Войной опаленные души и сердца

   
                Посвящается 75 – летию Победы

                ЧАСТЬ 1.
«В ней нет красоты
Это образ души одинокой.
Пусть же эти  черты,
Останутся для дружбы далекой».
                Людмила, 1956г.
               д\д «Коммунары» 


     Этой фотографии 63 года. Возможно, уже нет в живых этих милых девочек. Все 63 года не избавился от чувства вины перед одной из них.
  Станция "Коммунары", в 150 километрах на восток от Орши. Сразу, после освобождения, в 1945 году возле станции был создан детский дом, с одноименным названием: "Детдом Коммунары".  Детский дом не был похож на нынешние. Он походил на детскую коммуну из " Педагогической поэмы " А. Макаренко. Его воспитанниками были военные "подранки от 6 до 13 лет, дети, у которых сердца и души опалила война.  В детдоме материально и социально воспитанники обеспечивались лучше нас - станционной голытьбы. Страна залечивала страшные раны войны, но находила средства для содержания этих сирот - подранков. Они были совсем другими детьми, детьми с хорошей генетической наследственностью, но травмированными сердцами в полном смысле этого слова. У них было все: хорошее питание , культурный досуг, условия для учебы , не было одного
- родного очага и родительского тепла. Многие из них не знали кто их родители, из какой местности или города. У иных  были не свои имена и фамилии.

  В глазах этих детей не было радости и озорства, как у нас живших с родителями, а была некая грусть и отрешенность. Эту отрешенность видели учителя нашей школы . Поэтому и отношения к детдомовцам были несколько другими. На них не повышали голоса, тем более не кричали. Иначе можно было вызвать слезы и даже истерику. Среди подранков не было хулиганов и нарушителей дисциплины. Детдомовцы учились в полную силу, данную им Богом способностей. В нашей школе детдомовцы учились с 5- го по 9-ый класс. В 16 лет по получении паспорта направлялись в РУ и ФЗУ для получения рабочей специальности. Отличительной особенностью этих детей была сплоченность и взаимовыручка. В школу приходили все вместе и обратно проходили свои 3 километра стайкой. В случае обиды детдомовца виновника ждали тумаки. В нашем классе были две девочки и двое мальчишек. Мы, дети войны, их уважали и любили. Когда от порока сердца  умер шестиклассник Миша К. ,проводить его пришла вся наша школа. Еще более страшной трагедией была гибель 10- тих летней Вероники. Её загрыз волк мутант, когда она с подружкой у забора собирали землянику. В скорби были не только Коммунары, но и Костюковичи.
 
    В  начале 1956 года я был в десятом,  когда мои одноклассники шустрики сообщили, что в 9д  есть две очень красивые  девочки подружки  из детдома. Появились, и что? Пусть красивые в них и влюбляются - подумал про себя. Да мне ли конкурировать с  ребятами. Одет я был в черный костюм из  "чертокожи",   что- то похожее на тонкий брезент. Худой как щепка, с копой черных волос и кличкой «цыган чахотка». Чахотку прибавляли, когда сорились. Повод был – перенесенный  в раннем детстве туберкулез легких.

 В те годы среди мальчишек была мода на самопалы. Это микромодель древней фитильной пушки. Кусок медной или стальной трубки закреплялся на деревяшке  с ручкой. С одной стороны заклепывался и здесь же, пробивалось тонкое  отверстие для поджога «пороха».  В качестве, которого использовались головки от спичек. «Порох» в ствол, запрессовать бумажным пыжом,  и пугач готов. С шестого класса я занимался изготовлением детекторных радиоприемников. Материалов и деталей в продаже не было. Да и будь они, и денег не было. Приходилось приобретать все  путем обмена на самопалы. Делаю самопал и обмениваю на  серу, свинец, кислоту, старые детали от телефонов и иную рухлядь для разборки и переработки.

  Дабы сократить дорогу на полкилометра ходил напрямик, примкнув к детдомовцам. В полу километре  от станции  наши пути расходились. Мне предстояло проходить возле скотомогильника, место  называлось  «конское кладбище». Сюда часто наведывались волки. Желание казаться смелым, побеждало чувство страха. В средине апреля вечера еще были
темные, и я плелся сзади стайки детдомовцев. Вдруг две девчушки чуть задержавшись, и одна из них задает вопрос: - Цыган, почему ходишь через «конское кладбище»? Я на столь был ошарашен вопросом и обращением, что промямлил:
 - Так короче дорога»…
 -  Короче дорога, здесь же волки откапывают дохлятину. Могут напасть и съесть тебя».
 -  Пусть попробуют, быстро уложу»!  И недолго думая показал им самопал.
  -  Люда, смотри, из этого Цыган хочет убить волка. Люда ускорила шаг,  подошла ближе и проговорила:
  -  Оля, с этого пугача мухи не  убьешь, но напугать волка можно, если вставить «пистолет» ему в ухо».
Мне уже нужно было сворачивать, и тут я увидел, что Люда очень красива. Светло каштановые волосы переходили  в золотистые завитушки. Светло карие глаза с длинами ресницами. Кожа лица белая, словно парное молоко, на щеках ямочки и чуть заметный румянец. Красивые алые губы. Перехватив мой любопытный  взгляд,  слегка зардевшись, Люда взяв за руку Олю,  побежали  до своих  школьников. 

  С этого вечера все переменилось в поведении  девушек. Казалось,  опаленные сердца и души стали оживать, ощущать радость жизни. Их трагедия -  Люда и  Оля были найдены у горящего санитарного эщалона под Витебском   в конце июня 1941 года. У Люды в кармашке платьица нашли записку написанную карандашом, где говорилось, что  она – САПЕТОВА Людмила Николаевна  1940 года рождения. Родилась 22 или 23 (не разобрать) января. У Оли ничего не было. Только  называла свое имя. Она стала НАЙДЕНОВОЙ Ольгой Васильевной, 1940 года рождения,  22 января.   

   Часто после уроков они поджидали меня, чтобы послушать мои жизненные «истории» в которые добавлял что-то юморное. Хотелось их рассмешить. С двух лет я помнил фрагменты войны и    излагал их, как смешные эпизоды. К примеру: зимой 42-го голодный немец забрал у нас в доме картофляные лепешки, прихватив и петуха. В пять лет пошел к соседу на пасеку и плюнул в лётку улья – очнулся через сутки. После гибели Вероники, за шкуру убитого волка платили 200 рублей. Мы с другом сделали мощный самопал и ночью пошли в лес на охоту. В темном лесу нам показалось, что волков не один, а не менее трех. Произвели выстрел, волка не убили, но на дереве просидели до рассвета. Они задорно смеялись, в глазах появлялись искорки радости. По молодости, по своей глупости  я все разрушил одной фразой.