Глава восьмая. Глаз

Катер причалил к пристани в Онеге. Саша выходил первым. Его состояние не многим отличалось от сна. Он не понимал, а может быть и не хотел понимать, где он, зачем и для чего сейчас здесь. Что ждёт его дальше и для чего всё это было ему нужно.
Матрос поставил трап, слегка качнув его, чтобы проверить на прочность. Тот не качался и тогда он пустил Сашу первым из всех пассажиров.
Как только Саша наступил на него, трап резко и стремительно качнулся у него под ногами, как бы пытаясь выскользнуть. Саша попытался удержать своё равновесие и стараясь перехватить руку упустил тот момент, когда тот вырвался из-под его ноги, а точнее он просто не ожидал от трапа такого стремительного прыжка и со всей силы получил его левой перилиной прямо в свой левый висок.
Матрос испугался и резко схватил обеими руками взбесившийся под Сашей трап, чтобы смирить его пляску, выплёскивая при этом всю злобу на своём, неправильно установленном «друге», в крепости хватки недюжинных рук.
Но было уже поздно. Саша проснулся и вернулся полностью к жизни.
- Ничего страшного! Всё нормально, - сказал он испуганному матросу, который, казалось бы, уже был готов забить свой непослушный трап ногами до полусмерти.
Когда к нему наверх поднялась Нина, он подал ей руку и отведя в сторону сказал:
- Нин, я что-то тут о трап ударился. У тебя не будет салфетки, а то, кажется кровь идет?
- Кровь! На Саш - испуганно и очень быстро нашла, и протянула она салфетку. Уже не удивляясь происшедшему именно с ним, но всегда переживая.

Они шли мимо гостиницы у причала к своей машине.
- Смотри пап, а джипа того Ауди уже нет.
- Да, я вижу Игорь. Думаю, что они просто ночевали здесь, а на остров не ездили, ответил он сыну, придерживая у своего виска салфетку.
- Скажите пожалуйста, а здесь в городе нет никакого парома на ту сторону? - отстав от остальных и предприняв последнюю попытку, спросил Саша, подойдя к двум местным молодым людям, лет двадцати, присевшим на периллу крыльца гостиницы.
- Паром-то есть. Но… - начал один из них.
- Редко ходит?
- Нет. По воде ходит.
- Как это? – искренне не понял его Саша.
- Ну, то есть по приливу.
- Так ведь прилив сейчас!
- Да, прилив. Но он уже ушёл. С утра надо ловить.
- Пойдём Саш. Надо ночевать здесь. Другого пути нет. Сам видишь, - вернулась за ним Нина, которая было прошла вперёд, в сторону здания администрации, где они оставляли свою машину.
На стене гостиницы красовался большой стенд с рисунками на карте всех деревянных церквей, которые и были внесены Сашей в маршрут.
Он остановился около стенда и внимательно, не без грусти рассматривал каждую церковь.
- Смотри Нин, а ведь мы смогли увидеть тольку меньшую часть. Как жаль! Но дороги! Эти проклятые дороги!
- Ничего Саш. Зато мы побывали на острове.
- Но график! Я же работал над путешествием! Весь график полетел!
- Не переживай.
- По этому берегу поедем. Жаль. Но хоть Пиялу посмотрим. Турчасово на том берегу останется, - смирился Саша, водя пальцем по наглядной схеме.

* * *

Онега, город хоть и большой, но ночевали они, как ни крути, а всё равно в той же гостинице, где и их «друг» на Ауди.
Сходив в местную «Пятёрочку», где, судя по покрытым песком, смешанным с землёй и грязью, полам, явно не было в штате уборщицы, из-за экономии денег, они купили еду на ужин, взяв на завтрак местный творог и сметану.
- А ты будешь его есть? – спросила перед кассой Нина, заподозрив Сашу в нелюбви к рассыпчатому, местному творогу.
- Да! Это же полезно! Иначе зачем бы я его брал?
- А сметану? – всё ещё сомневалась она.
- А, как же!? А ты?
- Тогда и я буду, - смирилась, вздохнув Нина.
- Надо позвонить Наталье Ивановне, она вроде говорила, что может дать чей-то телефон тут, в городе, - сказал Саша, когда они вышли из «Пятёрочки».
- Так она и написала мне тут всё на бумажке. Вот, смотри, - доставая из своей сумки маленькую, сложенную пополам бумажку, сказала Нина, и протянула её Саше.
- Какой?
- Первый номер набирай. Там Ольга какая-то.
- Хорошо.
Саша набрал номер.
- Здравствуйте. Нам ваш номер дала Наталья Ивановна. Говорит, что останавливалсь у вас. Нам нужно вчетвером переночевать где-то, - сказал Саша в телефон. Затем последовала некая пуза и женщина ответила.
- Ой, так у нас всё занято. Вы попробуйте у причала в гостинице, там хоть и чуть дороже, но место должно быть. Сейчас уже конец лета, не сезон.
- Хорошо. Спасибо. Но, если там не будет места, можно вам перезвонить?
- Конечно. Найдём вам что-нибудь тогда. Но, лучше сначала у них попробуйте.
- Значит всё же там, у причала, - сказал Нине Саша.
Теперь они шли опять к той самой гостинице, которая, как им удалось узнать, не заходя в неё, обходными путями, оказалось недорогой.
Её холл служил раньше залом ожидания для тех, кто дожидался катера на тот берег Онеги. Но теперь этот самый катер, выкрашенный в белый цвет словно выбросившаяся на берег, мёртвая белуха, беспомощно лежал на берегу, «стошнив» своим, полностью выработавшим ресурс двигателем. Первое время, конечно были попытки починить его, но потом здравый смысл, говорящий о том, что нужен новый движок, взял верх и дело оставалось только за деньгами. Но их не было. Да и откуда они могли появиться, если на здании местной администрации висело два красноречивых плаката.
Первый подписанный Медведевым Д. А: - «Главная задача власти – это поддержание и сохранение производства».
Второй, уже более серьёзный, отличающийся глубиной мысли, подписанный Путиным В. В: - «Главное сегодня – найти компромисс между интересами государства и лесопромышленного бизнеса».
Ранее Саша никогда не задумывался, да и не мог догадываться о том, что оказывается главное для правительства заключается именно в нахождении компромисса, а не в попытке вернуть стоимость продаваемого леса на уровень прежних цен, прекратив его вывоз в Финляндию, Швецию и Норвегию, по ценам, ниже рыночных, начав всё же делать высадки на срубленных участках тайги.
И, пока это главным оставалось, ни о каких деньгах на ремонт катера думать не приходилось.
Лицемерие, которым отличались данные плакаты, размером не менее одного метра на три, как показалось Саше, было демонстративно вывешено на всеобщее обозрение выживающим в тяжелейших условиях, местным жителям. Это был своего рода, молчаливый, но кричащий своим безмолвием, протест местной власти, против Москвы, не как столицы, а как того места, где и засело всё то зло, что мешало им развиваться и жить, как люди в граничащих с Россией странах северной Европы.
«…Стая белух наблюдалась сегодня жителями Онеги. Местные морские жители, приплыли погреться на Августовском солнышке, перед началом осени» … Вспомнил Саша отрывок из местной газеты, который он прочитал в сувенирно - продуктовом ларьке, на острове.
Они приплывали проститься со своим другом. Подумал он.

Игорь остановился перед катером. К нему подошёл Сергей и встал рядом с ним.
Они смотрели на катер.
Затем Игорь сделал несколько фотографий. Сначала самого катера, а затем, подумав - его двигатель на переднем плане, а за ним реку, лес и заростающий травой, с прошлого года корпус речного труженника, с ещё не разбитыми окнами. Все эти составляющие служили фоном для переставшего биться, двенадцатициллиндрового, дизельного сердца.
Местные дети играли в нём в поморов, но никому из них не приходила в голову мысль, сломать что-то в этом, совсем ещё недавно живом и могучем великане.

* * *

- Утром подъём в семь. В восемь надо бы выехать. Иначе крышка! – дал установку Саша перед ужином, который они сотворили прямо в номере, из продуктов местной «Пятёрочки».

Всю ночь шёл дождь. Все самые главные решения в своей жизни Саше приходилось принимать во время дождя. Вот и сегодня он начался ещё, когда все спали. Значит день будет не просто тяжёлым для всех, но и знаковым. Думал он ещё лёжа в постели, когда только открыл глаза.
Саша посмотрел на часы.
Восемь! Показывали они.
- Проспали! – громко сказал он и резко вскочив с кровати, побежал первым в душ.

Быстро позавтракав и благополучно забыв поставить на стол творог со сметаной, все собрались и уже в начале десятого сидели в машине. На переднем, пассажирском месте восседал Сергей, как он того и заслужил, выиграв его в морской бой, ещё на острове. Сзади Нина с Игорем. Проиграв сражение, он не пытался проситься вперёд, мужественно и смиренно приняв проигрыш. Саша не спорил с этим, хотя ему было приятней, если бы рядом с ним сидел не Игорь, или Сергей, а сама Нина.
Предстоял долгий, нелёгкий и непредсказуемый путь. Но, выхода у них не было. Квартира в Вытегре и так была просрочена на день. Саша разговаривал с её хозяином и тот пошёл на словах ему навстречу, разрешив сдвинуть заезд на один день.
- Игорь ищи заправку. Лучше нормальную, а то встанем в тайге.
- Уже нашёл. Километрах в десяти есть.
- Ближе нет?
- Нет.
- Понял. Едем, - перекрестившись, сказал Саша.

Черз полчаса они уже были на выезде из Онеги, с полным баком и запасной канистрой. Заправок на пути не предвиделось на протяжении двухсот пятидесяти километров. То есть десять часов они должны были находиться в свободном плавании.
Саша ехал медленно, километров шестьдесят в час, так, как в каждом новом месте, дорога имеет свой характер и душу и к ней нужно уметь присмотреться, привыкнуть и распознать. Он старался понять эту, новую для него трассу Онега – Плесецк. Дальше дорога была ему уже знакома, за исключением участка Каргополь – Вытегра. Но, там, как он надеялся, с дорогой должно обстоять всё в порядке.
Они шли, и так будет правильнее назвать то, что кто-то посмеет назвать движением, вдоль реки Онеги. Она обнажилась в этот утренний час своими камнями, местами показывая дно. Так сильно действовал на неё утренний Беломорский отлив. И только маленький фарватер, шириною около двадцати, тридцати метров, оставался для того, чтобы проплыть по ней на плоскодонной лодке. Это было очень необычное зрелище, широченная река, достигавшая ширины до ста двадцати метров, на семьдесят процентов обмелела и сузилась до пятидесяти метров.
Асфальт кончился не сразу, а километров сорок он их ещё сопровождал, не в силах расстаться с полюбившейся ему, такой редкой в здешних краях, машиной.
Но, напоследок он приготовил им злую шутку и если бы Саша доверился, то она досталась бы ему сполна. Сначала им встречались «лежачие полицейские», причём прямо в тайге, но с предупреждающими заранее знаками. Зачем они там были сооружены, для него осталась тайной, покрытой мраком. Но, благодаря знакам и своей вполне преодолимой высоте, Саша проезжал их на пятнадцати километрах в час. Но, на прямом участке пути, в километре от памятника погибшим здесь политзаключённым, перед ними, совершенно неожиданно и без предупреждающих знаков, возник некий бугор, поперёк всей дороги, которая, кстати сказать, вовсе не имела обочины, чтобы объехать его.
В такие вещи мало, кто сможет поверить, если рассказывать о них, не подкрепляя видеоматериалом. Как же жаль, что выключен видеорегистратор! Саша не включал его, потому, что не хотел, чтобы на те душераздирающие кадры, что были отсняты по дороге в Онегу, записалось, что-то другое, прежде чем он перепишет самое интересное в компьютер.
Саша ехал сорок. Он не просто сбросил скорость, а остановился совсем, так, как его машина не могла бы преодолеть это препятствие. Ему даже показалось, что оно сделано специально для того, чтобы такие машины, не могли тут проехать. Обычно так делают на дорогах, ограничивая верхний предел скорости транспортных средств. Но, чтобы ограничивать его снизу, да ещё и без предупреждающих знаков, он никогда не видел.
Страшно было даже представить себе, что могло бы произойти с их машиной, если бы он не увидел этого «лежачего полицейского» издалека. Ему приходилось видеть, как у грузовиков вырывают задние мосты такие сюрпризы.
О них явно кто-то молился. И молитва была очень сильна!
- Выходим все! – ожесточённо скомандовал он.
Все послушно вышли и только после этого он продолжил движение, пытаясь по диагонали преодолеть преграду. Ему удалось это сделать каким-то чудом.
- Да тут и асфальт смертельно опасен! - признался он, когда все залезли обратно в машину.
- Слушай, такое впечатление, что упало дерево от ветра и они его заасфальтировали, чтобы не убирать с дороги, - предположила Нина.
Саша ничего ей не ответил. Он думал только об одном – как успеть добраться сегодня до Вытегры.
Переход же на обычную для здешних мест дорогу, прошёл для них предсказуемо и не так болезненно, как ранее, когда они не были к этому подготовлены. Вместе с асфальтом пропали сами машины.  Они, словно бы затаились в деревнях, ожидая лучшие времена, которые, как они думали, ещё могут прийти. Но Саша не верил в чудеса и продолжал своё движение к далёкой цели.
Пияла ждала их впереди. Туда-то они могли добраться, если их машина не треснет по дороге и не развалится на две части. От Онеги до неё было не меньше ста километров. Навигатору Саша не доверял и поэтому мерял расстоянии уже на глаз, по карте.
Сто километров – это говорило только об одном – четыре часа в пути. Правда первые километры, несмотря на смертельный для жизни риск, они прошли со средней скоростью, равной сорока километрам в час, а это большая экономия. Соответственно, как ни крути, в Пияле они должны были оказаться, где-то в районе начала второго дня. Да-да, к обеду они могли бы проехать уже целые сто километров из назначенных шестисот семидесяти.
Их обогнал местный грузовик, с огромным, белым фургоном.
Саша успел показать ему поворотником, что видит его и пускает. Он даже слегка притормозил.
Дождь шёл постоянно. И только ближе к двенадцати часам дня, он несколько по приутих. Дорога постепенно превращалась в достаточно ровное пока ещё, из-за малого количества машин, болото. Но ехать по нему не доставляло большого труда, так как они скорее плыли, чем ехали. Расход топлива бортовым компьютером не определялся.
- Саш, а тут возможно поставить круиз-контроль? - неожиданно спросила Нина.
- Что ты!? Он не берёт на скорости менее пятидесяти километров час!
- А ты попробуй.
- Зачем?
- Надо доесть творог, а то испортится.
- Хорошо, - Согласился он и выставил скорость двадцать пять километров в час. Что-то тут же пикнуло в динамиках и появилась надпись: -«Недостаточно высокий уровень скорости»
- Ну, вот ещё! Щас я тебе его повышу! – огрызнулся Саша.
- Эх! – вздохнула Нина.
- Сколько там ещё до Пиялы?
- Двадцать пять – ответил Игорь.
- Понятно. Ещё час.
- Есть хотите? – спросила Нина детей.
- Ну, так, - вяло ответил Сергей.
- Можно, - в том же стиле, лениво и без особого желания, вторил ему Игорь.
- Творог будете?
- Нет, - одновременно ответили дети, посмотрев друг на друга.
- Хорошо. Тогда вам колбасу с хлебом, а нам творог.
- Есть только на ходу! Дорога каждая секунда! – прокоментировал Саша, крепко держа руль, лавируя между маленьких и очень противных ямок, практичесски не меняя вторую передачу. Машина Ехала медленно, но уверенно.
Нина раздала бутерброды детям и смешала творог со сметаной.
- На! - приготовилась кормить Сашу с ложки Нина, уже набрав в неё достаточно приготовленной смеси для последующей отправки в его рот.
Но, именно в этот момент, более-менее гладкая дорога закончилась и началась такая привычная уже для всех тряска. Вся дорога была испещрена мельчайшими бороздками, неизвестного происхождения, не представляющими никакой помехи для машин с мягкой подвеской, но таких опасных для Сашиной.
- Погоди Нин. Ты прям, как специально чувствуешь колдобины.
-  Открой рот шире.
- А ты попадёш-ёшь?
- Да-да-да, - словно бы для большей уверенности, несколько раз повторила последний слог Нина.
Попасть в рот ей удалось, но вот закрыть его в нужный момент, Саше не представилось возможным. Поэтому часть сметаны, с маленькими комочками творога, остались на его пышной, подросшей за время путешествия бороде.
- Хи-хи!
- Что-смешного-то? – обиделся он.
- Облизнись.
- Уже!
- Плохо!
- По-другому неприучен! – обиделся он.
Нина поставила творог себе на колени и вытащив влажную салфетку, попыталась вытереть его бороду самостоятельно.
- Творог держи-жи!
- Что-то-то-о!?
-Уп-па-па-дёт-ёт!
- А-а-а! – успела она поймать падающий с колен на пол машины творог, обильно удобренный сметаной.
- Давай по-подождём. Я тебя умоля-ляю!
- Хо-хорошо.
Они проехали ещё минут пять и дорога опять выравнялась, ощетинившись неглубокими ямками, пришедшими на смену зубодробильной ряби. Ямки Саша умел обходить плавно.
- Давай! – сказал он.
Нина, неспешно, раздала вторую порцию бутербродов детям и полезла за творогом, который от греха подальше, убрала в сумку, стоящую на полу машины. Все эти процедуры заняли какое-то время и когда она, наконец, открыла коробочку с творогом и набрала его целую ложку, прямо по курсу показались колдобины.
- Может подождём? – взмолился Саша.
- Надо доесть! - твёрдо сказала Нина.
- Эх! Давай! – открыл рот Саша, закрыв, при этом глаза.
- Э! Э! Э! Саша! Не балуй!
- Я боюсь.
- Ничего не бойся, я с тобой, - улыбнулась Нина.
- Ты думаешь? Слушай, а подержи руль, пока я сам поем.
- Нет!
- Почему нет?
- Я боюсь.
- А чего-ты-то боишься
- Что ты подавишься.
- Нет, ну, это ни в какие ворота не лезет! – сказал Саша и остановился прямо на дороге, не принимая правее, так, как машин всё равно никаких не было.
Он неспешно положил сам себе в рот, полную ложку вкусного Онежского творога и только после этого включил первую скорость и тронулся с места.
- Так и буду есть! Ну, его нафиг! – обиженно, произнёс он.
Жуя и глотая на ходу, но набирая следующую ложку остановившись, не забывая передавать творог Нине, для того, чтобы и она могла есть его, чередуясь с ним, он медленно продвигался вперёд к цели рывками.
Творог всё-таки кончился и теперь они могли ехать опять быстро, со скоростью бегущего человека.

Они проезжали какую-то деревню.
Грузовик, обогнавший их стоял у местного магазинчика, расположенного в оббитом тёсом, покрашенным в светло-голубой, с сероватым оттенком, цвет, бревенчатом бараке.
- Продукты развозит, - предположил Саша, но никто не отреагировал на его слова.
Все в машине молчали. Изредка их обгоняли какие-то машинки с Архангельскими номерами. Дело в том, что в самой области, как и в Архангельске, все номера заканчивались на 29 и определить откуда именно та, или иная машина можно было с точностью привязки, примерно около шестисот, семисот километров, так велика она была. Впрочем, о какой точности приходилось здесь говорить, если сами города, как их тут называли, не имели больших размеров и находились на удалении друг от друга до двухсот пятидесяти километров!?
- Пятнадцать…
- Четырнадцать…
- Тринадцать, - время от времени произносил Игорь. И от этого монотонного диктанта, становилось грустно.
- Смотри Саша, какая деревня красивая, на том берегу!? – показала рукой Нина.
В этот момент их медленно обошёл, такой уже знакомый им продуктовый, как они решили, грузовик с белым фургоном.
Впереди, чуть правее, на том берегу Онеги, виднелись северные, деревянные, крестьянские дома. Они стояли в ряд, главными, торцевыми фасадами к реке. Не так, как строят на юге, где к рекам обычно выходят задние дворы и огороды с банями. Эти дома, словно бы стремились заявить о своей красоте всем тем, кто оставался на этом берегу и не мог к ним пробраться из-за отсутствия мостов на реке. Те же, у кого был катер, не были опасны для них, ведь они так же жили здесь, на этой Северной реке, объединившей своих жителей, словно новогодняя ёлка игрушки, каждая из которых отличалась своей красотой и индивидуальностью, хотя и была сделана всё из того же тонкого стекла.
Люди в ней были так близки с окружающей природой, что возможно могли разговаривать с дикими животными, наблюдающими за ними из леса и не исключено, что некоторые из них даже приходили в гости, попить чайку, долгими, зимними вечерами.
- Не деревня, а село. Это для нас всё деревни. А тут сёла. Вон, видишь, какой-то храм, а точнее церковь, как здесь принято говорить, пусть и разрушенная, но стоит, - поправил её Саша.
- Знаю, - согласилась с ним Нина.
- А ещё вернее сказать погост. Только тут погостами не кладбища называют, а сёла, где есть церковь. Тут всё по-иному, не как у нас, где сама формулировка – погост, наводит на грусть и уныние. Здесь же это некая радость воссоединения с ушедшими или общение с Богом. Тут всё иное и погоста не боятся, его наличием гордятся и считают, что только там, где есть церковь и может быть погост, там, где есть возможность отпеть душу человека, перед его последним путём. То есть там, не страшно умирать, там законный портал в другой мир.
- Да. Всё так. И хотя многие пьют, церкви ещё стоят, именно тут, на своем месте под открытым небом, а не в музеях. Мы могли приехать из Москвы в малые Карелы по хорошей дороге. Не чувствуя и не видя естества природы и гармонично вписанных деревянных старинных храмов. Могли путешествовать только по музеям, где всё комфортабельно и рассчитано на туристов. Не видя глубины Севера. Помнишь, сколько было там машин и людей?
- Да, мы с большим трудом приткнулись в углу, - вспомнил Саша.
- Отсутствие асфальта — это словно плата за те чудеса, что открываются перед взором тех самых упрямых путешественников, которые хорошо знают свои цели и верят в них. Наша вера, видимо не так сильна, если мы не смогли с тобой пробраться в те намеченные нами храмы. И не отсутствие дорог в этом виновато.
- Ничего Нин. Это говорит только об одном. Нам опять придётся сюда приехать.
- Только без меня! – сказал Игорь.
- Без тебя. Без тебя. А вот Сергея возьмём. Он молчит, значит ему нравится, - предположил Саша.
- Он просто очень устал от такого путешествия, ведь он младше Игоря, почти на три года, - ответила за сына Нина.
- Десять…
- Девять, - считал Игорь.
Мимо них проехал джип Мерседес, чёрного цвета с тонированными окнами и питерскими номерами. Его водитель не брал максимально левее, чтобы не посечь их машину камнями, а прошёл всего лишь метрах в двух от них, на «бешенной» скорости, равной пятидесяти километрам в час, как показалось Саше.
Он успел показать поворотником, что видит его и пускает. Но его водитель, словно бы стремясь показать, что не нуждается в чьей-либо помощи, не включил «аварийку», как это было принято теперь уже и на севере, распространившись по России именно из Питера.
- Ты не видел, кто там был за рулём? – спросил сына Саша.
- Видел. Девушки. Водитель и пассажир.
- Они здесь, словно ангелы смерти. Все чёрные, - сказал Саша.
- Не ясно только, какими судьбами их сюда занесло!? То, что они на джипе, это понятно, но зачем здесь тонировка и чёрный цвет? Это говорит об их позиционировании в обществе. Они спрятались от него за чернотой. Что же их привлекло здесь?
- Разруха, - пошутил Игорь.
- Разве, что, - согласился с ним Саша.
Им было видно, как носило джип из стороны в сторону по размокшей от дождя дороге. Он, стремительно удаляясь, превращался в чёрную точку на дороге, пока не исчез совсем за поворотом, с лёгким заносом проплывя его, словно глиссер в повороте.
- Семь…
- Шесть…
- Пять…
- Осталось меньше десяти минут, - сказал Саша.
Все молчали. Машина медленно катилась вперёд, словно бы бульдозер или вездеход, хорошо знающий себе цену и не разменивающийся на такие мелочи, как скорость, суета или желание куда-то успеть. Едешь тише – дальше будешь. Теперь догадывался Саша о корне этой древней, ранее непонятной ему поговорки.
- До поворота пятьсот метров, - наконец сказал Игорь.
- Предлагаю, остановиться прямо на съезде у обочины и сходить в туалет, прежде чем въезжать в село, - сказал Саша.
Они так и сделали.

Когда все сели в машину их обогнала местная «буханка».
Они поехали за ней.
Через сто метров, как только они выехали из небольшого пролеска, перед ними показался прямая, словно свеча, деревянная шатровая церковь. И пусть их здесь, на севере называют церкви, для Саши это было самое, что ни на есть - настоящее чудо. Особенно сама дорога к нему, которая стоила того!
- Такой же... Я не пойду, - предупредил всех Игорь.
- Ты просто устал, - предположил Саша.
- Осуждаю, - на молодёжном сленге дополнил Игорь.
«Буханка остановилась с самого края дороги, видимо у здания сельской администрации так, чтобы остался проезд. Из неё вышло трое мужиков в длинных кирзовых сапогах и покосившись на Сашину машину, они пошли в сторону храма.
- Наверно по вопросам реставрации приехали, - предложил свою версию Саша.
- А, где же тот чёрный джип мерседес? – спросила Нина.
- Да, видимо я был прав. Девчонки просто заблудились. Отстали от своих парней.
Они проехали мимо «Буханки» и подъехали к самому обрыву к реке Онега, припарковавшись задом к реке, а передом в сторону храма и видимой слева от них колокольни.
- Пошли! – сказал Саша и вышел из машины.
Дети остались сидеть в машине. Нина вылезла с заднего сиденья, откинув Сашино. Конечно, для того чтобы выйти Игорю, в отличие от Сергея, сидящего спереди, нужно было так же пролезть через откинутое сиденье в узкую щель широкой, оставленной открытой Ниной двери. Это было нелегко, но главное это желание. Его, видимо уже не было. Усталость каждодневных, тяжёлых переездов, брала своё.
- Ты видела 1651 год!?
- Да Саш. Это потрясающе!
- Да уж!
Они обошли вокруг шатровой церкви, фотографируя его, но понимая, что времени у них катастрофически мало, впереди ещё пятьсот семьдесят километров неизвестных, страшных дорог.
Саша отошёл в сторону, где стояли три мраморных памятника.
Он остановился у одного из них. Судя по датам, здесь покоился ребёнок, семи лет, а по фамилиям на соседних памятниках было ясно, что это его родители. Все даты смерти были ещё конца позапрошлого века. Других могил рядом не наблюдалось.
Надо же, как распорядилось время с кладбищем. Деревянные кресты не дошли до наших дней, а мрамор сохранился. Но, кто мог позволить себе поставить мраморный памятник в такой глуши!? Только местный, зажиточный крестьянин. Неужели настолько богато тут жили!? Подумал Саша.
Ему вспомнился спор будущего патриарха Никона на острове Анзер с Елеазаром Игуменом Анзерским, из-за того, какую церковь лучше строить, каменную или деревянную.
Никон настаивал на каменной, чтобы стояла века. Елеазар считал, что скромность важнее и ратовал за деревянную.
Результатом был побег Никона с острова с двумя иноками, а далее тот страшный шторм и спасение на Кие.
Так, что же важнее? Вечность или скромность? Думал Саша, ступая в сторону колокольни, стоящей на самом обрыве к древней северной реке Онеге, словно бы вечность ласкала её подножие и никак не могла добраться до неё своими водами.
И Елиазар был ему сейчас ближе и важнее.
А Никон теперь так и ходил между мелкими островами во время отлива, по отмелям, не находя себе покоя и не имея возможности покинуть этот архипелаг, прикипев своей душой навечно к главному из всех островов, Кию, с его каменными постройками, возведёнными благодаря его воле и дошедшими до наших дней.

- Пошли к колокольне? – предложил Саша.
- Нина молча пошла за ним.
Саша дёрнул за ручку низкой деревянной двери. Она открылась. Никаких запрещающих надписей не было. Они взобрались на самый верх свежеотремонтированной колокольни. Новые доски и брёвна, словно протезы на теле человека зияли на ней своим свежим, жёлтым цветом.
Оттуда было видно многое. То, что нельзя было увидеть с земли.
Налево шатровая церковь, справа разрезающая надвое всё Подпорожье, широкая река Онега, а сверху прорежающееся от дождевых облаков, низкое северное небо. А под ногами у них, словно бы пограничный столб – колокольня, лишённая колоколов.
И вокруг всего этого, что на одном, то и на другом берегу Онеги, раскинулся дикий, свободный и густой, выстоявший все прогрохотавшие мимо него столетия, Северный лес. Проплешен от многочисленных вырубок отсюда не наблюдалось и это вселяло надежду и веру в тех, кто мог себе позволить взобраться сюда.
Саша вспомнил, как они поднялись в Каргополе на каменную колокольню, узкой лестницей, спрятанной в стене. Там это стоило денег. Наверху никого не было, кроме звонаря, который налаживал длину верёвок от колоколов, натягивая или наоборот расслабляя их. Он решал, как должны звучать колокола.
Но здесь звучать было нечему и решения принимали они сами. Как зазвучат их мысли, к какому выводу придут они, вернувшись в Москву, высасывающую из людей души и дающую взамен - право на жизнь.
 Здесь это право было у каждого своё, не повторяющее чьей-то воли. И теперь, ни Саша, ни Нина, не хотели подчиняться городу, в котором им предстояло жить. Они обрели волю. Пускай и не всю, а только лишь внутреннюю. Но из неё вырастала та самая, настоящая, полная и ни от кого не зависящая свобода, которую теперь уже нельзя было вытравить никакими ядами, как сорняк на поле с генномодифицированной рожью.
- Смотри Нин. Твой сын вышел из машины и идёт к нам.
- Игорь не выходит. Жаль, - ответила она.
- Упрямый. Он никогда не отступится от того, что уже озвучил. Весь в меня. Да и мама его не слабее. Ничего значит ещё не время. Подрастёт – поймёт.

Никон. Никон. Никон. Ударами сердца пульсировала в Сашиной голове мысль.
Люди очень хитры. Они принимают только то, что им выгодно и объясняют отказ от истины, её необъяснимостью с точки зрения ещё не доросшей до неё науки, на деле же, просто не имея сил постичь и принять её, как своё спасение. Те же, кто верит, постоянно имеет дело не с наукой и от этого опытнее, увереннее и сильнее в необъяснимых ситуациях. Чем глубже человек, тем больше в нём понимания и любви.
Кто уверен в себе, идёт к цели по трупам своих врагов. Он жесток и от этого удачлив. Неумолимость, основанная на упрямстве, приводит к потере веры, к разрушению и хаосу, называемому теперь многими порядком.

Деревянная, шатровая церковь устремлялась маковкой ввысь, самим своим присутствием доказывая правоту и неповторимость дореформенной веры. Той, что не подвергалась приведению в порядок, что оставалась все эти годы настоящей, несмотря на те новшества, что были введены там, далеко отсюда, в Европейской части России.

Они фотографировали всё, что только могли унести отсюда с собой. И попросили снять себя, поднявшегося наверх Сергея, на фоне храма.
Запечатлевая электронным глазом телефонной фотокамеры, эту память, они уносили с собой всё, что хотели взять в своём сердце, в тот, наведённый многими столетиями порядок. Который постепенно, но планомерно, превращал Москву в памятник глупости, разрушая или замуровывая прошлое в гранитную плитку искусственно написанной истории.
Бури преобразований, пронесшиеся над их страной, практически уничтожили её историю, упорядочили веру, изменили самосознание. Но, кое-где, в самых отдалённых и скрытых её местах, ещё оставались символы веры, которые подпустили к себе и их. Пусть не все, но ровно столько, сколько требовалось для этого первого знакомства. Да и как же ещё мог поступить с ними Север, так и не показав хотя бы части своей суровости?

Они поехали дальше.

- Теперь Турчасово, - поставил цель Саша. Он руководил, и машина подчинялась ему. Но, что бы он делал, если бы та отказалась его слушать? Он боялся даже подумать об этом, уповая только на Бога.
- Осуждаю, - коротко сказал Игорь
- Оно на другом берегу будет, и мы всё равно не сможем туда заехать.
- Тогда ладно.
Проехав ещё около десяти километров, справа они заметили проглядывающую между деревьев, деревянную церковь с такой же, как и в Пияле колокольней.
- Смотри, какая красота! – обратила внимание Нина.
- Да, это Турчасово, а вот и указатель. Но, здесь нет моста. Просто дорога идёт к берегу, а там маленький причал из дерева и ни одной живой души. Даже за деньги некого попросить. Едем дальше. Нет времени у нас. Знал бы, взял запас по дням ещё на неделю, не меньше. Тогда бы точно всё успели. Но выдержала бы машина?
- Хорошо. Тогда проедем ещё чуть-чуть и где будет лучше видно, остановимся?
- Конечно Нин.
Они так и сделали. Но оптика телефонов не позволяла сделать хорошие фотографии. Игорь же не имел ни малейшего желания воспользоваться преимуществами своего объектива.
Деревянная, пяти купольная церковь с отдельно стоящей колокольней отражалась в течении реки Онеги, провожая их своим спокойствием.
Через несколько километров они опять проехали какую-то маленькую деревеньку, но уже практически без асфальта. Около завалившегося на бок деревянного магазинчика разгружался знакомый грузовик с белым фургоном.
- И, всё же здесь есть жизнь! – обрадовался Саша.
- Лес сделал их практически недоступными, но при этом принял весь удар цивилизации на себя.
- Да Нин. Он, вырубаясь, сумел сохранить в своих нетронутых закутках ту тайну, что становится понятной нам.

Постепенно начался мелкий дождь, который очень скоро перешёл в крупный и не переставал уже до самого Плесецка.
Теперь, впереди их ждала дорога на выживание. Сотни километров неизвестности.
Настроение у всех было никакое. Казалось бы, у них была одна цель, попасть сегодня во что бы то ни стало в Вытегру. Но это было практически невозможно из-за Сашиной ошибки. Да он ошибался, веря в наличие дорог, когда строил маршрут ещё в Москве. Но, кто бы мог подумать, что тут их ждёт такая разруха. У Саши не было единомышленников и соратников в подготовке поездки, кроме Нины. Но откуда она могла знать больше чем он? То к чему они стремились было ещё ново для них. Даже сама его машина была куплена в те времена, когда он был другим и не годилась для него нынешнего.
Люди, которые живут такими путешествиями, обычно с детства такие, как требует этого сама северная жизнь.  Саша и Нина родились в Москве и даже представить себе не могли, что когда-нибудь настолько изменятся, что «заболеют» севером.

- Скоро Савинское, - нарушил тишину Игорь.
- Это очень хорошо. Словно бы очнувшись от профессионального сна, с открытыми глазами, скорее машинально, чем с радостью, сказал Саша.
Впереди, слева у обочины их «ждал» весь забрызганный грязью, трудяга-грузовик, с белым фургоном. Его колёса ушли под воду сантиметров на двадцать. Ручьи прокладывали свои новые русла в обход возникшего на их пути препятствия.
- Уже развёз! - догадался Саша.
- Что? – не поняла Нина.
- Продукты. Теперь пообедает, отдохнёт и обратно в Онегу, на базу поплывёт. Но обратно, по течению легче уже будет, - предположил Саша.

В Савинском, перед Плисецком начался асфальт. И, как это обычно бывает, последние километры перед ним, дорога, хотя и была прямой, походила на песчаный «морской пляж», размытый колёсами машин. Ехать приходилось медленно, но уже не из-за того, что встречались колдобины, а потому, что песок сильно размок и не давал легко крутиться колёсам. Здесь уже их мало кто обгонял, боясь так же, как и они «сесть» на брюхо.
Дождь уже лил, как из ведра, словно бы закрывая им путь назад.
Теперь их транспортное средство приравнивалось к остальным и возможно даже имело некоторые преимущества перед другими, благодаря своей электронике, позволяющей избегать пробуксовки.
Выскочив на асфальт в Савинском, они не сильно радовались этому факту, уже зная, как он коварен в этих местах.
И точно, он вдруг закончился, перейдя на плиты, постепенно вылезшие из-под него. Им навстречу шла Нива, на очень малой скорости, что-то около десяти километрам в час. Она виляла по дороге, постоянно выезжая на встречку. Это хоть и сильно пугало Сашу, но и радовало, говоря о том, что именно на их полосе дорога поровнее. Но, по мере приближения к этим отрезкам дороги он понимал, разочаровываясь, что чужая тарелка всегда вкуснее.
Справа, на столбе, висел знак: - «Обгон запрещён».
И, несмотря на то, что в далёкой Москве за такую езду водитель десятки раз лишился бы прав, попадись он ДПСнику, или заплатил бы десятки тысяч рублей штрафа, если бы попал под камеры, Саше нравился некий протест, который он мог выразить на этих дорогах, пусть и таким, видимым только ему одному образом.
Их обогнал Субару «Форестер» с Архангельскими номерами. Но, вскоре, так же, как и они, сбросив скорость, стал передвигаться медленно и осторожно. Трещины между плитами были так широки и глубоки, что даже джип не мог их преодолеть. Наконец «Форестер» взял правее и припарковался, словно бы сдувшись, выпустив из себя всех своих многочисленных пассажиров. В машине были трое детей и видимо их родители.
Саша всегда был осторожен с лесничими, давно не разжигая костров в лесу, боясь штрафов. И даже аналогичное название машины, звучащее по-английски, как «Форестер», настораживало и принуждало быть внимательнее и любезнее, чем с другими участниками дорожного движения от страха получить бесплатный урок.
Саша остановился возле «Форестера» и поздоровавшись, спросил его водителя, мужчину небольшого роста, с короткой стрижкой русых волос, как, и у всех встречающихся здесь мужчин. Они стриглись, как и раньше до революции, одинаково, что называется «под горшок», с той лишь разницей, что нынешняя стрижка отличалась топорщимися, словно ёжик, волосами, какая бы структура их не досталась мужчине по наследству от своих родителей. И если тогда это было просто и главное бесплатно, то сегодня, прежде всего дёшево, как понимал Саша. Ведь, что такое волосы? Правильно! Это расходный материал. И нечего строить себе вавилоны на голове, как этим теперь страдают многие в крупных городах.
- Скажите пожалуйста, мы правильно едем на Плесецк?
- Эх неправильной дорожкой вы едете! – указывая на Сашину машину, - со снисходительной улыбкой, преподал короткий урок правильной езды, «лесничий».
- Спасибо, - поблагодарил его Саша, хотя бы за то, что не разубедил его в том, что он едет неправильной дорогой. Ведь слово «неправильной» прежде всего прозвучало по отношению данной дороги к его машине.
- Ещё километров пять. Дальше полегче будет, - снисходительно добавил мужчина.

Виляя справа налево, словно змея, Саша всё же выехал на асфальт, как не обманул его водитель джипа, через пять километров.
- Уф! Теперь до Каргополя низко летим! – обрадовался он, ведь на часах уже было пять вечера.
И действительно, дорога была хороша. Да и по ней они уже проезжали один раз, когда ехали в Архангельск. Теперь, же, сегодня, когда они возвращались обратно, она ничуть не радовала их. Само понимание того, что Север отпускал их, никак не могло уложиться в Сашиной голове. Нина, как он понимал, думала о том же.
Саша гнал, что есть мочи, как то позволяла дорога. Да и отсутствие камер на ней давало возможность ехать быстро. Дорога слегка ухудшилась и начала вилять. Саша сбросил скорость.
За поворотом шёл мужчина, голосуя рукой. И всё бы ничего. Но он шёл ровно посередине дороги.
- Да... Такого в Москве не увидишь! – сказал Саша.
- Север пока с нами. В этих местах ещё мыслят по-другому,
- Да Нин.
Им было некуда его посадить и Саша, слегка притормозив от страха сбить человека, теперь опять разогнался до ста сорока километров в час. Чем быстрее они ехали, тем грустнее становилась Нина и тяжелее было у него на сердце.
- Нина, ты как?
- Нормально, - ответила она и отвернулась от него к окну.
Она не хотела, чтобы он заметил её влажные глаза.
Тяжёлая тишина воцарилась в машине. Слышался только шелест резины покрышек об идеальный асфальт.
- Но это же ещё не конец!
- Ты о чём?
- О том, что после Каргополя нет дорог! Ты забыла!? А я помню! Мы же смотрели фото в интернете, - обрадовался Саша и тут же спросил у сына
- Сколько до него?
- Сто пятьдесят- ответил Игорь.
- Вот! Это меньше часа по такой дороге! А там! После него!..
- Уже шесть часов. Начало седьмого, - напомнила Нина.
- Вот и славно! Представь себе, мы ночью в лесу, а кругом волки, лисы, а может и медведи, - попробовал поднять настроение Саша.
- Ах... – ответила она.
- Никто не возражает? – спросил Игорь, поставив, через свой телефон на динамики машины Цоя. Он чередовал его, Наутилус, и ДДТ. Именно Русский рок, как никогда подходил для данных дорог.
Все молчали.
- «…Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
Группа крови - на рукаве, мой порядковый номер - на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!» - пел Цой.

- Поужинаем в Каргополе на заправке хот-догами. Можно и в кафе, оно ещё будет работать, но там дольше, - предупредил, словно бы пилот о предстоящей турбулентности, Саша.
- Класс! – донеслось с заднего сиденья.
Они так и сделали, ворвавшись на заправку в начале восьмого.


Нина пересела на переднее сиденье, поменявшись с Сергеем, договорившись с ним, так, как она была взрослой и с трудом помещалась сзади. Ноги её затекли и уже не гнулись.
- Едим в машине, на ходу, пока асфальт есть. Думаю, ещё километров пять он будет. Так, что доедать будем уже на колдобинах, - предупредил Саша.
И действительно, но не через пять, а через десять километров началась такая знакомая им, грунтовая дорога.
- Направо, - сказал Игорь.
- А указатель говорит, что нам прямо, я не верю навигатору. Поедем по указателю. Навигатор ведёт, как всегда обходными путями. Он ищет, где покороче. А здесь, где длиннее, там и жизнь! - упёрся Саша.
- Хорошо, я сейчас его перенастрою, только отъедем чуть –чуть, - согласился с отцом Игорь.
Саше никогда ещё не приходилось ранее передвигаться, не доверяя навигатору, без интернета и без карты, лишь только доверяя собственному чутью, направлению ветра и закату солнца.
- Сколько до Вытегры? – спросил Саша сына.
- Сто пятьдесят.
- Замечательно. На рассвете приедем, - успокоил всех Саша.
Да. Грустить от таких новостей уже никому не приходило в голову.

На часах около десяти. Полностью стемнело. Дорога была очень ровной и имела даже знаки, но та, такая знакомая уже ему рябь, что не позволяла разогнаться, вырывала руль из рук, если он превышал скорость более двадцати пяти километров в час.

- Я позвоню в Вытегру хозяину, пока связь есть, - сказал Саша.
- Давай. Правильно. Предупреди их, что мы задерживаемся, - поддержала его Нина.
Саша набрал номер в телефоне. Долго не было гудков, и он даже подумал о том, что связь пропала окончательно и бесповоротно, но, что-то затрещало на том конце и послышался женский голос, на фоне детского, звенящего и чего-то требующего голоска:
- Алло, я слушаю.
- Здравствуйте. Это Саша, который едет к вам на квартиру.
- Добрый вечер Александр.
- Мы тут задержимся. Нам еще сто сорок километров. А дороги сами знаете какие. Мы утром рано из Онеги выехали.
- Так и ничего страшного-то, не ложимся ведь ещё, - послышался в телефоне такой родной теперь говор.
- Хорошо. Тогда ждите, я ещё позвоню, когда на дорогу выедем, а пока тут нет асфальта и связь плохая очень.
- Хорошо! Хорошо! Мы ждём вас. Не спешите.
Все слышали его разговор. Он слегка поднял настроение у экипажа. Они некоторое время ехали молча.
Саша старался не давить выскакивающих с обочины, или наоборот со встречки, лягушек. Нина видела это и сказала ему:
- Молодец.
- Смотри Нин, что это там такое!? Кажется, это сова! – сказал Саша, указывая на дорогу перед их машиной.
- Нет это камень. Лучше объедь его! - сказал Игорь.
Камень тем временем подпустил их поближе, а затем повернул свою голову в их сторону, сверкнул глазами, отразившими в себе свет фар и резко взмахнув огромными крыльями, взлетел.
- Ух ты! – сказал Игорь.
- Не говори! Летающие камни! Вряд ли, где-нибудь увидишь еще такое! – ответил ему Саша.
- Смотри она летит перед нами.
- Он, - поправил Саша.
- Сов, - сказала Нина.
- Тогда уж филин! – нашёл компромисс Саша.
- Она словно бы заигрывает с нами! Смотрите! Смотрите! Она опять присела по центру дороги, перед нами, там впереди! – заметила Нина.
- А мне показалось, что это уже другая. Здесь их много. Ночь. Они охотятся. Видела сколько лягушек? – заметил Саша.
- Нет это все же та самая, - уверенно сказал Игорь.
- Хорошо, но тогда вон там уже другая, - указал Саша на камень впереди, справа от машины.
- Это камень, - не поверил Игорь.
- Камень посмотрел на них и перебрав своими лапами, так же, как и все предыдущие камни, взлетел.
Теперь перед ними летела уже другая сова. Первая, как бы передала ей инициативу, а может быть просто её территория для ночной охоты, кончалась именно здесь.
- Надо снимать всё это безобразие! – сказал Саша.
- А мы, что делаем!? – одновременно отозвались Игорь и Нина.
- Я и так еду очень медленно, и буквально подкрадываюсь к совам, как можно ближе. Для вас же стараюсь. Так, что работайте.
Всё это время им не попалось ни одной машины. Как на встречке, так и за ними никто не ехал.
- Послушайте, а может быть мы заблудились? – предположил Саша.
- Может. Навигатор потерял маршрут.
- А ты опять его настрой.
- Интернета нет практичесски совсем.
Вдруг впереди показалась легковая машина.
- Пап, смотри у него кажется Европейские номера!
- Да! Может быть Финн? Но откуда он здесь мог взяться!? До границы не менее пятисот километров!
- Нет, это Эстонец! – разглядел Игорь.
- Надо же Игорь! Значит едем правильно и другой дороги нет. Навигатор твой вёл не туда.
- Но, Саш, он же тоже, как и мы мог заблудиться? – предположила Нина.
- Не думаю. Точнее не хочу об этом думать совсем.
- «…Где твои крылья, которые нравились мне

Раньше у нас было время
Теперь у нас есть дела
Доказывать, что сильный жрет слабых
Доказывать, что сажа бела

Мы все потеряли что-то, на этой безумной войне
Кстати где твои крылья, которые нравились мне…», - пел Наутилус
Проехавшая мимо них машина из Евросоюза, унесла вместе с собой остатки нтернета. Теперь они ехали в полной тишине.

Дорога постепенно сужалась и что самое удивительное, об этом предупреждали знаки, по её краям. Они показывали ещё и движение по полосам, переход и даже, где-то на столбе, Саше показалось, что он видел камеры. Ничего в лесу не светилось. Если они проезжали деревни, то ни одно из окон не горело. Лишь изредка тусклый свет теплился в одном или в двух, удалённых далеко от дороги оконцах. Дома, если они были, стояли далеко от них, в лесу.
Наконец знаки вовсе пропали. Они ехали по шоссе, шириною не более трёх метров. Оно начало сильно петлять, то спускаясь вниз, то поднимаясь вверх. Саша заметил справа указатель с цифрой 27. Что это была за цифра он не мог себе и представить. Если это было расстояние до какого-то населённого пункта, то почему же цифры были не белыми и не на синем фоне, а чёрные на белом. Но у них не было выбора. Навигатор, перед очередной своей «смертью» успел показать, что они едут правильно и впереди их ждёт какая-то прямая, ведущая в Вытегру дорога, в которую должна упереться та, по которой они ехали.
Шоссе настолько сильно виляло, что были видны его кюветы, достигавшие глубины до трёх метров. Из них выпирали торцы наваленных деревьев, по которым уже был насыпан известковый гравий, вперемешку с песком. Деревья по краям шоссе были вырублены на расстоянии трёх, четырёх метров вправо и влево от него. Возможно, как раз именно они и были выложены под гравийно-песчаной засыпкой дороги.
Джип, скорее всего Тойота, шёл им навстречу. Саша прижался к самому краю дороги, для того, чтобы они смогли разъехаться.
Тойота медленно проехала мимо них, а затем остановилась через пятьдесят метров и долго стояла. Саша поехал дальше.
- Чего это он встал? – не понял он.
- Наверно спросить у нас чего-то хотел? – предположил Игорь.
- Спросить!? Может, наоборот, сказать?
- Что он может нам сказать? – спросил Игорь.
- Ну, например, что впереди тупик или удивлён нашим присутствием здесь, - предположила Нина.
- Они ещё имеют в себе силы удивляться! – возмутился Саша.

Справа от них стоял брошенный строителями экскаватор. Он наклонился в сторону леса и в его ковше виднелась вода, попавшая туда благодаря дождю. Не хватало ещё органной музыки для полного ужаса, который постепенно окутывал их сердца.
И Саше казалось, что достаточно ему открыть окно, как звуки её наполнят их машину.
Они ехали по совершенно глухому лесу и, несмотря на то, что здесь были следы человеческих рук, то ли сама дорога, то ли её состояние, наводили на них ужас. Верхушки деревьев качались, но звука ветра в машине не было слышно и это придавало ещё больше ужаса пассажирам.
- Двадцать шесть, - сказал Саша.
- Что двадцать шесть? – не понял Игорь
- Указатель такой. Жалко, что у нас выключен видеорегистратор! Я чувствую, что впереди будет очень интересно, - словно старый капитан, давно не выходивший в море, а теперь вдруг оказавшийся на чужом корабле, да ещё и в шторм, откликнувшись на просьбу друзей, с нервной радостью предвкушения почти забытой, опасной работы, произнёс Саша.
- Судя по застывшей картинке на телефоне здесь до трассы недалеко, - вторил ему «лоцман».
- Игорь, ты же уже должен уметь определять на глаз. Как ты думаешь, сколько ещё?
- Нет, я не умею.
- Эх!
Впереди показалась машина.
Она рыскала лучами своих фар впереди себя, словно бы руками пытаясь нащупать и расчистить себе путь.
- Никогда бы не подумал, что можно так попасть! – сказал Саша, пытаясь прижаться правее на примеченном им участке дороги, где это было возможно сделать.
- Двадцать пять, - сказал Саша. Он один мог видеть эти цифры, так, как столбики с ними стояли слева от машины.
Дорога слегка выпрямилась и пошла уже по более редкому лесу, который, возможно, ещё несколько лет назад был полем.
Саше показалось, что слева от него, в высоких травах, между кустарником и тонкими стволами юных сосен, подступивших вплотную к самой дороге, мелькает чей-то не яркий, бледно-жёлтый глаз. Но, почему он был один!? Кто это мог быть!? Кто мог наблюдать за ними в этом последнем, отделяющем их от другой жизни, дремучем лесу?
- Пап ты видел!?
- Что!? – испугался он тому, что то, что он видел, заметил и его сын, а это уже говорило о том, что ему не показалось.
- А вон там! – указал Игорь рукой налево.
Саша посмотрел туда и опять увидел, но уже очень близко от машины, стремительно приближающийся к ним свет.
- Какой ужас! – только и смог сказать он.
Сергей, спящий на заднем сиденье, проснулся и Саше показалось, что он сделал это только лишь для того, чтобы также присоединиться к всеобщему, наполнившему кабину машины, страху.
Саша невольно стал разгонятся, благо дорога это позволяла.
- Смотрите он следит за нами! – сказал Игорь.
- Кто!?
- Он! Я не знаю, что это! – признался сын. Сергей, так же, как и Игорь, со страхом смотрели в заднее окно, Саша видел это в зеркале заднего вида.
- О Боже! Не пугайте меня так! Я не могу ехать быстрее! Мы можем здесь просто разбиться!
Все молчали. Саша теперь и сам отчётливо видел в зеркале заднего вида этот жёлтый огонёк, бросающийся из стороны в сторону и вверх, вниз, метрах в ста за ним.
Он разогнался до сорока километров в час! Но дорога сильно виляла, то опускаясь вниз, то вздымаясь в гору. Слава Богу, колдобины на ней пропали.
- Двадцать два, - сказал Саша.
- Всё-таки это до другой дороги. И на ней может быть асфальт, - теперь уже поверил от страха в ту, одну единственную, оставшуюся у них надежду Игорь.
Они мчались по неизведанной, незнакомой им трассе. Только бы не было ям! Только бы не было ям! Думал Саша и забыл от страха о том, что он может, так же, как и Нина, просто помолиться, что она, скорее всего и делала, судя по её молчанию.
- Он пропал! – сказал с радостью в голосе Игорь.
- Его нет, - почему-то шёпотом произнёс Сергей.
- Потух, - зачем-то поправил Саша.
- Он отпустил нас - тихо сказала Нина.
И, как только они произнёсли это, перед их взором открылась низина, на дно которой и вело шоссе.
 Там, на самом её дне протекал, какой-то достаточно бурный ручей и, что самое удивительное, над ним не было никакого моста.
- Всё! Приехали! – сказал Саша и стал тормозить, понимая, что теперь уж точно им придётся понять, что же это такое следило за ними.
Остановившись перед самым ручьём, он открыл окно, чтобы посмотреть на состояние его дна, боясь выходить из машины.
В лицо ударил прохладный, ночной ветер. Громкий гул, раскачивающихся на ветру деревьев, напомнил ему о том ужасе, что подкрадывался к ним сзади.
Слава Богу, на дне ручья лежали бетонные плиты. Но, как же проехать по ним, чтобы не задеть днищем машины и не помять и без того такие многострадальные пластиковые пороги!?
Саша двигался очень медленно.
Лёгкий скрежет раздался спереди, слева. Он сдал назад и взял правее. Таким образом машина уже шла по самому краю правой, одной из двух, уложенных на дно ручья, плит.
- Не свалимся!? – скорее сам себя, чем остальных, спросил он, придерживая скорость сцеплением и балансируя на месте.
- Все молчали. И только одна Нина уверенно сказала:
- Нет.
Саша, отпустил сцепление и прибавил слегка газу. Машина, словно бульдозер плавно, но уверенно взяла препятствие, не свалившись с плиты, и ничем не задевая за гравий с песком, из которого состояла дорога.
Таким образом им удалось забраться на противоположный берег.
Саша закрыл окно и начал разгоняться, включив вторую передачу, а затем, уже после сорока, третью.
Сзади ничего не было видно. Жёлтый, круглый огонёк пропал бесследно.
- А, может быть это был квадрик? – догадался Игорь.
- Девятнадцать, - сказал в ответ Саша. Ему уже было всё равно. Он не в силах был бояться чего-либо или радоваться своим заблуждениям, связанным с этим страхом.
Столбики с километрами, как он был уверен теперь, стали встречаться чаще. И дело тут было вовсе не в скорости их машины.
- Восемнадцать…
- Семнадцать…
- Шестнадцать…
- Пятнадцать…
- Четы…
- Кажется интернет появляется, - перебил его Игорь.
- …рнадцать, - договорил он.

Они ехали молча. Скорость не превышала сорок километров в час, местами падая до тридцати пяти. Дорога постепенно перестала петлять.
- Десять…
- Девять…
- Восемь…
- Семь… - считал Саша.
- Да! Это трасса, с асфальтом, и до неё десять километров!
- Шесть.
- Что поставить? – спросил Игорь.
- На твоё усмотрение, - доверился сыну Саша.
- «…Рождество, ночная пьеса, декорации из леса
Клюквенный сироп из крови, да приклеенные брови
Одиночество из глины, бутафория из тела
Души пенятся от мыла, на щеках прыщи от мела
Из папье-маше клише…» - заиграла музыка.

- Говорит, что десять осталось, - настаивал Игорь
- Пять! – прочитал на столбе Саша, а затем, добавил: - Да мне пофигу, что он там говорит! Ты посмотри сам на столбы! Что они могут по-твоему ещё показывать!? – обезумевши от радости, смешанной с недавним страхом, произнёс Саша.
Он понимал теперь, что для закрепления результата, нужен ещё и экзамен. И он был сдан ими всеми на отлично. Команда отработала на пятёрку. Игорь, который вёл их, несмотря на то, что не было связи, делал всё, что было в его силах. Нина, которая молилась за всех. Сергей, который не испугался, хотя и был самым маленьким, среди всех. Он ни разу не пожаловался.
Это была победа. И самое главное, что знал теперь Саша. - Никто больше не грустил о том, что поездка заканчивалась.
- Четыре…
- Три…
- «…Я грущу, смотрю спектакль третьим планом в глубине,
Заспиртованный младенец спит в петровской колыбели,
Улыбается метели и подмигивает мне…»
- Сейчас перед нами должна быть хорошая дорога, - уверенно сказал Игорь.
- С асфальтом!? – уточнил Саша.
- Думаю, да!
- «…Путин едет по стране
На серебряном коне.
Путин всем людям поможет,
Дай ему здоровье, Боже!
Всех бандитов перебьет,
Работягам он нальет.
Путин едет по стране,
А мы по-прежнему…»
- ДДТ? – уточнила Нина.
- Да, - ответил Игорь.
- Не плохо!
С музыкой ехать было веселее. Тем более она, как никогда подходила их настроению.
- Два…
- Один!.. – продолжал считать Саша.
- Смотри! – сказал Игорь.
- Что это!? – удивился Саша.
Впереди, прямо перед ними, а точнее над ними, проходила трасса!
Это был первый за долгие дни путешествия, бетонный мост. Его пролёт, казался им гигантским. Но не это так удивило всех их, а то, что трасса проходила над ними и заезда на неё они не видели!
Их сознание не могло смоделировать такую ситуацию, чтобы грунтовая дорога - вот так вот, выходя из-под моста, могла дальше вывести непосредственно на него.
- А как же нам… – промямлил Саша.
- Смотри! Там фура стоит справа, - увидел её первым Игорь.
- Она там ночует! Значит есть заезд! – догадался Саша и проехав под мостом, взял левее на сьезд с их шоссе, которое уходило дальше.
Проехав метров двадцать, он увидел перед собой указатель. «Вытегра 75».
- Есс! – только и смог сказать он.
Ещё один участок местной дороги, преподнесшей в их, казалось бы, уже преодолевшее все сложности путешествие, ещё какие-то изюминки непредсказуемости и коварства, был пройден. Русский Север принял их, наигравшись вдоволь и всё же отпустил с Богом.
- Это просто чудо! – спустя, какое-то время, сказал Саша.
На этот раз, Игорь не стал спорить с ним о наличии чуда.
Все молчали.
Машина выехала на асфальт и стала стремительно разгонятся.
Первым нарушил тишину Саша:
- А вот скажите мне пожалуйста, почему камеры всегда выходят из строя в самый ответственный момент?
- Это просто совпадение пап.
- Эх Игорь… Вспомни на катере, которым мы плыли в шторм, на Соловки и у тебя вышел из строя новенький объектив, а потом, и фотоаппарат, перестав фокусироваться, даже со своим «родным» объективом.
- А ведь действительно так бывает всегда! Я тоже это замечала!
- Но, почему!?
- Наверно для того, чтобы не испортить воспоминание…
- Как это Нин?
- События настолько глубоки и значимы, что проникают далеко вглубь нашего сознания, оставаясь там навеки, куда более красочными и многогранными, нежели их могут сделать фотографии, или видео. Ведь это всего лишь техника, а мы живые, и у нас есть души.

* * *

- Алло! Мы едем… Когда!? Думаю, в начале первого… - говорил Саша с мужчиной, так, как его жена, наверное, легла спать. Голоса ребёнка тоже не было слышно.
- Я не буду больше ста восьмидесяти, а то, как под Плесецком мы разогнались до предела и в Архангельске пришлось потом масло подливать. А у нас больше нет запасного, - предупредил всех Саша.
Словно экипаж самолёта, устранивший неполадки в воздухе, экипаж машины был весь в приподнятом настроении. Впереди всех ждал ночлег, новый город и оставшиеся, в соответствии с маршрутом, церкви.

- Почему все едут так медленно? – не понимал Саша, обгоняя каждого, кто изредка встречался ему на пути.
- Пап, там камера, успевал сказать Игорь, в навигаторе был убран звук, так, как в машине играла музыка и он озвучивал сам все команды.
Они подлетали к «аэродрому».

Они уже подлетали к Вытегре. Оставшиеся семьдесят километров им удалось пройти за двадцать минут.
- Смотри ДПС! – сказал Игорь.
- Я и сам вижу, - сказал Саша и начал останавливаться.
ДПСник ехал шестесят километров в час. Саша пристроился за ним. Вдруг тот показал правым поворотником, что пускает его.
- Пойдёшь? – спросил Игорь.
- Пойду. Деваться некуда. Кто его знает, зачем он это делает!? Может действительно хочет пустить, а может и посмотреть на нас сзади, а затем догнать и прижать к обочине. Я же не знаю, как у них тут, в отличие от Москвы, заведено.
Саша обогнал там, где это было разрешено патрульную машину ДПС, поблагодарив его «аврийкой» и поехал перед ним примерно семьдесят километров в час. Они были вне населённого пункта и можно было ехать, как считал Саша и девяносто. Но никаких знаков не было.
ДПСник моргнул дальним светом.
- Все! Попались! – обречённо сказал Игорь.
- Да. Но, может быть у них так принято пожалуйста говорить? Это же не Москва, с надеждой предположил Саша. У него просто уже не было никаких сил на разборки с дорожной полицией.
- Может. Что будешь делать?
- Поеду дальше так же семьдесят, а там посмотрим.
ДПСник не догонял их и не включал свой «матюгальник».
- Да! Тут всё ещё Север, - заключил Саша.

07.09.2019г.