Находка беседа-путешествие на полвека назад

На улице было сыро, промозгло, сыпал мелкий дождик, усиливавшийся с каждой минутой, который, судя по пузырькам на лужах, грозил перерасти в затяжной ливень. Дедушка в своей полосатой тельняшке бродил по комнате: то подходил к окну, то перемещался вглубь помещения, едва разборчиво бормотал себе под нос. Я прислушалась к его бурчанию и смогла различить, что он декламировал первые две строчки из «Бородино» Лермонтова:
  – Скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва, спалённая пожаром, французу отдана? А как там дальше-то?.. Забыл, как есть забыл. Внуча, вот ты знаешь такой город – Уссурийск? – оторвавшись от своего занятия, дед повернулся ко мне, показав загорелое, изрезанное морщинами лицо.
– Конечно знаю, а как иначе? – удивилась такому вопросу я.
– А как он назывался раньше, знаешь? – в серо-голубых глазах дедушки загорелись огоньки, предвещавшие лишь то, что сейчас начнётся обыденный мини экспресс-тур по истории края.
Я задумалась, но в голову ничего не пришло. Я не знала, и поэтому поспешила сказать хоть что-то, заметив хитрый дедушкин взгляд.
– Не имею малейшего представления, товарищ капрал, – отрапортовала я, приложив руку к виску. Обращаться к друг другу по-военному – ещё одна причуда нашей семьи.
– Как же так, товарищ ефрейтор? Отставить, к непокрытой голове не прикладывают!.. Ворошилов он назывался, вот как. Запоминай, внуча!
– А расскажи мне о Находке! – вдруг выпалила я, огорошив дедушку своей просьбой, – Какой она была, когда ты ещё маленький был?
– Так книжку возьми и почитай, – пробурчал тот, повернувшись лицом к окну, – Даром их так много у нас - вон, уже шкафов не хватает...
– О чём разговор? Доброе утро всем! – в комнату вошла бабушка.
– Доброе утро. Только вот утро туманное и седое, – усмехнулась я, тем самым обратив внимание за ненастье за окном.
– Ага, чем вы тут занимались, пока меня не было, – поинтересовалась старушка, присев на диван, и принялась расправлять складки своего халата.   
 – Вот, Настя попросила о начале Находки рассказать, – сконфуженно начал дедушка, – Рассказчик из меня, как пить дать, никудышный.
– Говори, говори, а зубы не заговаривай! – беззлобно пригрозила бабушка, – Кто, если не ты так языком работать умеет? Юра, ты больше всех нас тут прожил! Я-то приезжая, как-никак, с Сибири.
–Эх, была не была. Я тут сяду, ладно? Находка много лет назад... Ну что я могу сказать? Одно я скажу точно: она в корне изменилась. Понятно, думаю, с чего дело начиналось. Находка пошла с тогдашнего порта. Это был деревянный причал, как мой дядька говорил. Или я что-то путаю? Не суть важно. Главное, что порт был. Отсюда и началось Приморье. С нас да с Владивостока.
– У нас на уроках истории говорили, что Приморье началось после подписания договоров с Китаем: Айгуньского (1858 г) и Пекинского (1860 г). России нужно было закрепиться на Дальнем Востоке, пока китайцы нас не вытеснили – и тогда потянулись к нам вереницы переселенцев. Это были каторжане, беженцы с Украины, освобождённый крестьяне, позже раскулаченные и многие другие... Саму бухту Находка официально открыл корвет Америка – 17 июня 1859 года.
– Точно! Так всё и было, – дедушка кивнул, хлопнул ладонью по колену и продолжил свой рассказ, – Родня моя из Черниговщины происходила, Украина то, вот так-вот. Много лет назад детьми ещё они приехали и обосновались в тогдашнем селе-Американке. Находки как города тогда и в помине не было! Ну а потом прошло время, родился я. Погода тогда была летом чудесная, такая тёплая, не сравнить с «нонешней», скажу я тебе! В это время летом я уже босиком, в трусах ходил, на ногах были цыпки – мать их вечером солидолом мазала. Бегали толпой на улицу играть. Там, где мы жили, асфальта не было, у нас там дорога просёлочная была, а наш закуток из всех самый лучший слыл: много нас там носилось… босоногих пацанов и девчат! Играли в лапту, пятнашки, весело нам было! Когда я немного подрос, щеночка мы взяли, Тарзаном назвали. Мы как раз кино посмотрели, старый фильм про Тарзана, так восхитились, что другого имени для собаки придумать не смогли. Первое то кино лучше было, чем сейчас всё переснимают, – заметно было, что дедушка волновался, так как он то и дело терял нить повествования, а потом возвращался к тому, что не договорил и продолжал эту мысль, –  Семьи у нас большие были, это правда. Только у дядьки нашего детей было… пять человек, как есть пять!.. У Степановых – только двое и было, трое у Мокши. Ну а в моей семье нас, если считать Ивана, который на Войне Великой Отечественной под Берлином за пару дней до Победы сгинул, восемь было. Людно в семьях было – условия всех нас содержать тогда были получше, нежели у вас, хоть и бедно мы раньше жили. У вас теперь не только родись и вырасти, да в технический колледж пойди, как у нас было... У вас, чтобы человеком стать, нужно сдать экзамены, да не один - целую уйму - колледжей-то сейчас у нас здесь почти не осталось толковых. Чтобы раз - и выйти из них если не мастером, то, хотя бы, умельцем. Что ж…Дальше… В последующем строилось много баз для пересылок товаров на Крайний Север. Помню, были на автовокзале замечательные пивнушки, там на разлив водку продавали. По 100 г на разлив, вот так-вот…
– Кто о чём, а дед о выпивке, – проворчала бабушка, вставив в монолог дедушки свои пять копеек.
– Бабушка не начинай, – предупреждающе заметила я, – Не ссорьтесь!
– На Бархатной был базарчик, я ходил туда с мешком за хлебом, – словно не заметив язвительный комментарий бабушки, дедушка продолжил свой рассказ, – Сейчас вот вы хлеб в магазинах покупаете. Какой хочешь хлеб! Екатериновский, находкинский... Только выбирай! А тогда только идёшь утром, очередь занимаешь и ждёшь...но хлеб был вкусный, не чета сегодняшнему. Он был весовой; если мне добавляли кусочек хлеба, то я обязательно его дорогой съедал, а булку не смел даже укусить – взбучку от матери схлопотать не хотелось. В советское время зарплаты были хорошие, сметана была настоящая, колбаса – пальчики оближешь! Всё из совхоза привозили, было, конечно, что изредка яблоки или лук привозили, по праздникам из Азии мандарины везли – как-никак для праздника – святое!
Рыбы много было, море ещё не было отправлено. А сейчас нет уже ничего, ни мидий толковых, ни травы морской - всё умерло, загубили нашу бухту этой угольной пылью. Вот тебе 50 лет назад и сейчас - разница! Раньше купались, ходили по ведру гребешков - одних язычков - нарезали. Я серьёзно, Настя, не смейся! Приморье в войну выжило только за счёт рыбы: на Волне ловили так, что там по несколько мешков за раз доставали. А сейчас ничего нет, даже представить сложно, чтобы такой улов был. Так и было всё, всё было, когда мы молоды были, – дедушка замолк, погрузившись в воспоминания, а я задала вопрос бабушке:
– Бабушка, ты же приехала из Сибири? Какие у тебя впечатления были?
– Как сейчас помню, приехала я в конце мая - первых числах июня пятьдесят седьмого года. До самой Находки тогда было не добраться, точнее, станции такой железнодорожной не было. Мне пришлось выйти на Бархатной, а это, сама понимаешь, довольно далеко. Даже дороги толковой не было, не говоря уже об автобусах. Меня сюда вызвал дед Стрельцов, отец мой, а я и решилась уехать. Очень страшным местом показалась мне Находка после Омска: маленькая такая, кругом - одни бараки… Она только стала называться городом. Здесь была перевал база - вербованных на север пароходами отправляли. Сюда они ехали на поезде, дальше - по морю. После большого города в зловещей тишине этого крохотного городка мне было первое время жутковато. Да только тут я и обосновалась. Как-то стерпелась, прижилась - жизнь пошла своим чередом. Скоро вербованных прекратили отправлять на север, не стали они сюда приезжать, стали выселять отсюда корейцев - отправляли их в Корею пароходами. Постепенно всё стало налаживаться. К тому времени построили Дом Культуры Моряков, в его строительстве, как и в строительстве центральной улицы Ленинской непосредственно участвовали вербованные. Как он нынче-то зовётся?
– Муниципальный Центр Культуры.
– Ах да, точно. Так вот, этот центр построили, значит, на самом верху Ленинской в годах-так в шестидесятых, – неопределенно махнула рукой бабушка.
– В 1959, если быть точнее, – поправила её я.   
– Наверное, я тогда на годы особо не заглядывалась. Главное, что он теперь был. ДКМ стал самый первый центр сбора молодёжи. На Тихоокеанской стесали ту сопку. Да-да, где сейчас трасса ниже церкви, там все сопка была. Понимаешь, какой труд это был? Дорогу, тем самым, продлили. Стали маленькие автобусы ходить, люди стали ездить город. Потом построили Буревестник, открыли… Да вот незадача - на первом же сеансе на людей упала люстра и, к счастью, никого не придавила. Вот это вот всё при мне было. Дальше всё менялось постепенно, становилось всё лучше. До переезда сюда я в Омске работала на прядильной фабрике, решила и здесь прядильщицей работать. Устроилась на швейную фабрику, стала шить одеяла, матрасы, полога десять на двадцать метров.
– Такие огромные!? А для чего они? – не на шутку удивилась я.
– Нужны они были для выгрузки пшена, – пояснила бабушка, – Закрывали его так, чтобы с судна оно в море при выгрузке не сыпалось. Сейчас так не делают, а тогда это нужная вещь была! Только вот выкройки таких размеров было очень тяжело делать, сметывать еще тяжелее было. Трудно, что поделать, но всяко получше. Проработала я там шестнадцать лет.
– Бабушка, а дедушка где в это время был?
– Дед-то? Юра, когда я приехала, пацан ещё был, воду таскал продавать. Школу потом кое-как закончил, пошёл в ПТУ учиться на сварщика.
– То есть тогда для вас было престижно закончить ПТУ? Сейчас у нас в классе начались разговоры о будущем поступлении. Всё смеются, мол, если ЕГЭ провалим, в московские и питерские Вузы дорога закрыта будет, тогда, мол, прямая дорога или В ПТУ, или в ДМкУ.
– Да, – кивнула бабушка и продолжила, – Тогда это было почётно - работать на заводах во славу СССР. Как много сейчас переменилось. Эх, славные были времена. Потом деда в армию на Камчатку взяли. Служил он там, вроде, шофёром, возил какие-то, как он говорил, атомные или водородные бомбы. Так, Юр? Молчит, значит, ну ладно. Потом отслужил, пришёл и сразу устроился на НСРЗ – Находкинский судоремонтный завод –начал работать и проработал там почти пятьдесят лет. Ушёл на пенсию в семьдесят, получил ветерана труда, да почти оглох, работая отбойным молотком по металлу. Заплаты он на корабли ставил. Так я всё говорю, дед? А то сидит, молчит, как рыба, – обратила внимание на хмурого дедушку бабушка. Тот бросил на неё выразительный взгляд и перенял эстафету в их общем рассказе о прошлом:
– НСРЗ пятьдесят лет был передовой завод в Советском Союзе, сейчас вот, правду говорю, загубили его, развалили, с работы всех выгнали или понабрали дилетантов. Пока я там был, хоть новичков поднаучил, а то они ни узлы морские вязать не могут, ни зарплату ровно поставить, ни молоток в руках толково держать. Хотя… ушёл я сам. Эля сказала тебе уже, что я там оглох малость, но всё равно это плохо сказывалось на медкомиссиях, которые я должен был проходить. Наш старый директор отошёл от дел, а новый уже не стал ходить и за меня просить. Я технику безопасности проходить не мог по слуху. Правда, у меня там ещё профсоюз хороший был, они всё говорили: "Давайте, Юрий Семёнович, мы сходим, договоримся, и вы будете работать". А дома уже заладили "Бросай, дед, бросай!". Не надо, Эля, на меня так смотреть, всё так и было, как я говорю. Ну я и бросил. Да и тяжело мне уже было: семьдесят один год мне тогда стукнул, а это не шутки.
Было ещё вот что, жильё нам заводы строили. Часть домов на Заводской, в Южном – всё это разные заводы строили. Знаю точно, что наш НСРЗ строил на Заводской девятиэтажку. Сам я её строил, вот и знаю. Мне потом там квартиру дали. А старшина наш, так тот строил десятиэтажку, где мы сейчас живём. Так что, жили - не тужили. Ещё я много не знаю, какие ещё дома заводы у нас построили. Посчитай, скольких людей они обеспечили жильём включая лишь эти два огромных дома. А сейчас хоть что-нибудь заводы строит? Не думаю, – разом посмурнел дед.
– Это действительно много, – поразилась я, но поспешила исправить положение и поискать в переменах положительные стороны, – Зато у нас сейчас наука поднимается! Государство огромные средства выделяет на её развитие! Мы сейчас не хуже вас живем, а может, даже лучше!
– А у нас она поднималась не меньше вашего! – с жаром стал отстаивать своё время дедушка, – Представь себе: после войны какая разруха была! Сейчас по всем каналам в телевизоре на Сталина всё волокут, мол, тайны прошлого раскрывают. Ну да, может он неправильно что-то делал, слишком жёсткий был, режим тогда такой был…тола..лота..
– Тоталитарный, – помогла я дедушке. Тот согласно кивнул и продолжил:
– Но он всё поднял из почти полной разрухи. Все страны боялись нас, хотя мы изолированы были: Сталин никого не впускал и никого не выпускал.
– Закрытым раньше городом была Находка, да и Владивосток тоже, – со вздохом вспомнила бабушка, устремив задумчивый взгляд в окно.
– Это как так-то? – поразилась я, – А как же ты тогда попала сюда?
– Так меня дед Стрельцов к себе вызвал, вот меня и пропустили с его расписки. Закрытая зона Находка была. Даже когда Света и Люда с Сахалина прилетали, мы им делали вызов на месяц, оформляли, что они у нас останутся. Когда самолёты прилетали, на борт заходили пограничники, проверяли паспорта, проверяли вот эти пропуска, если они есть, то тебя выпускали самолёта, а если нет - оставляли в самолете и обратно отправляли.
– А какие парады у нас были! – восторженно воскликнул дедушка, и на его лице расцвела довольная улыбка, – Первомай, День Победы... Какие огромные колонны людей шли, сколько у нас было разных предприятий и производств! Да, все работали на заводах, столько разных профессий было, а сейчас... молодежь найти не может, куда устроиться, кроме как торговать. Эх, время-времечко, пролетело, прошёл наш век…
Дедушка поднялся из кресла и направился в свою комнату; плечи его сгорбились, что было особенно заметно со спины. Тяжело вздохнув, со своего места встала бабушка, у которой словно разом прибавилось морщин, и направилась на кухню готовить обед. В комнате осталась лишь я и в наступившей столь внезапно тишине задумалась: когда же было лучше: в прошлом или же сейчас? Сейчас у людей больше возможностей для получения высшего образования, обилие товаров и услуг, открыты пути за границу. У нас в городе много туристов из других стран. В Находке идет удивительное смешение народов: украинцы, китайцы, корейцы, японцы, русские… Нет, всё-таки, что бы мне дедушка с бабушкой не рассказали, а это всё уже в прошлом. Этого больше не вернуть, поэтому надо уверенно смотреть в завтрашний день. Только я в праве решать, по какой дороге я пойду в будущее.
 Так я решила и встала с дивана навстречу новому дню…