Диалог о книгах с Александром Гриценко

Диалог О КНИГАХ с Председателем правления Интернационального Союза писателей Александром Гриценко
(Опубликован в литературном журнале "Российский колокол" № 5-6, 2019.)
Ю. Р. Александр, у Вас есть любимая книга?
А. Г. Конечно, это та книга, которую я сейчас читаю.
Ю. Р. Тогда вопрос о любимом авторе отпадает.
А. Г. Можно начать разговор с современных сказок. Например, Нил Гейман пишет не только сказки, но и для взрослых. Помните его «Кошмарный алфавит»? Мне нравятся его произведения. А Вам?
Ю. Р. Я, честно говоря, ещё его не читала. Я больше времени стараюсь уделять классическим произведениям, а современные оставляю на потом, - как менее значимые. А какое мнение у Вас о современной литературе.
А. Г. Положительное. Сейчас выходит много интересных книг.
Ю. Р. Они не кажутся Вам пустыми в идейном плане?
А. Г. Нет, все авторы очень разные. Много хороших.
Ю. Р. Любой разговор о литературе я всегда начинаю с Владимира Набокова. Роман «Лолита» - это роман о любви, преодолевшей границы жизни и смерти. Чувства, равного по силе чувству Гумберта, я не встречала ни в одной знакомой мне книге. Я думаю, что те, кто любит роман «Лолита», ценят его именно за это. Сила показанной Набоковым любви в её трагичности и её трогательных мелочах: до какого места доходил носок у Лолиты, где у неё были расположены шрам или родимое пятно, – вот те мелочи, которые есть спутники настоящей любви.
А. Г. Да, наверно. Какие из романов Набокова, кроме Лолиты, наиболее известны, на Ваш взгляд, читателям. И дайте, пожалуйста, им краткую характеристику, - в нескольких словах.
Ю. Р. Ну, во-первых, это «Защита Лужина» - роман о гениальном шахматисте, который, как и многие гении, был плохо приспособлен к обычной действительности. Его реальность была в мире шахмат. Не выдержав тяжести обыденного, он сделал свой решительный ход – выбросился в окно. Хотя концовка в романе очень необычная, неоднозначная: люди, ворвавшиеся в комнату, впервые называют его по имени – Александр Иванович. «Но никакого Александра Ивановича не было», говорит автор. Только в конце книги мы узнаём имя главного героя, на протяжении всего романа он был только Лужиным. И возникает вопрос: Александра Ивановича не было только в комнате, или его не было вообще? Во-вторых, это «Дар» - одна из главных книг Набокова. Это роман о писателе и о писательстве, к тому же содержащий своеобразную биографию Чернышевского. В этом романе содержится гениальное прозрение Набокова о его будущем читателе. Затем я бы назвала один из очень загадочных романов Набокова под названием «Истинная жизнь Себастьяна Найта», в котором тема писательства и двойников очень интересно раскрыта. Именно из этого романа гениальная цитата: «Истинная жизнь писателя – в его книгах». Один американский исследователь считает этот роман самым главным у Набокова. Роман Набокова «Приглашение на казнь» – это вершина философии о переходе из жизни в смерть и о бессмертии человеческого сознания. Роман «Камера обскура» - почти та же «Лолита», только написана намного раньше, в 1933 году, и главную героиню зовут  Магда и ей 16 лет.  Обязательно назову и «Бледный огонь» – один из поздних романов Набокова и наиболее сложный для трактовки. Есть интересное исследование Мэри Росс, которая трактует отношения Шейда и Кинбота как потерю Кинботом своего «я» и использования им качеств чужой личности, как луна использует свет солнца.
А. Г. Я как-то видел малое собрание сочинений Набокова в одном большом томе. Мне особенно понравилось его энциклопедическое оформление – текст напечатан в две колонки.
Ю. Р. Думаю, мне бы не очень было удобно его читать. Непривычно, что ли.
А. Г. Не думаю, это похоже на журнал или научное издание. Кстати, там Набоков был представлен как В. Сирин.
Ю. Р. Ясно, значит, это собрания сочинений включало русскоязычные произведения Набокова. Они пока меньше известны широкому кругу читателей, чем англоязычные. А вот собрание сочинений Андре Моруа часто можно увидеть в домашних библиотеках.
А. Г. Да. На курсах я привожу один из его рассказов, когда хочу показать резкий поворот сюжета. Рассказ называется «Рождение знаменитости». Сюжет рассказа такой. Начался расцвет абстрактного искусства, один тридцатилетний художник не следовал моде, а придерживался классической школы живописи. Как результат – на его выставках почти не было зрителей, кроме его лучшего друга. Денег у него тоже не было. Восемнадцатилетняя польская девушка, в которую он был влюблён, не обращала на него внимания. Однажды друг посоветовал ему изменить стиль на абстрактный, придумать под него собственную теорию. «Но что же я отвечу людям», спросил художник, «я же только что писал в классическом стиле». «А ты ответь им приблизительно так: а вы видели, как течёт река?», посоветовал друг. И вот наступил день новой выставки. Картины, представленные на ней, были все написаны в новом стиле. Собралось много гостей, журналистов, картины начали скупать одну за другой. Девушка вдруг заинтересовалась художником. Он увидел, как жизнь его изменилась. Когда друг подошёл к нему после выставки, и, ради шутки, спросил его: «Как же ты нашёл этот стиль?» Тогда художник, не спеша, закурил сигару и на полном серьёзе ответил: «а вы видели, как течёт река?» На этом примере виден резкий поворот сюжета не только во  внешнем действии, то есть изменении внешних обстоятельств жизни героя, но и в изменении его мировоззрения.
Ю. Р. Я запомню этот пример. Вот у Александра Дюма большое собрание сочинений. А что это за история о том, что не он является автором всех своих книг?
А. Г. Не совсем так. Александр Дюма сам писал их, но готовый сюжет, просто схему, составлял для него другой человек. И спустя годы он потребовал также указывать его авторство.
Ю. Р. А какие эмоции вызывает у Вас творчество Тургенева? У меня он ассоциируется с чем-то мертвенно-холодным.
А. Г. На его творчество сильно влияли обстоятельства его личной жизни: он неудачно влюбился, затем – опять – и тоже неудачно, уехал за границу, чтобы скрыться от самого себя. Всё это отпечаталось на его произведениях.
Ю. Р. И, тем не менее, его книги стили классикой.
А. Г. Это произошло уже в советское время. Коммунисты возвысили его, потому, что в его книгах можно было видеть упадок дворянской культуры и всего старого уклада жизни. Та же история была и с Достоевским.
Ю. Р. Вы заговорили про советское время, и мне вспомнился Валентин Распутин, потому что у него есть один необычный рассказ под названием «Рудольфио». Меня он заинтересовал в связи с тем, что в нём присутствуют набоковские темы. Содержание его такое: восьмиклассница Ио влюбляется во взрослого женатого мужчину Рудольфа, который к ней безразличен. Она придумала, чтобы они называли друг друга одинаково: Рудольфио, чтобы показать – что они одно существо. В общем-то, это всё. Конец рассказа был потерян в советское время. Предположительно, он был трагичным для девочки. Она не захотела жить, не имея ответа на своё чувство.  Но главное, в нём показана та трогательность первой любви, та пленительная детскость суждений, которую я встречала только у Набокова. По этому рассказу режиссёр Динара Асанова сняла замечательный фильм, - очень близкий к тексту, но с неопределённым финалом. Произведения о любви, на мой взгляд, всегда сильнее запоминаются.
А. Г. Особенно стихи. Помните: Но любили мы больше, чем любят в любви,—
               Я и нежная Аннабель-Ли…
Ю. Р. Да:  И, взирая на нас, серафимы небес
                Той любви нам простить не могли.
Стихотворение Эдгара По «Аннабель Ли» о трагичной и сильной любви. Оно мне очень близко.
А. Г. Тогда я бы порекомендовал почитать Ремарка.
Ю. Р. У Ремарка я не нашла никакой трогательности любви. Местами его произведения показались мне грубыми. Вот, например, в «Чёрном обелиске» сцена, где хозяйка трактира задницей доставала гвоздь из стены.
А. Г. Но у него есть роман «Жизнь взаймы», где показана такая любовь, о которой Вы говорите.
Ю. Р. Это не столь яркие чувства, которые знакомы читателям Набокова.
А. Г. Мне нравятся у Ремарка многие цитаты, например: «Никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё, даже могилы».
Ю. Р. У него совершенно не та стилистика, которая меня интересует. По стилю мне более интересен Кафка, но в эмоциональном плане мне в его книгах чего-то не хватает… Скорее всего, тоже силы чувства.
А. Г. Кафка – один из близких мне писателей, и в плане стиля, и в плане идей я его очень хорошо понимаю. А силы чувства у него и не может быть. В любви он счастлив не был. У него был конфликт с отцом, который так и не позволил ему жениться. С одной стороны, Франц Кафка хотел сам решать свою судьбу, с другой стороны, не смел ослушаться родителей. Об этом он пишет в своих неизданных письмах.
Ю. Р.  По поводу писем и несчастной любви мне всегда вспоминается переписка Джонатана Свифта с двумя женщинами. Обе были моложе его. И обеих звали Эстер. Ни на одной из них он не женился, – в этом Свифт похож на Кафку. Особенность же текстов Кафки для меня заключается в том, что они имеют цвет. Они – чёрно-белые.
А. Г. Да, похоже.
Ю. Р. Ещё у Кафки недостаёт законченности романов.
А. Г. Да. Они же были опубликованы после его смерти.
Ю.Р. Это сделал его друг Макс Брод. Благодаря ему мы узнали творчество Кафки.
А. Г. Макс Брод поменял отрывки романов Кафки на своё усмотрение. Неизвестно, как бы их расположил сам Кафка.
Ю. Р. Большим удивлением был для меня яркий стиль художественно-биографических книг Стефана Цвейга, особенно «Борьба с безумием: Гёльдерлин, Клейст, Ницше».
А. Г. Согласен. А его ранний роман «Нетерпение сердца» - достаточно скучен.
Ю. Р. Да, у меня было такое же впечатление. Из более современных книг в плане стиля также интересна «Школа для дураков» Саши Соколова. Правда, в ней нет сюжета.
А. Г. Да, Саша Кругосветов мне как-то говорил об этой книге.
Ю. Р. И мне говорил. По-моему, у них много общего,  и не только имена.
А. Г. Кругосветов пишет на грани модерна и постмодерна, в этом смысле его роман «Клетка» может быть наглядным примером.
Ю. Р. Согласна. Знаете, я постоянно что-то читаю, и постоянно думаю о том, что ещё больше остаётся непрочитанного.
А. Г. На самом деле, книг, которые действительно стоит прочитать, не так уж и много…