Глава седьмая. Никон

- Вставай Нин. Уже семь часов. Надо идти на перейму! - сказал, проснувшийся без будильника Саша.
- Какую перейму? Зачем? – сонно капризничала Нина, но, всё равно самостоятельно, хотя и очень медленно поднималась, при этом с кровати.
- Ту, куда мы не смогли пройти. Нина мы сегодня уезжаем! Нам обязательно надо её пройти! Обязательно! Ты слышишь! – возбуждённо говорил Саша.
- Хорошо-о-о-о, - сладко зевнула она.
- Пойду детей разбужу, - сказал Саша и попытался выйти.
Но дверь заклинило.
- Что за чертовщина такая! – не поняв причину неполадки, дёргал, что есть мочи за ручку Саша.
- Я закрыла на ночь, на шпингалет ещё.
- Я вижу. Но тут ни он, ни ручка не работают. Ну, ручка, ещё понятно, там замок, но что со шпингалетом!?
- Будто ты не знаешь? Не первый раз же такое?
- Да Нин. Это так. Кто-то не пускает нас. Но, ничего. Мы справимся! Сейчас я помолюсь, и она откроется.

Дверь открылась. Да и объяснение этой неполадки быстро нашлось.
Из прикрученного к двери шпингалета выкрутился шуруп. Он-то и мешал ему отодвинуться в сторону, на исходную. Сам же замок просто барахлил и не давал ручке двигаться плавно. Нужно было просто очень медленно, повернуть её вниз.
Дети, словно бы зная об утреннем путешествии, уже имея опыт с попыткой выгнать их на утреннюю зарядку, закрылись изнутри.
Саша постучал, и попытался открыть дверь. Но, убедившись в том, что она закрыта изнутри, постучал сильнее.
- Не пойдём, - сонно ответил с той стороны Игорь.
- Ты уверен!? А Сергей?
- И он. Мы хотим спать! – уверенно ответил за него сын.
- Игорь, там потом будет прилив. Подумайте о том, что вы сегодня уезжаете!
- Нет! – очень уверенно произнёс Игорь.
- Как хотите, - смирился Саша.
Сергей отвернулся к стене лицом и накрылся одеялом.
Саша чувствовал, что события развиваются настолько стремительно, что нужно просто подчиниться им и следовать под диктовку. Всё, что он мог сделать для того, чтобы дожить до сегодняшнего дня, было сделано им.
Тот факт, что дети не хотят идти с ними – не растроил его. Значит им это не нужно. Они ещё маленькие и не понимают многого, что должны были понять в предстоящей им взрослой жизни.
И даже то, что остров, к которому они должны были пройти представлял из себя маленький участок тундры, не волновал детей.
Значит родители им ещё важны, и они пока не нуждаются так сильно в своей собственной тундре. Подумал Саша, и ему стало спокойно от того, что он нужен сыну, который ещё прислушивается к его мнению, или совету.

До переймы они добрались быстро. Но, пошли через остров, а не по берегу.
Она открылась перед ними во всём своём величии. Её дно не просто открылось от воды, а ещё и вздыбилось наверх, словно бы она вся выгнулась перед теми, кого ждала именно сегодня утром.
- Смотри, тут прямо целый переход! Можно даже обувь снять! – удивлённо, произнёс Саша и быстро снял обувь с носками, засучив джинсы.
Нина молча шла за ним, не тратя свои силы на слова. Она замирала перед каким-либо камнем или кучей водорослей, долго присматривалась к ним, а затем фотографировала то, что ей казалось самым выразительным среди всего увиденного.
- Нина, давай быстрее! У нас завтрак в 9.00, а нам надо не просто дойти до самого дальнего острова, но ещё и вернуться обратно к этому времени, - торопил её Саша. Но было тщетно. Она, словно бы передвигалась в сказочном мире, боясь наступить на что-то важное и разрушить его.
  Они вскарабкались на скалу острова Фаресов, следующего за Кием и пошли по ее верху. Тропинка, проходящая там, вела их к цели. Саша чувствовал это. Тут никого не было, как казалось ему. Но, когда они подошли к небольшой бухточке им навстречу вышел мужчина лет шестидесяти пяти, не меньше. У него на шее висел фотоаппарат с огромным объективом. Он придерживал его правой рукой, не позволяя ему сильно болтаться и ещё для того, чтобы в любой момент успеть сделать важную  фотографию.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался он с Сашей и Ниной,
- Доброе утро, ответили они одновременно, слегка удивившись, узнав в нём того самого Виктора, который брал вчера книги у Нины Ивановны в библиотеке, вместе со своей женой Лизаветой.
- Скажите, а туда, дальше можно пройти? – спросил он их растерянно, указывая на тот остров, куда собственно они и шли.
- Вы знаете, мы сами туда идём первый раз. Поэтому ничего вам сказать не можем, - признался Саша.
- А во-сколько начинается прилив? – спросил мужчина.
- В расписании было написано, что в 8.00, самый пик отлива. Думаю, сразу за ним начнётся прилив, - ответил Саша.
- Хорошо. Но отлив, на самом деле наступает чуть раньше, примерно минут на тридцать, сорок. Мне так говорили. Сейчас около восьми. Я пожалуй, пойду обратно, - сказал мужчина. Он видимо купил с женой путёвку на десять дней и у него ещё было время. Интуитивно почувствовав, что им важнее пройти сегодня на остров, он не стал им мешать.
- А у нас нет выбора! Нам сегодня уезжать! – счастливо улыбаясь, сказала Нина.
- Удачи! – сказал мужчина, который видел то, что было скрыто для постороннего глаза – их энергетику. Не говоря лишних слов, он удалился в сторону Переймы.
Перед их взором открылась маленькая бухточка, по центру которой лежал рыбацкий карбас. Он был совершенно целый, но уже очень старый.
… «Поморы никогда не разрушают свои корабли» … Вспомнил он слова Ирины Аркадьевны.
В соснах, недалеко от него была чья-то могила с надписью даты рождения, смерти и фамилии. Что это за человек и почему он похоронен именно здесь, на этом пустынном острове? Думал Саша. Вот бы и мне лечь здесь, в эту холодную, лишь ненадолго прогреваемую лучами солнца землю.
Невдалеке стояла маленькая, бревенчатая избушка с трубой.
- Хорошее место, - словно бы уловив Сашины мысли, сказала Нина.
Она чувствовала сейчас каждую его мысль, могла предвидеть любое его движение. Он так же сейчас, как никогда ранее, понимал её.
- Да. Так и прилёг бы здесь навсегда.
- Не смей даже думать! Ты мне ещё нужен здесь, в этом мире.

Они вышли на берег. Теперь идти было легче. Нина тоже сняла кроссовки и засучила джинсы.
Они шли по ещё недавнему морскому дну, усыпанному мелкими мидиями и маленькими медузами. Морские черви то тут, то там, выпускали струйки пропущенного через себя песка, сооружая тем самым некие пирамидки из замысловатых, скрученных из похожих на толстые нитки, узоров. Маленькие, Беломорские креветки, забивались в кусочки местной губки и тихо сидели там, наблюдая за тем, что происходит в окружающем мире.
Кое-где, в небольших лужах, оставленной отливом, морской воды, которая не могла уйти из-за углублений дна, не имеющим проток, плавали маленькие рыбки. Но где-то встречались и большие, до тридцати сантиметров.  Тех, что не могли уже плыть в малой глубине случайных водоёмчиков, Саша и Нина переносили, ловив руками в более глубокие лужи, понимая, что так им лежать совсем недолго и вода скоро вернётся за ними. Нести же их до самого края отлива было далеко, так, как намеченный маршрут шёл по некоей кратчайшей прямой, проходящей между островами.
Таких бедолаг было мало, поэтому мероприятия по их спасению не занимали много времени и являлись, скорее некоей гимнастикой с нагибательными упражнениями, чем спасательными работами.
Впереди виднелся долгожданный остров. Расстояние до него казалось очень маленьким, но Саша знал, что на природе определить сколько осталось до того, или иного ориентира очень сложно. В городе гораздо больше «правильных» предметов для масштабирования.

- Саша, а что это такое, как ты думаешь?
- Где?
- А вон, на песке.
- Это морские черви Пескожилы оставляют после себя такие пирамидки пропущенного через себя песка.
- Нет, я не про них. Вот. Смотри! Рядом с пирамидкой ямку видишь?
- А! Да. Вижу. А вон ещё одна. Но, какие-то они странные. Будто бы, кто-то втыкал в песок палку, а затем вынимал её. Видишь, по краям лежат маленькие его кучки, словно бы вывернутые со дна ямок?
- Да Саш, их очень много и все они идут параллельно с нами, словно бы кто-то прошёл тут, опираясь на посох совсем недавно.
- На посох!?
- Да Саш, именно на посох. И следы ведут, как раз в сторону того дальнего острова, куда мы и идём.
- Но, посох тут может быть только у игумена!
- Это Никон. А посох патриарший.
- Да Нин. Это так, - почему-то сразу согласился с ней Саша.
- Тебе не страшно Саш?
- Нет. Я не боюсь.
- Но, зачем он прошёл здесь, рядом с нами, да ещё и не касаясь ногами земли!?
- Я думаю Нин, что нет следов от ног по причине того, что он не касался ими тверди земной.
- Зачем ты такое говоришь? – произнесла Нина, отступив на шаг назад.
- А затем, что он давно умер… Как же мёртвый сможет пройти по земле, оставляя следы от своих ног? – присев на корточки и внимательно разглядывая лунки в песке, задумчиво произнёс Саша.
- А посох!?
- А посох он не земной. Он дан от Бога, как символ патриаршей власти, - ничуть не сомневаясь в своих словах, произнёс Саша, и поднялся с корточек на ноги.
- Мне страшно Саш, - теперь подошла к нему вплотную Нина.
- Ты боишься Никона? Он нас не тронет, - обнял он её.
- Нет, я боюсь того острова, к которому мы идём.
- Не бойся. Мы идём вместе и уже почти дошли.

Теперь они шли молча, ни о чём не разговаривая. Все слова, связанные с удивлением или восхищением от увиденного, были уже сказаны в самом начале их выхода на оставленные морем территории. Теперь же, они, старались не мешать сами себе и не загрязнять чистый воздух ненужными словами.
Нина сейчас, когда остров был уже рядом, сильно отставала от него, то и дело останавливаясь около следов от посоха, но Саша не торопил её, понимая, что они практически дошли. Она больше не боялась. Дорога обратно не так сильно волновала их.
Им было нечего сказать друг другу ещё и потому, что мысли их были близки. Но, сейчас Саше показалось, что Нина стала грустной. Эта мимолётная грусть коснулась её именно в эти минуты, когда они подходили к острову, который был ранее недоступен им, будучи отделён морем. Но, теперь, грустил и он, неосознанно перенимая её настроение.
Чем же она может быть опечалена? Не понимал он. Ведь они практически у цели! А может быть именно это и было той самой причиной её молчания? Догадался он вдруг, попытавшись понять причины мимолётной грусти.
Их путешествие ещё не подходило к концу. Им предстояло очень много проехать по дороге обратно. Но самый важный момент уже наступил. Он ещё не был преодолён, но по всему было ясно, что он закончится очень быстро.
- Смотри Нин, Ирина Аркадиевна была права. Тут нет никаких деревьев! Один можжевельник. Всё сдувает ветрами, - крикнул ей Саша, первым коснувшись тверди острова.
- Твои слова уносит ветром, - еле расслышал он ответ.
Дождавшись Нину и взяв её за руку, он поднялся с ней с песчаного берега на скалу, из которой, собственно и состоял этот остров. Когда они взобрались на вершину, им открылся вид на необъятное морское пространство, раскинувшееся отсюда до самых Соловков, а это было не менее двухсот километров. Сильнейший ветер гнал волны на остров с той стороны, пытаясь свалить их с ног. Но они крепко держались за руки и смотрели туда, где не было видно берегов, словно бы надеясь увидеть своё будущее. Сзади же, за ними бил остров, название которого они не знали, затем Перейма и сам Кий. Там царила тишина, спокойствие и отлив набирал свою силу.
Нина присела на корточки и стала что-то срывать руками и класть себе в рот.
- Что ты там нашла опять такое?
- Это черника. Здесь её очень много, не то, что на Кие. Это и понятно. Тут никого нет. На, попробуй, - протянула она ему ладонь с маленькой кучкой тёмно-фиолетовых, покрытых мельчайшей испариной, ягод.
Саша слегка присев, съел ягоды прямо из её руки.
- Какие сочные!
- Знаешь, ягоды надо есть с куста, а не из магазина, или рынка. Те, кто ест их так с детства, вырастает здоровым и крепким. Более того, мне кажется, что и мыслит тогда человек иначе, не по-городскому – спокойнее, и глубже.
- Но, я вырос в городе, и меня только могила исправит.
- Не шути так Саш.
- Пойдём! – уверенно сказал он в ответ.
- Куда? – испугалась Нина.
- Вперёд.
- Там ветер и шторм!
- А ты хочешь обратно?
- Нет! - решительно сделав шаг вперёд, сказала она.
- Тогда идём! Посмотрим, есть ли там жизнь.
Они спустились на другую, ветреную сторону острова, и тут перед их глазами открылась некая защищённая с трёх сторон выгрызом в скале, площадка, по краям которой, справа и слева, в самых её углах стояли две маленькие рыбацкие Тони. Они, словно землянки, которыми собственно и являлись, вросли в землю. Из обоих торчали ржавые, металлические трубы.
Каждая двумя своими стенами прижималась к скале, другие же две были сооружены из топляка, выброшенного на берег. В них были маленькие оконца, словно бы их построили не сейчас, а пару веков назад.
- Как здесь хорошо. Тут и умирать не надо, - скорее выдохнул из себя, чем сказал, Саша.
- Почему?
- Потому, что тут, словно бы между жизнью и смертью. На границе.
- Да Саша. Давай останемся?
- А дети?
- Они уже почти взрослые.
- Дети не поймут нас, -  уверенно сказал Саша.
- Поймут.
- Да. Но не сразу.
- Давай заглянем в одну из избушек? – предложила Нина.
- Давай.
Он открыл дверь, закрытую просто на щеколду и перед ними, открылась следующая картина:
Широкая кровать, с одеялом и подушками, печь, сделанная из старой бочки, табуретки и маленький столик, сколоченные из подобранных на берегу деревьев. В печке лежали наломанные ветки, а перед ней нарубленные дрова.
- Это наш дом, - уверенно произнёс Саша.
- Они могут в любой момент сюда вернуться! – сказала Нина.
- Но нас уже здесь не будет. Мы уйдём.
- Надо всё это запомнить.
- Согласен. Это теперь будет внутри нас навсегда.
Ветер в избушке не чувствовался. Само её расположение у скалы, не позволяло ему касаться её своими длинными, шершавыми руками.
Они присели на краешек кровати, сооружённой из подручного материала, без матраца, который заменяли одеяла.
- Какая тишина. – прошептала Нина.
- Как в книге, между страниц.
- А, что же будет, если мы здесь поссоримся?
- Здесь нельзя поссориться Нин.
- Тут два домика!
- Да. И столик между ними. Это для того, чтобы можно было иногда менять «квартиру», если надоест, или жить, какое-то время отдельно, встречаясь три раза в день за общим столом.
- Как ты смешно говоришь Саша! Ты всегда всё превращаешь в шутку.
Они сидели тихо, какое-то время. Нина положила свою руку поверх Сашиной. Её ладонь была тёплой. Ему не хотелось уходить.
Но надо было идти. Прилив не давал право задерживаться.
- Пошли, - коротко сказал Саша, резко вставая.
- Идём, - согласилась Нина и убрала свою ладонь с ускользающей из-под неё руки.
- Во второй домик мы не будем заходить.

Они поднялись на скалу, чтобы потом спуститься с неё и идти обратно к детям.
- Давай надёргаем с собой в Москву можжевельник? – предложила Нина, присев на корточки.
- Давай, - согласился с ней Саша, и они принялись вытягивать из скалистого грунта каждый свой, примеченный им росток.
Можжевельник поддавался с огромным трудом. То ли ему не хотелось покидать эти места, то ли он сильно боялся Москвы. С великим трудом, Саше удалось вырвать маленький росток, сантиметров двадцать в длину, вместе с корнями.
Нина справилась самостоятельно, но с не меньшим трудом.

- Давай по дну пойдём? – предложила Нина.
- Как русалки?
- Ага.
- Давай. Но там будет Няша.
- А, что это Саш?
- Ирина Аркадьевна помнишь говорила?
- Нет Саш, не помню.
-Так поморы называют вязкий, морской ил.
Вода постепенно прибывала, но следы от посоха ещё были кое-где видны. Они теперь шли вдоль них, и от этого им было спокойнее. Траектория движения ещё наблюдалась далеко впереди. Она шла вдоль берега, мимо острова Фаресова, прямо на Кий.
Саша решил взять чуть левее, ближе к берегу, но его ноги стали проваливаться в Няшу.
- Смотри Нин, Он словно показывает нам дорогу.
- Да Саш. Давай вылезай оттуда, - сказала она, протянув Саше руку.
- Лучше не уходить в сторону от указанного курса, - согласился с ней Саша.
На часах было половина девятого, когда они проходили мимо Переймы. Дальше след уже еле виднелся и возле клуба, который находился на берегу, у самого монашеского корпуса, вовсе пропал.
- Смотри, он вышел прямо из монастыря!
- Да Саш, я тоже об этом подумала.
- Вся дорога заняла не более двадцати пяти минут, когда, как для того, чтобы добраться сюда мы истратили почти час!
- Это Он нам помог Саш.

Они вышли на пляж перед клубом.
- Жалко, что дети не пошли.
- Они ещё маленькие Саш и ничего бы не поняли.
- Да, у них всё ещё впереди.

Игнорировав зарядку, на завтрак они не опоздали.

* * *

- Почему вас не было на зарядке? – поинтересовалась Наталья Ивановна.
- А мы сегодня на самый дальний остров пробрались! – с гордостью, произнесла Нина.
Мимо прошёл очень серьёзный Николай. Возможно у него болела голова, а может быть он сильно устал на зарядке.
- Вот и Николай переживал за вас, - пытаясь вовлечь в разговор мрачного массовика-затейника, произнесла в его сторону Наталья Ивановна.
- Да. Я вас ждал. Но потом и сам ушёл. Ну её нафиг эту зарядку! Кому она нужна! - без тени улыбки пошутил он на ходу, слегка притормозив, проходя мимо их стола.
- На обед мы сегодня, пожалуй, не успеем, - сказал Саша.
- Это почему же? – удивилась Наталья Ивановна.
- Так катер же в час, - Объяснила Нина.
- Сегодня катер в половине четвёртого, - уже со своего столика громко сказал Коля.
- Как!? Вот это номер! – расстроился Саша.
- А, что же вы не знали!? У нас тут расписание сдвигается из-за приливов. Оно висит у бухгалтерии. Лето уже кончается, вот и приливы слегка съехали. Белое море, оно такое, загадочное! - сказала Наталья Ивановна.
- И обед сегодня всё равно наверняка не включён? – спросил Саша у Натальи Ивановны, уже садящейся за свой столик, невдалеке от них.
- Нет. Но мы вам наберём. Не переживайте, - ответила она.

- Ты знаешь Нин, если оно всё так складывается, то я просто опускаю руки. Нам долбиться сегодня аж до Вытегры! Это шестьсот семьдесят километров. Мы никогда не доедем туда по таким дорогам. Моста через Онегу нет и в помине. Нет, конечно он есть, где-то там, вниз по течению, километров через двести пятьдесят. Но, там он уже нам и не нужен. А если ехать со скоростью двадцать пять километров в час, мы можем приехать на место через двадцать семь часов. Катер приплывёт в Онегу к 16.30. Прибавляем к этому времени двадцать семь и получаем 19.30 вечера следующего дня. Нет, конечно я ездил и по двадцать четыре часа подряд. Но вы не выдержите. Что же делать! – в отчаянии спросил Нину Саша.
- Надо ночевать в Онеге и выезжать рано утром.
- Но, где?
- А давай у Натальи Ивановны спросим?
- Да Нин. Ты права. Но такого у меня ещё никогда не было. Все планы портят нам эти дороги. Если бы я знал раньше...
- Ну ты не мог всего знать.
- Не мог. Слушай давай водки купим?
- Зачем? Ведь нам сегодня ехать?
- Слушай по этим дорогам, я чувствую они вообще без прав ездят. Тут и ментов нет в помине.
- Хорошо. Пойдём купим.

У ларька они встретили томящегося в ожидании катера Николая.
- Ну, как, не приплыл катер на Вытегру ещё? – поинтересовался у него Саша.
- Приплыл. Но, отлив. Ждать надо, пока вода поднимется. К концу лета тут всегда так. Ничего не поделаешь.
- Да, а нам ещё сегодня шестьсот семьдесят километров. Вот я и думаю в Онеге заночевать.
- Есть где?
- Нет.
- Там только гостиница.
- Да Николай, я знаю.
Видя, что Саша хочет что-то купить, Коля молча ушёл к причалу, где сидела на ящике с песком его спутница.

Саша подошёл к окошку ларька. Продавщица тут же отложила газету, которую читала, таким образом, что та закрыла собой блюдце для денег, и поняв это отложила в сторону, невольно перевернув к Саше.
«…Стая белух наблюдалась сегодня жителями Онеги» … Успел прочитать он, подумав о том, что они так и не увидели местных белух.

Саша купил 250 грамм водки, и они пошли в свой домик.
- Нин, давай сейчас соберёмся и пойдём погуляем по острову на прощание? Нет ничего хуже ожидания.
- Да.
Саша налил водку, разбавив её соком.
- Пьют они здесь все! А как тут не пить! Как!? Дорог нет! Мостов нет! Паромов нет! – вырвалось у него.
- Не расстраивайся так Саш. Всё будет хорошо. Пойдём лучше погуляем.
- Да. Надо Наталью Ивановну найти. Может адрес какой даст?

* * *

У причала никого не было. И Саша решил от безделья искать гвозди на берегу, благо море отступило. Железа на дне было очень много. Но, вот настоящих кованных гвоздей, встречалось очень мало.
Саша рыл кучи старых, ржавых, скрюченных гвоздей, в надежде найти среди них настоящие, кованные. Но ему не везло. Нина же стояла сверху и наблюдала за ним.
- Мало их тут, - пожаловался он.
Не выдержав, Нина спустилась с невысокой, плоской скалы к нему вниз и тут же вытянула один длинный, но изогнутый, торчащий из кучи современных собратий огромной шляпкой.
- На, вот, - протянула она его Саше и тут же сгребя в сторону рукой кучу каких-то железок, ухватила за ножку другой, ещё более длинный.
- Я просто не там искал, - оправдался Саша и перебрался поближе к Нине.
Он теперь рылся рядом с ней. Но, результат по-прежнему оставался тем же.
- Тебе больше везёт, - наконец смирился он.

Когда они набрали целую горсть, он попросил Нину сфотографировать его протянутую ладонь с кучей гвоздей на ней.
- Хороший улов! Говорят, что вам негде остановиться в Онеге? Вы знаете, берите ручку и записывайте! У меня есть адрес одного мужчины, я останавливалась у него в гостевом доме пару лет назад, всего за пятьсот рублей. Пишите, - из ниоткуда раздался голос Натальи Ивановны.
- Нин, запиши пожалуйста, - попросил Саша. Руки его были заняты гвоздями и диковинными железками.
- Хорошо сейчас. Спасибо вам Наталья Ивановна.
- Вы знаете, что, когда найдёте, где переночевать, обязательно напишите нам! Мы тут все будем о вас молиться. Люди переживают за вас.
- Да Наталья Ивановна. Обязательно, - обещал Саша, любуясь гвоздями.

Время летело очень медленно в этот день. А может быть и причина заключалась не во времени, а в том, что они уже везде на острове побывали.
Возле навеса с шахматами паслась та самая тёмно-коричневая кобыла.
- Пойдёмте к ней? – предложил Саша.
Все молча последовали за ним. Саша с опаской подошёл к лошади и погладил по гриве. Она не испугалась, продолжая с хрустом пережёвывать траву. Тогда Саша прижался к её щеке своей. Она стерпела и это, только лишь кивнув несколько раз своей головой, в знак признательности. Тогда Саша, совсем осмелев, присел рядом с ней на скамейку и поцеловал её в нос.
- Саша, ты не боишься её?
- Нет Нин. Она очень добрая. Вот попробуй сама погладить.
- Нет. Боюсь я.
Саша поцеловал кобылу в нос.
- Странное дело. От неё совсем не пахнет ничем. Вот только от носа и губ есть запах холестерина, - сказал он.
- Как это холестерина? – не поверил сын.
- А вот так вот.
- Откуда ты знаешь, как он пахнет?
- Знаю.
- Откуда? Он же не пахнет ничем.
- Пахнет! Холодец же пахнет!
- Холодец пахнет чесноком.
- Нет. Он пахнет жиром. Вот и у неё губы так же пахнут, хотя и совсем не жирные.
Лошадка не отходила от них. Ей словно бы нравилось быть рядом с людьми. Она видела их мало, живя на острове и поэтому любила.
Так остров прощался с ними, прислав на прощание ту самую кобылу, что встретила их в первый день на пляже у воды. Но, тогда они боялись её, не зная о том, что она на самом деле очень добрая.
Саша допил водку и теперь трезвел в ожидании обеда. Они настроились идти на него. Но не знали кому заплатить. Бухгалтерия всё время была закрыта.

* * *

Их стол был пуст. Надо было опять договариваться с девушкой официанткой. Здесь, на острове Саше удавалось это очень легко. В Москве же он уже и не пытался ни с кем говорить.
- Мы сейчас вам соберём еду. Не волнуйтесь, - тут же подошла заботливая Наталья Ивановна.
- Нет. Погодите. Я попробую договориться сначала с официанткой, - остановил её Саша.
Он зашёл в такое уже знакомое ему помещение при кухне и застав там знакомую ему девушку, сказал:
- Скажите пожалуйста, а можно нам докупить обед. Катер сегодня поздно.
- Конечно! Я сейчас всё принесу. Только я не знаю сколько это стоит. Вы подождите я с поваром поговорю, - забеспокоилась она.
- Хорошо! Хорошо! – только не волнуйтесь, мы подождём сколько нужно.
Через две минуты она вернулась с кастрюлей и поставив её на стол сказала:
- По триста пятьдесят рублей с человека и платить в бухгалтерию.
- Хорошо. Спасибо вам большое, - поблагодарил Саша.
Все, кто находился в столовой, с облегчением вздохнули.

- Какие у вас замечательные дети! – сказала та самая женщина, что предлагала вчера деньги, отобедав раньше и подойдя к их столу, перед тем, как выйти из столовой.
- Да это не наши общие. Игорь мой, а сергей Нинин, - сказал Саша.
- Мы уже всё знаем. Но, как они похожи друг на друга и на вас! Счастья вам и любви! - сказала она и пошла к выходу.

- Пиши дочке, - глядя прямо в глаза Саше, сказала Нина.
Саша сел на скамеечку, напротив столовой и начал писать сообщение в телефоне:
«У нас с тобой теперь два разных мира.
Я виноват перед тобой, как отец, допустив это. Ты живёшь не просто в другой стране, но и приняла её законы, взгляды и обычаи. Более того, эмигрировать в твоём возрасте легче, чем, когда тебе уже пятьдесят. Я всё понимаю. Но, пока Игорь ещё помещается у меня в машине на заднем сиденье, я могу его возить. Видимо это последняя наша с ним поездка. Скоро и он уедет из России. А мне здесь жить. Я приеду к тебе. Обязательно приеду. Земля не такая большая, как нам кажется. Это всего лишь маленький шарик, голубого цвета, наполненный морями и океанами, которые и придают ему этот оттенок. Скоро у людей пропадут национальности. Все превратятся в землян и будут летать к другим народам в гости, на новые планеты, даже не на самолётах, как сейчас.
Это произойдёт. Но, пока мы, люди, разделены границами, материками, религиями, убеждениями, которые мешают нам жить. А жизнь проходит мимо.
Но мне важнее другое…
Ты умеешь читать мысли? Да, именно читать! Не предпологать, что мог бы подумать кто-то из твоих друзей, а чувствовать то, что происходит далеко от тебя? Думаю, что каждый человек обладает этим качеством, просто многие бояться себе признаться в этом.
Задумайся и попробуй понять, что я думаю о тебе. О твоём маленьком сыне. Гони от себя все помехи, что создают те, кто сейчас ближе к тебе. Настройся на ту волну, что идёт не из такой уж далёкой России.
Неужели ты её не улавливаешь?
А, может быть ты уже забыла ту частоту, на которой идёт вещание? Но и это не страшно. Надо только покрутить шкалу настройки и сквозь множество помех, скрежета и шороха километров, разделяющих две души, пробьётся тот родной, хорошо знакомый звук.
Земля не просто очень мала. Она способна сделать так, чтобы тысячи километров превратились в один. Но иногда, когда это необходимо, она поступает наоборот, создавая немыслимые преграды. Но все они, прежде всего в нас самих, в нашем сердце, душе, мыслях. Ведь, что мы такое? Всего лишь её продолжение. Маленькие частицы мироздания, рождённые на ней и для неё.
Я обещал тебе прилететь зимой. Ещё тогда, когда ты приезжала с мужем на Новогодние каникулы.
Я приеду.
Может быть это будет не зима. Но, я приеду, чтобы увидеть внука. Я приеду, чтобы все, кто хоть чуточку сомневался, знали, что у него есть дедушка.
Земля стала меньше для меня в последние годы. И я теперь должен научился перемещаться по ней, не только в мыслях».
- Написал? – спросила Нина, потому, что он сидел, уставившись в сторону мыса Рог и долго ничего не говорил.
- Что? – вернулся к действительности он.
- Ты закончил?
- Да.
- Уверен?
- Да.
- Отправляй.
- Не могу.
- Почему? Нет сил.
- Надо.
- Сейчас. Подожди…
Саша закрыл глаза и правой рукой провёл по волосам, убирая их со лба. Так делал его отец. Он уловил себя на мысли сейчас, что интуитивно копирует его.
- Ты знаешь… - начал он, и сделал небольшую паузу, а затем продолжил:
- Шизофренией, в основном болеют на Севере. Паранойя же -заболевание южное.
- Почему?  – ничуть не удивившись тому, что он так резко поменял тему, спросила Нина.
-  Не знаю.
- Ты шизофреник!? – улыбнулась Нина.
- Нет. Не думаю.
- Но хотел бы им быть? – погладила его по голове Нина.
- Наверно да.
- Так проще?
- Возможно
- Она ответит тебе. Я знаю Саш.

* * *

До катера оставалось ещё два часа. Бухгалиерия была закрыта, и поэтому они решили собрать вещи неспеша и пойти на причал, который постепенно начинал уже подниматься на прибывающей воде и вскоре вполне бы мог принять их катер. Маленький катерок на Ворзогоры уже отплыл, минут десять назад и далеко в море виднелась его миниатюрная точка, от которой в разные стороны расходились волны.
Они поставили вещи на причале, а сами пошли попрощаться с местными гусями, расправлявшими свои белоснежные крылья у маленького пруда, образовавшегося в небольшой яме, между двумя гранитными скалами.
Их спокойствие охранял тёмно-коричневый, хорошо знакомый им Лабрадор.
Гусей фотографировала какая-то женщина с сигаретой во рту.
Ранее Саша не видел, чтобы она курила. Но сегодня, видимо предвкушая материк, она мысленно уже погрузилась в рутину повседневных мыслей.
Вся эта суета и нервозность, возникающие обычно перед расставанием, заслоняли собой ту привязанность и трагичность разлуки, что, благодаря им, незаметно отходила на задний план.
Постояв на берегу, какое-то время, они вновь вернулись на причал.
На часах было уже три часа дня. Оставалось всего пол часика. Катер уже стоял у причала, выпустив из своего трюма, словно заключённых, вновь прибывших на остров. Саша теперь не видел радости в их лицах. Расстроенный сам, он был не способен радоваться с другими.
- Вы можете отдать деньги за обед мне. Я передам их в бухгалтерию, - услышал Саша знакомый голос Натальи Ивановны. Он видел её с причала. Она стояла у старого карбаса на берегу, рядом с генераторной и наблюдала за ними, не зная, с чего начать прощаться.
- Конечно! Сейчас я вам передам! - сказал Саша и вместе с Ниной, сошёл к ней навстречу с причала, по плоской, гранитной скале, заменяющей трап.
Они встретились на берегу, и Наталья Николаевна взошла на причал вместе с ними, на некоторое время покинув остров.
- Вы, если что не стесняйтесь мне звонить. И напишите обязательно, что у вас получится с ночлегом. А, если не выйдет ничего, звоните. И напишите, когда доберётесь до Вытегры и до Москвы. Хорошо!?
- Да Наталья Николаевна. Обязательно, - заверил её Саша.
- Ну, с Богом ребятки! Будем молиться о вас! - сказала она и сошла на берег, чтобы занять своё прежнее место у старого поморского карбаса.

Через десять минут началась посадка на катер.
Они, словно строители Беломорканала, не желающие покидать своё детище, несмотря на свой закончившийся срок, сошли в трюм катера и молча сели на лавку, которая шла по всему периметру трюма, вдоль бортов.
Катер отплыл от берега. Его маленькие иллюминаторы не позволяли практичесски ничего разглядеть, сквозь них. С ними плыли ещё три человека, которые попали на остров вчера и теперь так же, как и Саша с Ниной, впали в некую грусть, понимая, что расстаются с ним надолго.
Это была девушка лет двадцати со своими родителями. Все молчали. Вдруг распахнулась дверь, напоминающая люк, ведущая из трюма на верх и прозвучала человеческая речь:
- Двое на левый борт! – затем, видимо поняв всё суровость своей команды, после маленькой паузы, матрос добавил, - пожалуйста… Так будет лучше.
Саша сидел рядом с Ниной и детьми. Девушка с родителями, напротив у другого борта. Поймав на себе взгляд всех троих представителей одной семьи, он молча встал и пересел чётко посередине катера в его носу, там, где смыкались лавки правого и левого бортов, образуя между собой острый угол.
Матрос, окинув напоследок трюм взглядом, одобрительно кивнул в его сторону и с грохотом закрыл за собой дверь-люк.

На маленькой палубе старенького Беломорского катерочка, построенного очень давно, возможно еще во времена Брежнева, а то и старше, ютились, испачканные маслом, пятидесятилитровые, пластиковые канистры с солярой, две маленькие, деревянные лавки и пара спасательных кругов. Капитанская рубка, через которую проходил основной эвакуационный выход из пассажирского трюма на поверхность, вмещала в себя капитана и матроса, оставляя ещё узкий проход для пассажиров.
Пятидесятилетнему, закопчённому северным солнцем, капитану сейчас были вверены все, кто покидал остров. Он отвечал за них, словно Харон, перевозящий души через реку Стикс. Матрос помогал ему в этом непростом деле, выполняя всю, не связанную с управлением катером, работу.
Саша видел перед собой полную неизвестность и пустоту. Сзади же был остров, который медленно, еле заметно из-за малой мощности старенького дизелёчка, уменьшался за кормой, но рос, заполняя предназначенное ему место, в памяти покидающих его людей.

06.09.2019г.