Ростов папа

 
       По окончании третьего курса кое-кто из моих сокурсников по Волгоградской Высшей Следственной Школе МВД СССР, переведясь на заочное отделение, подался служить в органы, остальным предстояла месячная стажировка в различных регионах нашей необъятной страны.
       Мне и   Мишке Медведеву  выпал Ростов-на- Дону, уважительно именуемый в определённый кругах Ростов – папа и считавшийся криминальной столицей России. По прибытии в Ростов,   мы были направлены в Железнодорожный РОВД, отвечавший за порядок в одном из самых беспокойных районов города.
       Ростов  тогда, в 1973 году,  представлял собой  довольно шумный и пёстрый южный город, являвшийся перекрёстком всех дорог и перевалочной базой для торговли наркотиками, которые шустрые сбытчики предлагали здесь повсеместно: в общественном туалете и на танцульках, в кабаке и на рынке, на вокзале и в парке… Подваливали с такими предложениями и к нам с Мишкой, но мы  просто отказывались от них, не принимая мер к задержанию наркоторговцев, ибо были проинструктированы старшими товарищами и знали, что где-то рядом – их подельники из группы прикрытия, готовые в случае чего к любым действиям, вплоть до физической расправы.
      Вообще, как мне казалось, в этом большом и красивом городе уже тогда,   процветал культ торговли всем и вся.  А за полноводным Доном круглосуточно функционировал знаменитый ресторан «Казачий хутор», с его бесподобным сельским интерьером, включающим в себя мазанки, плетни и глиняные кринки. Город казался шумным и весёлым,  и причин тому было немало, включая  неуёмное потребление алкоголя. Как поведал нам лектор местного отделения Всесоюзного общества «Знание», за год в Ростове выпивается столько спиртного, сколько воды в Дону между двумя городскими мостами…
       Мы с Мишкой целыми днями ошивались в райотделе на подхвате у следователей и оперов, выезжали с ними на места преступлений, обыски, задержания и иные следственные действия, иногда нам доверяли оформлять кое-какие бумаги, кого-то опрашивать, поручали разносить повестки. Откровенно говоря, во всей этой повседневной кутерьме мало кому  было дело до двух залетевших сюда на месячишко  будущих следователей,  и мы варились, как говорится, в собственном соку:   составляли планы стажировки, вели её дневник, писали на себя характеристики по её окончании.
      По выходным же нас одолевала смертная скука, от которой не спасало  даже наблюдение за странными Мишкиными глазами  с вертикальными кошачьими зрачками и его умением попеременно, как шторки,  опускать верхние веки, что делало Мишку похожим на большого птенца. Кроме того,  Михаил, никогда не занимающийся йогой или каким – либо видом спорта, умел совершать завораживающие манипуляции мышцами брюшного пресса. Он делал глубокий вдох и полный выдох, максимально втягивал живот так, что содержимое брюшной полости уходило под грудную клетку и проглядывался позвоночник, и играл двумя мощными мышечными жгутами пресса, заставляя их двигаться вправо-влево, или  вращаться по, - и против часовой стрелки. Это было нечто, доложу я вам.  А в остальном, кроме разве  непомерной любви к женскому полу, Мишка был обыкновенным парнем, середнячком,  каких на свете миллионы и миллионы.
      Однако, как ни странно, женщины мгновенно вычисляли его в человеческой массе, флиртуя с ним и выказывая иные, только ему понятные,  знаки внимания, говорящие об их готовности лечь с ним в постель. Я был свидетелем одного такого таинства. Как-то мы, умирая со скуки в одно из воскресений, пошли в Ростовский областной музей, где, как и в любом другом подобном заведении, экспозиция начиналась с костей мамонта и завершалась личными вещами какого-то   революционера или военачальника из числа уроженцев этих мест. Пока я обозревал эти раритеты, Мишка что-то пристально высматривал из-за свисающей от пола до потолка тяжёлой и пыльной зелёной бархатной портьеры .  Подойдя к Михаилу и заглянув в щель между стеной и портьерой, я увидел стоящую у окна смежного зала пожилую женщину и другую, сидящую перед нею на пуфике спиною к нам. Они о чём-то мирно беседовали и не было бы в этой   картине ничего необычного,  если бы… Если бы не замечательная осиная талия сидящей дамочки и не её выдающейся ширины таз, с которых и не сводил пламенного взора мой алкающий секса напарник. Всю обширную музейную экспозицию мне пришлось осматривать одному. А Мишка ударился во все тяжкие и, когда через час мы с ним выбрались из душного мирка прошлого, поведал мне, что прекрасная дама – научный сотрудник музея, зовут её Ниной и у них намечается ночное рандеву. Оставшиеся до отъезда ночи я дрых в общаге один, а Михаил приползал в райотдел с опозданием, исхудавший,  но довольный жизнью.
      И ещё парочка приключений запомнилась мне из этого ростовского вояжа. Все мы помним, наверное, нашумевший американский ковбойский боевик нашей юности « Великолепная семёрка», снятый с проката в СССР после того,  как один подвыпивший зритель, уподобясь главному герою фильма, метнул из задних рядов нож, воткнувшийся в затылок  впереди сидящего бедолаги. Так вот, листая в один из выходных ростовскую газету и думая, куда бы сходить развеяться, я увидел, что в одном кинотеатре на окраине идёт этот фильм. Мы с  Михаилом мигом собрались и после часовой езды на перекладных оказались возле какого-то заштатного, серенького клуба, в котором и крутили эту картину. Билетов ни на один сеанс не было и я, подумав о предстоящем пути назад и новой волне скучищи, решился на крайнюю меру. Я вызвал администратора и, таинственно отведя его в сторонку и помахав перед его носом своим пухлым удостоверением, поведал страшную историю о причине изъятия из кинопроката этого боевика и огромной ответственности администрации клуба за эти нелегальные киносеансы. Далее я потребовал предоставить нам с Михаилом возможность посмотреть фильм, дабы  убедиться, что из него вырезан эпизод с метанием ножа во время ковбойской дуэли. Так мы оказались в уже тёмном зале и   посмотрели фильм, с удовлетворением убедившись,  что из него никто ничего не вырезал. По окончании сеанса нас встретил у выхода взволнованный администратор и спросил можно ли и далее показывать кино или вернуть зрителям деньги за билеты. Мы разрешили крутить, посоветовав всё же повесить у входа объявление о запрещении входа в зал с колюще-режущими предметами. Что и было администратором тут же исполнено…
       Второй случай был посложнее…Дело в том, что горячей воды в нашей общаге не было и мы страшно соскучились по бане. Также по газетным объявлениям я отыскал адресок таковой и в один из выходных мы с Михаилом туда отправились. Баня была, опять же, на городских задворках и всего с одним отделением, функционировавшим по графику помывки для мужчин и женщин. День, слава богу, оказался мужским, никакой очереди не было,  и мы, взяв у ухмыляющегося во весь рот банщика веник, простыни, мыло и мочалку шагнули в пустую раздевалку, почти все места в которой были, однако, заняты. Получая от нас ценные предметы: часы, портмоне  с мелочью, удостоверения банщик, увидев их, как-то весь осунулся и что-то шепнул  подвизавшемуся в кладовке пацанчику в рваном белом халатике и тот, крутнувшись на пятке, куда-то испарился. Мы на всё это и внимания не обратили, а зря…
       Расслабленно разоблачаясь от прилипшей  к телу одежды, я краем глаза заметил, что из моечной, где пчелиным роем  гудели голоса и гремели оцинкованные шайки, неоднократно выглядывали , наблюдая за нашим раздеванием какие-то молодые рожи и, увидев. что я их срисовал, мигом исчезали. Прихватив свои банные причиндалы и тазы с номерами, мы ввалились в моечную.
       Это был обширный. метров в 200 квадратных зал с бетонным полом, такими де скамьями и несколькими  квадратными колоннами и неким подобием бассейна или большой ванны, куда плюхались  разгорячённые парилкой тела. В моечной гудели на все голоса десятки мужчин всех возрастов, которые, как по мановению руки,  замолкли, когда мы вошли и остановились, ища себе место на бетонных лавках. Потом моющиеся расступились, образовав подобие коридора, из конца которого прозвучал густой бас: «Проходите, люди добрые! Для вас места всегда найдутся…» Мы с Мишкой удивлённо переглянулись. но пошли на голос и метров через двадцать увидели его обладателя – колоритного, крупного, немолодого уже мужчину с окладистой, побитой сединой бородищей и седеющими кудрями волос на голове. Он указал на лавку и мы стали было на ней  размещаться.  Однако, сделать нам это самим не дали. По указке этого верзилы какие-то смазливые, вертлявые пацаны, ухватили наши шайки и обдали их кипятком. потом, набрав в них кипятку, ошпарили скамью и разложили на ней наши банные причиндалы, куда-то выкинув при этом наш убогий веничек и заменив его ароматным, лёгким. как пух, свежим берёзовым  чудом. Вернувшись после парилки и бассейна к своим местам,  мы  с Мишкой обнаружили, что в наших шайках клубится взбитая розовая пена, а в почётном карауле возле них застыли смуглые,  стройные юноши, которые тут же бросились тереть нам спины, будто невзначай прижимаясь к нам своими  разгорячёнными телами.  Потом они предложили сделать нам педикюр, но мы, усмотрев в названии этой процедуры нечто большее,   дружно отказались и, смыв с себя клочья пены, решили рвать отсюда когти.
      Когда пространщик  передавал нам наши вещички  и удостоверения, я успел ухватить его за небритый кадык и зловеще прошипеть: «Это что тут за сходняк?!». Банщик обмяк и выдавил из беззубого рта: « Сегодня вторник… педики моются… Если бы не ваши ксивы, и вас бы приобщили…». Я толкнул его на крякнувший стул,  и мы с напарником  прямо в простынях ринулись на улицу, зажав подмышками свою одежду и обувь. Одевшись за ближайшим углом, мы увидели и услышали,  как к бане, завывая сиреной и подмигивая синими огнями, мчится милицейская « канарейка», вызванная, видимо,  по наши души ихним  главпедиком. 
      Мы с Михаилом ушли от погони неведомыми тропами и ещё до сумерек добрались до общаги. Так что на встречу со своей Ниночкой Мишка пошёл чистым, как агнец божий,  и чести своей не потерявшим.
      Такие вот у меня от Ростова – папы остались воспоминания.
      А, в общем,   - это хороший древний  град, раскинувшийся на одном большом холме, а не на семи,  как мой родной Смоленск, особенно прекрасный  после летнего ливня, когда бурные потоки воды смывают с его улиц и проспектов всякий мусор, а с зелени деревьев, кустов и разноцветья клумб – прогорклую городскую пыль…

10. 09-2019 г.