад-Передистого и комиссара ЧК М. Натанзона. Потерявшийся от избытка динамичной информации, немолодой человек, вяло согласился. Лора лорнировала начинавшие ухудшаться тела-энергия кристаллов почему-то стала ослабевать и курила махорку. Моисей Натанзон искал белогвардейцев среди темнокожего населения волости. Ещё несколько парусников были загружены изумрудами: был голод в Поволжье, надо было как-то снабжать вновь созданную армию и проч. Из России поступали новые сигналы: немцы захватили Киев, поставили гетмана Скоропадского; Кузьма было дернулся-Почему не я? – Но Бюро ЦК его заверило: Вас ждет очень важное и почетное дело. В конце 1923 года Кузьма получил сверх-секретное письмо от ПолитБюро России. В нем ему, заслуженному борцу с мировой контрреволюцией, и ввиду его возраста (261 год) предлагалась безболезненная эвтаназия с последующим увековечением. Технические подробности не должны волновать его. Утомленный жизнью , переполненный информацией, Ку-бог согласился. Он только меланхолично поинтересовался будущим Отмели и её народа. Получив заверения о включении Отмельной ОсобойЭкономической Волости в Африканский Интернационал, он успокоился совершенно и сел в прибывший «Фокке-Вульф» с красными звездами на крыльях. Под ним проплывала узкая полоска Отмели. Прощай, земля изумрудная!
ЭПИЛОГИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ – она же – назидание внукам и правнукам САТУРНА.
Хотите узнать судьбу Кузьмы, его народа, также затронутых в повествовании персонажей?
1. Кузьма после технико-медицинской экспертизы и приготовлений упокоился в Мавзолее под фамилией В. И. Ульянов-Ленин.
2. Зеленые камни истощили свою магическую и информационную силу.
3. Комиссар ЧК Натанзон был съеден ягуаром-антисемитом Тинто.
4. Лора Победер, неосторожно заглянув в одно из «окон» в чаще, наступавшей на Отмель, была схвачена разновидностью шимпанзе, резко эволюционивавшей под воздействием лучей. Их предводитель, частично грамотный Яго-46 сумел прочесть надпись на её спине и деловито опрокинул на траву. Страстные стоны несчастной Лоры – последнее, что слышал Кузьма, пролетая над Отмелью.
5. Парвус и Ленин умерли в один и тот же год, прожив весьма короткую жизнь. Судьба Сталина и Троцкого известна всем. Но. Вот уже несколько десятилетий пляжи одного из бесчисленных островков близ Таиланда, на котором люди не живут, оглашаются почти-детскими криками купающихся явно немолодых людей. Непривычные нетайские слова слышны довольно далеко. Среди четырех купающихся мужчин заметна стройная коротко постриженная женщина. Люди усаживаются в шезлонги. Один из них толстый, крупный закуривает сигару и пытается развернуть сводку биржевых новостей. Ветер мешает ему. – Брось, Александр Лазаревич! – говорит ему подтянутый человек в пенсне с короткой седой бородкой. – Тебе же деньги не нужны. Лучше сыграем в шахматы.
– Не садись с Парвусом играть – обманет, или перехитрит – с сильным кавказким акцентом говорит седоусый старик. Его желто-карие глаза неотрывно смотрят вдаль – А что ты, Коба, думаешь о китайцах? Смогут они устроить мировой пожар с китайской спецификой? – спрашивает плотный рыжеватый человек с высоким лбом.
– Вы же знаете, Владимир Ильич-я давно отошел от текущей политики.
– Да-Да-он стихи пишет-ввязывается в разговор хорошо ухоженная дама. – Только не хочет их мне посвящать. – Глаза Сталина злобно блеснули: пускай дерёт тебя собака злая.., а не такой джигит, как я-вспомнилась ему старая кавказская поговорка. – А что, товарищи ! Пора домой. Кофеек со сливками ждет. Как в Финляндии! – бодро проговорил Ульянов. – А потом поспорим. Непременно поспорим! – И, потирая руки, засмеялся, довольный.
Ну, вот, читатель, мы познакомились с историей Кузьмы и жителей Отмели. Автор сделал демонов революции почти бессмертными богами. Возможно, это несправепдливо. Но, лучи зеленых изумрудов, случайно отраженные космическими телами и возбудившие энергию Сатурна, более виновны в этом.
Мы стали свидетелями, что Сатурн- жестокая планета не только пожирает палачей и жертв, питаясь революционным озлоблением. Она ослепляет внуков и правнуков кровавого времени, сбивает с толку толпы враждующих потомков.
Подобно каннибалу Циклопу, она снова делит людей, чтобы их сподручнее съесть, ибо аппетит у нее исполинский.
Но Циклопа, как мы знаем, победил хитроумный Улисс.
А НАСКОЛЬКО ХИТРОУМНЫ МЫ?
30. 10. 2017.

 БОЙТЕСЬ ДАНАЙЦЕВ

Владимиру Ильичу подарили бронзовую статуэтку обезьяны, рассматривающую человеческий череп. Ленину-фанатичному атеисту и дарвинисту она очень понравилась. Он сказал:
– Или они, буржуи, будут любоваться нашими черепами, либо мы- их прострелянными головами! 
Но великий вождь угнетенных всего мира (ВВУМ) не учуял подвоха: самый ловкий интриган всех времен и народов (СЛИВиН) Иосиф Джугашвили поручил американскому еврею Хаммеру подсунуть статуэтку Ленину. Величайший лицемер и одновременно большой друг собирательниц хлопка и бронзово-телых девушек-физкультурниц, тов. Сталин знал о страстной натуре Ильича – толкователя идей Ф. Лассаля, Фр. Меринга, частично – К. Каутского и Розенфельд-Лейбовича- неизвестного австрийского фармацевта, спонтанно вышедшего на мысль о перерастании одной общественной формации- в другую. -Главное- подбросить Ильичу поленце в топку его интеллекта- говаривал позднее Сталин детям, сидевшим на коленях у Микояна, Поскребышева и Когановича – а дальше из искры такое пламя возгорится! – Так и случилось.
Забавная скульптура, служившая то ли пепельницей, то ли- чернильницей, разожгла идею – собрать все возможные вариации на эту тему. И Ленин дал задание: собирать скульптуры обезьян во всевозможных позах. И из всех возможных материалов.
Вскоре Кремль, его двор заполнился изображениями наших предков (по Дарвину) и. наших потомков (по пессимисту Шопенгауэру) в гипсе, каменном угле, свинце, дереве ценных пород и главное – в бронзе. Кремль стремительно пустел: половина его помещений были забиты «обезьянами». Начались несчастные случаи: на голову подслеповатой Фанни Каплан, подметавшей мостовую, чью жизнь сохранил мягкосердный вождь, упала статуя орангутана, онанирующего вослед пролетающему голубю.
– Жаль Фанни – произнес Ленин – но локомотив истории не остановить.
Втайне он был рад: все-таки пуританское воспитание эта скульптура задевала.
Враги сбросили на голову рыцаря революции Феликса Дзержинского композицию из бетона – «Шимпанзе играет в салки с детенышами бегемота» – Сталин ликовал: он избавлялся от конкурентов и увеличивал глухое недовольство странной прихотью Владимира Ильича.
Дело дошло до того, что Максим Горький, взявший в привычку приходить без стука пить морковный чай, вынужден был сидеть на свинцовой голове гориллы, вынимающей стрелу из массивной ляжки. Классик застудил промежность и эмигрировал на Капри, в более теплый климат. Так начался идейный раскол и отчуждение Горького (в душе меньшевика) от ленинизма.
Страсть, как и всякая другая, требовала и подкрепления и жертв. Последних, увы, было больше: Немногие из неразрушенных заводов вместо чугуна и стали для инструментов и агроинвентаря, варили странный металл «приматит» – особо пригодный для отливки статуй обезьян.
 Начались голодные бунты. Народ громил зоопарки и убивал бедных приматов.
Ленин издал декрет «О сакрализации образа Карла Маркса- первого павиана, осознавшего свою классовую природу». Волостям и уездам декретом вменялось вывешивать портреты К. М., драпировать ими ветхие дома и избы. Был выдвинут лозунг «От обезьяны – к Карлу Марксу!».
Детям зимой запрещали лепить снеговиков – требовали создавать ледовую бороду мыслителя. Понятно, что это все внедрялось с трудом. Единственным утешением был Левушка Троцкий- он одевался в шкуру орнгутана и декламировал фрагменты из «Очередных задач советской власти».
Но вот Ильич заболел: сталинский план избавления от первого лица революции стал осуществляться. Часами Ильич сидел в парке в Горках один и, смежив усталые веки, грезил.
Володе Ульянову виделись гамадрилы.

 5. 12. 2017.


 ФАНТАЗИЯ на Тувинскую тему.

В нашем маленьком немецком городке мы – эмигранты-евреи из республик бывшего Союза возрождали так называемую «еврейскую» тему: молитвы и многое другое.
Кроме стариков из местечек, мы не знали не только иврит, но и идиш. А я – тем более. Когда умер мой отец, мне было почти 50 лет и я заказал в Рижской синагоге заупокойную молитву «Кадиш». Это была первая встреча с религией моего народа.
Ходил я первое время на молитвы, но постепенно охладел, и больше посещал синагогу, как, небольшой центр русской культуры. И уже давно почти не посещаю – моей русской культуры больше, чем у моих соплеменников вместе взятых. Но это к слову. Вот однажды руководитель еврейской общины решил создать небольшую газету.
Ну, в редакторы-то я не гожусь: капризен, высокомерен, национально неустойчив, духовно вреден, физически нездоров. А в члены редколлегии – пожалуйста!
Собрались мы человек шесть. – Главное – название! – «Мы – евреи» – предложил один.
– Да кто это не знает? – возбудился я. – Это банально! – ну, давай своё.
Я и предложил своё: «С ненавистью к Монголии».
– Он что-идиот? спросил председатель общины. Но я не отступал: – А давайте «СКРЕЖЕТ СКЕЛЕТОВ»!
Мнения разделились. Что-то в скелетах было притягательное. – Я предлагаю начать издалека. Нам нужно 8 тысяч тонн хорошей бумаги, чтобы всех описать. Давайте начнем с первого еврея Тувы-Воротынцева Степана Аркадьевича.
Он родился где-то в 14 веке и известен тем, что обнес землю Тувы крепким высоким тыном. Что-то подсказало ему прибить к забору надпись: «Свободна от евреев». Так атаманы Ермак да и другие – Беринги и Врангели проскакивали мимо. Погромов Тува избежала.
Члены редколлегии завороженно слушали.
– А сколько сейчас в Туве «наших»? – спросил кто-то. – 14, как и было-ответил я.
– Да он провокатор! Бейте его! громко кричали мне в правое ухо.
– Herr Kogans! Ihre Fr;hst;ck! – сказала медсестра Барбара, звеня подносом. Я недовольно открыл глаза. – Милая сестра Anja дружески улыбалась. – Сможете помыться сами Herr Kogans? –
– Нет. Я уже привык к вам Schwester Anja.
Ловкие руки девушек не обошли мой «интим». – Wo ist mein Sex? – дурачась, спросил я.
Сосед по палате Вальтер уже пил кофе.
Я начал пересчитывать евреев в Туве – их было 13.

 31. 12. 2017.


 ИДЯ ПО ПУТИ ФАУСТА
 (история одной сделки)

 Мы буржуев победили. Нам надо учиться у них торговать.
 Что-то из Ленина

Известно, что плоха революция, которая не умеет себя защитить. Известно, что всякая революция перерождается в то, либо подобие того, с кем боролась. Не спорьте с этими аксиомами. Лучше послушайте. Где-то 17-18 июля 1936 года в неглубоком сне тов. Сталина появился весь наглаженный в белом костюме и в чеховском пенсне меньшевик и философ Плеханов.
– Тов. Джугашвили! Позвольте без обиняков.
Сталин несколько ошалело кивнул,
– Я буду краток. Нам – Плеханов задрал бородку вверх – стало известно, что скоро в Петрограде родится новый Мессия, который логико-методологическим путем перевернет и камня на камне не оставит от марксизма: легального и нелегального, от утопического социализма и социализма вашего. Больше всего достанется ленинизму- он будет выброшен в мусорную корзину Истории. Говорю это Вам, как коллеге по революционной борьбе.
Сталин овладел собой. Он прподнялся на диване и закурил трубку.
– А почему я должен вам верить, Плеханов? Помнится, на Циммервальдской конференции вы вкупе с Тан-Богорадом не поддержали тезис об исключении бундовцев.
Но Плеханов внезапно исчез.
– Жаль, недоговорили – подумал Сталин. Вдруг его обожгло: а, если – правда? Мессия? Мальчик? Девочка? И он пошлепал босиком к телефону.
Почти 20 лет прошло после Октября. Это было время расцвета сталинского цезаризма.
Секира чисток, пыток и репрессий несколько затупилась. Хотелось не только радостных колонн, туго обтянутых юбок физкультурниц, но и, так сказать, дорических колонн храма Сталинской конституции. Нужна ли советской стране новая, радикальная перетряска? – спросил себя вождь и ответил – Не нужна!

Ранним утром 20 июля родильный дом № 53 на Лесном проспекте был оцеплен милицией.
Главврач Краснобоков Лев Самойлыч получал инструкцию от начальника управления НКВД по городу Ленинграду.
– Обращайте особое внимание на необычные случаи! – Если ребенок будет с головой малийского быка-вытаскивать? – спросил бледный врач.
– Да, да. Впрочем, нет.
– А роженица?
– Не морочьте голову! Вы же специалист!

Предрождённый НЕ-ИЗЯ НЕ-КОГАН слышал этот разговор. Он-то знал, что будет рожден для бунта, для разрушения Страны Советов. Он знал, что его «внутренняя» эрудиция без труда опрокинет столпы пропаганды. Но как выйти незамеченным? Не получится. И он согласился на, простите, иудейский компромисс. – Эй, майор! – закричал он через ступню, ставшей резонатором-я согласен на ваши условия! Хочу погулять по скверу под ручку с девушками, услыхать пение птичек.
Главврач с каменным стуком упал на мозаичный пол. И начался беспримерный торг.
– Ваши условия?
– Они просты: долгая жизнь, лет до 143, бескорыстная любовь женщин, созерцание картин под звуки Генделя и Моцарта.
– И вы откажетесь от разрушительного потенциала, того, что внутри вас? Да. У каждой из сторон нет выхода.
– Подождите, мы свяжемся с тов. Сталиным.
Через несколько минут я услышал голос Сталина.
– Хм. Тов. Безымянный, ваши условия не под силу совтской власти, особенно, по части долголетия. Но у нас есть выход: в ряде наших республик ещё живы элементы шаманизма, идолопоклонства. А, если мы попросим товарищей включить ваше имя в ритуалы, то они обеспечат реализацию ваших требований.
– И Вы, марксист, выполните мои условия? – спросил я.
– Нет таких вершин, которые неподвластны нашим людям. Выходите на свет Божий с Богом!
И я вышел в мир.

 22. 01. 2018.


 РАЗГОВОР о прозе.

– Что есть проза? – спросил П. П. у И. Х.
Тот был очень слаб и стоял, опираясь на стену.
– Вот, запись нашей беседы- поэзия?
– Нет- ответил Пилат.
– Может, поэзия – это мотылек, взлетевший выше цветка?
– А проза? – Пилат не упускал нить.
– Не каждый куст, лес, овраг, холм – проза – произнес Иисус.
– Значит, должен быть какой-то порядок, ритм? – спросил Понтий.
– Да.
– А кто его устанавливает? Боги?
– Нет, божественная интуиция – их родственница, очевидно. Возможно, тебе известно имя грека, жившего до нас – Сократа. Он говорил, что в душе каждого человека борются демоны творчества и безразличия к нему – произнес Иисус.
– Пусть так. А разговоры с нами богов: их приказы и наставления – тоже проза?
– Все зависит от чувств, вкладываемых в речь. Довелось ли тебе, прокуратор, слышать имя одного из наших пророков- Исайи, к примеру, его откровения – это как ПРОЗАНИИ.
– Прозании? – спросил Понтий Пилат – Я первый раз слышу такое слово.
–Да, оно ещё не родилось. Но мне дозволено знать имя человека, предложившего его. Должно пройти две тысячи лет-устало произнес Иисус.
– Кто тебе это все сообщает? – Пилат внезапно покраснел; его душил кашаль. – Ты – колдун, маг? – Но ответа он не услышал: Иисуса покинули силы.

 8. 01. 2018.

 Случай с Сократом

Мало кто из современников Сократа знал, что великий Иронист был очень честолюбив. Его образ жизни: аскетизм вперемешку с пьянством, его издевки над господствующими пороками – было маской, которая обманула не только сварливую жену Ксантииппу, но и юного ученика Платона. Платон пересказал нам фрагменты учения Сократа и мы поверили, что великий софист и диалект не оставил нам ни одной пергаментинки, ни одной выделанной козьей шкуры, на которой размашистым дегтем он нанес свои мысли. Великий насмешник, духовный растлитель молодежи принял смерть, но не выдал своей тайны. Афиняне, удивляясь его стойкостью, не подозревали, что ему в последний миг помогала вера, что его идеи будут сохранены.
У каждого человека должна быть тайна: порок, любовь, золото, либо клад, закопанный в огороде. Это может быть даже нераскрытое преступление, даже убийство. Человек без тайны- жалкое существо. И у Сократа была тайная любовница, знатная афинянка. Она сочетала в себе ум Конфуция и ласки гетеры. Назовем её КОНФИТЕРОЙ. В ее доме было несколько комнат, куда являлся усталый философ, принимал ароматическую ванну, вкушал деликатесы и, лежа в обьятьях Конфитеры, излагал идеи, прямо противоположные идеям демократии. Сократ был убежденным абсолютистом, он ненавидел и демос и нобилей. Кстати, идеи платоновской республики, где властвовала неограниченная тирания, в какой-то мере отражают тайное учение Сократа. Конфитера в тайных покоях создала культ Сократа. Пачки рукописей – вот, что она обещала сохранить. Похлебка и брань Ксантиппы, прогулки в тенистых садах Академии, блестящие сарказмы, обожание учеников, переходящее иногда в безотказное растворение, тайные встречи с Конфитерой – что ещё надо человеку? Да, это была полнота жизни!
Но вот процесс над еретиком и чаша цикуты. Обливаясь слезами, сидели ученики у неостывшего тела. По улицам бегала растрепанная рыжая женщина, проклиная и жалея этого дурака. А над одним из холмов города поднималось облако дыма: там жгли рукописи. Так прошла, устремилась в небо мысль Сократа. Ну, что ж, и наши мысли когда-нибудь поднимутся в небо и сольются с многими. А, если повезет, то и с мыслями Сократа.

 4. 03. 2018.



 АТЛАНТИДА
 (этюд)

Сталин вызвал Берию и видного НКВДешника Я. Агранова.
– Нам надо найти Атлантиду.
– И Шамбалу тоже? – услужливо добавил Берия.
– Пока хватит и этой. – саркастически дернул усом вождь.

Снарядили ледоколы «Садко» и «Красин». Небо бороздили знаменитые летчики Чкалов и Ляпидевский. Ничего.
Ученых египтологов и эллинистов посадили за вторичные переводы Солона и его правнука Платона, которые ссылались на египетские источники. Да, была такая. А где точно-неизвестно.
Тут возникла смелая идея. Её подсказал старый египтолог академик Матвей Розенкрейцер. А, может, не он.
Во всяком случае, аппарат НКВД бешено заработал. Хватали всех, чья фамилия имела отношение к родовому слову «Платон»: Платоновых, Платоновских, Платонищеров и т. д. – авось что-то знают от дедов и прадедов. Всего было арестовано 14396 человек. Били их нещадно.
Не избежал ареста и писатель Андрей Платонов. Через три дня он попросил пару пачек «Беломора», пол-пуда оберточной бумаги и три свидания с женой в обмен на точные данные.
Так появился «Котлован».
Сталина это вдохновило.
– Так вот откуда и куда ушли люди самой счастливой страны! Значит, не в небе и не на земле, а под ней-истинное счастье и радость! Сделаем как можно больше наших и не наших людей счастливыми!
Так был создан ГУЛАГ.

 2. 06. 2018.

 О ШИРОТЕ ЛЮБВИ и ДОЛГОТЕ ЖИЗНИ
 (сказка)

Эта история началась в 21 веке и продлилась, пожалуй, еще века два. В центре рассказа будет фигура, которую мы спрячем под сокращением ИК. Фон – стремительно раскручивающаяся спираль времени. Давайте, представим себе немолодого мужчину, с весьма скромными физическими данными. Взгляду читателя зацепиться не на чем. Но – существуют и так называемое внутреннее содержание человека: характер, способности, индивидуальная тактика общения и многое другое. Итак, ИК, социолог в прошлом, большой любитель хорошей литературы и пишущий натюрморты исключительно для собственного удовольствия, неожиданно попал в одну социальную сеть. До дебюта в сети, ИК имел определенное обаяние. Особенным успехом пользовался он у домработниц, поварих и буфетчиц: ему накладывали порции побольше, отдавались без затей, перекидываясь шуточками. Слушатели его лекций всегда отмечали его обаяние, возможно, заменявшее глубину изложения. Вот, пожалуй, и всё. Однако, ИК ничем особенным не выделяясь, был фантастическ честолюбив. Читая Маркса, он внутри себя племизировал с ним, проглатывая романы, мысленно их переделывал. Эта тайная практика выработала в нем ВЕЛИКУЮ ПРЕТЕНЗИЮ.
А претензия требовала выхода, реализации.
Так была разработана схема обольщения Мира. Схема распространялась как на людей, так и на животных, растения и минералы, сонм всевозможных богов и даже. космические тела. ИК хорошо усвоил Карла Юнга, утверждавшего дву-половинность нашей души, китайско-буддийское учение об Инь и Янь. Акцент ставился на женском начале. Объектом соблазна, как тайного оружия честолюбца, стали женщины в сети.

Шло время. Достигнув первого успеха, став любимцем тысяч, ИК вошел в контакт с тенями, духами, бесплотными облаками ушедших. Однако, его интересовал лишь успех у них;никаких подробностей о их жизни, возможном быте мы не узнали.
Первой откликнулась Жорж Санд:
– О, Исидор! – так звали К. – я все время сравниваю тебя с Фредериком- он безнадежен. Его музыка какафонична, кашель раздражает. Нахожу утешение лишь в твоих иронических, порой терпких стихах. Их соль разъедает сентименты, стучит в висках. Я вот недавно отдалась Стендалю для разрядки-не помогло!
Были и другие. Укажем навскидку: Жанну д Арк, Шарлотту Кордэ, Лукрецию Борджа-весь список занял бы половину страниц «Тихого Дона». Вполне очевидные симпатии к куьтурно-приятному старичку постепенно трансформировались в опасные психозы.
Помните эпидемию самоубийств в России после ухода Сергея Есенина? На сей раз из-за безнадежной любви к ИК уходили из жизни не только люди, но и слоны, стада олених, порой вместе с оленеводами. Главы правительств ряда стран требовали, чтобы окопавшийся в Венеции.
ИК личными встречами снимал напряжение.
111-летняя кубинка, с 4-х лет курившая сигары и пьющая ямайский ром пополам с материнским  молоком, полюбила ИК настолько, что убила 7 своих любовников. На следствии Лаура Иглесиас заявила:
– Если дадите мне с ним свдание, тогда укажу, где я закопала еще 8 человек.
Скрепя сердце, ИК поехал в Гаванну. Описывать сцену свидания Ик не стал, но его искусанное тело говорило само за себя. Особенно врезалась в память невстреча с вампиро-русалкой по имени Света Забайкальская. Этот монстр тихо жил в заброшенном озере Шии-Чу-зды. Он (она) питался щуками и. рыбаками. Однажды, пожирая молодого якута, Светлана увидела тату, изображающего Ик в объятьях таиландского слона.
Параллельно с клацанием челюстей, у монстра зажглась безумная страсть. Женская половина Светланы (?) властно требовала. взаимности. Через неделю на Читинском ТВ появилась передача. что монстр прекращает охоту на рыбаков в обмен на. свидание с ИК. Ему в то время пошел 176-й годик. Слава Богу, он нашел в себе мужество отказаться. А Светлана, не выдержав стресса, тихо опустилась на дно, посылая жалобные взгляды в сторону Венеции.
Но, уделив так много места ИК, мы не нашли слов, чтобы описать время, в котором он жил. О, это было абсолютно турбулентное время: скорость изменений и переходов, образование нового не описать. Скажем, что все привычные формы жизни, общественной и личной, знакомые нам в начале 21 века, были отброшены, или видоизменены так, что сама Земля, как известно- живое существо, собралась соскочить со своей оси, дабы слиться с Ураном. Роботы спаривались с людьми и другими существами, люди- с предметами; государства исчезли, религии были заменены ТОЧКАМИ ЗРЕНИЯ, треть предприимчивых успела переселиться в другие миры. Люди обменивались содержанием своей головы с другими. Резко возросла возможность дублирования, что привело к возникновению копий великих ученых, художников, музыкантов. Выросло экзотическое любительство: так любители Моцарта, одетые в водолазные костюмы, наслаждались его симфониями под водой. Мимо них проплывали острова Забвения, где, связанные друг с дружкой, лежали забытые, либо бездарные писатели. Политика, как институт, исчезла. Управление превратилось в Хаос и анархию. Одновременно было достигнуто бессмертие. Но, когда вам 253 года, у вас нет друзей и близких, а ваш интерес к бурно меняющейся жизни постепепенно ослабевает, инстинкт тихо подсказывает: пора сваливать!
И даже хорошенькое личико 21-летней гаитянки, дрессировщицы бегемотов, запоем цитирующих ИК, не скрашивало. Могучий заряд эгоцентризма полностью был исчерпан. Пора было собираться в дальнюю дорогу. Но ИК медлил. «Помогли» его недруги, члены кружка «Не Коган, а Тютчев». Они повесили ИК на шею 32-томное собрание сочинений Мамина-Сибиряка и столкнули с моста. Так закончился земной путь Великой, но приятной Пустоты.
В заключение скажем: жизнь может стать вечной, как искусство, а искусство – кратко, как жизнь. Зато любовь, даже у стариков, не стареет.
Как бабочка Фтулли, летевшая 100 млн. лет назад над хвойным лесом и присевшая отдохнуть на смолистую ветвь, как паучок Свинго, сидящий рядом, как стрекозка Мо-МО.
КАК ЯНТАРЬ.

 7. 06. 2018.

 КОНЕЦ КАЛИГУЛЫ

 (Пьеса)

На сцене – лошадь императора Калигулы – Терция.
Она ржет, бьет копытом. За сценой слышны голоса сенаторов.
Первый сенатор: – Подонок! Он растоптал нашу гордость.
Второй сенатор: – Подлец! Он оскорбил нас и народ!
Третий сенатор: – А где Терция? Дали ей овса?
Четвертый сенатор: – Пожалуй, пойду за овсом.
Голодная Терция (ржа): – И-го-гошеньки! Я не жрала ничего-шеньки!
Появляется Калигула – молодой крепыш в бронзовом шлеме. Калигула: – Сильно погудели у Катона в Падуе. – (рыгает). Подходит к Терции.
Калигула: – Ну, что? Ты теперь – сенатор от 4-го римского Холма. Все поняла в моей тронной речи?
Терция: – Иго-го! Мне не до того! Есть хочу! –
Калигула: – Розенбаум! Принеси ей супу пол-ведра. Да сам не съешь! После того, как Рим покорил Иудею, от вас – ново-римлян покоя нет: все требуете свобод. Свобода: – это мое желание, закрепленное в форме закона и традиции.
На сцену выходит Розенбаум в форме советского морского офицера. Он несет ведро.
Калигула: – Что это за одежда?
Розенбаум: – Это мой дед носил на наши запрещенные вами богослужения.
Калигула (рассеянно): – А-а.
Терция, поев, трубно выпускает газы.
Калигула: – прочь, Розенбаум! Твои золотые пуговицы слепят меня. Кстати, тебе нравится Терция?
Розенбаум: – Я в кавалерии не служил. Больше на субмарине.
Калигула: – Марина! Несколько слов из нее я помню. Жаль, утонула.
Розенбаум: – Она повесилась.
Калигула: – Странно. Откуда вы, презренные дети свиней и боровов всё знаете?
Розенбаум (пряча вынутый кортик): – Мы:– не из свиней.–
Калигула: – А откуда?
Розенбаум: – Вот. (закалывает императора).
Далее, он садится на Терцию, выезжает на подмостки и зычно, по-левитановски говорит:
Власть демократии снова установлена! Диктатор и тиран убит! Создавайте колхозы и домоуправления! Насчет кадров управляющих не беспокойтесь!
На сцену выходят отряд мужчин – все Розенбаумы.
Они спускаются в народ и получают власть.
Народ Рима громко молчит. Кое-кто сжимает кулаки.
Через некоторое время отважный Брут закалывает главного Розенбаума. И так на протяжении двух тысяч лет. История повторяется, как фарс, как трагедия, как водевиль, как драма. Как История.

 (Занавес)
11. 06. 2018.


 ИЗ ДНЕВНИКА ЗИГИ Ф.

15. 04. 1867. – Уфф! Родился все-таки! Весь в крови и прочих неаппетитных субстанциях. Пока писать не умею. Попросил сестрицу Эльзу. У ней такая попка!
15. 04. 1869. Мне два года. Австрия – мещанская страна: женщины носят по три-четыре пары трусов. Но в селе – нравы проще. Мы отдыхали у дядюшки Эммануеля. Когда он писает, он вынимает свой шланг, намного толще моего. Это – несправедливо!
2. 06. 1871. Мылся с мамой в ванне. Когда у человека – большой зад, он вытесняет больше воды. Вывод: надо мыться либо одному, либо с кем-то более худым.
Да, я знаю, что до меня этот закон вытеснения сформулировал Архимед. Ну и что? Я тоже стану знаменитым.
14. 12. 1876. – Исполнилось 9 лет. Можете меня поздравить: я стал мужчиной! Горничная Софи одевала меня на каток. Эта процедура неожиданно затянулась; мне надо было часто бросать на пол коньки, чтобы заглушить стоны Софи.
22. 03. 1883. – Я давно совершеннолетний (у нас это в 13 лет). Я обошел все публичные дома Вены с глубоко научной целью- мною составлен каталог эротических поз. Рассчитываю с ним без экзаменов поступить в университет, на медфакультет.
Через несколько месяцев. Меня не приняли из-за каталога поз. Презренные ханжи! Сами, небось, пользуются позой №14, а также позами №№149 А и 1 (Адамо-Евской). Причем, Адам был в состоянии удержать свою библейскую подругу на вытянутом локте, маскирующем, извините, – двадцать первый палец.
Ну, ладно. Раз не дают заниматься проблемой пола, буду изучать секс инфузорий.
1899 г. Получил диплом врача. Собираюсь жениться на Эмме. Кстати, у нее есть очень приятная сестра – Марта.
Май 1900. Надоело заниматься гинекологией парнокопытных и слабо-пернатых. Недавно познакомился с д-ром Блейером. Он практикующий гипнолог. Я тоже попробовал. Взял пациентку, страдающую половой истерией: навалил ей на спину 96-килограммовый мешок зерна. Она согнулась в кататонической позе. А я в это время искал на её теле эротические зоны. Опыт удался- как только был сброшен мешок, Ирма П. со слезами благодарила меня. Она полностью излечилась!
Мне 29 лет. Я давно известен и в Вене и за её пределами. На моем письменном столе- фигурки античных богов и героев. Все они занимаются дельфийской, лесбийской и нубийской любовью. Это вдохновляет меня на поиск разгадки тайны пола. Встречаются удивительные случаи. Так, один молодой аристократ, будучи ребенком 3-4 х лет, неожиданно застал родителей в нетрадиционной позе-сзади. А перед пробуждением он видел во сне стаю белых волков. Эти образы соединились в его сознании накрепко. Поэтому он в состоянии совершить акт лишь так, как родители. Я вылечил его. Нанял одного мужика из Галиции, одел его в медвежью шкуру. И тот со страшным ревом изнасиловал его. Аристократ мгновенно излечился от навязчивой позы. А я написал книгу о Человеке-волке.
Мне 40 лет. Я – мировая величина. Лечить пациентов мне давно не хочется, интереснее писать, изобретая различные фобии и комплексы. Моделью, слепком их являюсь я сам. Я вспомнил, с какой завистью и изумлением глядел на мочащегося дядю. Так возник знаменитый «комплекс Эдипа» – психология зависти к старшему сопернику. Да, я не уничтожил власть пола над нами, но, по крайней мере, многое объяснил и частично высвободил человечество от его ига. Когда-то я сказал: «Пол – это судьба». Моя судьба.
 19. 06. 2018.
 
ИЗ ЦИКЛА «БЫТИЕ ПОЛУ-СВЯТОГО СТАРЦА ИСИДОРА»

1. ПРОЗРЕНИЕ НЕНАСЫТНОГО
(быль)
Возможно, в молодости полу-святой старец Исидор был сильно охоч до противоположного пола. Возможно, его неукротимый темперамент изливался в минуты страстной любви к атлетике: легкой и тяжелой. Возможно. Можем ли мы позабыть не менее страстное книгопоглощение? Прибавим экзотическую в то время социологию- ей тоже было предано его могучее сердце.
Придя к Престолу Искусств, не приползя, как почти все, а ПРИДЯ, громко топая сапогами, Блаженный Исидор неблагодарно стал срывать шевелящиеся покровы с богов, героев и гениев. Он был груб, как Стенька Разин, хамоват, как Емелька Пугач.
Он сумел обворожить многих современников.
Особая магия применялась им к немолодым, разочарованным женщинам: в его лице они приобретали Вечного Супруга.
Все это давно известно тебе, милый читатель. Но вот что-то заставило нашего героя двинуться в дорогу.
Исидора видели в храмах и церквях многих стран, но он не молился, а хватал паломников за фалды и требовал. лайков.
Стекающиеся к храму не всегда понимали его, а многие, считая юродивым, поклонялись, ожидая прорицаний и указания на знамения.
Очарование общей сцены было нарушено в Ярославле, где местная бесноватая Аксинья- внучатая пра-племянница Мих. Шолохова, в прошлом лит. критик, приблизившись к требующему надмирного признания старцу, харкнула ему в худое лицо и завопила:
– В то время, когда вся страна натужно выполняет шестилетку и борется с скептиками, ты, гадкий сибарит, тянешь исполинское одеяло на свои кривые ноги и, безусловно, отработанные гениталии! Литература должна быть, если не гражданственной, то, хотя бы – воинственной. Эстетов-нигилистов – вон!
Стерев харкотину, Исидор впервые задумался над смыслом и целью своего бытия. Причем, Сартр, Карл Юнг и другие неотечественные мыслители ему не помогли. А способен ли Запад хоть в чем-то помочь нашему человеку?
– Аксиньюшка! – возопил Исидор. – Дай мне свиданье! Хочу ещё раз выслушать тебя, а затем – разоружиться.
– В ответ Аксинья высоко приподняла рваные юбки.
– Видишь? 
– Вижу – выдохнул потрясенный самолюбец.
– Сиди и жди! – Вот он и ждет.

 1. 07. 2018.

 2. ТЯЖКАЯ УЧАСТЬ ИЗБРАННИКА

Несколько суток полу-святой старец Исидор (ПсСИ)сидел в кустах, ожидая прихода Аксиньи. Наконец, звеня браслетами и амулетами, она появилась.
– Ждал?
– Ждал.
– За эту преданность и твои глазки подарю тебе праздник: Радение. 
Слово это образованный старец знал.
– Но сначала скажи – ты наш? – строго спросила она, блестя глазами.
– Наполовину – честно ответил он.
– А что это – быть «нашим»?
– Мы не служим ново-бесам.
– А старым? – неловко уточнил ПССИ.
Аксинья стала злиться.
– Не умничай! Приходи вечером к бане № 3.
Подойдя к бетонному зданию, старец обнаружил группку плотных мужчин с вениками подмышкой. У всех одинаково горели глаза. По знаку одного из них все зашли в помещение, полное пара и каких-то смолистых запахов. Мужчины разделись догола. Сделал это и ПССИ.
По звуку гонга мужчины образовали три круга. В центре более узкого кольца стояла, подобная античной статуе, Аксинья. C удивительной скоростью она преображалась из согбенной старухи в богиню зрелой женской плоти. Налитые груди раскосо торчали в полутьме. Старцу вспомнилась «Песнь песней». Мужчины что-то монотонно запели. Аксинья стала извиваться в такт мелодии.
Потом она закружилась, как суфия. У старца потемнело в глазах. Мужчины стали приближаться, смыкая кольцо. Они мычали:
– Рад! Рад! Лицезрю и вожделею!
Аксинья сделала стойку и пошла на руках, легко касаясь их тел розовыми ступнями. Воспаленные взгляды оргиастов устремились в мистический центр притяжения (МЦП).
– Хочу назад! Прими! – выли мужики.
Но Аксинья приблизилась к остолбенело стоящему старцу.
– Возьми мочало-прохрипела она.
– Тебя выбираю, голубоглазка! Три мне спину! – Трясущимися руками старец стал тереть ей спину.
Близость аксиньиной спины и нижеспинья было так волнительно, что он почувствовал давно забытые ощущения.
– Три сильней! Жги! – почти в беспамятстве орала женщина. Могучий выпуклый зад то ли племянницы, то ли внучки великого советского романиста неотвратимо влёк к себе. Тело старца внезапно как бы помолодело.
Внезапно он вспомнил, что сдал на хранение в Музей мирового секса в Кливленде свои отсохшие гениталии. И по телепатической связи за ними было послано. В считанные мгновения пакет прибыл. И даже водружен на место. В суматохе, стараясь первым насладиться колдуньей, старец не заметил непривычную тяжесть прикрепленных частей. Произошла страшная ошибка!
Примчавшийся пакет, оказывается, принадлежал знаменитому сексуальному психопату и убийце Томмазо Бернардини, жившему на Сицилии в 14 веке. И пока ПССИ размышлял, что делать, как итальянский «прибор» ожил, отцепился и, потенциально постанывая, устремился к влекущему, извините, заду прорицательницы. Пораженный старец сквозь шум мистерии выкрикнул: – Почему не я? – Но коварная Аксинья нагло подмигнула ему. Через минуту вторая жизнь неожиданного пакета закончилась: он был затоптан участниками радения.
Свет погас. И тогда неизрасходованная энергия оргиастов устремилась на них самих. Повсюду раздавались крики и стоны:
– Наконец! Нет! Нет! – Всего пережитого для нашего героя было достаточно. Дикими, козлиными прыжками он преодолел лестницу и выскочил на свежий воздух.
Волнение уступило место трезвому размышлению – какая пошлая оргия! И как нелегка участь избранника – думал он, удаляясь от Ярославля. В каком-то тумане виделись ему детали оргии.
Внезапно что-то тяжелое сдавило грудь. Неужели я в подвале ГПУ, где сейчас начнут выпытывать тайны Аксиньи?
– Ты так увлечен ФБ и своими поклонницами, что месяц не пылесосил квартиру! – услыхал он суровый голос Валентины.
– Прибор я поставила на тебя, чтоб долго не искал!
Обрывки сна разлетелись в разные стороны. На широкой груди старца, привыкшей к охам, стоял хороший немецкий пылесос фирмы «Мielе». Надо было отдать долг реалиям быта.
– Хорошо, что не поставила включенный утюг! – вяло огрызнулся он. Но почему она меня выбрала?
 Конец второй части

18. 07. 2018.


 ТАЙНА ПРОФ. АРХИМЕДОВА
 (таки-быль)
 
Часть 1.
Профессор Архимедов изобрел элексир бессмертия. Но сам побоялся им воспользоваться.
Встретив зоотехника Пастухова, он сказал:
– Выпей ЭБ (элексир бессмертия)!
– Хер тебе! – ответил Пастухов.
– Какие люди! – подумал ученый и пошел дальше. Затем он приблизился к молодой цыганке.
– Как тебя зовут, красавица? – ласково спросил он.
Та, думая, что может заработать на педофиле, ответила:
– Земфира!
– А хочешь выпить ЭБ?
– Мы, вообще-то не пьем. Но с Вами, барин, так и быть – три капли выпью.
Он налил маленькую рюмочку.
– На, пей! –
– Только с Вами! – кокетливо улыбнулась 17-летняя Земфира, она же Фира Осиповна Габриель-Мохнатая-Чистович, аферистка с 1928 г. Он выпил несколько капель клофелина, которого ему подсунула Земфира и проснулся полуголым в сквере. Ключи от квартиры, бумажник, визитка с адресом, телефон – всё исчезло! Остался лишь пузырек с ЭБ.
Была поздняя осень. Ботинки фирмы «Кларк» были тоже сняты. «Какие люди!»- подумалось Архимедову. Но со мной – тайна!

 Конец
 7. 12. 2016.

 ТАЙНА ПРОФ. АРХИМЕДОВА
 часть 2
 
ОТКРОВЕНИЕ в МОЧАЛЕ, воде и мыле или
 (проф. Архимедов находит Земфиру)
 
 О, баня! Твой волшебный пар
 Смывает времени нагар;
 И молодеет тело в пене
 И крепнут круглые колени
 И бедра и живот и грудь
 Призывно шепчут: – не забудь! 

 Неизвестный поэт 24 века

Огорчение, конечно, было велико, но проф. Архимедов так же быстро вытеснил его, как вытесняет воду, погруженное в него тело. Но, удаляющаяся в тумане фигура коварной Земфиры, точнее спина, и – ещё точнее – некие полушария, то смыкающиеся, то размыкающиеся при ходьбе, врезались в подкорку ученого. – Я буду искать и найду! – шептал он неустанно, изобретая новые таинственные субстанции. Они стояли рядами, эти волшебные пузырьки: элексир гениальности (ЭГ), превращающего имбецила в гения областного масштаба, элексир боевой славы (ЭБС) – трусоватого капитана в эрзац Наполеона, элексир могучей потенции (ЭМП) – делающий человека, обделенного тестикулами, вице-Казановой. Смелый мозг профессора изобретал эти чудеса легко: он не был отягощен ни семьей, ни бытом, ни тлетвором ТВ. Более того, он не был сторонником социальных сетей.
Но где искать Земфиру? Ослепительно мелькнула догадка- в бане! Запасной вариант тоже был – пляж.
Через несколько дней в бане № 2 города Таганрога появился новый директор. Его грузное тело, пенснэ a la Molotoff и старомодная толстовка внушали определенное уважение. Он строго смотрел на банщиц, истопников, кассирш. Его свинцовый взор требовал перемен. И баня преобразилась: шайки были выкрашены в изумрудный цвет, в предбаннике, наконец, исчезла по колено стоящая жижа. Появились свежие веники.
Были заменены краны: горячая вода лилась из бронзовой пипки Аполлона, холодная- из эмалированного левого соска Венеры. Директор (вы уже догадались, кто он?) быстро оборудовал систему наблюдения: портативный телескоп был помещен в вентиляционное отверстие. Теперь профессор мог часами наблюдать за моющимися.
Симфония спутанных черных, рыжых и платиновых волос, бело-розовых телес, сиреневого пара, плеск воды, мягких возгласов и вдохов – это было незабываемо! Профессор Архимедов был и философом и аскетом, но движение телесных бугров, воистину языческая атмосфера распаренной плоти могла возбудить и Колосса Родосского.
Внезапно усталым глазам его предстали смутно-знакомые очертания. Земфира! – чуть не вскричал профессор в вентиляционную шахту.
Земфира Габриель-Чистович расслабленно шла по слабо освещенному переулку, когда чья то рука цепко схватила её за рукав.
 8. 12. 2016.


 Тайна проф. АРХИМЕДОВА

 Часть 3 (волшебная сила andante la podwalissimo)

– Отпусти! – зашипела Земфира. – Кто ты такой? Я милицию позову! – а сама двигалась вместе с ученым в сторону своего жилища. – Ну, ладно. Отдамся на сеновале. Здесь близко.
Но пытливая рука профессора не отпускала. Так, напоминая скульптуру Донателло» Мальчик, занимающийся онанизмом на бедре Лукреции», они вошли в очень запущенный подвал. На топчане, укрытый подшивкой газет «Приполярник Залессья» за 1954 год, лежал гениальный скрипач Изя Белоглазов – Сомелье, племянник Земфиры. Его отличали от Паганини давно нестриженные подмышки (Паганини их брил), саблевидные ногти на ногах и рейтузы c кальсонными тесемками. Гениальные пальцы Изи нервно подёргивались.
– Вот, Изя! Посмотри  на этого жлоба! – шумно дыша, проговорила Земфира. – Обвиняет меня, а сам, небось, хочет одного. –
– Так отдайся ему, тетя! Я начинаю нервничать: мне надо настраиваться на малеровский ритм. Профессор Архимедов несколько ошалел от этого диалога.
– Простите, Изя – вежливо обратился он к скрипачу – Верно, что вы отказались играть на похоронах президента Малазии?
– Вас не устроил размер вознаграждения? – Белоглазов слегка скосил в его сторону миндалевидные глаза:
– Я не выступаю публично 7 лет. Мне люди не интересны – есть меломаны более тонкие.
– Кто же они? – спросил профессор, наблюдая сквозь дырявую ширму, как Земфира натирает свое тело благовониями.
В ответ Изя внезапно заиграл скрипичный концерт Макса Бруха. Магические каскады звука заполнили подвал и сквозь дыру начали строиться крысы, мыши и тараканы. Их усики стали ритмично двигаться. Архимедов сидел на грязном диване, брезгливо подобрав ноги. Мелодия закончилась и две большие крысы, поклонившись, исчезли в дыре.
– Ну, идите уже ко мне, учёный – прошептала Земфира.
 Но профессор явно находился в шоке. Через некоторое время он вынул пузырек с элексиром.
– Вот, осталось несколько капель. Выпейте их! И вы будете вечно радовать людей.
Но Белоглазов не шевельнул давно не мытой кистью. Подскочила нагая Земфира, выдернула пузырек и быстро слизнула, похожую на ртуть, маслянистую жидкость.
– Ура! Теперь я буду вечно волновать cердца, умы и тела людей! – Теперь в ряд великих соблазнительниц: Суламифь, Лилит, Клеопатра прибавлена будет – Земфира.
Архимедов растерянно топтался на месте; ему хотелось как-то спрятаться, исчезнуть. Но внезапно Белоглазов заиграл такой режущей силы мелодию, что профессор сделал гигантский скачок и. погрузился в мощные телеса Земфиры.
– Вот, она сила искусства! – прошептал он – ничего не жалко. – Вот он, сладкий конец человечества – метеором пронеслась мысль и рассыпалась мелкими брызгами.

 Конец третьей части

 12. 12. 2017.


 
 ТАЙНА ПРОФЕССОРА АРХИМЕДОВА
 
 Часть 4. В ПУЧИНЕ СКЛАДОК и ШАРОВ

Вот, что написал лучший поэт Среднего Полесья Михаил Коганеску, узнав о погружении ученого вглубь Земфиры:
В пучину складок и шаров
Он погрузился, Архимедов,
Не говори о нем – готов! –
Подобну трассу не изведав.
Химеру жизни заменив
На очень пылкую химеру,
Не говори о нем: – Он жив!
Молись о силе его хера!
Он вынырнет на этот свет;
Земфира – не финальна станция!
Что наша жизнь? Жел-дор-билет,
 На третью полку. Чай, не Франция.

Несколько дней назад во многих окнах вспыхнул свет; на улицы псевдо-Харькова, около – Липецка, лже-Вологды и, возможно, в других городах стали собираться кучки полу-одетых людей. Весть о кончине(полу-утоплении) профессора в лоне Земфиры интернетила мир. Улицы огласились боем барабанов и криками: – Архимедов жив! Слава науке! Вылезай, сволочь!
По городу N двигались взволнованные группы. Говорили о заговоре масонов и магии цыган, проклинали старика Фрейда за открытие зова(зева?) пола. Толпа ширилась и множилась. Несли свечи люди, одетые в ризы. Золото и парча поблескивали в полумраке. Крепкие ребята успели создать общественное движение «У тебя, гад, – взор, у нас – дозор!».
Толпа окружила неказистый домик, где проживала чаровница и её племянник. Активисты ворвались в дом и застали странную картину: нагая Земфира-Зефиреску-Романюк-Ланская издавала какие то странные звуки. Её манящее тело содрогалось от внутренних, лишь ей понятных толчков. А в это время Изя Белоглазов в панике спрятался в подвале. Бедному гению казалось, что армия его усатых слушателей защитит его мир от вторжения грубых звуков. Увы, он не слышал хруста лакированных дощечек: четырехсотлетняя скрипка была случайно раздавлена в толчее.
– Акушера? – робко предложил один гуманист.
– Ещё чего! – завопил преподаватель патриотическо-полового воспитания, майор в отставке Семененко.
– А, ну-ка, посвети. Эй, Архимедыч – прокричал он, жадно-зорко всматриваясь в ЛОНО.
– Сам вылезешь, или помочь?
– Сам – донеслось из глуби. Наконец, шумно отфыркиваясь, залепленный белыми и красными кровяными тельцами, нереализованными эмбрионами и прочими субстанциями, показался великий исследователь.
– Устал немного – скромно сказал Архимедов. – Но мировая наука теперь потяжелела. Толпа радостно понесла его по улицам.

 17. 12. 2017.

 ТАЙНА ПРОФЕССОРА АРХИМЕДОВА
 ЧАСТЬ 5

Весть о спасении ученого из геенны фрейдизма была при всей радости коротка: люди стали замечать, что город N покидают мыши и крысы – их больше ничего не держало. Каждую ночь серые батальоны, неся на себе священные реликвии: кусок лака от Изиной скрипки, щепочку от деки, шли в известном им направлении.
Из города уходило счастье – ведь по древней легенде крыса – своей агрессией и любопытством охраняют округу.
 Дураки-обыватели не знали, что две особо рафинированные из крыс были.
Маркс и Энгельс. Их революционное нетерпение и самодурское желание перестроить мир сдерживалось игрой гения-скрипача.
Теперь они шли на Запад; благополучный и высокомерный. То-то разгуляются!
Вслед за ними двигалась походная лаборатория профессора Архимедова. Он уже обладал генетическим материалом Герцена, Огарева, Марата, Гарибальди и мечтал создать сыворотку «Генерал Кутепов» – по мысли изобретателя она должна была послужить противоядием от чумы вольтерянства, гегельянства и революционной чесотки.
М. и Э. любезно согласились забрать у них пару капелек крови, но вечерами долго хихикали над воистину кандидовской простотой ученого: сорняк революции растет там, где хочет.
У крыс-бунтарей был свой маршрут: они они стремились в средневековый немецкий город Хаммельн, который был славен легендой о Крысолове. Я был в Хаммельне и видел нанесенные на асфальт следы детских ножек, уведенных крысоловом-детоловом. М. и Э. мечтали о новой роли-людолова. Вряд ли они не знали, либо забыли библейскую фразу «бойся ловцов человеков». Да они и были этими ловцами.
А что известно о судьбе наших героев?
Земфира ушла в Молдавию, в монастырь
Спиридона Валахского, аскета и мученика, который 38 лет являл чудо-неопадающий фаллос.
Так сильны были бесы, соблазняющие его. Когда, в 13 веке монастырь осадили тучи женовидных азиатов, старец Спиридон вышел к ним навстречу один. – Что Господь мне дал, тем и оборонюсь!
И стал разгонять врагов невиданным орудием. Но напрасно надеялся св. Спиридон, что отвел беду от стен монастыря: женовиды с тех пор не покидали мест, где им открылось ЧУДО. Судя по всему, Земфира метила быть поближе к ним. Так исторически сложился подвид валахских лесбиянок-неукротимых и жестоких. Советская власть организовывала для них коммунны, совхозы – увы – всё напрасно. Как только на поля Под-Тирасполья прибывали отряды молодых строителей новой жизни, как поля становились местом сатанинского Разгула: молодым ребятам перевязывали семенники: в результате в них не циркулировала кровь и они становились пригодными к долгому» использованию». Долго выдержать человек этого не мог и умирал от. застоя.
(Кстати, пишущий эти строки, был несколько раз в такой же непосредственной опасности. Для немногих землян, не слишком знакомых с жизнью И. К. сообщаю, что в 62-63 гг. я работал учителем литературы и истории в 27 средней вечерней школе Риги. Эта школа обслуживала 5-6 исправительно-трудовых колоний. Основной контингент заключенных – рецидивисты, многие из них прошли через «ожерелье» лагерей Гулага. Мои уроки были, в сущности, беседами об их жизни. На уроки приходили и старики, освобожденные от обязательного обучения в рамках девятилетки. Помню, при первой встрече на вопрос: «Ну, как там на воле, гражданин начальник?» – я брякнул: – На воле, как в тюрьме! – Все грохнули. (Этот фрагмент моей жизни я как-нибудь опишу позже). Бывал я и в женской колонии. Мои уроки и беседы слушали человек 30 молодых и постарше женщин. Иногда это происходило в так называемой «жилой» зоне. О каких-либо нападениях я и не думал. Никто мне даже и записочки не кинул. (А мальчонка я в целом был ничего).
Вернемся к теме.

Оправившись от травмы, скрипач Изя устроился на мясокомбинат, где из жил быков начал мастерить подобие органа. Оставим в покое его.

Конец 12. 01 2018.